Очнулся я в больнице. Осмотрелся: голова перевязана, остальные части тела в ушибах и ссадинах, но без переломов, самочувствие сносное.
У моей койки сидел дружище Мишка Астафьев -- младший научный сотрудник при лаборатории физического факультета.
--Здаров прыгун,--поприветствовал он меня, как только заметил, что я открыл глаза,--двенадцать часов без сознания, с возвращением, свет в конце тонеля видал?
--Что ты несешь,--ответил я,-- клинической смерти же не было, чертей вот видел, точнее одного...
--Рога пообломал ему?
--Нее, скорее он мне. Слушай, Миш, рядом со мной, когда меня нашли, не было панкующего типа с рыжим ирокезом?
--Нет,--сказал Мишка,--кто-то в поезде скорую вызвал, увезли какого-то жирного батюшку, и тебя.
--Батюшку в морг?
--Да нет, вроде сюда же.
--Хорошо, а со мной не было какого-нибудь необычного предмета? Похожего на еврейскую кипу, только пообъемнее?
--Только туева хуча бабла зеленого,--усмехнулся друг.
--Слушай Миш, сгоняй пожалуйста к тем кустам, где меня нашли, поищи тот странный предмет, ооочень нужен, за мной не заржавеет...
--Что? Прямо сейчас?
--Ну да, пока не уперли...
Когда Мишка ушел, я стал размышлять: "куда подевался панк, в каком состоянии Шульц, жива ли еще прабабка, и где менты со своими вопросами?
--А ментов не будет, я их отвадил,--услышал я голос Шульца.
Тот вваливался ко мне в палату в больничном облачении, опираясь на стойку с капельницей.
--О, привет тебе юнгмейстер,--обрадовался я,--сильно тебя задело?
--Да не особо, в первый раз,--ответил тот, присаживаясь на мою койку, -- бронежилет спас, но хлипкий был, потому и грохнулся я от шока, у меня болевой порог завышен, после очнулся, побежал к тебе на помощь, но чертяка тебя уже вышвырнул из вагона. Я за ним, всхлопотал еще одну пулю, но сдюжил на этот раз с болью, отобрал у супостата пистолет, но демон убег...
--Что теперь с прабабкой моей будет?--поинтересовался я с тревогой в голосе.
--Померла она,--ответил Шульц,-- пусть земля ей будет пухом. Да ты не переживай, наши отпоют ее, валяйся пока, восстанавливайся.
--Спасибо.
Шульц вздохнул, махнул рукой, мол незачто, и добавил:
--У меня для тебя подарок,--с этими словами Штефан вытащил незнамо откуда такую же а-ля еврейскую кипу, что я выдернул из запазухи у Иоганна, только, вроде поменьше малость,-- это инструмент отпевателя - структура прибора гелевая, в твердой оболочке, начиненная нанороботами, которые функционируют в среде из синтетического эрзаца спиномозговой жидкости...
--Ого,--воскликнул я,-- и что он делает?
--Информация, закодированная в паттернах возбужденных нейронов отражается в электромагнитном поле головного мозга. Прибор считывает эти, ммм, коды, и сохраняет.
--Зачем?
--К приемнику есть насадки, в виде обручей разного размера: анализатор - дишифрующий коды, дифференциатор - отделяющий матрицу души от информационного мусора, и транслятор- преобразователь - присоединяющий сигнал к электромагнитной волне Веры, которая мчит матрицу умершего в большой приемник-архиватор на Чупаальме, где матрицу помещают во временное тело для Страшного суда, а потом, по вердикту судей, помещают в новое тело, таким образом, обеспечивая реинкарнацию.
Я повертел в руках приемник, и спросил:
--Почему без насадок?
--Тебе пока по рангу не положено,-- усмехнулся Шульц,--не все сразу...а работает он так: надеваешь на голову только что умершего, рисуешь пальцем по внешней части прибора спираль, тогда машинка включается, и начинает считывать и сохранять код с угасающих нейронов мозга. Потом, ты должен будешь принести приемник мне, я поставлю на него остальные насадки, и отправлю душу почившего на Чупаальму .
--Классная штуковина,--восхитился я,--закомуфлирую ее под татарскую тюбитейку, для кипы уж больно выпуклая. А что случится, если на себя ее надену, и ты потом отправишь матрицу души меня - еще живого, на Чупаальму?
--Ничего,--пожав плечами ответил Шульц,--наши аналитики выявят, нарушение, и сотрут матрицу, а тебя оштрафуют...
--О как, но ведь теоретически могли бы и поместить мою матрицу во временное тело, и посадить на Страшный суд...втаком случае возникнет два меня?
--Клонирование душ запрещено кодексом НК,--строгим тоном заявил Шульц,-- даже не думай о таких вещах, это прерогатива демонов из Ада. Они клонируют души тех, из кого получаются наиболее удобные рабы, или наиболее клевые блудницы...Эйнштейнов и Лейбницев так же наплодили целый научный отдел Преисподней для более успешного противосстояния нам...
--Ух-ты!--восхитился я,--получается, без кодекса, у Ада много больше шансов нарастить научную мощь, нежели у НК?
--Не все так просто,--помотал головой Шульц,--к примеру, тот же Эйнштейн, в свое время, собрал все наработки Адской лабы, и слил их нам, и сам убег, и остальных Эйнштейнов к нам отправил. Люди с такими способностями опасны для Ада: мощный разум и сложная душа - удел одиночек, которые себе на уме, а значит, опасны и непредсказуемы. Преисподня, усиленно работает над модификацией матричных кодов выдающихся людей, но полученный код мутирует в процессе жизни в непредсказуемую сторону. Получается, если хотят тупого раба, с этим проблем не возникает, работают с умником - это всегда чревато разрушением всей структуры Ада. Иными словами, демоны, в своих экспериментах, вынуждены проявлять величайшую осторожность, чтобы они им боком не вышли. Так что, баланс сил между НК и Адом блюдется не только по человеческой воле, но и по законам мироздания, из которых на наиболее фундаментальные не можем повлиять ни мы, ни черти.
--Хох, как все закручено,--обрадовался я,--благодаря фактору непредсказуемости, жизнь становится много интереснее.
--Матрица души - это совокупность поведенческих алгоритмов, но очищенная от всей остальной информации, под влиянием которой этот алгоритм сформировался. Иными словами, реинкарнированный человек обладает поведенческой моделью, не не помнит прошлых жизней...
--Жаль,--расстроился я,--впрочем, не новость.
--Кроме, -- продолжил свою мысль Шульц,--чиновников НК и чертей, которым сохраняют память, но только те ее части, какие человек сам выберет, ну, чтобы мозг не взорвался от перегрузки...
--Интерееесно,--промямлил я,-- а возвращаясь серым будням, демоны ведь знают где меня искать теперь?
--Об это мы уже побеспокоились,--заверил Шульц,-- квартира твоя зачищена, эманации жизнедеятельности в магнитных полях искажены, держи новый паспорт...
Я с интересом открыл документ, и прочел вслух:
--Георгий Матвеевич Переступимогилу. Да вы что, издеватесь что ли, почему не Исаак Бонифатьевич Дозабораногузадерищенко?
--Очень длинно, неудобно,--серьезным тоном ответил Шульц,-- жить пока будешь в комнате женского общежития для студенток текстильного техникума на Крестовском, на правах заведующего общежитием, будешь девченкам белье и матрацы выдавать...
--Вот за это спасибо,--обрадовался я,-- но все же не пойму, как у вас голова работает, с какой целью батальон баб мне под бок подсовываете?
--Ускоряем процесс твоей социализации, улучшишь коммуникативные навыки, полно тебе художником-отшельником прозябать, ты нам общительный нужен. Ну да ладно, валяйся, выздоравливай, набирайся сил, а я, покамест, тоже отлежусь в соседней палате. Буду выписываться, снабжу тебя своими координатами для рабочей связи...бывай стажер.
Штефан Шульц поднялся с кровати, и закавылял к выходу, бросив напоследок:
--Да прибудет с тобой сила, зав.женским общежитием...
--Аминь,-- ответил я.
Через несколько часов пришел Мишка, и приволок с собою приемник Иоганна со всеми насадками: анализатором, дифференциатором и транслятором...
--Рассказывай, что за фигня такая.
Я поведал другу все. Михаил слушал меня с выпученными глазами и отвисшей челюстью, потом заявил:
--Шульцевский приемник хорошо бы использовать по прямому назначению, а с демоническим...гыы, может поэкспериментируем?
--Правильно мыслишь, дружище,--ответил я,--для того и рассказал тебе все как есть.
--Я тогда домой махну, обмозгую все, а ты выздаравливай..
--И да пребудет со мной Сила!
--Аминь.
--Кстати,--опомнился Мишка,-- я так понял, что Шульц иже с ним - телепаты...
С этими словами он развернул две шоколадки "Аленка", которые сам же и приволок, спешно сообразил из оберточной фольги нечто вроде тюбитейки, и нахлобучил ее мне на голову поверх бинтов.
--Это может помочь, хотя не уверен до конца. Носи, когда мыслишки в голову вольные приходить будут, и снимай, когда о бабах и водке помышляешь, чтобы вопросов у начальства не возникало, почему разум твой для них заблокирован...
Я попрощался еще раз с Мишкой. Информации для анализа накопилось много, но сильно болела голова, а потому много скрипеть мозгами не хотелось. Я повернул голову, и наконец заметил, что валяюсь в палате не один: на соседней койке лежал лысый мужчина лет пятидесяти, подключенный к куче мудреной аппаратуры. Я встал, добрел спинки кровати соседа, снял с нее больничный лист и прочел его. Как же я был так неосторожен! Рассказывал про Шульца Мишке рядом с посторонним. Мдаа, сотрясение мозга - видимо, нешуточное. Правда, переживал зря: как следовало из записей на больничном листе, сосед, уже месяц пребывал в глубокой коме. Понятно теперь, почему не заметил его сразу: мое сотрясение, груда аппаратуры между нами, и отсутствие ощущения пребывания поблизости живого человека.
Кома, насколько я про нее знаю, это когда разум человека заключен в собственном позсознании, и не находит из него выхода. Закрытая система, не способная вступать во взаимодействие с другими, и потому, на уровне электромагнитных излучений никак себя не обнаруживающая.
Я поспал, потом помаялся дурью, после еще поспал, и вдруг, мне в голову пришла дикая мысль: " а что если нахлобучить кипу Иоганна на себя?
Я раздел третью "Аленку", лежавшую на тумбочке, увеличил с помощью дополнительной обертки тюбитейку из фольги, и нахлобучил ее на демонический прибор, а его надел себе на голову.
Отогнул кусочек фальги на верхней части моего высокотехнологичного тюрбана, провел пальцем по спирали, и тут же закрыл это место фольгой.
Возникло ощущение, будто провалился в недра своего разума, который напоминал трехмерный рабочий стол компа, и был обвешан кучей непонятных ярлыков. Посетила мысль: разум мой, а ярлыки развешала система, к которой я подключился. На одной из папок, наиболее близких к моему внутреннему зрению, сияла надпись: "Дементьев Сергей Викторович". То было имя с больничного листа соседа по палате. Я совершил над собой усилие, дабы вообразить нечто вроде курсора копьютерной мыши. Получилось так себе, курсор, почему-то, имел форму противной жабы с физиономией Билла Гейтса. Усилием воли, я перетянул курсор на папку Дементьева, на что Гейтс, почесывая жабьей лапкой короткую шею, прошапелявил мне на чистом русском: " пафка заблокированна в тофьке выхода из вашей системы, и в тофьке входа в сознание господина Дементьева...Виндовс 987 может разблокировать для вас тофьку входа, но для выхода сигнала наружу из вашего шознания...шдерите нафихх эту металлическую хрень, в которую вы упаковали прибор".
Я, покорно отогнул кусочек фольги своего тюрбана.
--Шпасибо,--ответил Билл Гейтс,--открытие для вас шознания господина Дементьева произойдет через нефколько шекунд, а пока, ответьте пофалуста на вопросы фистемы, мы продолфаем улучшать ее, и заинтерешованны в вашем мнении о ее работе...
Андрей Малажский (с).
