socialAnalytics

Непопулярный формат текста.

Я очень люблю трамваи. Потому, что в трамвае хорошо. Там можно смотреть в окно и наблюдать людей, дома, машины и прочий посторонний мир. Когда двери трамвая открываются, узнаёшь, какая погода на этой остановке: вдыхаешь запах улицы, ощущаешь прохладу или другие варианты температуры.

Когда двери трамвая закрываются, можно посмотреть на вновь вошедших незнакомых людей. Незнакомых людей с каждым годом становится все меньше. Население давно уже выучило всех людей из телевизора и интернета. Живые незнакомые люди, которых можно не торопясь рассмотреть, остались только в общественном транспорте и в очередях.

Вот сидит мама с дочкой. Мама с красивыми, но измученными чертами лица, кричит на дочку, не стесняясь, из последних видимо сил.
У дочки на голубых глазах слёзы, в руках школьный, в треть её роста рюкзак. Они о чём-то ругаются, не соблюдая приличия. У обоих неимоверная усталость на застывших лицах. Мама иногда кричит, девочка льёт слёзы.

«Не суй пальцы в рот. Вытащи», - говорит мама.

Девочка вытаскивает изо рта пальцы, голубые глаза покрыты слезами. Не двигаются. Люди в трамвае смотрят кто куда, равнодушно.
Подмигиваю девчонке, чтобы развеселить. Она не реагирует. Наверное неприлично подмигивать вот так вот детям…

«Не суй пальцы в рот, говорю. Когда ты начнёшь меня слышать»,- повторяет мама, с надрывом, безнадёжно.

Неудобно. Я отворачиваюсь, начинаю вспоминать о том, как у меня дела с детьми, перебираю факты, где-то не очень, иногда нормально , местами стыдно. Смотрю в окно на посторонний мир: людей, дома, машины.

Трамвай – он как телевизор, едешь, смотришь, хочешь на людей, хочешь на машины. Едешь ровно, без тряски. Вот в маршрутке по другому, в маршрутке нервно и трясёт. В маршрутке водитель у всех на виду, потому наверное, он матерится. А в трамвае спокойно и уверенно, там водитель радостный и добрый, у него есть отдельный кабинет.

Я поворачиваю голову в сторону девочки с мамой. Дочка спит со слезами на глазах. Мама смотрит в телефон – тоже отдыхает.

Мне кажется, в трамваях всегда всё становится хорошо. И с ними тоже всё будет хорошо. Девочка проснётся и улыбнётся, а мама, отдохнув в телефоне, погладит дочку по голове, обнимет и у них тоже всё сложится.

Потому, что трамваи, они хорошие. А души самых добрых трамваев после смерти переселяются в поезда или в электрички.

Гипархия и Фёдор Безбожник

Лисимах, царь, в прошлом оруженосец Александра, отец которого вышел из низшего сословия устроил пир в тот день. Непростые люди были на том пиру: умнейшие мужи, философы, полководцы и просто богатеи. Они наслаждались: общением, искусством, любовью, ели вкусную при этом всём еду.

Торжественно глядя вниз, на окружающих рассуждал философ Фёдор-Безбожник, привлекая слушателей и милость Лисимаха. Федор безбожник размышлял о превосходстве разума над фанатизмом, в частности он говорил, что любовь должна быть рассудительной.

В это время вошла Гипархия. Которая считала себя равной мужчинам, будучи женщиной. Она ценила простоту и отрицала излишества Ли прочие грехи. Как и все философы, собравшиеся на пиру у Лисимаха. В отличие от которых, она не имела имущества, но имела мужа- тоже философа Кратета. Который, впрочем, тоже не имел имущества.

Она подошла к Федору Безбожнику, встала напротив и стала поправлять волосы. Она была жутко красива. История её любви- тема отдельная. Слушатели Фёдора невольно потеряли нить его рассуждений, переключив внимание на Гипархию. Которая с насмешкой смотрела на теряющего важность Федора. Лисимах с любопытством наблюдал назревающий конфликт.

— Вот, цена твоих суждений, Фёдор. Они не дороже моей причёски, -сказала Гипархия.

-Женщина, тебе надо быть, разумной, а не красоваться, вызывая безрассудные желания.

-Ты всегда разумен?

-Да! Я философ, философ всегда разумен, -Фёдор величаво осмотрелся. Окружающие с азартом ожидали. Лисимах с любопытством изучал фигуру Гипархии.

Которая так поправила одежду, так изогнула своё тело, что у многих перехватило дух. Фёдор перестал интересовать кого-либо совершенно.

-Разумней тебе не спорить с женщиной сейчас, тем более что перед тобой женщина философ, - сказала холодно Гипархия.

Фёдор сжал кулак, разжал в гневе. Ударил себя по лбу с досады звонко, - воскликнул:

-Ты, ты, ты… Глупая женщина, я разумный, а ты нет. Ты просто возбуждаешь мужиков, отвлекая их от разумного.

Гипархия подошла к Фёдору и звонко ударила Фёдора по голове. Так же, как и он. Аргументировала:

-Всё, что делает Фёдор – это разумно. Я сделала то же, что и Фёдор. Я поступила разумно, ударив Фёдора по голове, так же, как и Фёдор. Мне же надо быть разумной, как ты и говоришь.

Лисимах захлопал в ладоши, с восхищением кивнув головой прекрасной Гипархии. Остальные так же посмеивались над философом Фёдором. Который потерял самообладание, он в гневе подбежал к Гипархии и задрал её платье. Опозорил, продемонстрировал, её женское тело, заявил:

-Ты женщина! Зачем ты вообще сюда пришла, неразумная? Иди и шей уже женщина, к ткацкому станку например…

-Разве это плохо, что я стала философом вместо того, чтобы стоять у ткацкого станка.

-Плохо, - взвизгнул Фёдор. Он совершенно потерял самообладание.

-То есть плохо как то, что я неразумная, так и то, разумная и я не стою у ткацкого станка?

Гипархия засмеялась звонко и радостно, её глаза заискрили победой. Засмеялся и Лисимах с пирующими.

Философ Фёдор Безбожник, известный при жизни, обласканный царями, запомнился этим случаем, в соответствии с совершенно непонятной исторической логикой. У него было целое учение, и ученики. А вишь как бывает, запомнился анекдотичной ссорой. Эх

-Да ладно, проспорил же. Иди выпей, -предложил Лисимах Фёдору, руки которого дрожали, лицо которого покраснело и набухло.

-Где вы научились такому самообладанию, - спросил Лисимах Гипархию, которая радостно осматривала окружающих. Которые аплодировали ей восторженными взглядами.

-Очевидно, что не на пирах царей. Я живу среди народа вместе с мужем каждый день, приходите тоже научитесь, - ответила Гипархия.

Она засмеялась победе над именитым философом, женщина, она, вероятно, чувствовала, что запомнится этим случаем надолго вперёд.

В детстве Серёжка почти не видел телевизора, потому что в семье не было на него денег. Захватывающие ток-шоу, красавицы из сериалов и крутые парни из боевиков – всего этого Серёжка почти не видел и ему совершенно не о чём было говорить со сверстниками. Он замкнулся, стал сторониться людей и грустить.

С горя, в одиночестве, Серёжа читал книжки, забывая реальность.

Прочитав книг восемьсот, Серёжа наткнулся на книгу про Дон Кихота Лама́нчского, хитроумного идальго, который совершал подвиги ради девушки по имени Дульсинея. Под воздействием прочитанного, Серёжа решил, что тоже станет делать подвиги ради любимой девушки.

Чтобы найти любимую девушку для подвигов, он обратился к одноклассницам и другим девушкам с района, однако был высмеян и не понят. Ему в след вертели пальцем у виска. От такого поворота событий Серёжа после стал панически бояться девушек, он мямлил и краснел рядом с прекрасным полом.

Кто-то боится пауков, кто-то хулиганов-у Серёжи возник страх девушек.

* * * * * * * *

Прошли годы, Серёжа окончил школу, выучился в университете, устроился на работу, вырос и стал начальником, превратившись в Сергея Ивановича...

Он так и не нашел себе девушки, ради которой он мог бы совершать подвиги. Одинокий, он полностью погрузился в работу, потихоньку старея. Он перечитывал книжку про Дон Кихота, на досуге, с горя, вместо того чтобы пить хотя бы водку, как полагается в таких случаях.

А потом к Сергею Ивановичу в отдел устроилась Анка, девушка с очками на пол лица, в застиранной одежде, которая сутулилась и виновато улыбалась. Увидев её, Сергей Иванович внезапно задохнулся от восторга и потерял способность говорить.

Поначалу Сергей Иванович так терялся рядом с Анкой, что у него не получалось даже выдать ей поручения- вместо этого он краснел и мямлил.

Анка старалась интеллигентно угадать мысли Сергея Ивановича и стала выдавать поручения сама себе, уточняя, правильно ли она поняла, что хочет сказать начальник. Сергей Иванович лишь мычал и мотал головой в разные стороны в ответ. Он был беспомощен от переволнявших его чувств. Со временем, Серёжа, конечно же привык к Анке и стал общаться с ней с помощью слов. У него жаде прошел страх перед женщинами. Он даже стал улыбаться девушкам на улице.

«Я перестал бояться женщин. Теперь я нормальный», - Так Сергей Иванович однажды сказал Анке восторженно взвизгнув и подарил шоколадку.

Потеряв страх перед Анкой, Сергей Иванович рассказал про всё, о чём думал в одиночестве.

Он даже рассказал про Дон Кихота и про то, что очень боится прожить и не совершить ни одного подвига...

-Можно я буду совершать подвиги для Вас?- предложил Анке Сергей Иванович. Он смотрел на Анну беззащитным взглядом влюблённого.

-Мне не нужно подвигов, - сказала Анка и виновато улыбнулась. Пояснила: -подвиги нужны тем, кому плохо. А мне не плохо, мне терпимо.

Сергей Иванович с наспех состроенной улыбкой сглотнул горькую слюну и убежал тогда от неё. «Ей не нужно моих подвигов, значит она не любит меня», - так сказал Сергей Иванович своему отражению в зеркале и заплакал в тот вечер. Он стал мрачен и принялся читать книгу, вместо того чтобы напиться с горя, как все.

Он замкнулся от людей зачем-то и перестал общаться с Анной. Она часто смотрела ему в след, на лице её отражалось глубокое переживание. Сергей Иванович не видел этого, он же замкнулся.

* * * * * * * *

Однажды потом, когда Сергей Иванович был на очень важном совещании, от Анки пришло сообщение по телефону о том, что у неё сломалась машина. Сергей Иванович написал ей, что она может опоздать и починить автомобиль.

Когда пришла Анка, он извинился перед ней за то, что не приехал спасать её. «Ничего страшного, спасёте в следующий раз»,-ответила Анна тогда и горестно вздохнула.

Через какое-то время Сергей Иванович, выступал с докладом важным для карьеры, тогда, когда позвонила Анна. Она попросила Серёжу приехать, а он разрешил ей прогулять весь день, сам не приехал. Не смог. А куда ты поедешь, если у тебя важный для карьеры доклад?

Анка просила помочь, а он не приехал. Сергей Иванович стал смотреть на себя в зеркало с укором. Потому, что Дон Кихот бы приехал к Анке, а он не смог. Он стал пить после того, как не смог. Ему было совестно. Он спрятал книжку с Дон Кихотом в стол, извинившись перед ней за что-то.

Однажды у Сергея Ивановича появился карьерный шанс и ему стало светить место исполнительного директора. Ему предстояло собеседование с акционерами. Тогда и позвонила Анка.

У неё опять сломалась машина.

Она сказала, что она мешает людям ехать, что все водители орут на неё и матерятся.

Она говорила со слезами в голосе.

За несколько минут до собеседования.

Как некстати-то всё.

Серёга зашел на собеседование в рассеянном состоянии. Важные люди что-то говорили, а Серёга смотрел сквозь них, как будто ничего не слышал… Он молчал, никак не реагировал на высокое начальство. Время уходило, карьера шла под откос…

Где-то на дороге сидела Анка в сломанной машине...

- Расскажите нам о вашей стратегии развития производства…

Серёжка стоял молча.

-Скажите же что-нибудь… Почему вы молчите? -спрашивали акционеры.

Последовало томительное молчание. Серёжа смотрел беспомощно в окно, как будто всё забыл. Потом он смотрел в должностные лица, потом опять в окно…

-Потому, что я Дон Кихот,-вдруг выпалил Серёжа…

И выбежал за дверь. Оставив важные лица премного недоумевать.

Он прибежал к Анке, c порванной в дороге рубашкой. Спасать.

-Наконец – то. Я тебя вообще – то уже третий раз жду, - Анка смотрела на Серёжку с восхищением и нежностью, сквозь большие в пол лица очки.

-Вам же не нужны подвиги, - пошутил Сергей Иванович.

-Теперь уже нужны. Мне плохо теперь. Без вас.

Серёжа улыбнулся, выпрямил спину, расправил плечи. Спросил смело и с гордостью, готовый к подвигу:

-Что у Вас сломалось? Давайте посмотрю астомобиль.

-Ничего у меня не сломалось, - сказала Анка: - У меня новая машина, она вообще не ломается.

* * * * * * * *

Эта история не имеет яркого сюжета, блестящего героя и неожиданных поворотов. Она про бабушку, которая спасла внука от водки и бандитов и умерла…

Лёшка жил в небольшом уральском городке, на коротенькой улочке рабочего района с бабушкой Машей. Они жили на её пенсию и на выручку от продажи урожая с огорода. Бабушка Маша привезла Лёшку с севера, когда он был маленький. Никто не знал где его мать и отец, их просто не было.

Лёшка рос очень жестким ребёнком, и, если ему что-то не нравилось, сразу лез в драку. Дрался Лёшка больно и со страстью. Он был силён не по годам. И он был из рабочего района, в котором очень часто общались с помощью физической силы.

Лёшка рос и дрался всё чаще и чаще, порой по несколько раз в день. Но он никогда не дрался в школе. Потому, что в школу, в случае драки вызывали бабушку. А бабушку Лёха боялся сильно. У Лёшки не было никого кроме бабушки.

Потом, когда наступила перестройка, которая была перед девяностыми, у одних людей пропало благополучие, у других людей пропало приличное поведение, а иные приобрели существенное финансовое превосходство. Была объявлена гласность и новая для страны жизнь. Которая ничего хорошего не принесла Лёшке и его бабушке. Им сразу стало жить труднее. И Лёшка стал озлобляться по настоящему. Он подрос к тому времени и стал бить тех, кому жилось легче просто так. Многие школьники обходили места, где гулял Лёха стороной.

А потом наступили девяностые и его пригласили в криминал где водились деньги, настоящие, шальные. Ему надо было просто стать мафиози и драться, за хороший, кстати доход. Лёшка был силён не по годам, он был боец от бога-он жил драками.

Естественно он согласился стать бандитом и стал ездить на иномарке, которая называлась audi. Такая она была красивая тогда, мы всем городом на неё любовались. А Лёшка катался. Эээх.

Но потом он отказался и ушел из криминала. Бабушка запретила. На заводе зарплату годами не платили, а она запретила. Людям жрать было нечего, а она запретила. Заставила юного Лёшку мороженое в электричке продавать, дрова колоть соседям, да огороды копать за деньги. Ещё пить и курить запретила. И ведь Лёшшка слушался. А это тяжело в пятнадцать лет слушаться. Это же период, кода человек что сам всё знает и умеет. Но Лёшка делал так, как ему говорила бабушка-у Лёшки не было никого кроме бабушки.

Он не пил и не курил, не состоял в бандитах – ему ничего не оставалось, как драться с горя. Тяжко им пришлось с бабушкой. Пенсии тогда были маленькие, а работы не было. Грузчиком тогда только по блату устраивались. К бабушке Маше часто приходили из разных концов небольшого городка, просили Лёшку утихомирить, чтоб не бил. И Лёшка не бил- слушался.

Лёшка рано женился, по глупости, можно сказать: ни кола у него не было ни двора, на улице бандитизм процветал. В больших -то городах люди уже нормально жить стали тогда, а вот в маленьких царила безысходность. От которой многие пили, а Лёшка дрался. В этой безысходности Лёшка женился и родилась у него доча Вика. Тогда не было ипотеки и ютился он с семьёй у бабушки, в малюсеньком доме.

И Лёшка запил было от бытовых тяжестей….

Бабушка Маша тогда уже видела плохо, забывала многое. Но Лёшку выпорола ивовой веткой. Сняла штаны и выпорола. Запретила пить и драться. А Лёшка стоял во дворе спокойно с голой жопой и ждал, пока его бабушка ругала- у него не было никого кроме бабушки.

Соседи долго потом перешёптывались про этот случай. А Лёшка бросил пить, несмотря на насмешки. С трудом, но и драться Лёха бросил тоже.

Он дожил до нормальных времён, когда на заводе стали платить зарплату. Многие его сверстники с его рабочего района не дожили. У них не было бабушки Маши, которая запрещала пить и драться. Лёшка наконец-то купил дочке красивое - прекрасивое платье. Жене сапоги купил кожаные, германские «Саламандер».

Когда жизнь у Лёшки наладилась, бабушка Маша враз и померла тихонько. Она сказала, что делать её на земле больше нечего, своё дело она сделала, защитила Лёшку от бандитов и водки, на ноги поставила...

Она умерла, оставив Лёшку жить в своём маленьком доме. Который был на коротенькой улочке рабочего района. С женой и дочей Викой. Теперь уже она запрещает Лёхе пить и драться, потому что бабушка Маша запретила…

И Лёха не пьёт и не дерётся. Бабушка Маша ведь запретила.