Лига Геологов

Практически все простые и легкодоступные месторождения нашли до нас.

Всю Россию закрыли по сети наблюдения 1 точка на 1-2 кв.км, из каждого ручья взяли пробу воды, ила, а заодно отмыли шлих на лотке, тоже, через 2 км. Так что ни о какой красивой жиле, зоне метасоматитов на берегу величественной реки, да просто реки, в которой воды больше, чем по пояс, уже речи не идет. Как и о утесе на гребне горы, где прожилки с самородным золотом, тоже уже говорить поздновато. Этот утес давно нанесен на топографические карты, на нем пару раз побывали геологи, отбили пробы, и внесли в каталоги под длинным порядковым номером. И полосы рудных развалов на склоне, что видно с самолета – тоже нет, закончились они. Опробованы, пронумерованы, внесены в каталоги под немудреными названиями – «Южное», «Желтое», «Кварцитовое», «Верхнее» …

Не все так плохо, на самом деле. И на мой век интересных и даже богатых объектов хватит. Возможно даже в вполне живописных и пригодных для человеческого проживания, (а главное перемещения) местностях. И даже, возможно в таком месте, куда можно добраться без особых проблем. Всякое бывает, где-то геолог шел уставший, и пропустил, где-то – был дождь, туман или вообще метель, а маршрут закрыть надо было. Где-то неудачно отобрали пробу, где-то – лабораторная ошибка. Где – просто закопали объект, ибо был на площади более перспективный и на этот уже не хватало времени и сил. Всякое бывало…

Это «перспективное рудное поле» к таковым явно не относилось. Ехать на выброску в верховья реки, в осевую часть невысокого хребта Ётулинский Становик не хотелось никому.

Даже погода нам намекала, может нафиг? А? Ночью перед выездом была страшная гроза, молнии сверкали одна за другой, как в романах Жюль Верна или Фенимора Купера, на утро дождь прекратился, но небо все равно было серым, низким, набрякшим. Периодически начинал сыпать мелкий редкий дождь, иногда, впрочем, в разрывах туч виднелись клочки голубого неба, давая надежду на лучшую погоду.

Все собирались неохотно, медленно-небрежно, по несколько раз бегая к палаткам за забытыми вещами. Сборы шли валко, хотя все, включая вездеходчика, работали далеко не первый сезон, и даже ездили на такие, в советском духе, выброски. Впрочем, нет, в позднем СССР было проще с такими выбросками - был доступен вертолет.

У коллег задача была понятная и четкая – им надо заверить данные 1978 года. Тогда в осевой части хребта сделали съемку по потокам рассеяния М 1:200 000, оконтурили огромную по площади аномалию добрых 70*20 км. Что такое съемка по потокам? Это когда из русла рек, ручьев и ручейков берут пробу ила и песка, в грамм 500-1000. При масштабе 1: 200 000 – это всего 1 проба на 2 км водотока, или 1 проба/ кв км. Мы же заверяли часть аномалии детальными работами, с шагом 500 метром. Работа тяжелая, муторная, ибо берега ручьев в этих краях либо гнусная марь-болото, либо сплошной бурелом, или что еще чаще – бурелом на гнусной мари, еще и в густом непролазном ернике. Зачем заверять? Потому что с той поры качество химического анализа улучшилось на несколько порядков. Да и сеть мягко говоря, не внушает доверия. Редковатая она для выбора объекта под поисковые работы. Там нужен жирный кусок хотя бы в 5*10 км.

Мне задача посложнее. Залезть на водораздел, посмотреть, что из себя представляет найденное съемщиками в далеком 1961 году рудопроявление «Полюс». Если будет еще время – попробовать найти источники аномалии, то есть свалы чего-то золотоносного. Пойди туда – не знаю куда, как в сказке.

Вернемся к рудопроявлению. Найти такие рудопроявления – не самая простая задача, ибо привязка в те далекие годы была глазомерная, а на золото-уран-молибден (что мы имеем в данном случае) - могли еще и исказить топооснову из соображений секретности. Так что где-то в истоках ручья, плюс-минус километр, неким Валеевским были найдены развалы кварца, в котором даже были какие-то содержания, и даже прокопаны некие канавы. Впрочем, канавы той поры уже давно заросли и заплыли, и надеяться, что там, как на Южно-Муйском хребте, их будет видно за километр – не приходится. Да и развалы тоже не так-то легко найти. Горки тут заросшие лесом, еще и подлесок из карликовой березки наверху и родедендрона даурского в нижней части. Хорошо, что тут кедрового стланника мало – так, отдельные кусты, а не сплошная стена, как в километрах 500-1000 на север.

При изучении материалов по «перспективному Ебунейскому рудному полю» ситуация стала не то, чтобы ясной, но хотя бы появились предположения, почему там так мало проведено работ, несмотря на то, что предпосылки на выявление крупного месторождения там имеются. Граница 4-х листов карт 200-тысячного масштаба. Сделана вроде, как и 50-тысячная съемка. Исполнители – разные, но все работы – давние, старинные, 1953-1965 годы. Еще и рельеф своеобразный – самые жирные куски – в верховьях двух речек, за хребтом для северных «исполнителей». Южные исполнители за границы своих листов не лезли, а северным – надо было сделать крюк в добрые 100 км, чтобы попасть в эти ручьи. Ну или на пару дней, в туристической палатке, чисто формально закрыть. Так что понятно, почему не нашли ничего серьезного в 1960-е, так, пару пунктов минерализации и одно рудопроявление. Про шлиховые ореолы золота, молебденита, галенита и сфалерита в отчетах несколько умолчали и замылили. Никому в те края не хотелось лезть. Всем хватало мест куда более приятных и доступных. А вот почему там так никто и не побывал в 1980-2010-е – для меня осталось загадкой. Рядом, по сибирским меркам конечно, а так – в 40 км, или 8 часах езды на вездеходе, есть действующий рудник. Вокруг него – все горки на юг, запад и восток в радиусе километров так 50-ти исхожены геологами, истыканы геофизиками, и даже ископаны канавами и избурены скважинами. А вот на эту, жирную, огромную, красивую, прямо из учебника, аномалию – так никто и не поехал. За 35 лет. Чудеса, да и только.

Фотография с следующей выброски. Так что погода солнечная и радостная. НО ехали по той же дороге.

Спустя час каких-то нелепых бессмысленно-суетливых сборов, хотя вроде все собрали еще с вечера, вездеход взрычал, выпустил пару клубов черного дыма, и все-таки тронулся. Вездеход у нас зачетный – МТЛБ, аж 1990 года выпуска, почти ровесник водителя. Оригинальный, не переваренный, разве что спереди приварили рельсу, да по бокам поручни. Ну и одели в широкие гусеницы. Первые полтора часа дороги – простые, есть старая, невесть кем пробитая вездеходная тропа. Где по мари, где – по лесу. А дальше – все, дороги нет. Долина превратилась в узкое ущелье, целиком занятое рекой. Слева – крутой склон, покрытый недавним, только-только притушенным ночным дождем, горельником. Кое-где из-под камней и коряг поднимаются струйки дыма. Пахнет, да как пахнет – пожаром пахнет, и недавним дождем. Справа – склон поположе, но густой лес перемещается полосами каменных рек-курумников. Тут гранитный массив, так что курумник состоит из глыб огромных, размеров иной раз побольше легковушки. Дальше – только по руслу реки. Медленно, 2-3 км в час с косы на косу, пытаясь проползти по галечным участкам, а не огромным валунам, что раскиданы по всему руслу и береговым косам. Выше по течению– есть участки легкоразмываемых вулканитов, песка и щебня река несет много. На нем и плавают глыбы гранитов.

Фотография с следующей выброски. В ущелье еще не заехали, но так же - по реке

Так что следующие 6 км мы ползли почти 3 часа. Странно, вроде рядом, а не дойти. Ни по берегу, ни по воде. Доползли до речушки с хорошим, говорящим названием – Медвежья. В её бассейне мы должны провести работы, ну а я – залезть в самые истоки, где расположен тот самый Полюс. Долина Медвежьей – мягко говоря неприятная. В нижней части она покрыта давно сгоревшим и умершим на корню лесом. Высоким и молодым, стволы все тонкие, стоят густо-густо. Мертвые ветки покрыты длинными плетями бурого и белого лишайника, почти как в СТАЛКЕРЕ. Вездеход такой лес легко ломает, но на броне страшно сидеть – может убить случайно упавшим суком. А десант в МТЛБ – маленький, тесный, занят вещами.

Опять же, следующая выброска. В долине Медвежьей лишайник был длиннее, а лес стоял куда гуще.

В узкой боковой долине оставляем первую пару геохимиков. Долина – жестяная жесть. Тут лес строевой, мачтовый, и тоже частично сгоревший. Сама долина – сплошной шиповник, выше вездехода. И завалена упавшими стволами в пару охватов и метров так 30-40 длиной.

Нам надо выше, в самые истоки. К вечеру мы доползли. Где-то спилили, где-то подкопали. И даже нашли более-менее сухое место под лагерь. Только разгрузились – ливанул дождь. Хорошо так ливанул, стеной. Оказалось, что тенты забыли. Есть мой личный и полотнище полиэтилена. При готовке ужина - блин, мы тушенки ящик забыли погрузить, так что есть будем  в основном сайру, горошек, и доширак на вкусное. Выезд начался не особо. Это факт…

Продолжение - в следующей части.

p.s. Комментировать - лучше в части 2. Раз тут байки ценятся - пусть так и будет.

Есть два подхода к геологии, как таковой.

Условно говоря – англосаксонский и русский(советский).

Англосаксонский – задача найти здесь и сейчас. Не ставится задача найти все, что можно. Только то, что найти возможно наиболее просто и быстро.

Русский – изучить, чтобы найти здесь, и находить в будущем, все, что возможно найти в данной местности. Находить всегда, находить везде, находить наиболее эффективно и рационально. Этот подход изложен в разных вариантах в большей части учебников и в любой монографии, посвященной способом поиска и разведки месторождений полезных ископаемых.

Когда вам рассказывают сказки про огромные богатства недр России – не верьте им. На самом деле у нас очень суровые и бедные края. А столько кладов-месторождений найдено благодаря великому вкладу СССР в свое будущее – в самую развитую(!!!) на планете геологическую службу. Многие из открытых месторождений не разведаны, не хватило времени. Сейчас остались лишь артефакты той эпохи, в виде развалин бесчисленного множества геологических поселков в тайге, заросших канав и буровых площадок, руин региональных геологосъемочных, геологоразведочных экспедиций и управлений, иногда – покрытых плесенью и пылью еще уцелевших сотен тысяч томов геологических отчетов. И даже этих артефактов хватает для того, чтобы на них могла существовать вся горнодобывающая отрасль пост-СССР, а уцелевших магов-геологов – для знания как оно все работало. Закончится все, уйдут на покой последние маги – и забудут про то, что было, и как оно ДОЛЖНО ПРАВИЛЬНО работать. Мне – чуть страшно, ибо я, не смотря на свою молодость, такой же советский по мышлению и по научной школе геолог, как и они. И я не знаю, как работать по-другому, без артефактов, оставшихся от времени Героев.

В основе советской геологии существовала неукоснительно соблюдавшееся правило – от общего к частному.

Сначала изучали местность, создавали геологические основы в виде карт различного масштаба (1 :1 000 000 – в 1 см 10 км, 1: 200 000 – в 1 см 2 км), изучали закономерности распределения полезных ископаемых территории, что может тут быть, изучали историю геологического развития территории, изучали, как и что, пытались понять – почему может быть или наоборот, не может быть в данной местности. Различными методами – это шлиховая съемка, геохимия, штуфные пробы, где-то, на самых интересных местах – били канавы. Перед съемщиками никто не ставил задачу – найти месторождения. Их задача – создать основу, пространство, в котором будут искать месторождения другие, на четко ограниченных, по комплексу признаков, местах. На таких местах, где есть благоприятные геологические предпосылки, штуфные пробы с повышенными содержаниями полезных компонентов, шлиховые и литогеохимические потоки рассеяния золота, свинца, меди, цинка, урана и прочего-прочего, рекомендовали поставить более серьезные работы, поисково-съемочные, а если удавалось найти что-то более чем перспективное, то и поисковые. На площади выделяли прогнозные ресурсы низких категорий – Р3 и Р2.

То есть работы 1-го этапа – создание пространства для работы в будущем. Они были не быстрые – это 2-3 полевых сезона, и год-два и более на обработку накопленных знаний и их оформление в виде графики и пояснительных записок к ней. И крайне трудозатратные по людям. Съемщики – это элита геологии, заточенная на познание Земли именно здесь, на именно этих образцах, замерах трещин и жил, создание знания, в котором будут работать другие. Они дают названия горным породам, разломам, объединяют их в интрузивные комплексы, осадочные свиты и метаморфические толщи, разделяют их по возрастам, присваивают каждому геологическому этапу и каждому породному комплексу металлогеническую специализацию, то есть какие полезные ископаемые с ним связаны и сколько их следует ожидать (ресурсы категории Р3). Я в своей работе руководствуюсь выявленными ими закономерностями, проектирую полевые работы; согласно созданной ими геологической легенде пытаюсь интерпретировать свои наблюдения, пробы, данные геофизики и геохимии; в их легенде я рисую геологические карты, планы, схемы, разрезы, пишу отчеты.

В любой стране съемочная геология и обобщение знаний – дело государства. В современной РФ, как перерожденном государстве-нежити, в съемочную геологию вкладывается очень мало денег, кроме того, все выделяемые государством крохи – это кормушка для паразитного головного офиса Росгеологии. Хроническая денежная недостаточность привела к массовому уходу из геологии квалифицированных специалистов. А наши «частники» оказались избалованны изобилием over-qualified специалистов, готовых работать за «доширак». Современные геологические экспедиции, находящиеся в структуре Росгеологии, состоят из единичных старых специалистов, которым уже за 60, а то и за 70-80, и множества молодых специалистов, только вчера закончивших вузы. Зачастую новые государственные карты 2000-х – 2010-х годов заметно уступают по своему качеству работам даже 50-х годов. Тем не менее, без них – нет и не может быть всех дальнейших этапов работ в нашей русской системе геологии.

Итог работ – Государственная Геологическая Карта масштаба 1: 200 000 и пояснительная записка к ГГК-200. Именно карта, основа для всего дальнейшего существования русской геологии.

Поисково-съемочные работы проводились на уже однозначно перспективных местах – где что-то уже известно, есть работающие рудники и прииски. Либо выделенных в результате проведенных съемочных работ. Обычно – это масштаб 1: 50 000, редко – детальнее. Задача их – уточнить, поправить созданное пространство, и найти наиболее интересные участки, где есть прямые признаки нахождения месторождений полезных ископаемых, по возможности заверить и разбраковать их без применения тяжелых горных работ, то есть только маршруты, геохимия, небольшое количество канав.

Эти работы так же относятся к 1-му этапу - региональному геологическому изучению недр, однако их задача несколько более прикладная по своему подходу. Во многом это связано с тем, что работы проводились на конкретные полезные ископаемые, на площади порядка 600-1000 кв.км, редко более. Это совпадает с порядком ячейки земной коры, отвечающему рудному узлу, то есть территории, где развивались сходные процессы и может находится несколько схожих месторождений. Отсюда и «заточенность» специалистов как на познание Земли, так и на нахождение совершенно конкретных мест, где могут быть месторождения. Эти работы тоже занимали 3-4 года, и тоже весьма затратны по специалистам, но не по технике. На мой взгляд, такие работы наиболее полезны в плане проектирования конкретных работ в данной местности. Созданные в далекие 1950-е – 1960-е годы геологические карты и планы до сих пор поражают своей точностью, а наблюдения – своей детальностью и четкостью формулировок.

И уже потом, после создания качественной геологической основы, состоящей из геологических карт разного масштаба, проводились поисковые, поисково-оценочные, разведочные работы на конкретных месторождениях. Так что от открытия рудопроявления съемщиками, до получения первых тонн металла проходило 10-20-30 лет, а то и больше. Зато геологи имели на руках весь комплект знаний, разных масштабных срезов. От глобальных, на площадь старой доброй Франции (да, я люблю мерить свою страну другими странами), на которых ты можешь понять, как развивалась эта территория и её части, и к чему стоит относить в глобальном, геотектоническом плане свой блок земной коры, где ты пытаешься найти полезные ништяки. До более-менее локальных, в 10-20 тысяч кв км, где хорошо заметно строение именно твоей структуры относительно других структур в геоблоке, и совсем небольших, в 500-1000 кв.км, где показана детали строения интересной тебе структуры. Такой комплект вырабатывает весьма специфическое геологическое мышление, когда специалист приучен мыслить в нескольких масштабах, и способен более-менее объять значительную территорию, способен в её пределах прогнозировать местонахождение конкретных месторождений и даже рудных тел в них. И благодаря уверенному прогнозированию – уметь их находить и разведывать в сложных и неблагоприятных обстановках, с относительно небольшими затратами материальных ресурсов. Понятно, что далеко не все специалисты это могли, но сам подход позволял стать истинным мастером.

А главное – земля всегда исследована. Мы идем от одного перспективного участка к другому. Методично, рационально, последовательно заверяя от наиболее простых и «жирных» объектов, до все более и более сложных, накапливая информацию о них. Не случайно, крупнейшие позднесоветские золоторудные гиганты (Сухой Лог, Мурунтау, Олимпиада, Майское, Кумтор и т.д.) – либо слабоэродированные, либо новые промышленные типы, либо находящиеся в такой заднице мира, что туда даже залезть сложно. Тем более, у СССР зачастую не хватало ресурсов на быструю полную разведку месторождений-гигантов. А ряд изученных в советское время месторождений (Элькон, Песчанка) – вряд ли будут запущены в ближайшие четверть века.

Советский союз был очень бедной страной, у которой было все очень плохо с ресурсами. Сложно было с буровыми, сложно с горным оборудованием, сложно с автомашинами, тяжелой техникой, тягачами, и даже с более-менее качественными гсм. Всего был дефицит, кроме людей. В которых в СССР постоянно вкладывали…и эти люди могли творить чудеса, более никому не подвластные (очень хороший пример разницы школ и подходов - . https://www.nkj.ru/archive/articles/383/)

***

Ну а что на Западе? А там утилитарный подход. Не то, чтобы не проводили те или иные региональные работы, или не создавали свои аналоги государственных геологических карт. Но это не было непреложным законом, с соблюдением всех этапов, и контролем качества каждого этапа.

Там было просто – надо найти. И все заточено под найти по прямым признакам. Через армию рядовых искателей счастья – проспекторов и легионы мелких юниорных фирм, через заточенность под работы на потоках рассеяния полезных компонентов в ручьях и речках.

А если не получалось найти быстро – ну ничего, будут еще тысячи искателей счастья. Которые пройдут по этим землям еще десятки и сотни раз. Земля всегда остается белой и неисследованной, и на ней можно всегда найти свое «Эльдорадо». Цена находки все время растет, но кого это волнует, если все-таки кому-то везет найти свою золотую жилу? Её (может быть) выкупят крупные компании за много-много зеленых бумажек с портретами мертвых президентов США.

Даже когда нашли прямые признаки и вышли на месторождения, упор делается на пересечение рудных тел буровыми скважинами. Не изучение, нет, а именно нахождение и пересечение руды. И затраты материальных ресурсов тут не имеют значения, по сравнению со сложностью и дороговизной выращивания высококвалифицированных специалистов. Советское геологическое образование в принципе подразумевало создание высококачественных геологов, уровня западных экспертов. Это очень хорошо заметно по разнице даже не в уровне, а в подходе к обучению и изложению материала в учебных пособиях. В западной модели такой уровень должны иметь единицы.

Во главе всего в англосаксонской модели геологоразведки – буровая скважина и керн из этой скважины. То есть подсечение рудного тела. А в советской модели – канава и шахта/штольня, которые подразумевали не только подсечение рудного тела, но и его изучение в обнажении. Когда канадские специалисты приходят на вдоль и поперек изученные советскими специалистами месторождения, они часто разбуривают их по новой, и строят модели месторождения заново по скважинам, а не по данным горной(штольневой) разведки. Им так привычнее и удобнее.

Отсюда – в сложных и неблагоприятных условиях тратят либо очень много ресурсов, либо не могут ничего найти. Подход ремесленника, а не мастера-искусника.

Чем дальше – тем меньше останется объектов, которые легко открыть. Каждое следующее месторождение становится более трудным для его прямых поисков, залегает во все более и более неблагоприятных условиях для проведения поисковых и разведочных работ. Разведка каждого следующего грамма золота, тонны меди и молибдена стоит все дороже. При том, что первые этапы в западной системе вообще не учитываются. А в них больше всего затрат труда и сил рядовых исполнителей.

В русском подходе это компенсируется хорошей изученностью территории, методической разработанностью всех этапов, теоретической возможностью уверенного прогнозирования, моделирования объектов. Это значит и разведки как сложных по строению, так и глубоко залегающих, перекрытых рудных тел, слабо проявленных в геофизических и геохимических полях.

А в западном? В западном подходе есть буровые, дроны, мощные компьютеры и самые современные специализированные программы, каждая из которых стоит как хороший автомобиль. Есть Big Data и наисовременнейшие методы обработки сколь угодно больших объемов информации. Проблема в том, что алгоритмы обработки создают люди. Как и то, какие данные мы собираем. (хороший пример - поищите по тегам alvarets, Наши в GoldRush-е, на блогпосте, пикабу банит ссылки на него) .

***

Сейчас мир победившего англосаксонского ремесла. Выгода во главе всего, прибыль и эффективность именно здесь и сейчас. В этом мире изучение никому не интересно, да и все что изучали и успели изучить ненормальные дикари-русские (ибо что они могли изучить, если даже в Холодной Войне проиграли и признали свое поражение)? Это не интересно ни белым экспатам-канадцам/американцам в главе геологических служб крупных «российских» компаний, ни руководству этих компаний с их карго-культом в голове, ни тем более властям РФ, у которых такой же карго-культ. А главное - эти русские геологи лучше всего умеют работать только там, где есть созданное их предками пространство изученной Земли. В Африке и прочих Южных Америках – у них получается заметно хуже, они не знают закономерностей разрушения рудных объектов в жарком климате, и значит не могут быстро на них выйти на неисследованной площади, уступают на коротких дистанциях западным специалистам с опытом работы в именно этих условиях, на длинных же дистанциях – получается слишком долго и дорого, им надо сначала познать Землю, а потом уже найти её кладовые. Ну а в США и Канаде нас никто не ждет, и даже не считает необходимым ждать.

А с другой стороны – осталось не так много времени, прежде чем окончательно исчезнет русская геологическая школа. Уже сейчас новое поколение мастеров практически не воспроизводится, они никому не нужны, их все пинают за «совковую замшелую неэффективность», потому как всех интересует лишь руда, руда, руда. А не ваша геология. Как мне сказал очень неплохой специалист, из тех, кто наверху.

- Ну да, геология у нас побоку, и мы не может вам заказать работы правильно, так, как надо. Мы прекрасно знаем, что вы, да, можете. Наверное, единственные из наших подрядчиков. Но тут такие правила игры, у нас, отчет к 26 декабря, кто дешевле – того и нанять обязаны, а главное не объяснить им [руководству], зачем нужна геологическая карта и какие-то дополнительные исследования, не относящиеся к прямым поискам руды. Либо ты играешь по этим правилам, либо сходишь с ума.

Пройдет немного времени, и эти артефакты станут просто бесполезны и непонятны для новых «геологов». Уже сейчас молодое поколение ученых-геологов не знает русского геологического языка и не владеет массивом советских исследований. В прикладной науке инерция несколько больше, но не на много. А без понимания, как и зачем все это надо – все методики советской геологии превратятся в какие-то непонятные ритуалы, не имеющие никакой связи с логикой и здравым смыслом.

Действительно, зачем изучать, чтобы потом найти, если надо просто найти?

Этот пост о том, как узнать геологическое строение интересующего вас районе и примерное распределение разных геохимических элементов в его пределах.

Содержание поста банальное для всех изучавших геологию, но людям других специальностей это может быть интересно.

Итак, для базовых вещей нам понадобятся только два типа карт - геологическая и полезных ископаемых. Возникает вопрос, где их достать.

Так выглядит древняя вулканическая постройка на геологической карте. Если вы увидели злобного клоуна, то вам показалось.

По государственной программе вся территория России покрыта геологической съемкой масштаба 1:200 000. Карты масштаба 1:200 000 и мельче находятся в открытом доступе, более крупномасштабные имеют гриф секретно. Раньше, чтобы достать даже открытую геологическую карту, надо было лично обратиться в РосГеолФон. Сейчас появилась пара интернет сервисов, в которых можно многие карты посмотреть онлайн.

Основной сервис это база данных ВСЕГЕИ - http://webmapget.vsegei.ru/index.html здесь есть практически все геологические карты на всю территорию бывшего СССР, так что это работает не только для России.

Да, ВСЕГЕИ - это название научного института, а не отношение к миру или что-то ещё. Я надеюсь, все шутки по этому поводу уже иссякли.

Есть другой сервис http://geo.mfvsegei.ru/200k/index.html Здесь только карты изданные в последние годы, но зато есть абсолютно все сопроводительные материалы к ним. А также хорошие новости о издании новых карт

Сложно передать словами все восхищение при виде только что изданной геологической карты.

Искать на первом из предложенных сайтов просто - нашли место на карте, увидели номенклатуру листа и ищете его в списке слева. ГГК означает ГосГеолКарта , это то что вам нужно, цифры – масштаб. Папки с остальными аббревиатурами можно не смотреть.

Тыкаем на нужную геологическую карту и радуемся непонятным мазкам абстракциониста (мне кажется это одна из причин, почему на геологический факультет не берут больных эпилепсией).

Почти произведение искусства, не понимаю, почему в Новой Третьяковке нет ни одной геологической карты.

Как понять что это вообще такое? Все просто, цвет равно возраст породы… ну иногда тип породы, а если геологу мало цвета, он может ещё крап поверх наложить….

Основное правило такое: если порода осадочная (сформировалась путем осаждения мелких частиц из воды/воздуха – песчаник, известняк, глина, и т.д.), то её цвет на карте соответствует цвету периода в котором она формировалась, то есть её возрасту.  Если же порода магматическая (сформировалась из остывшей магмы – базальт, гранит, риолит) то цвет на карте означает тип породы.

Вообще, все эти цвета и символы геологи знают наизусть, и при взгляде на карту обычно сразу осознается вся картина развития этой территории во времени.

Например, на этой карте видно, что 500-450 млн. лет назад здесь, скорее всего, было море, после этого в 445 млн. произошло сжатие территории, а вот 145 млн. лет назад начал закрываться древний океан с востока. Наконец, 47 млн. лет. назад он полностью захлопнулся и стали расти вулканы. Это если простыми словами.

Если сходу у вас не получается увидеть на  этой карте моря, сдвигание континентов и вулканические пояса, то надо воспользоваться допингом, а точнее условными обозначениями . Там все понятно, ищем нужный цвет и читаем что это вообще такое, возраст есть слева за фигурными скобками. В геологии возраст редко пишут в миллионах лет, а почти всегда в периодах (системах). Каждый период имеет свой цвет, которым и красятся осадочные породы на геологической карте.

Здесь фрагмент условных обозначений для юрских отложений. У них синий цвет и они имеют возраст 201-145 млн. лет. Точнее про возраст может сказать ярус (оксфорд-кимеридж и т.д.).

В самих условных обозначениях вы встретите прекрасные названия, вроде мелилитовые мейчмечиты или фузулиновые известняки, главное не пугаться и методично гуглить, если вам действительно интересно. Ещё на карте полно других значков - красные линий, мелкие палочки с циферками, непонятные латинские буквы, в общем, уйма всего полезного, но основа это цвет.

Геологическая карта выполняет две важные функции – во-первых радует глаз геолога а во-вторых  даёт огромное количество информации о строении земной коры в этом районе. Более того, по геологической карте геолог может нарисовать строение Земли на пару километров вниз исходя из того какие породы на поверхности. Но,  2 геолога - 3 мнения и каждый нарисует по-своему.

Это карта  и  профиль Земли вниз на 2.5-3 км по черной линии на карте

Теперь про карту полезных ископаемых. Открываем её и видим примерно тоже самое что и на геологической, но с огромным количеством значков разной формы. Каждый такой значок это месторождение определенного полезного ископаемого. Какого, надо смотреть в сопроводительной таблице полезных ископаемых. Просто кружок с подписью химического элемента будет означать проявление или пункт минерализации. То есть в этой точки этот элемент есть в концентрациях больше фоновых, но не известно ни объёмов, ни экономической рентабельности добычи, ничего.

Ещё есть ореолы это примерно тоже самое, что и проявления, но они развиты на определенной площади, а не отслежены в одной точке. Они оконтуриваются сплошной линией одного цвета.

На этом фрагменте два средних промышленных месторождения поделочных камней (значок, догадаетесь какой?). Над этими месторождениями также значок скрещенных молотков, что значит что они уже разрабатываются и вы туда опоздали. Ещё есть ореол рассеяния свинца и много проявлений свинца и меди (маленькие заштрихованные кружочки)

В общем-то все просто. Но чтобы сразу при взгляде на карту понимать что на ней изображено понадобится года 2 работы в геологии...

P.S. Я не виноват что какие-то карты на сайте ВСЕГЕИ могут отсутствовать.

Путеводная тропа. От более опытных коллег слышал множество историй со сказочным характером. Про духов тайги и прочих леших. Чаще всего мне приходилось слышать про Байаная - якутского духа-покровителя охотников, которого вспоминали по поводу и без. Мне со странностями в лесу приходилось сталкиваться дважды, да и то не в Якутии, а в Архангельской области (здесь подробнее: https://pikabu.ru/story/zametki_geologa_maugli_i_balu_318543... ).

Солнце клонилось к закату и верхушки деревьев окрасились в нежно-розовые цвета. Безумно долгий маршрут подходил к концу: мы только что спустились с горного хребта и теперь сидели на рюкзаках и курили. Я прикидывал, что до лагеря идти ещё четыре километра через лес, и до наступления темноты мы никак не успеем. Лес в этих местах был довольно прозрачным, трудности представляли только небольшие заболоченные участки. Несмотря на усталость, шагалось легко: очень уж хотелось поскорее прийти в светлый лагерь, выпить кружечку крепкого чая и наконец залезть в спальник.
Через полчаса пути стемнело настолько, что деревья и кусты превратились в размазанные серо-синие силуэты. Я старался идти по едва угадываемой в ночном сумраке звериной тропке, как вдруг меня осенило: мы шли по ней чётко на лагерь уже два километра. Тропа никуда ни разу не свернула, не потерялась из виду, что было очень и очень странно. А дальше началась совсем чертовщина: я несколько раз осознанно сходил с тропы и всякий раз она возвращалась мне под ноги, возникая буквально из ниоткуда. Возникло стойкое чувство, что нас ведут. Тропа оборвалась в болоте в 50 метрах от лагеря.

Через пару дней мы вновь отправились в маршрут в том же направлении, но никакой тропы так и не нашли. Я не исключаю, что свою роль в этом происшествии сыграли усталость, темнота и разыгравшееся воображение, вот только Вовка, который шёл за мной, видел всё то же самое.

Кубы Хеопса. Мы частенько находим в тайге следы человеческой деятельности: эвенкийские стойбища, старые горные выработки, места стоянок геологов прошлого, ящики из-под взрывчатки, тригопункты и т.п. Всё это, как правило, старое и обветшалое, пригодное разве что на дрова. Иногда находим небольшие, меньше полуметра, пирамидки из камней, которые наши предшественники строили, чтобы отметить какое-то важное для них место, или просто ради забавы. Однако в этот раз мы нашли нечто, прежде не виданное.
Основная часть маршрута по кембрийским доломитам была пройдена, и я уже собирался спускаться с хребта вниз, как вдруг моё внимание привлекли какие-то строения на вершине.

- Пойдём глянем, – предложил я Вовке. Напарник кивнул в ответ.

Вблизи мы увидели правильной формы кубы, сложенные из камней. Три аккуратные постройки были размером в полтора человеческих роста. При этом один куб был явно больше остальных, что придавало этой архитектурной композиции сходство с египетскими пирамидами. Предназначение кубов осталось для нас совершенно неясным: для какого-нибудь маркера они были слишком сложны и велики, о подобного рода захоронениях слышать тоже не приходилось, для строительства «по приколу» на них требовалось слишком много времени и сил. Мы засняли всё увиденное и продолжили маршрут. Впоследствии, кого бы мы не спросили, никто не мог ответить, что же это за строения.

P.S. Конструктивная критика приветствуется. На вопросы стараюсь отвечать.
P.P.S. Любители "классической шутки" про геологов, ИДИТЕ ЛЕСОМ!!! Не все геологи такие как тот несознательный гражданин.
P.P.P.S. Буду благодарен если кто-нибудь подскажет как выгружать видео на ютуб без потери качества.