Армейский юмор

Поначалу думалось: "Ого Заграница!!!!",сейчас же думается так : "Бля заграница".

Нет здесь ничего особенного, есть свои тонкости и нюансы да только они не по нашу душу. Может дипломаты и главы миссий живут как то по другому, а мы особой разницы скажем в бытовых условиях не почувствовали. Хотя местные военные относятся к нам совсем по другому . Мне очень льстит когда местный офицер или боец обращается ко мне со словом "эфенди". В ответ на это, учтивое обращение так и хочется рявкнуть:

-Хуле надо, обезьяна, опять что-то сломал угроза НАТО?

И отодрать со всей пролетарской ненавистью, за форму одежды, небритость и просто так для успокоения души и приподнятия боевого духа военнослужащего. Однако не поймет иностранный военнослужащий ничего, не наполнится его сердце священным трепетом. И не гаркнет он браво :

-Есть, так точно никак нет, разрешите уебаться головой об стену!

На первую брошенную мной фразу, что: "Здесь вам не там", обучаемые мной бравые арабы радостно посмотрели на "здесь" и начали искать взглядами "там". Переводчик, молодой лейтенант, выпускник Военного Университета, после перевода фразы завис ненадолго, и тихонько хрюкнул.

- Владимирыч, ты вот уедешь, а мне еще с атташе тут полмесяца сидеть, научишь их безобразия нарушать и глупости говорить а мне то потом как?

-Не ссы Серёга, прорвемся или порвемся не для того нас Родина прислала, что бы ныть, мы сюда приехали деньгу срубить, да местных спецназеров ниже плинтуса опустить, - горестно ответил я.

Порядка у местных военных в казармах как такового не наблюдалось. Вы думаете, что в какой-нибудь мотострелковой роте где-нибудь в Дваждытрипероносной Борзе Сибирского округа, такового днем с огнём не найти ? Как бы не так. У нас и какой-никакой бойчишка на тумбочке со штык -ножом отыщется и ответственный пьяненький в каптерке может чутко дремать, и дежурный по роте сможет доложить сколько стволов в оружейке. Тут же военный люд на чистоту казарменного помещения внимания абсолютно не обращает, для этого дела специально-обученные гражданские имеются. И территорию подметут и пальмы подстригут и в столовой обслужат. Солдаты и офицеры прибывают на службу со своим штатным оружием, которое хранится дома и служат ровно с восьми утра и до четырнадцати часов, а потом всё конец службы, остаются только дежурные подразделения и дежурные силы и средства. Жара после четырнадцати просто невыносимая, поэтому нахрена служить? Можно неплохо провести время в одной из кофеен в городе или в своём коттедже под сенью оазисных пальм.

Однако всё-таки, что-то схожее с нашей армией имеется. Оргштатная структура.Степени боевой готовности войск. Милитаристический шовинизм некоторых частей специального назначения и десантников. Гордость военнослужащих, за то, что служат не где-то в мотопехоте, а в спецназе. Отношение гражданских к военным здесь со всем другое. Сам лично наблюдал разъезжая по городу с одним из ротных , как полицейский пост остановил машину. Увидев предъявленное удостоверение ,полицейский отдал воинское приветствие не задал ни каких вопросов и пожелал хорошей дороги. В магазинах и ресторанах людей в форме пропускают вне очереди в любое развлекательное заведение можно зайти в камуфляже и шкафоподобный охранник, одетый поо европейскому образцу только вытянется в струнку.

Как мне пояснил переводчик Серега, очень сведущий в истории этой страны, нынешний король обучался еще при Советском Союзе в Рязанском десантном, и скорее всего на второе августа пьет только водку, бьет бутылки об голову, купается в фонтанах и идет искать какой -нибудь цветочный рынок для разгрома. Да и многие высокопоставленные чины в местном Министерстве Обороны обучались еще при Союзе. Местный командующий ВВС наверняка иногда выпивает "шила" и в тихой грусти одевает синюю "ЛТОшку" и задрав воротник бушлата, и засунув руки в карманы ходит среди пальм, личного оазиса. Командующий Бронетанковых войск держит под кроватью танковый шлемофон и знает что машинное масло маркировки "МТ-16 П",расшифровывается как "мы танкисты шестнадцатого получка".

Я тут как инструктор по тактико-специальной подготовке, и должен ознакомить местных спецназеров в течении пары месяцев, с нашей тактикой действий против незаконных вооруженных формирований. В этой стране оказывается, ваххабитов и всяко-разного толка боевиков не меньше нашего. Только вот иностранная пресса, журналисты, и всякие защитники к ним не лезут. Прокуратура и фискальные органы работают только за свою армию и в вопросы ведения боевых действий против незаконных формирований не лезут. Так поставил король и точка. А проблемы у местных ребятишек есть. Не всё у них гладко и красиво. Как-то разговорились с одним из командиров групп, лейтенантом арабом которому уже за тридцатник. У них это нормальное явление парняга в тридцать три года командует группой, это даже круто. Закупали они вооружение, материально -техническое обеспечение и в Штатах и в Британии за бешеные деньги. Как оказалось подобная практика себя не очень оправдывала дороговато, плюс опять же расходные материалы и обслуживание. А это инструктора, техники и прочий рабочий военный люд которые за просто так работать не будут да и условия выдвигают не хуже нашего Киркорова на концерте где-нибудь в Верхнежопинске.

С нашими специалистами намного проще, неприхотливы, работящи и особенно работящи когда наш главный по сотрудничеству приезжает . И едим мы все ,что не предложат, только иногда достают наши из холодильников "мясо белого медведя" бутылку огненной воды и поют песню, про то что "выйдут в поле ночью с конем" Арабы понять не могут на хрена в поле ночью с конем ходить, да еще шарахаться до самой утренней зари. Вот такие дела здесь. А сами они как то уж очень переборчивы и ленивы в отличие от наших контрактников да призывников. Местному командиру неудобно, за своих подчиненных, когда те невыносимо для меня тупят, что-то прикрикивает на своем диалекте, который наш переводчик не понимает. Парашютисты спецназовцы зубоскалят проявляют рвение и снова беспросветно тупят да и хрен с ними. Через три месяца я уже до того освоился, что уже достаточно хорошо понимал ,многие термины, и сленговые выражения, мог спокойно сделать заказ в кафе и поторговаться на рынке.

К этому занятию готовились долго и в основном я. На маршруте перехода я лично ползал ,устанавливая растяжки, с сигнальными минами и маскировал схрон, который головной дозор группы должен был обнаружить. Однако все зря, не смотря на мой запрет пить воду самостоятельно на переходе, парашютисты выхлебали всю минералку из "Кэмел-Бэков", вспотели устали уже на десятом километре и сбившись в кучу ,вместо походного порядка идут нестройным стадом даже не озираясь по сторонам. Мимо схрона прошли ничего не заметив. Даже таблички с надписью " SHRON blya". Плюнув на все, я иду сзади тылового дозора рядом с переводчиком и вяло перекидываюсь с ним фразами на русском. Метрах в двух впереди от нас бредет командир группы Хамза и делает вид, что вообще не прислушивается к нашему разговору и вообще не понимает русский.

-Смотри Серега, щас тыловой растяжку сорвёт под ноги вообще не смотрят.

-Да как сорвет? Леску отсюда уже видно.

Парашютист бредущий самым крайним вяло переступает растяжку , другой ногой её задевает. В небо со свистом взлетает сигналка. Группа сразу же падает на землю и не смотря по сторонам и не заняв обороны начинают галдеть между собой.

-Вот уёбок , - в сердцах произношу я.махнув рукой.

Тут же ко мне подскакивает Хамза.

-Andrew Andrew?

-Шуббадак ? (Чо надо? - местный диалект)

-Andrew what is uebok? (Андрей, что такое уебок?)

- E-e-e Hamza uebok is a old soldier(Э-э-э да как же это сказать Хамза уёбок, это старый усталый солдат) Lion of special force special termin soldier special team(Лев спецназа,это слово упоминают между собой только солдаты подразделений специального назначения, и только между собой, этакий спешаловский слэнг).

Хамза белозубо скалится.

- Wow! Iam is uebok? (Ух ты ! А я уёбок ?)

- Yes you and you soldier nice!(Да кто бы сомневался, и ты и твои солдаты большие уё-ё-ё...)

Арабский лейтенант со смаком повторяет новое для себя слово, жутко его искажая.

Переводчик неодобрительно смотрит на меня и покачивает головой.

Хамза поднимает своё подразделения что-то громко на них крича по своему.

Серега переводит :

- Он говорит, что русский инструктор зря вас называет львами пустыни, и типа они недостойны гордого звания уёбка, и типа они порождения нетрадиционных сексуальных отношений иблиса, Хаттаба и всей Аль-Каиды..

- Ишь, ты как заворачивает, да толку с этого,- чуть грустно восхищаюсь я, мне охота под кондиционер и холодного пива с сухариками со вкусом бекона, или водки с селедкой, и самое ужасное мне уже хочется посмотреть Дом-2. Наверное это называется тоска по Родине.

................................................................................................................

Теперь иногда наблюдаю моменты как два арабских парашютиста- спецназовца, из моего подразделения встретив друг друга приветливо машут и в пол голоса:

-Hi uebaak...

Все попытки арабов убедить, что самые крутые уёбки это всё же спецы из Штатов, успехом не увенчались. Тут арабы уперлись, за янки однозначно закрепилось "пендос" и не вышибить. Даже коллеги по Северо- Атлантическому Альянсу бритты, с которыми как то пришлось приватно пообщаться, похихикивая придерживались версии принятой всем миротворческим контингентом на Балканах. От российских "паратрупперов" они были в восторге, им довелось наблюдать прибытие наших ребят. Итальянцы и англичане, одетые в летний камуфляж и панамки радостно недоумевая ,задали вопрос нашему офицеру, что это за странные войлочные сапоги, приторочены к рюкзакам наших бойцов, и зачем меховая подстёжка на куртках. На что наш офицер ответил кратко ёмко и загадочно :

-Зима и ниипёт!

..................................................................................................................

На прощальном фуршете в миссии было весело,там была наша русская водка,и предчувствие скорого возвращения домой. И только наш "основной" испугал меня до икоты, нацепив на местный камуфляж, наши эмблемы "сельхоз авиации" (десантные птички) и черный лаковый "Кавказский крест" (который продается у любой дуканщицы в милой сердцу Ичкерии). Все бы ничего, только местный командир батальона (впоследствии министр внутренних дел королевства) закатил спич минут на пятнадцать.

Серега уже устал переводить и тяпнув во время речи грамм двести пятьдесят "беленькой" глупо улыбался и нес ахинею. Местный комбат закончил свою речь уже по русски отвесив комплимент в сторону нашего "основного".

-И самый балшой спыцалист канешно ви палковник, ви настойаший уйобак, за вас!

-Урра,- в ужасе закричали мы и опрокинули свои рюмки с водкой, арабы хлобыстнули свою минералку.

-Сирёжа,- заплетающимся языком вопросил наш босс,- а чего значит последнее слово чой то я не понял ?

-А типа крутой спецназер, лев пустыни так сказать местный диалект,- пробормотал Серега и потянулся снова к рюмке.

Загорцев А. В.

Самое весёлое время в жизни военного врача начинается, когда в часть прибывает молодое пополнение. Бойцы приезжают из разных концов страны, у каждого своя, характерная для данного региона микрофлора, ослабленное нервным напряжением и проводами здоровье. И, как следствие, приблизительно через неделю-полторы после прибытия солдат в часть у нас начиналась повальная эпидемия.

Первая эпидемия настигла меня в чине лейтенанта медицинской службы в огромной учебке. Была слякотная, дождливая зима. Бойцы приехали сопливые, лихорадящие. В городе набирал обороты грипп. В считаные дни все пять медпунктов были забиты до отказа, госпиталь брал на себя только самых тяжёлых, к воротам части стягивались автобусы с мамами и бабушками. Ещё бы, ведь только кровиночку от титьки отобрали, как у неё уже страшный диагноз – ОРВИ.

Под больных отвели изолированный первый этаж казармы. Скоро он стал напоминать холерный барак. В огромном помещении на скрипучих железных кроватях метались и бредили полсотни солдат в одинаковом казённом нательном белье. Те из них, которым было получше, выбирались покурить на крыльцо. Вся наша медрота не ночевала дома.

На третий день эпидемии из столицы прибыла ПОМОЩЬ. Целая комиссия в чинах подполковничьих.

– Слава богу! – вздохнули мы.

Но, как оказалось, рано обрадовались.

Важные медицинские подполковники сработали быстро. Они разработали АНКЕТУ для солдат «Почему я заболел?». И мне, как самому молодому, пришлось собирать солдат в актовом зале (привет эпидрежиму!) и задавать идиотские вопросы.

Собрав анкеты, комиссия посчитала свой долг выполненным и уехала.

Эпидемия набирала обороты. Под больных отвели ещё один этаж. Больными числилось уже 50 % личного состава.

И тогда из министерства приехала вторая комиссия. Седые важные полковники в течение двух дней изучали работу предыдущей комиссии. И пришли к выводу, что анкета была НЕПОЛНОЙ. Полковники добавили в анкету ещё два вопроса и снова отправили меня по солдатам.

Бойцы посмотрели на меня, как на идиота, но подчинились. Для полноты картины замечу, что количество больных достигло уже пары сотен.

Полковники прочитали анкеты, довольно кивнули, выпили на дорожку. И уехали.

– Суки! – сказал начальник медроты, кратко охарактеризовав работу комиссии.

Словно в ответ на его характеристику через три дня в часть прибыла третья комиссия. В составе этой был самый главный полковник-терапевт. Мы настороженно встретили комиссию.

И не ошиблись. Начальство в считанные часы приняло меры. Наказали врачей, которые неправильно лечили солдат. И разработали ТРЕТЬЮ анкету.

С анкетой носился догадались кто? Конечно же, самый молодой.

А надо вам сказать, что к этому времени половина солдат из опрашиваемых уже выздоровела. И мне пришлось бегать по подразделениям, искать бойцов пофамильно и снова пытать их: «Почему ты заболел?»

Апофеозом этого идиотизма было моё выступление в актовом зале. Я собрал там полсотни солдат из опрашиваемых, вышел на трибуну и сказал без микрофона:

– Пацаны, вы, наверное, думаете, что я кретин?

Бойцы промолчали. Офицеру грубить они уже были не приучены, но ответ читался в глазах.

– Правильно считаете, – сказал я. – Эту… бумажку разработали… полковники. То, что они…, я с вами абсолютно согласен. Поэтому давайте заполним её в третий раз и разойдёмся по подразделениям.

К моему удивлению, ни один из солдат меня не сдал. И мой откровенный разговор с ними не дошёл до вышестоящего начальства.

Комиссия уехала. Грипп как-то сам собой пошёл на спад.

Через месяц мне объявили выговор за то, что я эпидемию не предотвратил. И не вылечил её за три дня имеющимися у меня в наличии таблетками активированного угля и аспирина.

Отдельно хотелось бы отметить перлы в анкетах. Бойцы были молодые, а школа не всех успела научить писать.

На вопрос «С чем вы связываете своё заболевание?» бойцы отвечали (орфография сохранена):

– Пошёл на ФИЗО и сильно упаццел.

– Было холадна, ноччу замёрз и забалеу.

– Упацел после ФИЗо, када шли в казарму замёрз.

Но отдельного упоминания удостоился боец, который грешил на ОЗК. Он написал: «Када учились, одел ЮСеКа и упацел».

Короче все «упацели». А я больше всех. Такие вот дела.

П. Гушинец

— Да, таких мудаков еще поискать надо — мудак-мудаком!

— Да, а Вы знаете с кем Вы разговариваете?

— Нет.

— Вы разговариваете с полковником Пилиповым!

— Да, а Вы знаете с кем Вы разговариваете?

— Нет.

— Ну тогда пошел на хуй Пилипов!

Очень многие из тех, кто служил на Северном флоте или просто был там проездом, рассказывают истории о посёлке Спутник, в котором базируется Киркенесская бригада морской пехоты. Я там проходил двухмесячную войсковую стажировку при обучении в СПб ВОКУ. Дело было в марте-апреле 1997 года, если я правильно помню.

Посёлок находится в ста тридцати километрах от Мурманска и в шести километрах от Печенги, что стоит уже почти на границе с Норвегией. Это довольно большой военный городок, прямо на «Киркенесской трассе». Городок-то хоть и довольно большой, но сугубо военный, с развлечениями, как сами понимаете,  не очень, поэтому тоска там такая, что офицеры , чтобы не убираться в хлам регулярно, часто идут на службу в свой выходной.

Территория воинской части со всеми парками, полигонами, стрельбищами и казармами просто огромная.

Служба там, мягко говоря, суровая. Хотя и уровень подготовки в результате достаточно высокий. Я с «северянами» на первой войне  пересекался, воевали они нормально. Им, по ходу, в январе 95-го самые сложные задачи нарезали. Один «СовМин» чего стоил. Молодцы, справились, без косяков, хотя тоже «цинков» с собой привезли – мама, не горюй. И, кстати, под удар нашей авиации попали. Там двухсотых 5 человек, по-моему, было. Но я всех подробностей не знаю, только с чужих слов.

Дисциплина в бригаде жесточайшая. Если, к примеру, боец обратился к офицеру с вопросом, который вполне может сержант решить - всё, могут банально «поднести в морду», причём молча и без комментариев. Ну а про всякие «нарушения воинских уставов» я вообще молчу.

Не ангелы, конечно, но всякими пьянками, дедовщинами и самоволками там и не пахнет. В принципе.

Плюс уровень боевой подготовки. Бегаешь - пока не проблюёшься (это, кстати, на полном серьёзе, а не фигура речи). Стреляешь - пока не оглохнешь. Ну, у морпехов по стрельбе у всех стандарт: три ротных стрельбы в неделю, из них одна - ночная. Занятия по тактике очень жёстко-агрессивные (зимой это вообще цирк, снега-то в низинах может быть больше двух метров). Плюс целый спортзал только под рукопашный бой отведён. Короче, если попадёте туда служить, то точно не соскучитесь.

Ну, и соответственно личный состав там озверевший от такого «нежного обращения». Особенно в ДШБ, я там стажировку как раз и проходил, в 3-й ДШР в должности командира взвода. А в ДШБ, кстати, есть ещё одно очень интересное подразделение – ПДР, парашютно-десантная рота, (в народе просто «пидоры»); так вот по сравнению с ними каратели Дирлевангера – это просто очень добрые и отзывчивые люди. Там все психи поголовно, их даже комбат не трогает - боится.

И им там в этой бригаде всем почему-то очень скучно, ну скучают пацаны на службе, что не понятно. Одно из развлечений у офицеров - это удивить командование на строевом смотре  какой-нибудь необычной песней своего подразделения. Ну представьте себе роту разведбата - сотню здоровенных лбов, которая идёт чётким походным шагом и поёт (причём не орёт, а именно поёт на два-три голоса) песенку разбойников из мультфильма «Бременские Музыканты»: «Нам лижут пятки языки костра». Причём прочувствованно, с абсолютно серьёзными мордами. Поют так, что аж слеза наворачивается от жалости. И таких песен у каждого подразделения по три-пять штук. Бойцам, по ходу, самим нравится - прикольно ведь. А когда я увидел и услышал боевую песню маорийских воинов в исполнении ПДР, то вообще чуть в сопки не удрал.

Некоторые роты занимались переделкой ну типа:

«Если Вы не так уж боитесь Кощея или Бармалея и Бабу-Ягу,

Приходите в гости к нам в морпехи поскорее,

Тут мы Вам покажем что и почему»

Или:

«Ой ля-ля, ой ля-ля, завтра режем Шамиля»

Ну, это надо, чтобы в подразделении поэт-самородок был. В общем, петь там очень любили и главное - умели.

Следующая «развлекуха» - это «Караул на Гауптической Вахте». Тоже правильно. «Они там в тёплом пароходе от колбасы морды воротят, а ты тут, размазывая по морде кровавые сопли после спортзала, перловкой давишься».

Там все понимают, что если на Спутник из другой части привезли, значит, ты совершил не просто что-то «героическое», а уже точно мало того что «конченый», так ещё и на своего сослуживца руку поднял.

Я один раз присутствовал при процессе «сдачи на кичу». Дублёром начкара заступил. Привезли бойца два прапора, причём не моряки, а ПВО-шники. Тут я вовсе обалдел: «Что ж ты, боец, умудрился натворить?»

Ну вы сами подумайте: посадить бойца не то что из другой части, а вообще из другого рода войск – задача не из простых. Но прапора тоже не вчера родились. Рядом с ними вкусно булькало пять литров шила.

Однако начкар все равно возмутился:

- Э?! Вы чо?! В Печенге что, вашей «мабутовской» кичи нет?

- Товарищи старший лейтенант, здесь очень тяжёлый случай, нужна помощь хорошего специалиста.

-  Да? Ну ладно. Сколько у вас там?

- Пять.

- Хорошо. Пусть будет пять.

Прапора обрадовались, думали, максимум на трое суток возьмут. И вот явили они этого солдата. Дембеля. Причём это был не просто дембель, это был супердембель, окончательный дембель, фактический дембель, настоящий «гражданский».

На макушке перешитая шапка микроскопических размеров, чёлка до подбородка, идеально белый подворотничок толщиной сантиметра два. Ушитая по самое не могу идеально чистая «песчанка» (у солдат так не бывает). Бляха, согнутая пополам, висит где-то в районе гениталий. Хромовые сапоги спущены в максимальную гармошку. В заключительном аккорде — ворот расстёгнут до пупа, в вырезе - тельник. Руки в карманах. Походка шаркающая. Морда - нагло-презрительная. Осталось только бычок в зубы взять и на пол плюнуть.

Как его начкар сразу не пристрелил, я так и не понял.

- Ну что, боец, как служба? - весело поинтересовался начкар.

- Да мне похуй.

- А что так?

- Я у себя даже «шакалов» (офицеров) строю.

Мне, честно говоря, после этих его слов аж страшно стало. «Его же сейчас убивать будут», - подумалось мне. Причём сначала рвать руками, а потом ломать об него тяжёлые предметы. Как бы мне в горячке боя тоже не прилетело. Я быстренько за шкаф в уголок юркнул. Авось не зацепит.

Но услышал я только на удивление спокойный голос начкара:

- Могу от себя вам ещё два дня накинуть.

Прапора переглянулись. Подумали: «Ну его нафиг». Потом ещё тело на родину везти.

- Нет спасибо, Нам только пять, мы ж не звери.

- Хорошо, до какого уровня работаем ?

У прапоров аж глаза на лоб полезли: нифига себе уровень сервиса!

- Нам бы что-то типа «идеальный солдат».

- Понял, сделаем.

Как проходило это «сделаем», я вам лучше рассказывать не буду. Но так сложился график караулов, что я опять с этим же старлеем заступил, когда этого бойца с кичи забирали. Приехали те же прапора. Стоят, мнутся. Старлей читает газету — типа их не видит, психолог, ёлки-палки.

- Тащ старший лейтенант , это опять мы. Можно забирать?

- А, да, конечно. Новиков, приведи.

Я тявкнул «есть». Побежал за бойцом. Привожу.

Прапора долго смотрели на бойца, никак не могли признать. Видимо, некоторое время они всерьёз рассматривали вариант, что того «дембеля», которого они привезли, грохнули, а этого солдатика им дали на замену. Но всё-таки, присмотревшись повнимательнее, признали своего. Потом обалдели от того, как можно изменить человека за пять дней. Потом представили себе эту мясорубку и чуть не упали в обморок.

Перед ними стоял наголо остриженный тупыми ножницами боец. С жутко порезанной мордой — для бритья каждый день дают половинки лезвия, бреются все в строю (чтоб не «вскрылись») и на время. Выражение лица – нет, не испуганное, на нём просто немая просьба: «Ещё хоть десять минут жизни». Одет даже не в старый, а в ветеранский заслуженный танковый комбинезон. На ногах флотские говнодавы пятьдесят последнего размера. У прапоров шок. Начкар щёлкает двумя пальцами и в помещении раздаётся истерический вопль:

- ХОЧУ РАБОТАТЬ!!! ХОЧУ РАБОТАТЬ!!! ХОЧУ РАБОТАТЬ!!!

Щёлкает опять - наступает мёртвая тишина. У прапоров челюсти отвисли.

- Можете забирать. Качество работы гарантируем. Постоянным клиентам скидки.

Они его схватили в охапку и из кабинета бегом. Даже спасибо не сказали. Вот такая на Спутнике гауптвахта.

А еще я заметил, что чем дальше от цивилизации, тем сильнее военные начинают любить растения и животных. Ну, с растениями всё понятно. А вот с животными уже сложнее. Само собой, в каждом батальоне будет своя собака и кошка. Причём любовь к ним будет у всех безмерная. На ТОФе, к примеру, батальонную собачку брали с собой даже на прыжки, если был вертолёт - её скидывали на стабилке (стабилизирующий вытяжной парашют). Но она почему-то (вот даже странно) на прыжки ездить очень не любила. И когда она слышала звук сигнализации комнаты для хранения парашютов, то забивалась в такие щели, что её потом из них только за ноги могли вытащить.

Что касается аквариумов, ну не знаю, по-моему, идея так себе. Просто стоит он всегда в комнате отдыха и каждый боец считает своим долгом рыбок покормить и разнообразить интерьер аквариума различными предметами. Понятно, что от такой «заботы» рыбки не в восторге.

Очень популярны попугайчики. Но тут всё понятно, дневальные за месяц научат материться так, что и пьяный боцман позавидует.

В роте, где я проходил стажировку, в аквариуме жила водоплавающая черепаха. Господи, что это была за зверюга. Она пыталась бросаться на каждого, кто только подходил к аквариуму. Это был какой-то черепаший питбуль. Вот как так можно довести до бешенства добрую тортиллу? Панцирь, кстати, у неё выполнял функции рекламного билборда. На нём было очень много информации о сроках ДМБ и городах призыва. Ну и обязательно что-нибудь в стиле «3 ДШР -СИЛА !!! 1 ДШР — СЛАБОСТЬ!!!»

И вот как-то раз в роту влетает комбат и ко всеобщей радости сообщает, что ожидается проверка из Москвы на тему «Комнаты досуга Л/С.». А комнатка, прямо скажем, не то что плохонькая, а вообще выглядит как штрафной барак в Бухенвальде. Ну понятно, пока проверки не намечалось, она на фиг никому не нужна была, матросы туда вообще не заходят - у них на Спутнике времени для досуга просто нет. Там только дневальные ошиваются.

Короче, начинаются обычные в таких случаях вопли:

- СУКИ !!! ВСЕ СУКИ !!! Ни у кого!!! Ни хрена!!!

Вот даже интересно, как будто он этого раньше не знал.

- Значит так. Через три дня прихожу - а у вас всё в цветах. Сплошные лилии, гладиолусы и орхидеи! Всё, блядь!!! Да, и тортиллу в уставной вид привести. А то я вижу, вон на ней слово «хуй» нацарапано.

- Есть!

Ротный, недолго думая, назначает ответственным за это мероприятие старшину роты, сержанта - он ВРИО прапорщика, который  в отпуске. В помощь для организации «цветника» старшина берёт трёх матросов. Сидят в каптёрке, думают, как из этого карцера за три дня сделать конфету?

Долго, впрочем, голову ломать не стали. Решили просто. Посреди комнаты будет клумба метра полтора диаметром, вся в орхидеях. Тут кто-то напомнил, что как раз с орхидеями в Киркенесской бригаде Морской пехоты, расположенной далеко за полярным кругом и вдали от центров цивилизации, сложности. Я сижу рядом (я в каптёрке чай пил), и все эти муки творчества внимательно наблюдаю. Ну и говорю:

- А чо тут думать то? Клумбу сколотить не вопрос, даже гидроизоляцию легко сделать. А за цветами надо в Мурманск ехать и покупать искусственные. Я видел магазин возле вокзала - хрен отличишь, если сильно не присматриваться. А чтобы пахло - будем цветочным дезодорантом брызгать.

- Так кто же нас в Мурманск отпустит?

- Ну вы бля ваще!!! Идёте в магазин, покупаете коробку конфет, с ними на остановку, офицерские жёны каждый день мотаются, их и попросите. Только это всё с утра.

В общем, с цветами разобрались. С клумбой вроде тоже, причем за один день. Грунт из под снега добыли, положили оттаивать. Но вот чем клумбу украшать — вопрос. Что-нибудь из металла варить - времени нет. Камни всякие попробуй найди, снега метр, а то и все два. Ну не автомобильные же покрышки в паркет «вкапывать»? Но и этот вопрос решили.

Через три дня комбат с суровой мордой врывается в роту.

- Ну?

- Ваше приказание выполнено, товарищ майор.

- Ну, показывай.

Заходят в эту богом проклятую комнату отдыха и наблюдают картину:

Черепаха. Панцирь заполирован - аж блестит. Я наблюдал процесс. Её болгаркой полировали с полировочной насадкой для дерева. На людей не кидается — сил нет, обожралась. Её три дня подряд варёным мясом кормят, а она, бедная, так изголодалась, что остановиться не может, жрёт не переставая. Аквариум у неё, само собой, сияет.

Клумба. Вся в цветах. Всякие гладиолусы с орхидеям, как комбат и говорил. Даже пахнет всё. По периметру камни очень красивые выложены. Разноцветные, тут тебе и гранит, и даже мрамор. Комбат присел на корточки, внимательно присмотрелся к цветам - и немедленно начал орать.

Содержание орова было ожидаемым. Что мы его опять подставляем. Что любой проверяющий эту пластиковую херню за 10 метров разглядит и проверку часть не пройдет. Что опять его будут драть не пойми за что, что в подчинении у него одни инициативные идиоты...

Но просто орать ему показалось мало, и он зачем-то решил схватить с клумбы камень. Внезапно в комнате наступила тишина. Комбат замолчал, а выражение его лица было непередаваемым. В следующую секунду он с диким воплем швырнул камнем в сержанта. И с криком: «Да что же вы за люди-то такие!» выскочил вон.

Если вы сейчас переживаете за сержанта – расслабьтесь, ничего плохого с ним не случилось. Дело в том, что абсолютно все камни были деревянными. Ну задолбались бойцы под снегом камни искать, вот и придумали их из дерева выпилить и раскрасить.

Проверку, кстати, клумба выдержала на "отлично".

Но самое интересное в том, что потом старшина дневальных жутко драл, если земля в клумбе была не полита, а цветы не пахли.

А. Новиков