Криминал

https://youtu.be/1234vZxl3-w

Ссылка на видео с материалами выше, текст из него ниже

Анна Юрьевна Бешнова — 15-летняя московская школьница, над которой надругались и лишили жизни в ночь с 30 сентября на 1 октября 2008 года недалеко от своего дома во дворе школы по улице Кубинка, Можайский район Москвы.

Дело вызвало большой общественный резонанс в российских СМИ и интернете.

В ночь с 30 сентября на 1 октября во дворе дома на улице Кубинка на западе Москвы было совершено нападение на ученицу 10 класса московской школы № 714 Анну Бешнову. Тело было обнаружено в 30 метрах от её школы. Судмедэксперты установили, что Бешновой перед гибелью нанесли телесные повреждения. При этом, по сообщению СМИ, некоторые жители видели это, но никто не вызвал милицию.

Родители Анны — мать Татьяна Владимировна, с которой она жила, и отец Юрий Эдуардович, живший с другой семьёй уже около 11 лет.

Как отмечали СМИ, «расследование вызвало резонанс и активно обсуждалось в блогах и на форумах в Интернете». В следственном управлении Следственного комитета при прокуратуре России по Москве заявили, что с учётом большого внимания общественности расследованию придаётся особое значение: «следствие учитывает большой общественный резонанс, который вызвало это преступление, а потому опытные сыщики делают все возможное для поиска нападавшего. По уголовному делу назначено значительное количество экспертиз, в том числе комплексных, продолжаются допросы лиц, обладающих значимой для следствия информацией».

23 октября в съёмной квартире в московском микрорайоне Выхино был задержан подозреваемый, гражданин Узбекистана Фарход Турсунов, 31 год, разнорабочий, который дал признательные показания. Представитель ГУВД Виктор Бирюков заявил: «После жестокой расправы над школьницей активисты некоторых националистических молодёжных организаций попытались использовать это преступление в своих корыстных целях для разжигания ненависти и вражды, призывая расследовать преступление своими силами и предать виновного „народному суду“».

По сообщениям в центральных СМИ, расправа над Анной Бешновой вызвало большой резонанс после обнародования информации в российской блогосфере. Так, агентство «Интерфакс» сообщало, что «преступление в силу своей жестокости сразу же получило широкий общественный резонанс». Портал одного из телеканалов написал, что лишение жизни «в последние недели стало одной из основных тем, обсуждающихся в российском сегменте интернет-блогов».

По данным «Интерфакс», информация первоначально появилась на сайте Вконтакте, после чего стала распространяться в блогах LiveJournal.

Крупная российская газета «Комсомольская правда» подробно освещала дело, посвятив ему восемь публикаций с четырьмя видеорепортажами. Один из авторов газеты, подчёркивал, что преступником является «дворник-узбек». Другая газета комментируя заявление министра внутренних дел Рашида Нургалиева о роли общества в раскрытии преступлений, отмечал: «громкую расправу над 15-летней москвичкой удалось раскрыть благодаря показаниям ее соседей и мощному общественному резонансу».

Почему петнадцатилетней девушке понадобилось в три часа ночи оказаться в магазине, выпить там опьяняющий коктейль и купить сигареты, в час ночи толкаться в злачном месте, где продадут в любое время суток, невзирая на возраст покупателя.

Аню нашли бездыханной недалеко от места, где два жильца дома в течение двух часов с трех ночи наблюдали отвратительную картину мучения, между девочкой-подростком и мужиком-гастарбайтером в зеленой куртке с полосой. Ни у кого из этих наблюдателей не возникло подозрение, что девчонку насильно подвергли сексуальной эксплуатации. У милиционеров, которые занимались осмотром места происшествия, также не было оснований для вывода о надругательстве: девочка была одета собственными ручками, не было следов борьбы, сопротивления, порванной одежды, синяков на теле, следов волочения по земле, примет ограбления - всего, что сопровождает преступление подобного рода. Свидетели утверждают: если бы мы слышали крики о помощи, видели сцену насилия, неужели бы не позвонили в милицию?

По данным исследования тела Анны, в крови было обнаружено 0,9 промилле [алкоголя]. Выяснилось также, что девочка давно знакома с половой жизнью.

Аня Бешнова - девочка из неблагополучной семьи, которая рвалась из дома, где вечные пьянки, лежит разбитая параличом, лишенная ухода бабушка, сожитель матери без всякого постоянного места жительства одно время находился в розыске. После гибели Ани он выкрал двадцать две тысячи рублей и свалил кражу на Турсунова. Вроде как преступник отобрал у жертвы ключи и совершил кражу в ее доме (оперативникам не составило труда быстро выявить истинного воришку: ключи были обнаружены недалеко от места гибели Бешновой).

Задержанный гастарбайтер признается в преступлении, но упрямо отказывается говорить о принуждении. Все, мол, происходило при согласии Бешновой. Зачем убил? Она просила деньги, но такой суммы у узбека не было. Тогда она пригрозила заявлением в милицию. А это самое страшное для гастарбайтеров. Здесь, возможно, скрыта интрига страшной истории, финал которой - след башмака на горле Бешновой.

По мнению одного из журналистов, главная проблема Ани Бешновой в том, что если бы из ночного мрака не вышел ей навстречу этот узбек, все равно она обязательно встретила бы кого-нибудь еще. «И пока в России не научатся понимать основные причины и их последствия, трагедии будут повторяться снова и снова. Так же он сказал - Сколько у нас в Москве и по всей России таких маргинальных семей, где дети - лишние пассажиры в безнадежном падении родителей на самое дно. Их не кормят, выталкивают на улицу долой с глаз, над ними куражится вонючая пьянь, и неудивительно, что они согласны на выбор, предлагаемый улицей. Бешнова, конечно же, это образ мученицы, но в ином понимании. Она такая же, как миллионы ее сверстников на вокзалах, в притонах, на ночных перекрестках страшной жизни наших городов, где лишают жизни, калечат молодые души, топчут в них ростки духовности, не давая им подняться».

В статье журналистов описывается ход трудных поисков правоохранительными органами Москвы палача Бешновой. Отмечается, что расследование могло бы закончиться быстрее, если бы опрашиваемым в рамках этого дела удалось показать для опознания видеопленки из камер подъездов. Но это оказалось невозможным: аппаратура, установленная в подъездах, не взаимодействует с компьютерными системами оперативных служб. Специалист, способный привести видеозапись в действующий режим изображения, появился только спустя день, носителей при нем не оказалось, изъять видеозапись, как выяснилось, можно только со всей начинкой камеры, да и то на жестком диске, непригодном для воспроизведения на компьютере. «Кто устанавливает в подъездах такую аппаратуру, меньше всего озабочен тем, что дает преступнику время для маневра», - отмечается в статье.

Спустя некоторое время в милицию пришли результаты анализа ДНК волоса, найденного на теле несчастной.

Они показали, что нападавшим является задержанный накануне разнорабочий местного ЖЭКа, гражданин Узбекистана Фарход Турсунов.

- Когда начались следственные действия, всех дворников Можайского района отвезли в милицию и сняли с них отпечатки пальцев, среди них был и Турсунов.

Но, поскольку доказательств его вины не было, дворника, как и других рабочих ЖЭКа, отпустили.

Несмотря ни на что, душегуб даже и не подумал уехать в родной Самарканд, где его ждала жена и трое его детей. Спрятаться от следствия он решил на съемной квартире в Выхино, среди земляков. Там его и взяли.

Турсунов сразу признался в содеянном и даже активно сотрудничал со следствием. В самом начале он говорил, что все было обоюдно и девушка просто пригрозила ему милицией, если он не даст ей денег, но уже перед судом сказал следующее.

- Я увидел на остановке девушку, она курила, - спокойно рассказал гастарбайтер. - Я был пьян и смело подошел к ней. Она перешла дорогу и попыталась свернуть во двор. Но я встал на пути. Она свернула и решила пробежать вдоль дома, под окнами. Но я догнал ее, ударил несколько раз и повалил.

Турсунов издевался над девушкой до утра. Из-за мощных ударов, нанесенных Анне (несмотря на щуплое телосложение, у Турсунова огромные кулаки), сопротивляться она не могла.

По словам изверга, Анна в это время стонала: "Мамочка, помоги!" Ведь дом ее был всего лишь в сотне метров…

- Я отпустил ее под утро, - признался преступник. - Она с трудом встала, застегнула джинсы, а потом закричала, что все расскажет матери, напишет заявление в милицию. Тогда я повалил ее на землю, начал бить…

Преступник окончательно решил расправиться с Аней. Он задушил девушку воротником ее же свитера. Убедившись, что Аня замолкла, гастарбайтер просто пошел спать в соседний дом.

- В скором времени он предстанет перед судом, - заявил нам генерал-майор милиции Алексей Лаушкин. - Не сомневаюсь, что приговор будет справедливым.

За зверства гражданину Узбекистана могло грозить пожизненное заключение.

8 июня 2009 года Московский городской суд признал Турсунова виновным и приговорил его к 23 годам лишения свободы в колонии строгого режима (прокурор просил назначить наказание сроком в 21 год); кроме того, с осуждённого в пользу родителей Анны взыскано 4 миллиона рублей компенсации морального вреда.

Приговором остались недовольны как адвокат Турсунова, так и родители Бешновой: первый считает, что судом не выяснены все обстоятельства дела, вторые — что приговор излишне мягок (по мнению родителей, преступнику следовало назначить наказание в виде пожизненного лишения свободы). Обе стороны заявили о своём намерении обжаловать данный приговор.

6 октября 2009 года в Верховном Суде Российской Федерации состоялось рассмотрение кассационной жалобы адвокатов Фархода Турсунова. Защитник убийцы Ефименков в своей речи оклеветал девушку, заявив, что она сама вступила в связь с Турсуновым по обоюдному согласию. Потом она якобы стала требовать от Турсунова деньги и, по словам адвоката, осужденный ее задушил. Тем не менее, по словам адвоката, Турсунов в разговорах с ним категорически отрицал, что убил Анну, несмотря на то, что на суде признался в убийстве. Это признание адвокат объяснил тем, что Фарход Турсунов не понимает русский язык.

На вопрос судьи, был ли предоставлен Турсунову переводчик, адвокат ответил, что был, и объяснить, почему переводчик не перевел смысл происходящего, не смог. Также он не смог и объяснить, почему Турсунов признал себя виновным, если имел переводчика.

Во время этого выступления отец Анны Бешновой несколько раз прерывал речь адвоката, требуя прекратить клеветать на его дочь. Прокурор выступил в целом в поддержу обвинения, но попросил суд убрать из обвинения пункт, касающийся изнасилования, произведенного в отношении лица, заведомо находящегося в беспомощном состоянии. В вынесенном решении Верховный Суд оставил кассацию без удовлетворения, но учел требования прокурора. Верховный суд России уменьшил срок заключения Турсунову с 23 лет до 22 с учётом его раскаяния и помощи следствию.

https://youtu.be/fWdTxugS-98

Ссылка на видео с материалами выше, текст из него ниже

Днем 12 января 2015 года в Службу Скорой помощи поступил звонок о том, что в доме №188 по ул. Мясникяна в городе Гюмри республики Армения обнаружены тела нескольких человек. Выехавшая по месту вызова оперативная группа выяснила, что неизвестный казнил семь жителей данного дома.

Более семи лет назад в армянском Гюмри произошла трагедия: младший сержант Валерий Пермяков, служивший на российской военной базе, ночью проник в дом местных жителей и лишил жизни всю семью. Единственный выживший — полугодовалый ребенок, которого нападавший ударил штык-ножом — находился в реанимации и скончался в больнице неделю спустя.

Валерий Пермяков Родился 15 января 1996 в селе Дальдург, проживал в городе Балей ,Читинской области (Забайкальский край). Отец Павел Пермяков мастер по ремонту холодильных установок, и по совместительству пастор баптистской церкви «Вера, надежда, любовь», мать Валерия Пермякова-домохозяйка, также служитель этой церкви .

В семье Пермяковых, помимо Валерия еще пять детей. Старший брат Пермякова привлекался к уголовной ответственности по статье "покушение на жизнь человека". По непроверенным данным таким образом он хотел отомстить жене за измену. Павел Пермяков на вопросы журналистов о сыне Валерии говорил:«В нашей семье шестеро детей, и Валерий был у нас последним родившимся. Он был самым любимым ребенком в семье — ласковым, общительным и любвеобильным, мы даже переживали за него, говорили, что он так всю жизнь и просидит у мамы на коленках, задавались вопросом, как он такой будет служить в армии».

Валерий закончил вечернюю школу. В Чите был призван на срочную службу. Как рассказал один из его сослуживцев, Пермяков один раз уже сбегал, так как не хотел служить. После этого он попал в больницу, там передумал, и написал рапорт, чтобы его не «списали». Отец Валерия, Павел Пермяков, опровергает факт " первого побега". Как уверяют сослуживцы, в целом Валерий «адекватный общительный парень» и не верят, что тот мог на такое пойти. 3 декабря Пермяков был переведен из Читы ( Россия) в 102-ю российскую базу в Гюмри (Армения).

12 января 2015 года — в городе Гюмри в Армении произошло жестокое нападение: 19-летний солдат-срочник, служивший на местной российской военной базе, лишил жизни семью из семи человек.

Согласно показаниям его командиров, младший сержант Валерий Пермяков в день нападения был назначен в караул и, согласно уставу, должен был каждые 15 минут докладывать обстановку на посту. Пермяков успешно справлялся со своими обязанностями в первую смену, однако во вторую внезапно пропал — примерно с двух часов ночи до половины третьего. Как было установлено позже, он перерезал штык-ножом проволочное ограждение, снял бронежилет и каску, оставил их на посту и покинул часть. С собой он взял только автомат, патроны и нож.

Как позже рассказал сам Пермяков, он решил уйти с базы, потому что тосковал по дому. Изначально он планировал пересечь армяно-турецкую границу, выгодно продать в Турции автомат, а затем нелегально вернуться на вырученные деньги в Россию и жить в тайге. Однако вместо этого он направился в город и рано утром оказался на улице Мясникяна в 6 км от части. По словам срочника, ему захотелось пить, поэтому зашел в открытые ворота одного из домов и проник на кухню. Утолив жажду, он решил пройти в дом — дальнейшие свои действия Пермяков так и не смог объяснить.

Сначала он расправился со спящей в углу 35-летней Аидой Аветисян. Затем он направился в спальню 53-летнего Сержа и 51-летней Асмик — старшего поколения семьи. Проснувшийся от звуков автомата Серж попытался обезвредить преступника, однако Пермяков нанес ему удар прикладом в висок и так же лишил жизни вместе с с женой.

Зайдя в соседнюю комнату, он безжалостно расправился с 33-летним сыном пары Арменом, его 24-летней женой Араксией и их двухлетней дочерью Асмик, названную в честь бабушки.

Шанс на спасение был только у шестимесячного Сержа — самого младшего члена семьи. Он лежал рядом с матерью и плакал, а у Пермякова заклинило автомат. Однако щадить его поплачь не собирался: отбросив автомат, он вонзил в него штык-нож. Малыш остался жив — жизненно важные органы оказались не задеты, он боролся за жизнь на протяжении недели, но 19 января погиб из-за потери крови и переохлаждения.

По словам Пермякова, изначально он не планировал устраивать такое масштабное нападение, однако уже после первого выстрела осознал, что ему грозит, и решил избавиться от всех свидетелей. После расправы он также обыскал дом в поисках ценных вещей, нашел три мобильных телефона и 6000 драм (около 1000₽), переоделся в гражданское и сбежал.

Первыми тела обнаружила сестра Асмик Аветисян, которая пришла к родственникам около полудня выпить кофе.

«Я зашла, увидела Аиду, все было в крови, я решила, что взорвался газ. Пошла в другую комнату, там сестра с мужем… И дальше... Армен в пижаме лежал на полу. Я выбежала на улицу, стала орать, кричать, побежала обратно в дом, я уверена была, что это газ»,

— рассказывала родственница погибших в интервью.

У женщины не было с собой даже мобильного телефона, чтобы вызвать полицию и скорую помощь — ей помогла продавщица продуктового магазина, расположенного неподалеку от места происшествия.

«Приехали врачи, милиция, и тогда только мне сказали, что это не газ, а что на них напали. Я до конца не верила: кто мог так с ними поступит? Они никому никогда плохого не делали, жили небогато, ни с кем не ссорились!» — сквозь слезы вспоминала сестра Асмик Аветисян.

Задержать Пермякова удалось в тот же день: в ночь с 13 на 14 января он пытался перейти через границу Армении на территорию Турции. По словам местных жителей, Пермяков хотел пролезть под колючей проволокой, однако сработала сигнализация.

15 января 2015 года пятый гарнизонный военный суд РФ в Ереване избрал в отношении российского военнослужащего меру пресечения в виде заключения под стражу. Ему было предъявлено обвинение. Кроме того, в начале февраля о личности Пермякова стали появляться новые факты.

«Ранее ему был уже поставлен диагноз — олигофрения. Его вообще не имели права призывать, тем более ставить в караул с боевым оружием. Туда ставят самых адекватных», — сообщал один из следователей.

Он также отметил отсутствие логики в самом преступлении. «Во-первых, следователи вообще не понимают, зачем он открыл огонь. Ведь, по словам Пермякова, ему нужны были деньги и гражданская одежда. И если бы он просто направил автомат на людей и потребовал то, что ему надо, — Пермякову бы все отдали, лишь бы он не лишал их жизни. Кроме того, после преступления он оставил в доме свою форму и обувь с именными бирками, а также автомат с номером, закрепленный именно за младшим сержантом Пермяковым», — отмечал следователь.

Преступление Пермякова вызвало массовые протесты в Армении — сразу после того как срочник был передан командованию своей части, местные жители начали практически штурмом осаждать российскую военную базу, чтобы расправиться с палачом.

Однако кровопролития удалось избежать: 21 января 2015 года главы следственных комитетов Армении и России подписали соглашение о создании координационного штаба для более эффективного расследования бойни.

12 августа 2015 года гарнизонный суд 102-й базы признал Пермякова виновным в дезертирстве, хищении и незаконном ношении оружия, приговорив его к 10 годам лишения свободы. Эти три статьи были выделены из дела.

В ходе судебного процесса молодой человек признал свою вину, раскаялся в содеянном, однако отказался давать показания.

Часть дела, касавшаяся непосредственно лишения жизни всех членов семьи Аветисян, была передана в Армению — девять томов поступили в Следственный комитет страны. В ходе расследования следователи установили, что на причастность Пермякова к преступлению, в первую очередь, указывают следы, оставленные им в доме семьи Аветисян. Согласно данным экспертизы, ДНК, выделенная из образца крови Пермякова, на 99,9% совпадала с ДНК, обнаруженной на окурке сигареты, который был найден на газовой плите на месте преступления. Аналогичные следы были обнаружены на ножнах и рукоятке штык-ножа, ремне штык-ножа и автомата, обойме и сумке.

17 сентября была также проведена комплексная судебно-психологическая и судебно-психиатрическая экспертиза обвиняемого — его признали вменяемым, за исключением несерьезных психических расстройств. После этого в середине октября ему были предъявлены новые обвинения.

«Предварительное расследование выявило достаточные доказательства того, что бойня в доме семьи Аветисян 12 января 2015 года в Гюмри сопровождалось разбойным нападением, незаконным проникновением в дом и грабежом имущества. После чего была совершена попытка незаконного пересечения государственной границы», — сообщали тогда в СК. Сам Пермяков вину признал, однако о мотивах преступления так ничего и не сказал.

Судебный процесс по делу о расправе над семьей Аветисян начался 18 декабря и продлился восемь месяцев.

В итоге 23 августа 2016 года судья Ширакского областного суда Армении наконец огласила приговор Пермякову — он был признан виновным по всем пунктам обвинения, за что заслужил пожизненное наказание.

В мае 2017 года Армения передала срочника-палача России. «В рамках процесса выполнения решения суда первой инстанции Ширакской области Армении от 23 августа 2016 года и в соответствии с Московской конвенцией от 1998 года «О передаче осужденных для дальнейшего несения наказания» передача Пермякова Российской Федерации осуществлена 18 мая», — сообщал «Интерфакс» со ссылкой на министерство юстиции Армении. В какой колонии отбывает наказание Пермяков, неизвестно.

Своим преступлением срочник не только лишил жизни семерых человек, но и нанес существенный урон образу российского солдата в Гюмри.

«У меня отец специально посадил пять яблонь возле ограды — для русских солдат. Они иногда спрашивают: дед, можно яблочко, я говорю: ветки только не ломай, а так рви, для вас посажено. Но теперь мне страшно. Я жену и детей одних вечером не оставляю и в гости не хожу, нет больше доверия», — рассказывал 50-летний местный житель, который живет в 500 метрах от КПП военной базы.

Согласился с ним и отец Ншан, священник местной церкви Св. Григория Просветителя: он рассказал, что раньше русские солдаты часто самовольно уходили с базы, их искали, а они просились к местным пересидеть. «Их всегда укрывали, кормили, сигареты давали… Русский солдат — это было святое. Теперь это не так. Люди опасаются», — заключил мужчина.

И только в начале 2020 года на вопрос общественности, где же все таки находится преступник, правоохранительные органы ответили: Валерий Пермяков отбывает пожизненное наказание в Ямало-Ненецком автономном округе в исправительной колонии особого режима номер 18, более известная, как полярная сова.

Власти Армении к жителям так и не обратились, не был объявлен траур. 22 января в Гюмри начался сбор подписей за выдачу Пермякова армянскому правосудию.

Так же не могу не упомянуть версию, которую подтвердить не смогли, но следователи были в ней уверены, что Валерий Пермяков действовал не один, а сам Валерий в самом первом своём допросе говорил, что с караула его похитили неизвестные, приведя в бессознательное состояние, потом привезли в дом, где переодели и переобули, после чего подкинули в дом с уже погибшей семье. А когда очнулся, то испугался и убежал. Но в это версию никто из следователей не поверил.

В городе Пейс свои порядки, и правит здесь шериф с кинематографическим именем Боб Джонсон. Недавно его помощники арестовали грабителя-рецидивиста со стажем — 32-летнего Брэндона Харриса, который непрестанно злодействует с 13 лет. Шериф выступил по этому поводу на конференции, но не стал хвастаться работой своего отдела. Вместо этого он предложил гражданам отстреливать злодеев к чертовой матери и даже пообещал горожанам научить их, как это делать.

«В общем, у нас вызов, ограбление дома! Прибыло где-то с 20 моих ребят. Собак нет, а этот тип прыгает через заборы и вламывается в дома на ходу, — рассказывает Боб Джонсон. — И тут один из домовладельцев, к которому ворвались в дом, возьми и подстрели ублюдка! Он, правда, все равно продолжил бежать, но мы его загнали в угол в доме».

Шериф ставит этого горожанина в пример и говорит: «храни его Господь». Боб Джонсон заявил, что такое поведение в его округе приветствуется, и он будет рад, если горожане сэкономят деньги налогоплательщиков, отстреливая негодяев как шелудивых псов.

«Вот я уверен, кто-то щас скажет: «Ой, это же неправильно!». Но если кто-то вломится в ваш дом в округе Санта-Роза, стреляйте на здоровье! Валяйте! Я даже вот что скажу: приходите ко мне в участок каждую вторую субботу, я вас буду учить стрельбе! И чем лучше вы будете стрелять, тем больше сэкономите деньги налогоплательщиков!».

Но чем на это ответит мужчина из Флориды?..

В часовых показаниях в суде Кастнер сказала, что его поведение уходит корнями в его беспокойное детство, описывая властную и не в меру жестокую мать, которая не любила бедного мальчика, не обращала внимания на плач, когда он страдал от боли, регулярно избивала его и оставляла одного на несколько часов.

«Большую часть своего детства герр Фритцль провел в состоянии сильного беспокойства, — сказала Хайди Кастнер. Она описала, как его мать Мария, которая сама была удочерена в детстве и являлась незаконорождённой: появилась на свет от интимной связи её отца с одной из служанок по причине бесплодия жены, родила Фритцля «исключительно для того, чтобы доказать миру, что она не бесплодна» после брака, который распался из-за того, что в нем не было детей.

«Герр Фритцль был «надежным ребенком», «ребенком-алиби», — сказала она, добавив, — что это была его единственная функция в детстве. «Как следствие, он был для нее обузой, о которой она была вынуждена заботиться».

Судебный психиатр добавила, что Фритцль, которому сейчас 73 года, на протяжении всего своего детства изо всех сил пытался наладить отношения со своей матерью, но «было невозможно установить с ней какие-либо доверительные отношения». Страх, который он испытывал из-за ее постоянных отсутствий, никогда не был более сильным, чем во время бомбардировок их родного города Амштеттен во время Второй мировой войны: мать Фритцля отказалась укрыться в бомбоубежище рядом с семейным домом, настаивая на том, чтобы остаться в доме. вместо этого отправив сына в подземное убежище. «В результате он страдал от непреодолимого чувства беспокойства, не зная, когда закончится воздушный налет, будет ли жив единственный человек в мире, с которым у него были какие-либо отношения», — сказала Кастнер.

"Моя мать была служанкой, и она всю свою жизнь много работала, я никогда не получал от нее поцелуя, меня никогда не обнимали, хотя я хотел этого - я хотел, чтобы она была добра ко мне. Она никогда не проявляла ко мне никакой любви, она била меня и пинала ногами, пока я не оказался на полу и истекал кровью. У меня был ужасный страх перед ней. Она продолжала оскорблять меня и говорила, что я сатана, преступник, ничтожество. Я чувствовал себя таким слабым и униженным. Но единственное, что она делала со мной, - это ходила в церковь", - откровенничал преступник.

В конце концов, Йозефу представилась возможность отомстить за все унижения, что он претерпел от матери: в первый раз, когда ему исполнилось пятнадцать лет, и он ударил женщину так, что она пролетела через кухню, как описала в своей документальной книге британская журналист Стефани Марш, а во второй....

"Я запер [свою мать] в комнате на верхнем этаже дома, - сказал Фритцль психиатру. - А потом замуровал окно, чтобы она никогда больше не видела дневного света". А соседям сообщил, что его мать умерла примерно в то время, когда он стал владельцем ее дома в 1959 году, но австрийская газета утверждает, что она не умерла до 1980 года, предполагая, что она могла провести 21 год на чердаке в запертой комнате, лишённая дневного света и еды. Когда Йозефа спросили, сыграло ли это роль в его решении запереть свою дочь, Фритцль ответил: "Честно говоря, я просто не думал об этом, о том, что она моя дочь, я видел ее исключительно своей женой и партнером".

Йозеф Фритцль разработал стратегии, чтобы научиться справляться с жизнью, в том числе «заталкивая свои чувства в подвал своей души». Кастнер сказала, что в нем было «много вулкана», объяснив, что насильственный секс дал основной выход его сдерживаемым чувствам: «Герр Фритцль похож на вулкан: под кажущейся почти банальной поверхностью скрывается злая полоса. Его разрывают на части его желания, с которыми он не может справиться. Он был не только невероятно способен вести двойную жизнь, но и сумел без проблем вести тройную жизнь», — написала она, указывая на то, что Фритцль преуменьшал в уме тяжесть своих преступлений.

Его решение запереть дочь было вызвано необходимостью компенсировать годы, в течение которых его мать доминировала над ним. «У него появилось непреодолимое желание проявить власть — доминировать, контролировать и владеть другим человеком. Это были фантазии, которые росли и росли, и которые ему удалось реализовать».

Одной из причин, почему он выбрал именно Элизабет, своего четвертого из семи детей, было сопротивление, которое она оказывала своему отцу. «Она была такой же упрямой и сильной, как и он. Если вы хотите воспользоваться властью и сломить чью-то волю, гораздо приятнее сломить волю сильного человека. Если вы побеждаете кого-то, кого считаете сильным и упрямым, эффект будет еще более приятным».

Напомним, Фритцль, уставший от своей двойной жизни, решил и сам освободить узников четверть века спустя. Он хотел представить всё так, будто "плохая мать - кукушка наконец-то вернулась домой со своими тремя детьми, а проклятые сектанты их измучили, жестоко с ними обращались, а я их героически спас от неминуемой смерти". Фритцль даже в последний раз заставил Элизабет написать письмо ее матери на Рождество: «Если все пойдет хорошо, я надеюсь вернуться в течение шести месяцев». Офицеры сказали, что "любящий" отец и дедушка в одном лице придумал причудливый план по их освобождению ещё в 2007 году, но он имел неприятные последствия, когда Керстин серьезно заболела.

А отправил Йозеф её в больницу под натиском Элизабет, когда девушка оказалась на грани жизни и смерти, а её запущенное состояние и бледный вид, как у вампира, не на шутку встревожили медперсонал и вызвали подозрения, как и история о том, что тот нашёл подростка у порога собственного дома, подкинутой беглой непутёвой дочерью, что противоречило содержимому сопроводительной записки, предъявленной Фритцлем в качестве доказательства. Уже после того, как Йозеф был арестован и содержался в Гарстернском аббатстве, он поделился с сокамерником своим вторым планом - утопить узников в ванне с серной кислотой, которым не успел воспользоваться, сетовал на предательство собственной дочери и даже рыдал в камере после оглашения приговора и тайного свидания с Элизабет.

А тем временем, местный доктор Альберт Рейтер, у которого поведение Фритцля и вызвало подозрение, сделал все возможное, чтобы найти мать умирающей пациентки, вызвал полицию и даже связался со СМИ и выступил в видеосообщении с просьбой откликнуться. Элизабет в подвале увидела призыв, и Йозеф привёз её в больницу, где их и разлучили. И лишь после уговоров офицеров, что сорокадвухлетней женщине не придется больше видеть своего мучителя, мир и узнал эту шокирующую историю, вызвавшую в Австрии и за её пределами широкий общественный резонанс.

Источник:

https://www-theguardian-com.translate.goog/world/2009/mar/18...

Правда, одно мне непонятно, если уж СМИ писали о таком кошмаре, могли бы хотя имя и фамилию жертвы настоящую не называть в целях её защиты и конфиденциальности данных, не делать из неё знаменитость поневоле, ну не та это ситуация, чтобы стать на весь мир популярной, и чтобы твоё имя, как и Наташи Кампуш, ТОЛЬКО С ПОДВАЛОМ у людей и ассоциировалось! Не надо было ни её письма публиковать, ни фото выставлять... И потом, ладно, она в розыске была с 1984 года, но имена её детей и их фотографии в сеть зачем нужно было сливать?! Чтобы их потом сверстники, куда бы они ни пошли, в какой бы город или деревню ни приехали, застебали, стали пальцем тыкать и унижать, говорили: "А вот я тебя по телеку видел!" и делали  с ними более страшные вещи, чем родной отец? О детях-то хоть кто подумал тогда, нужна ли им ТАКАЯ популярность: сумасшедший батя держал в подвале их мать и ОДНОВРЕМЕННО СЕСТРУ родную (!), всем говорил, что она кукушка, гулена и сектантка, которая бросила их на произвол судьбы, а он типа такой благородный их спас, холил, лелеял, воспитывал?!

Мало детей, рождённых дочерью, так в СМИ ещё и до родственников докопались, братьев и сестёр той женщины, также опубликовали их реальные имена и фотки, причём явно без согласия жертв! Но как братья и сестры могли бы быть ПРИЧАСТНЫ к этим событиям, если они до этого убежали из дома и семьями обзавелись?!Оставили бы тогда их всех в покое!

Далее, возвращаясь к детям, жившим в подвале, хочется осудить медперсонал из психушки, где жертвы проходили реабилитацию, и самого врача, который спас жизнь Керстин. Его имя было известно - Альберт Рейтер. Вот кто ему позволил разглашать в СМИ РЕАЛЬНОЕ имя и диагноз своей пациентки, что у 19-летней Кристины помимо эпилепсии нашли почечную недостаточность?! Разве это не должно оставаться конфиденциальной информацией? В одной статье Daily Mail даже подробно описали, какие препараты принимали дети и жертва Фритцля, чтобы избавиться от психотравм, тревожности, клаустрофобии и прочее. Зачем врачи-психиатры об этом РАССКАЗАЛИ?! В этой Австрии хоть кто-то думал вообще головой или как?! Мало того, что одного старикашку не могли приструнить как следует и спасти вовремя Элизу от насилия и фактически просранной дальнейшей жизни взаперти и в кандалах в качестве узницы, так еще и прославили бедняжку на весь мир, выложили все нужное и ненужное!

Для начала, дорогие подписчики Пикабу, заклинаю вас: ЗАБУДЬТЕ всё, о чём говорилось в данном посте: История Йозефа Фритцля - часть 1. В разных статьях есть информация ТОЛЬКО о самом Йозефе, но практически НИГДЕ, кроме одной документальной книги, не описана судьба его родителей, которая помогла специалистам, работавшим с преступником, найти корень его проблем и психотравм, не выявленных вовремя и создавших так называемый "эффект бабочки".

Как известно, после огласки чудовищной истории, Йозеф обрёл бешеную популярность в массовой культуре наравне с Чикатило. Пока рок-исполнители в жанре дэт и индастриал-метала посвящали самому маньяку и его деяниям свои известные хиты, в Австрии и за её пределами ставились комедия, пьесы и спектакли, в 2021 году вышло два художественных фильма на эту тему - "Девушка в подвале" и "Последний код". Но больше всего про него писали в книгах. Дело Фритцля, как и Александра Комина - это единственный случай, когда авторами были не сами жертвы вроде Сабины Дарденн, Екатерины Мартыновой или Наташи Кампуш, попавшие в подобную переделку, а журналисты - Найджел Кауторн, Холл Алан, Джон Глатт, Стефани Марш и Боян Панчевски. Из этих книг лишь две были переведены на русский язык, и то неправильно: вместо имени дочки Фритцля и сестры пострадавшей Элизы - Габриэле почему-то значился мальчик Даниэль!

Мне удалось найти и прочитать книгу британской журналистки Стефани Марш в соавторстве с Бояном Панчевски, правда, лишь в доступном варианте, вот здесь: https://graycity.net/stefanie-marsh/452333-im_no_monster.htm.... Книга называется "I'm No Monster"/"Я не монстр!", и это наименование перекликается с документальным произведением Холла Алана. Произведение было опубликовано 3 ноября 2009 года издательством Berkley Books, сразу после того, как девятью месяцами ранее, 19 марта в Санкт-Пёльтене завершился двухлетний судебный процесс, и маньяка приговорили к пожизненному заключению.

Стефани с самого начала углубляется в предысторию Фритцля и генеалогию его семьи. Выясняется, что мать Йозефа на самом-то деле звали Марией, а не Розой/Розмари, как в некоторых источниках и даже на генеалогическом сайте https://www.geni.com/people/Rosa-Fritzl/6000000012372431392. И это - ещё не самое интересное. Стефани в мельчайших подробностях рассказывает о бабушке Йозефа по имени Анна Фритцль и те обстоятельства, при которых и родилась мать будущего садиста:

"У Фритцлей была дочь Анна. Где-то в конце девятнадцатого века владелец мельницы в Ардаггере, деревушке в нескольких милях отсюда, сделал ей предложение руки и сердца. Учитывая его относительный достаток—он жил в коттедже, примыкавшем к его мельнице, и был достаточно богат, чтобы нанять нескольких слуг,—он, должно быть, показался ее родителям подходящей партией, и в течение нескольких месяцев их брак можно было считать счастливым. Но когда пара не смогла родить ребенка, разочарование мельника выразилось в сексуальном насилии. Он не только избил свою жену, но и вступил в сексуальные отношения со служанкой, которые могли быть или не быть по обоюдному согласию. Когда эта служанка забеременела, мельнику, должно быть, показалось, что он волшебным образом наткнулся на решение проблемы своего брака. Здесь был и ответ на бездетность этой пары, и доказательство того, что виноват не он, а его жена. Хотя он имел полное право требовать развода—это была его прерогатива в глазах католической церкви,—он держал ее в доме как свою жену. При условии, что она будет хранить молчание об истинном происхождении ребенка и воспитывать его так, как если бы он был ее собственным, в разлуке не будет необходимости".

Мария была незаконорождённым ребёнком в семье Фритцлей, а владелец мельницы - настоящим деспотом. Он постоянно третировал девочку и двух детей - её сводных братьев или сестёр, также рождённых от служанок, которых выгнали с позором, как только они исполнили своё предназначение. Отец не стыдился поднимать на детей руку и шантажировал их происхождением, если что шло не так. Женщина воспитывалась в семье, которая во всем соответствовала нормам консервативного сельского общества. Мария выросла и сбежала из этого ада, влюбившись в мужчину, который работал на соседней ферме. Но брак был неудачным: девушка никак не могла забеременеть за три года супружеской жизни, муж стал подозревать, что она бесплодна и вскоре бросил. Униженная Мария вернулась к своей приёмной матери, которая унаследовала в конце 1920-х годов знаменитый дом под номером 40 на улице Иббштрассе, и стала жить вместе с ней.

В 1934 году Мария снова вышла замуж за человека по имени Франц (в некоторых источниках имя этого мужчины фигурировало как Йозеф). Но любви между ними как таковой не было - девушка горела желанием доказать всему миру, что способна зачать во чреве, что она, как женщина, чего-то стоит. "Ей нужно было исправить унижение, которое разрушило ее жизнь и жизнь ее приемной матери, она жаждала мести мужчинам, которые привели ее на этот перевал. К ее удивлению, Мария быстро забеременела. Ребенок, родившийся в доме на Иббштрассе 9 апреля 1935 года, был мальчиком. Хотя Мария взяла фамилию своего первого мужа и всю жизнь будет известна как Нённинг, ребенок носил девичью фамилию своей бабушки. Таким образом, Йозеф Фритцль, “uneheliches Kind”, как и его мать, вошел в мир". Позже, сам австрийский маньяк рассказал судебному психиатру Адельгейде Хайди Катцнер, что мать его родила в качестве алиби, и как только достигла своей цели, стала жестоко обращаться со своим сыном.

У Стефани Марш данный эпизод также расписан в подробностях: "Мария наслаждалась своей беременностью, но была перегружена требованиями материнства; объятия и поцелуи были выше ее сил, и когда Йозеф плакал, пачкал подгузник или обращался к матери за утешением, она впадала в панику и впадала в апатию, оставляя ребенка кричащим и грязным. Как только родился мальчик, Мария сказала отцу, что Йозеф-всего лишь “ребенок-алиби”, оправдание, и ничего больше.

- Как ты мог подумать, что я люблю тебя? - дразнила она сына. Итак, Йозеф Фрицль родился всего за несколько лет до начала Второй мировой войны, в разрушающемся обществе, у лишенной любви матери, которая родила его назло, и отца, который постепенно исчезнет из его жизни".

12 марта 1938 года гитлеровские войска перешли границу Германии с Австрией и в тот же день вошли в Амштеттен. Когда миллионы людей того времени рукоплескали и славили фюрера, ещё толком не зная, кто он такой и сколько горя принесёт он сам и его идеология, смешанная с евгеникой, всему миру, Йозефу Фритцлю не было и трёх лет на тот момент. Но, по его словам, суровое нацистское прошлое и военные годы наложили свой отпечаток на формирование его преступной личности. Но удивляет реакция матери Фритцля - когда его отец ушёл на Восточный Фронт сражаться на стороне вермахта, её лицо выражало не скорбь и тяжесть разлуки, а облегчение.

Книга Стефани Марш описывает Марию Нённинг как странную женщину, лишённую банального инстинкта самосохранения: во время бомбёжек и воя сирен, когда все нормальные люди прятались в подвалах, она наотрез отказывалась покидать стены дома на Иббштрассе и мрачно сидела на кухне. Малолетний Йозеф тем временем проводил свои дни, играя с другими детьми в бункере, чувствуя себя то испуганным, то защищенным. Женщина искренне желала своему ребёнку смерти и никогда не спускалась к нему, чтобы утешить, когда грохот от взрывов снарядов и града пуль сотрясал воздух. И однажды поплатилась за собственный эгоизм:

"Дом на Иббштрассе был полностью оккупирован во время войны, но теперь, когда беженцы хлынули в Австрию с севера и востока, землевладельцы были обязаны предоставить убежище всем, кто в нем нуждался. Семьи жили в коридорах, а ночью спали на лестницах. Когда голодные орды австрийцев и немцев, бежавших от русского наступления, наводнили город, Марии было приказано принять еще больше жильцов. Это было слишком для нее; она отказалась, и на нее донесли властям. Однажды рано утром в дом прибыли сотрудники службы безопасности и приказали Марии сесть в кузов грузовика, и пока Йозеф рыдал в дверях, его мать увезли в Маутхаузен-Гусен, один из худших нацистских лагерей смерти", - пишет Стефани Марш. После чего Йозеф Фритцль провел последние месяцы войны в детском доме.

Десятилетний мальчик вскоре сбежал оттуда, забравшись на поезд, направляющийся в Амштеттен, и спрятавшись под скамейкой. Когда полиция обнаружила его, они сказали  Йозефу, что его мать мертва. Далее в книге описывается концентрационный лагерь Маутхаузен-Гусен, располагавшийся в тридцати милях от Амштеттена, куда вместе с коммунистами, социалистами, отрядом польских бойскаутов, гомосексуалисты, цыгане, Свидетелями Иеговыми, анархистами, испанскими республиканцами и сослали мать Фритцля. В книгах Найджела Кауторна, Алана Холла и СМИ ничего не упоминалось о судьбе родителей Йозефа, а вот в австрийском документальном фильме данный эпизод имел место быть. По сравнению с Маутхаузеном-Гузеном, “можно было бы почти сказать, что эти [другие] лагеря были раем”, - процитировал один выживший еврей. Никто не знает точно, сколько долгих томительных месяцев провела мать Фритцля в его стенах, но она как-то умудрилась там остаться в живых. Марию неоднократно насиловали, морили голодом, часто избивали или даже пытали.

Увы, ужасы войны не смягчили её сердце. После освобождения концлагеря 5 мая 1945 года женщина вернулась домой, и её жестокое отношение к сыну продолжилось, она стала обращаться с Йозефом ещё хуже, чем прежде. Соседи описывали Марию как "неулыбчивую, лишенную друзей женщину, которая никогда не обсуждала себя со своими жильцами. По возможности она вообще избегала с ними разговаривать, обмениваясь молчаливыми кивками или скорострельными репликами. Мария была отчаянно бедна и всегда носила одну и ту же одежду: передник поверх темного платья, пару резиновых сапог и черный платок или грязную соломенную шляпу, а иногда и то и другое вместе. Пугающее впечатление, которое она производила, особенно на детей, усилилось после того, как она потеряла глаз в драке с одним из жильцов". Лишь изредка Мария выходила из дома, а когда выходила, то обычно бесцельно сидела среди обломков и сорняков своего сада. Больше туда никого не пускали, и она приходила в ярость, если кто-нибудь из ее жильцов, даже дети, осмеливался вторгаться. Сады не были игровыми площадками; насколько хозяйка была обеспокоена, дети могли играть на улице.

Я упомянула о жестоком обращении матери Фритцля к собственному сыну. И данный эпизод биографии австрийского маньяка, о котором он рассказал судебному психиатру, в книге также подробно описан. Стефани пишет, что Мария не давала пощёчин Йозефу, наказывая его, а пускала в ход кулаки и обутые в сапоги ноги — один раз она ударила его по лицу, пока мальчик не залил кровью весь пол. Иногда, когда Йозеф проявлял непослушание, то ли случайно, то ли по детскому замыслу, его заставляли спать в саду. Иногда его даже, как душевнобольного, привязывали к кровати. В Австрии был широко распространён другой вид наказания под названием Scheitelknien: детей заставляли становиться коленями на угол куска дерева так, чтобы острый край был болезненным, и они вынуждены были стоять так целый час,  прям как в России - на гречке или горохе.

Для Марии, как пишет Стефани Марш, такая дисциплинарная практика была излюбленным занятием: Йозеф Фритцль не устраивал её буквально во всём, и как свой отчим, она попрекала сына его происхождением и сетовала на свою судьбу. Все родственные связи со сводными братьями и сёстрами Мария разорвала, приёмная мать её умерла, а то, что муж и отец мальчика Франц находился в лагере военнопленных, её вполне устраивало. Таким образом, насилие породило ещё большее насилие, ставшее причиной великой трагедии, которой могло бы и не быть, а посодействовало тому тотальное равнодушие окружающих и австрийский менталитет о невмешательстве в частную жизнь других людей, даже когда у тебя под носом происходят невообразимые и страшные вещи.

Вот как описываются в книге Стефани Марш токсичные и абьюзивные отношения матери Фритцля к нему самому: "хотя Мария Неннинг инстинктивно не любила Йозефа и относилась к нему отвратительно, она также цеплялась за него. Ревнивая родительница, она оттолкнула его и снова завладела им. Она работала в крестьянских хозяйствах в сельской местности, и в результате маленький Йозеф проводил много времени один в разрушающемся доме. Но дома мать кричала на него, давала пощечины или делала вид, что его здесь нет, и в следующее мгновение она уже рыдала, вытягивая из него обещания, что он никогда ее не оставит. Даже в самых сильных приступах гнева она боялась его отказа. Неужели он бросит ее, как другие? Ему уже исполнилось одиннадцать, и она боялась, что он ускользнет от нее. Все еще религиозная женщина, она каждое воскресенье водила его в церковь, чтобы объяснить ему последствия греха. - Ты преступник, - обвиняла она его, - преступник, за которым нужно следить. Она утверждала, что видела самого дьявола, когда смотрела сыну в лицо".

Школа, в которой учился Йозеф с 1947 года, располагалась на улице Кирхенштрассе и в военное время служила импровизированным госпиталем. В классе было, по словам Стефани Марш, "тридцать два ученика: двенадцать девочек и двадцать мальчиков, девочки вдоль внутренней стены, а затем два ряда по десять мальчиков в каждом. Его учителя, г-н Кун и г-н Бауэр, были строгими, но сострадательными людьми, которые обучали своих учеников основам классики, математики и немецкого языка с целью подготовить их к будущему, которое могло бы каким-то образом компенсировать прошлое". В свои двенадцать лет Йозеф Фритцль был старше на два года своих сверстников и превратился в высокого, симпатичного темноволосого мальчика, хотя девочки его почти не замечали. Как и Чикатило в своё время, Йозеф был тихим, нелюдимым, неприметным и ходил в потёртой одежде. Вот фотография Фритцля со школьных лет:

"Хотя поначалу Йозеф был замкнутым, он начал дружить с другими мальчиками, которые обнаружили в нем слегка циничное чувство юмора и талант к остроумной игре слов. Он был известен не как Йозеф, а по уменьшительным “Пепперл” и “Пепи”. Основная группа его друзей - Карл Дюнкль, Франц Чиманек, Отто Гаттен Бауэр и Фридрих Леймлехнер — называли себя бандой Дюнкля, в честь Карла, у которого они собирались после школы на Ардаггерштрассе и где мать Карла, державшая бакалейную лавку, снабжала их угощениями. Они играли в те игры, в которые обычно играют мальчики: в ковбоев, индейцев, полицейских и грабителей, и Йозеф, как и в школе, играл второстепенные роли: он был прихвостнем, но никогда героем; индейцем, но никогда вождем. Если мальчикам посчастливилось найти футбол — футбольные мячи были не по карману большинству их родителей — или когда они играли в пинг-понг на шатком старом столе, Джозеф никогда не присоединялся к ним, а предпочитал стоять и смотреть", - так описано детство Фритцля в книге "Я не монстр!". Сверстники никогда не гнобили Йозефа за то, что его мать была бедна, но у них присутствовала жалость к нему на грани презрения. От немногих друзей, что у Йозефа все же имелись, парень скрывал, как мог, свою жизнь вне стен школы, а мать строго-настрого запрещала кому-либо из них приходить к ним в гости.

Вопреки утверждениям о том, что отец Фритцля - Франц - погиб на войне и его имя было высечено на мемориальном камне, книга Стефани Марш описывает совсем иную картину: в 1948 году мужчина вернулся домой: грязный, истощённый, измученный фашистами. Но Мария выгнала его из дома и не дала увидеться с сыном. В конце концов, Франц женился на другой, а тринадцатилетнему Йозефу внушила мысль о том, что отец его был слабым и распутным неудачником, о чём Фритцль также рассказал на допросе и не жалел о том, что с 1950-го года мужчина навсегда был вычеркнут из их жизни с матерью.

Шли годы, и Йозеф заметно менялся. Стал следить за своей внешностью, благодаря поддержке директора школы Фрейхаммера, тоже Йозефа, Фритцль вскоре начал проявлять признаки академических перспектив. Он был человеком неглупым в свои пятнадцать лет, был силён в математике, и это поражало преподавателей, большее время уделял учёбе, а на девочек не обращал внимания вовсе, умел чинить вещи и делал ремонт, оттачивал своё мастерство.  Но Мария ненавидела видеть, как растет ее сын. Несмотря на то, что она ограничивала свободу юного Фритцля, как могла, она была не в силах подавить живой интерес, который он теперь проявлял к своим занятиям, ведь карьера сына обеспечила бы ему полную независимость от неё.

И не только теперь он был физически намного сильнее ее (и она знала, что это был только вопрос времени, когда он начнет защищаться от ее атак), но она начала чувствовать в нем растущее смущение по поводу нее. Йозеф Фритцль понял, что его мать была сумасшедшей женщиной, и чувствовал, что однажды ему представится шанс отомстить ей за все унижения, что он от неё претерпел в детстве, и не упустит этой возможности!  И этот момент настал: когда Мария вновь проявила агрессию к сыну, тот ударил её по голове с такой силой, что она отлетела на другой конец кухни. "Несколько секунд она лежала, растянувшись на полу, и страшно кричала. И после этого все изменилось. Мать начала его бояться, и он понял, что имеет над ней огромную власть". Стефани Марш также описала и  внешний облик матери Фритцля: "она представляла собой устрашающее зрелище, одетая в любую погоду в своем нелепом цыганском стиле грязного платка и резиновых сапог, ее левый глаз был заткнут тряпкой, которую она прижимала к лицу, и он боялся тех редких случаев, когда она выходила из дома бродить по улицам Амштеттена, что-то бессвязно бормоча себе под нос на всеобщее обозрение". Люди, как и прежде, продолжали обходить её стороной

Едва закончив школу и поступив в техническое училище, Фритцль взял в привычку, затая дыхание, вглядываться в ночные окна своих соседей, наблюдать за их сексуальными утехами и самому чувствовать возбуждение. Но шпионажем дело не ограничивалось - также Йозефу нравилось находить укромное местечко в тени буков и дубов, наблюдательный пост, где он ждал шороха нижней юбки или стука каблуков - в те дни юбки были затянуты в талии и обтянуты воланами, а девушки ковыляли на каблуках, тонких, как карандаш— по каменной дорожке, которая сигнализировала о приближении молодой женщины. Это закончилось тем, что Йозеф беспрепятственно проникал в дома и насиловал девушек. Последней оказалась медсестра, которой Фритцль угрожал ножом. Будучи уже женатым и имея статус талантливого инженера, Йозеф сел за решётку.

Знакомство Фритцля с будущей женой Розмари до боли напоминает историю супруги Чикатило, Феодосии Одначевой, с которой будущего преступника познакомила его же сестра. В данном случае Йозеф в начале 1956 года принял приглашение своего коллеги на вечеринку в Линце, устроенную оживленной супружеской парой Байер средних лет и их тремя дочерьми-подростками - Кристиной, Эрной и Розмари. Как мы помним, Феодосия Одначева также происходила из многодетной семьи. Стефани Марш пишет, что родные Розмари переехали в Австрию из Чехословакии. Они были среди немецкого меньшинства, изгнанного из этой страны, когда коммунисты пришли к власти.

"Вечеринка семьи Байер была в основном семейным делом—ассортимент двоюродных братьев, бабушек и дедушек, тетушек, дядей и их детей—и имела атмосферу, значительно отличающуюся от всего, что Джозеф когда-либо испытывал дома. Вторая младшая дочь, шестнадцатилетняя Розмари, тихая девушка с телосложением сорванца и, судя по всему, не из напористых, заметила Йозефа в ту же минуту, как он вошел в комнату, и что-то в этом красивом, отстраненном молодом человеке, должно быть, придало ей смелости быть смелой. Именно Розмари пригласила Йозефа на танец, и именно она инициировала их первый поцелуй".

Розмари чувствовала его амбиции и чувствовала себя счастливой, встретив человека такого ума и драйва. Взамен она могла предложить ему себя как традиционную жену и домохозяйку; она хорошо готовила и без вопросов принимала своего мужа как главу семьи. Она понимала, что у него очень твердые представления о браке, что он хочет иметь большую семью, что он стремится взять на себя роль надежного патриарха, никогда не бросающего своих детей, как это сделал его отец. Они с Розмари хотели одного и того же: иметь много детей и хорошо зарабатывать себе на жизнь. В июне 1956 года они поженились. Молодая пара переехала в одну из двухкомнатных квартир на Иббштрассе, где арендная плата была самой дешевой. Йозеф продолжал работать в "Весте" в Линце, где он жил с родителями Розмари в течение недели, возвращаясь в Амштеттен каждые выходные. А чтобы пополнить его доход—и заплатить Марии, которая все еще полагалась на арендную плату своих арендаторов,—Розмари работала в пекарне.

Джозеф и Розмари жили в доме на Иббштрассе на втором этаже. Слева от их двухкомнатной квартиры стояла квартира с двумя спальнями, которую снимала молодая пара Кайзеров, а справа - маленькая однокомнатная квартира, где жила пожилая вдова фрау Кламмер. На первом этаже Фридрих Сетц, бедный вдовец и рабочий, который позже нашел умеренно более оплачиваемую работу в страховой фирме, жил в двухкомнатной квартире слева от входной двери со своими маленькими сыновьями, Петером и Фридрихом. Квартира справа от нее была сдана Питеру, Алоизии Бергер и их сыну. На втором этаже, в другой квартире, выходившей окнами на Иббштрассе, жили Кайзеры с тремя дочерьми-Эльвирой, Гудрун и Юдифью. Кроме того, на этом этаже Мария все еще жила в своей квартире с видом на сад.

Со времен войны дом не благоустраивался и еще десять лет будет находиться в полуразрушенном состоянии. Здесь был только один кран, и жильцы купались и мыли одежду и посуду только раз в неделю водой, нагретой над плитой в большом жестяном ведре. Туалет на первом этаже по-прежнему был выгребной ямой в саду; наверху туалеты представляли собой дыры без смывов, соединенные с трубами, которые вели во флигель, отходы смывались водой из ведра.

Мария же предпочитала невестку сыну, и они довольно хорошо ладили. Но в своей манипулятивной манере она использовала Розмари как предлог, чтобы перестать разговаривать с Джозефом. Когда Йозефу что-нибудь требовалось от матери, она делала вид, что не слышит, и ему приходилось задавать этот вопрос жене, которая, в свою очередь, спрашивала Марию. Таким образом, обычное, повседневное общение между матерью и сыном практически прекратилось. Они жили в одном доме, на одном этаже, но редко разговаривали друг с другом. Но отношения Джозефа и Розмари оставались хорошими. Он был вне себя от радости, когда 17 июня 1957 года она родила их первого ребенка, девочку, которую они окрестили Ульрикой. Чуть менее трех лет спустя, 11 мая 1960 года, у пары родился второй ребенок, еще одна дочь, и они назвали ее в честь матери. Эта вторая беременность была сложной. Но Розмари была непреклонна в том, что у нее будет больше детей, поэтому она проигнорировала совет врача и опасения мужа; 7 сентября 1963 года у пары родился первый сын - Харальд Гюнтер.

Карьера Йозефа в VOEST развивалась хорошо. В 1958 году он стал штатным сотрудником, работая инженером-электриком в подразделении, ответственном за проектирование кранов, токарных станков и других строительных машин. Его успехи в компании придали ему уверенности, и все следы неуклюжего, несчастного мальчика, которым он когда-то был, исчезли. Теперь он казался выше ростом, имел отличную осанку и был одет в синий костюм, дополненный канареечно-желтой рубашкой. Несомненно, он был тщеславен, и на его лице появилось новое выражение - легкая ирония; его кривая усмешка выглядела, по словам друга, так, как будто говорила: “Ситуация, хотя и безнадежная, несерьезна”. Он любил заниматься своими делами в одиночку и не прилагал никаких усилий для поддержания своих старых школьных дружеских отношений. Люди, знавшие его примерно в это время, описывают его как респектабельного, почти впечатляющего человека, настоящего “сэра”.

После семи лет брака и троих детей, прожив всю свою жизнь в Австрии, он уехал в командировку в Африку, и она была волнующим событием в его жизни. За восемнадцать месяцев, проведенных там, Йозеф ни разу не повидался с женой, и никаких телекоммуникаций не было. Он был полностью отрезан от своей семьи и, как и многие его коллеги, пережил серию коротких “сексуальных переживаний”. Во многих отношениях он был щепетилен. Он гордился тем, что, работая за границей, никогда не занимался сексом с проститутками, а вместо этого заводил так называемые “романы” с местными женщинами, которым дарил еду или деньги. Когда в 1965 году Йозеф вернулся домой, брак с Розмари начал трещать по швам. Супруга его была одинока, несчастна и перегружена воспитанием троих детей, которым на тот момент исполнилось восемь, пять лет и два года. Они теперь забыли его и смотрели на него с подозрением и небольшим страхом. Думая, что улучшив финансовое положение семьи, заслужил их любовь и уважение, и столкнувшись с реальностью, где всё было в точности до наоборот, Фритцль впадал в лютую ярость и уже сам, по примеру своей матери и дедушки, становился деспотом, при воспитании собственных детей прибегал к тем же дисциплинарным средствам, что и его мать: Scheitelknien.

6 апреля 1966 года в семье Фритцль родилась четвёртая по счёту дочь, которую нарекли Элизабет. Она-то и стала в будущем самым многострадальным человеком и поневоле прославилась на весь мир в качестве узницы подвала. Джозеф ненавидел толстых женщин, а четвёртая беременность делала мать девушки - Рози - еще толще. Старые чувства одиночества и жалости к себе вернулись с удвоенной силой : “Если ты не сделаешь то, что я говорю, - угрожал он жене, - будет только хуже”. Его невестка Кристина Р. никогда не любила его, и теперь она решила, что его отношение к жене и детям можно охарактеризовать только как “деспотическое”. Эмоциональная дистанция мужа заставила Розмари подозревать, что он встречался с другой женщиной и поделилась своими переживаниями с сестрой, но на деле он скатился к своим подростковым привычкам, а сексуальное возбуждение толкало его спариваться с другими девушками города, и данные инциденты до поры до времени оставались неизвестными властям.

После изнасилования медсестры, когда Фритцль отбыл двенадцать месяцев из восемнадцати месяцев тюремного заключения, его жена Розмари приняла мужа обратно. Когда 25 лет спустя после этого инцидента супруги оформили опеку над тремя удочерёнными и усыновлёнными детьми самой Элизабет, томящейся в подвале, но выставленной отцом перед обществом сбежавшей в секту матерью-кукушкой, нагулявшей ребёнка от неизвестного мужчины, местные органы социальной службы не обнаружили в биографии Фритцля криминального прошлого. Когда Розмари навещала его в тюрьме, она ни разу не упомянула об этом изнасиловании.

Это был не ее способ поставить мужа в неловкое положение. Поэтому они никогда не говорили о том, что случилось в Линце, почему, как часто и случится ли это снова. Если бы Розмари заговорила об этом—а Розмари было достаточно трудно даже думать о том, что произошло в Линце,—это поставило бы под сомнение ее роль жены, роль, которая, конечно, не давала ей права каким-либо образом ставить мужа на место или подвергать сомнению его авторитет. Если в случае с Чикатило, как ни странно, над преступником доминировала его жена, которую он ласково называл Фенечкой, то в случае с Фритцлем дела обстояли значительно по-другому. Свой образ примерного семьянина Йозеф также культивировал в обществе и не позволял никому его разрушить. Да и Розмари не могла представить свою жизнь без него. И поэтому она вложила всю свою энергию в то, чтобы не думать о том, что произошло в Линце, надеясь при этом, что её муж изменится. Тюремное заключение стало поворотным моментом и для Розмари: ей пришлось искать работу в пекарне. Она хотела видеть в муже лучшее и старалась закрыть глаза на остальное.

Чтобы извиниться — хотя бы косвенно — перед Розмари за то, что произошло в Линце, Йозеф Фритцль купил ей новый дом. Это был первый семейный дом отдыха под названием Seestern (Морская звезда), вилла, больше похожая на отель: огромная трехэтажная, с сорока спальнями, тремя террасами, рестораном и баром. Дом располагался рядом с Мондзее (Лунным озером) в районе, известном как Зальцкаммергут. 12 ноября 1986 года произошла трагедия: именно там и пропала местная девушка - 17-летняя Мартина Пош. Десять дней спустя ее нашли изнасилованной и убитой на берегу Мондзее, напротив дома Фритцля. Девушка была завернута в пластиковый брезент. Как и в случае с убийством Чикатило девятилетней девочки, Елены Закотновой, так и в Австрии подозревалось трое человек в её убийстве, включая и самого Йозефа, правда уже в 2008 году. Следователи удивились невероятному внешнему сходству жертвы с Элизабет: девушки выглядели, как сёстры-близнецы! К сожалению, преступник так и не был найден, а уголовное дело, как и в случае с Леной Закотновой не раскрыто до сих пор. Личные вещи Мартины, а также удостоверение её личности, полиция не обнаружила.

Также Йозеф дважды подозревался в поджоге здания и вышел сухим из воды. Прошу заметить, что именно книга Стефани Марш и Бояна Панчевского считается официальным источником.