koleButt

- Прости меня, Дим. 
- Что? Я чуть не поперхнулся, настолько неожиданно Саша мне выдал эту фразу. 
- Прости меня, Дим. За все. Ты не виноват, дело не в тебе. Прости, что в нос тебе влепил, что обвинил тебя в... Саша замолчал. 
И тут я вспомнил о его жене. 
- А где Светка? Подожди, у вас же ребенок должен быть? Она родила уже? Я совершенно потерялся во времени! 
- Не было никакого ребенка. Послушай, Дим. Это все она сделала. Я застал ее... сначала с другим, на нашей кровати, а потом за совершенно безумным занятием. Ночью. Проснулся, а ее нет. А из соседней комнаты свет мерцает. Я туда зашел, а она колдует. Другого слова я и подобрать не могу, брат. Даже смешно звучит. Сидит на полу, вокруг свечи, фигуры какие-то... да я даже не рассмотрел. Что за чушь? Включил свет, все разбросал. А она как ни в чем не бывало, сидит и улыбается мне. А глаза злющие. Ору на нее: "Что это такое?" А в ответ слышу: "Не люблю я тебя. Я друга твоего люблю. А тебя и не любила никогда, потому что ты ничтожество. Неудачник". И смеется. "За тебя замуж вышла, чтобы к нему быть ближе. Да только он внимания на меня не обращал. А когда я сама к нему пришла, он меня выгнал. Я поклялась тогда, что он пожалеет, что отомщу. Я пошла к ведьме. Она мне и сказала, что делать надо. И тебя я обманула, никакого ребенка не было от Димы, я вообще не была беременна. Я специально так сказала, чтобы вас разлучить. А ты глупец, бегал за мной, как тряпка. А мне это и на руку было". И как засмеется, вроде безумной. Сумасшедшая. Сидит и смеется истерически. Наслаждаясь моим бессилием, нашей ссорой с тобой. Своей удачей! Я тогда схватил ее, еле сдержался, чтобы не ударить. Пока по коридору тащил, она смеялась и даже дверь за ней захлопнув, слышал, как она в подъезде заливается. 
- Знаешь, я как прозрел. Как пелена сползла. Я все понял, все-все. Я тогда к тебе помчался. Дверь ты не открыл, конечно. Я МЧС вызвал, дверь взломали, а ты на полу бьешься в истерике и царапаешь себя. Кожа кусками висела. Вот так ты и оказался в больнице. Если б я не знал, в чем дело, тебя бы в "Белых столбах" закрыли. Я настоял, сказал, что у тебя эпилепсия. А знаешь наших врачей, они и разбираться не стали. Ты пока лечился, я в церковь ходил, свечки ставил за тебя. С батюшкой советовался. Я и за нее ставил, чтобы разум ей всевышний дал. Я вещи собрал свои и сюда переехал. Не знаю, где она, может быть там и живет. 
- Я так ее любил, я думал, всю жизнь с ней буду, что она мой человек. Мечтал о семье. А она... 
- Прости меня, друг. Я теперь никогда в тебе не усомнюсь. Правду говорят, все зло от баб. 
Я молча слушал Сашу, вглядываясь в его лицо. Он так постарел. Новые морщины. Глаза грустные, тусклые. Печальный такой. Мой добродушный, доверчивый друг... теперь он совсем другой. Слушал его и заставлял себя забыть о том, что было со мной. Может быть, память и сотрет эту историю, но шрамы на лице и на руках будут мне об этом напоминать еще долго.

Друг мой, Сашка. Мы с ним с детства вместе. Во дворе в футбол играли, из рогаток стреляли и прочие мальчишеские игры. В школу вместе тоже ходили, просидели за одной партой все 11 лет. Ну и в институт один пошли. Благополучно отучились, он даже красный диплом заполучил. В общем-то, все продолжалось совершенно хорошо. Мы работали в разных фирмах, но виделись достаточно часто. И вот настал прекрасный момент, Сашка с девушкой познакомился. Хочу сказать, что ему не очень-то везло в любовных делах, в отличие от меня. Поэтому, я искренне за него радовался, конечно же. Отношения их развивались стремительно и уже примерно через полгода они подали заявление в ЗАГС. День свадьбы, праздник, веселье, пьяные гости. Таким счастливым я его, наверное, не видел никогда. Может быть, только в его девятый день рождения, когда ему долгожданный велосипед подарили. Это, конечно же, совсем разные вещи, но в день свадьбы, как и тогда, с его физиономии улыбка не сходила.
Через некоторое время он мне пожаловался, что у них никак не получается завести ребенка. Тема щекотливая, Саня очень стеснялся об этом говорить. Жутко краснел и прятал глаза. Я его уверил, что все будет нормально, все у них получится. Главное, как говориться, стараться и не унывать. Вроде бы, друг успокоился. Впрочем, эту темы мы больше не поднимали.
Настал мой день рождения. Я устроил бурную вечеринку у меня на даче. День рождения у меня в июле, поэтому дача - оптимальный вариант. Народу я позвал уйму. Тридцатник все-таки. Когда все уже достаточно напились и все смели со стола, на небе уже во всю сияли звезды. К этому времени многие разъехались. Остались на даче всего несколько человек: я, Санек с женой и еще пара ребят, тоже с женами. Я их всех разместил по комнатам, сам пошел в свою. В гордом одиночестве. Проснулся от, извините, того, что меня кто-то нацеловывает. Хм... девушки у меня в ту пору не было... я дернулся и в темноте еле разглядел знакомый силуэт. Глазам своим не веря, зашипел - Ты что творишь? Саня, мой друг!!! Все верно, это была его жена. Она так настойчиво меня домогалась, ясно, чего ей было надо. Я смотрел на нее в темноте, вытаращив глаза, а она заигрывала со мной. Только зрачки сверкали в лунном свете. - А ну, пошла вон! Она ушла, а я в шоке пролежал до утра.
Утром, еще полупьяные гости потихоньку начали выползать в кухню и требовать воды или кофе, кому что было нужнее. Сашка был такой радостный, шутил, вспоминал ситуации, которые происходили вчера. А мне было стыдно на него глаза поднять. Хотя, по сути, что я сделал? Я тайком глянул на его жену, а она хитро так улыбнулась мне и подмигнула! Вот тварь! Другого слова к ней я подобрать не мог! Саня мой лучший друг, как брат! Я хотел списать все на пьяный сон, но после этого взгляда ее, я был уверен - приходила ко мне! И как мне быть теперь? Сказать другу или нет? Но он ведь такой счастливый, глаз с нее не сводит практически, ходит за ней. Ладно, черт с ним, постараюсь забыть.
Но забыть мне не удалось. Через несколько дней Сашка уезжал в командировку. Всего на неделю. В следующий же вечер, после его отъезда, у меня зазвонил телефон. Звонила, конечно же, его жена. - Привет! Что делаешь? Может быть, пойдем кофе где-нибудь попьем? - Тебе чего от меня нужно? Твой муж только что уехал! Как тебе только совесть позволяет? А она в наглую так - А что, если ты мне нравишься? Я в бешенстве швырнул трубку. Вот Саня попал, думал я, такую суку пригрел! Телефон разрывался, но трубку я не брал, уверенный, что звонит опять она. Когда мне уже осточертело слушать трели, я схватил трубку и заорал - Что тебе надо?! На том конце провода был Сашка - Эээй, чего разорался? Как дела у тебя? И смеется. Я успокоился, говорю - Да балуются, названивают. Поболтали с ним и напоследок друг мне заявил - Последи за моей женой, я очень за нее волнуюсь! Ты не представляешь, как я люблю ее! Я вяло согласился, думая о том, что волноваться не о том надо.
Примерно за день до приезда друга, его жена пришла ко мне домой. Черти принесли. Не открыть я не мог, потому что она настойчиво названивала в дверь и твердила - Открывай, я знаю, что ты дома. Голос еще такой слащавый. Меня от нее, если честно, уже тошнило! Я открыл дверь, но в дом ее не пустил. Отчитал ее последними словами - Ты с катушек, что ли съехала?! У тебя муж завтра приезжает! А она мне на шею кидается, целоваться лезет. Еле отцепил ее от себя. - Как ты себя ведешь, потаскуха? Проваливай отсюда! Она на меня глазами сверкнула, прошипела - Ты еще пожалеешь! Развернулась на каблуках и рванула вниз, даже лифт не вызывала.
Как и положено, Саня вернулся через неделю, встретились у них дома. Посидели, поболтали, друг подарков привез. Как будто не по работе ездил, а отдыхать. Веселый еще такой, радостный. И жену свою все обнимает, ну, это понятно. А она мне глаза свои подлые строит. Мне стало неуютно и я, попрощавшись, ушел.
Всю ночь промучился в раздумьях, рассказать или нет другу, что жена-то до меня домогается. Решил - расскажу. Раз она никак угомониться не может, то это никогда и не прекратится. Дождавшись подходящего времени суток, чтобы позвонить, я пошел к телефону. Но я не успел. Саша позвонил мне сам. - Премию выдали! Хочу что-нибудь Светке купить. Пойдем, посоветуешь мне и просто за компанию? Конечно же, я пошел. Всю дорогу меня грызла мысль о его жене, о том, как ему сообщить. Сашка как птица летал просто, от чувств. Выбрали в ювелирном браслет ей и серьги. Упаковали нам красиво. Домой мы через парк пошли. И тут я решился, говорю - Давай присядем, мне поговорить с тобой надо. - Ну, давай. Сашка выглядел так беззаботно. - Ну? Что там у тебя? Смотрит мне прямо в глаза, довольный, счастливый. Улыбка от уха до уха... Ладно, решился - Светка лезет ко мне, Сань. В ночь, после моего дня рождения в пастель ко мне прыгнула, я выгнал ее. Когда ты уезжал, она мне звонила, а потом пришла, на шею вешалась, целоваться лезла. Сань, гони ты ее подальше, а? Сашка изменился в лице так резко, как не бывает, наверное. Брови нахмурил, в глаза мне глядит строго. - Это правда? Я - Брат, ну когда я тебе врал? - А почему сразу не сказал? - Да тебя пожалел, ты вон, как идиот, ходишь. Счастливый! Саша встал и пошел прочь. Я не стал его останавливать, пусть подумает наедине с собой.
Через три дня он мне позвонил и вызвал на разговор. Голос такой же серьезный. Договорились встретиться у моего подъезда. Когда я вышел, Саня уже стоял, ждал меня. Я ему руку протягиваю, а он мне в морду как зарядит. Кровь из носа хлынула, на асфальте лежу, а он на корточки рядом со мной садится и сквозь зубы мне говорит - Ты, сука, к жене моей больше не подходи. И не переваливай на нее свою озабоченность. Я ей верю больше, чем тебе. Радуйся, что за изнасилование к ментам не пойду, заявление на тебя писать! Встал, уходить начал, а потом вернулся и добавил - Ты, подонок, обрюхатил жену мою. За один раз, а мы не могли со дня свадьбы. Я больше знать тебя не хочу. Не друг ты мне! И ушел... Я даже слова все забыл, что знал за свои тридцать лет. Что это сейчас было? Как обрюхатил? Воздушно-капельным? Или в ту ночь, мой сон был настолько крепок, что я и не заметил ничего? Подождите, так я же четко помню, как выгонял ее ко всем чертям из комнаты!!! И спал я одетым тогда. Что за бред?
Я вытер ладонью кровь и побрел домой. Звонить другу было бесполезно. Да что там, другу... он ведь отрекся от меня, нет у меня друга больше. Вот стерва, что же она ему наговорила? Я звонил Сашке целыми днями, практически без перерыва. Решил все-таки пойти к нему. Уж дверь-то, может быть, он откроет мне? В квартиру я трезвонил минут пятнадцать, пока соседка не открыла и не наорала на меня. Сообщила, что переехали они. - А куда, не знаю! Уходи отсюда, а то милицию вызову!
Что же делать? Неразрешенная проблема, потерянный друг и эта змея, которая с ним и лжет ему с честными глазами! Я был в отчаянии. Мысли не давали мне ни спать, ни есть. Я похудел, все валилось из рук, с работы даже уволили. Я заперся дома и думал, думал, думал. Пока бессонницу не схлопотал.
Однажды ночью, сидя на кухне, заваривая очередную чашку кофе, я заметил, что на микроволновке мигают цифры. Знаете, часы ведь на них обычно, а тут цифры бегали, как ненормальные. Как будто кто-то жал кнопку установки времени. Я равнодушно наблюдал за этим действом, потом просто вырвал вилку из розетки и ушел в комнату. Включил телевизор и погрузился в бессмысленную череду рекламы, магазина на диване, глупых ток-шоу. На кухне что-то упало. "Черт, все не так у меня" - подумал я и даже не сдвинулся с места. Следом за грохотом запищала микроволновка. Подождите, я же вырвал ее из сети. "Я схожу с ума, вот тебе и ответ". Следом за писком, который начал учащаться и как будто становился громче, я услышал, как хлопнул холодильник. Раз, второй, третий... пять... двадцать. Дверца хлопала как человек в ладоши. Хлопки, сопровождаемые нестерпимым писком и звоном посуды. Складывалось ощущение, что началось землетрясение. Личная кухонная тряска. Я прислушивался, вдавливая свое тело в кресло. Не знаю, страшно мне было или просто удивительно, объяснить я не мог. Решив все же обследовать обстановку, я попытался встать, но... я не мог пошевелить даже шеей. Наверное, даже глазные яблоки застыли на месте. Пальцы, держащие чашку, сжимались, пока керамика не лопнула, порезав мне ладонь. Я чувствовал, как теплая кровь стекает по руке, капает на ноги. Шум на кухне, казалось, достиг пика и затих. Как будто звуки в принципе выключили. Все, которые существуют. Часы, ветер, мое дыхание, хотя я дышал, это я знал наверняка, потому что от каждого вздоха грудную клетку жгло. Мое оцепенение спало и я наконец-то опустил руку, из которой текла кровь. И звуки появились. Перемотав ладонь бинтом, я решился заглянуть на кухню. Никаких изменений. Шкафчики закрыты, холодильник гудит, микроволновка не работает, потому что выключена, как и было. У меня закружилась голова. "Наверное, это от кофе..."
Очнулся я на полу, посередине комнаты. Голова раскалывалась и гудела, как будто меня избили. Я смутно видел дальше своего носа, потому что глаза слезились, все плыло. Как из забытия какого-то, я очнулся и не мог прийти в себя. Еле поднявшись на локтях и прозрев, я заметил странную вещь. Все предметы в комнате были как бы немного в воздухе. Парили над полом буквально в трех сантиметрах. Кровать, шкаф. Даже предметы на полках были чуть выше. Как будто невесомость была в моей комнате, которая действовала на все, только не на меня. Я сидел на полу и озирался по сторонам. Вдруг резко все обрушилось на пол. Казалось бы, всего три сантиметра, но грохот был такой, как будто с потолка и с силой. Некоторые безделушки упали на пол и разбились. В следующую секунду осколки поднялись к потолку и начали кружиться, превращаясь в воронку. Я забился в угол и с ужасом наблюдал, осознавая про себя, что просто схожу с ума. Что это все от переживаний, от голода, от бессонницы... Я не мог кричать. Я даже не хотел. Это был не тот случай, когда глотка не слушается, нет. Я просто не хотел кричать. Может быть, я боялся, что осколки рванут в меня и я умру перерезанный. А кто меня будет искать? Я совершенно один. Друга нет, родителей тоже (они умерли десять лет назад). Зазвонил телефон, трубка снялась с аппарата сама и я услышал шипение. Треск. Потом шепот - Пожалеешь, пожалеешь, ПОЖАЛЕЕШЬ! Шепот срывался на крик. Трубка рванула на меня, но провод ей помешал. Я тогда поблагодарил всех святых, что телефон у меня старый, дисковый. Трубка, как живая, рвалась в мою сторону и скалилась. Там, куда обычно люди говорят, образовалась пасть. Множества острых зубов так и норовили вгрызться в мое лицо. Я от ужаса был настолько истощен, что упал и отключился.
Я не знаю, сколько я пролежал, мне показалось, что вечность. В глаза бил яркий свет. Я вздохнул облегченно, понимая, что все позади. Я уверял себя, что это всего лишь сон. Осмотрел комнату - все было на своих местах. Собравшись с силами, я оделся и пошел на улицу. У меня не было желания нестись из квартиры, сломя голову, переезжать в другой город, обращаться к гадалкам и прочее. Я просто почувствовал голод. Дойдя до ближайшего кафе, я заказал себе еды, как будто неделю не ел. Впрочем, так оно и было. Ранние посетители и официанты смотрели на меня с опаской. Я посмотрелся в окно, еле видно в нем было мое отражение. Себя я, конечно, не узнал. Растрепанные волосы, скулы выпирают. Я как из рассказа "Худеющий" С. Кинга. Я успокоил себя тем, что в окне отражения особенно не разглядишь, значит, выгляжу я лучше, чем вижу. Но все же не так отлично, как это было совсем недавно. До ссоры с Сашей. САША!!! О, боже, как же быть?! Мысли опять заполнили мой воспаленный мозг. Мне стало так тоскливо, так жутко и мерзко, что я не выдержал и зарыдал! Посетители за соседним столиком поспешили уйти. Мне не было никакого дела до них, я был погружен в свое отчаяние. Уткнувшись в ладони, я рыдал как мальчишка, которого впервые отец отходил ремнем по заднице.
Немного успокоившись, я поднял голову и с ужасом осознал, что нахожусь дома. Никакого кафе, никаких людей, никакой еды. Желудок предательски застонал, но я не обращал никакого внимания. Не до желудка. Я опять на полу, трезвонит телефон, хлопает холодильник, пищит микроволновка. И голоса. ГОЛОСА!!! Где они? В моей голове? Или здесь кто-то есть? Но кто? Я в панике озирался, никого нет. О, боги, я схожу с ума! За что мне это? Что я сделал не так? Я сжался в позу эмбриона, заткнул уши ладонями, но не мог отогнать это безумие. Голоса становились все громче, они гудели, звенели в моих ушах. Я чувствовал, что барабанные перепонки сейчас лопнут. По рукам потекла кровь. Сочилась сквозь пальцы. Уши, правда, кровоточили. Шум, грохот, ПАНИКА!!! Я сжимался в комок, но это не могло помочь. Я даже молился, я повторял отрывками слова, которые мог вспомнить. Не помня даже, как меня зовут, я стонал, я выл! Неужели не слышали соседи, что происходит у меня? НЕУЖЕЛИ НИКТО НЕ СЛЫШИТ ЭТОТ ШУМ? ПОМОГИТЕ!!! Я рвал волосы на голове, царапал глаза и щеки. Я пытался выдрать, соскрести, выгрызть из своей головы это безумие!!!
В руку что-то кольнуло. - Ай! Я открыл глаза. Улыбающееся лицо мед. сестры. - Все хорошо, отдыхайте. Я попытался поднести руки к глазам, бинты. Весь перебинтован. Что произошло? Если я сейчас опять увижу свою квартиру, я просто умру. У меня будет инфаркт. Или я выброшусь из окна, если найду силы подняться. Я осмотрелся вокруг и увидел, что на стуле, рядом со мной сидит Саша. - САШКАА!!! Хотел крикнуть я, но получился жалких хрип. Друг заулыбался, грустно как-то. - Ты очнулся. С возвращением, брат.
Я молча смотрел на друга и совершенно ничего не мог понять. Он подсел ближе и взял меня за руку. - Не волнуйся. Все уже закончилось. Все хорошо. Прочитав в моих глазах вопрос, он сказал - нет, ты ни в чем не виноват... Как-то отрешенно Саша посмотрел в окно, отпустил мою руку и вышел. Я определенно ничего не понимал. Голова раскалывалось, болели руки, лицо. ЛИЦО! Я же царапал лицо. Что же это за чертовщина была со мной? Саша, ты куда? Я только хрипел. Пришла медсестра и сделала мне еще укол. Я уснул.
Пока я лежал в больнице (к счастью, не в психиатрии, хотя ожидал себя именно там, после пережитого), Сашка не приходил ни разу. Я был практически без сознания все время. Под капельницами, потому что совершенно истощал. И эмоционально и физически.
Выписали меня только через два месяца. Видимо, состояние мое было слишком плохое. Причин, мотивов моего заключения в больницу я знать даже не хотел. Каково мое было удивление, когда я увидел, что из больницы меня встречает Саня. Я кинулся к нему, как ребенок. Настолько мне его не хватало. Я так сильно чувствовал свою вину, я совершенно уверил себя в том, что вина в нашем разладе была именно моя. Он успокоил меня и повел домой. К себе в квартиру я совершенно идти не хотел. В голове всплывали мрачные и жуткие картины происшествия. Но Саня повел меня к себе домой. Оказывается, он вернулся в свою квартиру. Мы прошли на кухню, друг заварил мне чаю. Всю дорогу домой, пока он заваривал чай, пока я пил его... мы молчали. Я чувствовал некоторое смущение. И слабость.

В школе у меня была классная компания - я, Лешка, Юрка, Славка. Мы были прикольные и очень творческие. Сочиняли разные пьесы и были непревзойденными мастерами приколов и розыгрышей. Нас даже учителя из-за этого побаивались. Наши родители работали вместе в аэропорту, мы жили практически рядом. И даже наши дачи были в одном поселке.

Когда нам было лет по 12, в школу перевели близнецов - Наталку и Андрюху. То есть их родителей перевели в аэропорт, и брат с сестрой попали в наш класс. Близняшки как-то незаметно влились в нашу компанию - оказались одной с нами крови. Любители приколов, веселые, смелые. Только одним они нас чрезвычайно раздражали - обожали вспоминать, как хорошо им было в городе, откуда уехали.(Они жили в Украине, кажется, в Чернигове). И какое это крутое место. Там было практически все. А на новом месте жительства, соответственно, ничего. И снега у нас зимой мало, одна слякоть. И грозы редко случаются. И сало невкусное (куда ж нам против Украины).

- У вас что, катков нет? - спрашивала Наталка. - А где вы на коньках ездите? Нигде?!!!!!!!! Ну, дыра!

Мы их, конечно, как-то гасили. Типа, кто ж из современных людей сало ест? И горы у нас крутые, каких в Чернигове нет. Но вот одним близнецы нас клали просто на обе лопатки. У нас не было ни одного дома с приведениями.

Судя по рассказам брата с сестрой, в Чернигове таких помещений наличествовало как собак нерезаных. И многие - в непосредственной близости от их прежнего дома. Был замок с духами рыцарей. Была хата, где обитал нервный мужик с топором, при жизни порубивший в капусту человек сто. И даже был домик, где тусили русалки (ой, любили близнецы Николая Васильевича!)

Нет, мы, конечно, понимали, что замок - явная гипербола, да и с русалками просматривался перебор. Но все равно, в чудном городе Чернигове что-то да было. А у нас - ничего. 

Город начал строиться годах в 40-50-х. Самому старому зданию было от силы полвека. Никто не потрудился забросить хоть один дом, чтобы он покосился, почернел. И даже наши дачи, а также турбаза и зона отдыха в их окрестностях были до отвращения новенькими, не зловещими.

У нас начал распухать комплекс неполноценности. Мы вяло говорили близнецам, что, мол, придет время, и мы им покажем настоящую страшилку. А пока еще рано. И судорожно пытались что-нибудь придумать.

И придумали. Конечно, идея была не фонтан. Для организации дома с приведениями мы выбрали пустой коттедж в конце нашей дачной улицы. Помещение было отвратительное. Веселенький такой беленький домик с крышей цвета шоколада. Вокруг - сиреневые кусты и большая акация. Кстати, покинут он был по совершенно не мистической причине. Семья, которая его занимала, перебралась в полном, кстати, здравии в другой город. Дачи были ведомственные. Ушел из аэропорта - освободил коттедж.

Так что домик пока стоял пустым в ожидании, когда его распределят новому сотруднику.

Нам нужно было не просто придумать историю про этот дом. Еще предстояло сделать так, чтобы близнецы нам поверили. Причем прием с беганьем в ночи в простынях явно не прокатывал - так мы всей компанией уже пугали гостей на моем дне рождения.

В общем, мы придумали такую историю. Жил в доме красивый молодой парень ( а не уродливый мужик с горбом, как настаивал Лешка. Я была романтической барышней, а потому настояла на красивом приведении). Так вот, как-то жилец влюбился в дочку начальника аэропорта (первого секретаря местного ЦК, директора ювелирного магазина - не помню, какой вариант мы в результате выбрали). А строгие родители запретили им жениться. И несчастный парень повесился на акации (ну, не на сиреневых кустах же вешаться). А с тех пор в безлунные ночи, когда в поселке выключают свет, несчастный влюбленный качается в петле на акации, наводя ужас на окружающих.

Нам история нравилась. Тем более, что организовать удавленника было достаточно просто. Несколько лет назад один друг семьи привез мне из-за границы шикарную по тем временам игрушку. Огромного клоуна почти в человеческий рост. На паяце был белый костюмчик в мелкий красный горошек, красный же колпак. И омерзительный громадный рот от уха до уха. Этот-то рот меня жутко напугал, вплоть до истерики. Я напрочь отказалась не только играть с клоуном, но даже близко подходить к нему. Родители решили не мотать мне нервы, а свезли уродца на дачу и водворили в чулан, где валялся всякий хлам. Клоун пролежал там лет пять. И вот теперь мы решили извлечь его и сделать страшным призраком повесившегося влюбленного.

А потом все пошло, как по маслу. В какие-то из выходных (как раз настали теплые апрельские деньки) я вытащила пыльного, воняющего плесенью клоуна из кладовки. Мы с Лешкой перетащили игрушку к нему в дом - он был почти рядом с пустым коттеджем. Юра стащил у родителей бельевую веревку. И на следующие выходные я пригласила близняшек к нам на дачу. Мои родители всегда таких гостей только приветствовали. Родителям Наталки и Андрея идея тоже понравилась. 

В общем, в субботу папа уже вез нас на дачу. Поехали ближе к вечеру, весь день я тщательно изображала крайнюю занятость, якобы оформляла стенгазету, готовилась к какой-то там олимпиаде. Главное было не подпустить близняшек к дому до сумерек. А то уже никакой удавленник не поможет - коттедж при свете дня был настоящим антиподом любым зловещим домам.

Потому мы добрались до дачи, когда солнце уже краешком зашло за горы. Бабушка кинулась кормить нас. И тут-то за ужином я намекнула близнецам, что их ждет нечто интересное, чему в подметки не годятся никакие маньяки с топорами и русалки. Рассказ продолжила уже в моей комнате - там постелили нам троим. Близнецы сомневались. Говорили, что не поверят, пока не увидят. "Подождите, -отвечала я,- ровно в полночь пойдем".

Полночь не наступала очень долго. Меня начали одолевать разные сомнения. Не хотелось идти, не хотелось пугать. И вообще было как- то не по себе.

Еще хуже стало, когда мы выбрались из дома и вышли на темную дорогу - свет в поселке уже выключили. Мы шли, прислушиваясь, как скрипит гравий под ногами. В поселке было очень тихо. Только вдалеке выла собака. Близнецы притихли. Я всеми силами желала, чтобы мальчишки не успели повесить на акации клоуна. Тогда бы мы вернулись побыстрее домой. Наконец дошли до коттеджа. Я зажгла фонарик. Луч света выхватил белую стенку дома, потом сверкнуло оконное стекло, потом луч на секунду ушел в темноту. А дальше выхватил качающуюся в воздухе белую фигуру. Казалось, она светилась на фоне полной темноты. Фигура двигалась - подрагивали ноги, руки двигались почти осмысленно - то ли приглашали подойти, то ли отгоняли. Фонарик освещал существо по плечи. И я его не поднимала - казалось там, на месте головы, таится самое страшное, такое, из-за чего бешено колотящееся сердце вообще не выдержит, взорвется.

Какой-то частью сознания я понимала, что это все спектакль, на дереве раскачивается не монстр, а моя уродливая игрушка. Но липкая жуть захватила меня всю, не давая двигаться, не позволяя вздохнуть. Господи, как же было страшно! И тут я поняла, что уже некоторое время слышу какой-то звук. Это тонко, на одной ноте визжала Наташка. Андрюха стоял рядом, дергал ее за руку и всхлипывал. На ватных ногах я развернулась, схватила их за руки. И мы рванули домой.

В поселке что-то происходило. Хлопали двери, где-то заголосила женщина. Нам все было по барабану. Мы ворвались в дом, в мою комнату, и рухнули все вместе на мою постель, зарылись поглубже в одеяла. Андрюха молчал. Наташка сначала всхлипывала, потом начала икать. Я гладила ее в темноте по руке и чуть не рыдала от жалости. Стоило мне закрыть глаза, как из темноты тут же выплывала светящаяся дергающаяся фигура. Каково же было Наталке!

Никакого триумфа у нас не получилось. На следующее утро Андрюха всю дорогу угрюмо молчал и шатался по дому. Наташа сидела у окна. Близняшки так и не вышли из коттеджа, хоть их пытались выманить на улицу и родители и ребята.

Кстати, ночь удавленника так просто не кончилась. Леша, отвечавший за клоуна ( он лежал под акацией и держал конец веревки, на которой висел удавленник), потом должен был притащить куклу к себе домой и в темноте перепутал коттеджи. Перекинул клоуна через чужой забор. А в этот момент из дома вышла бабка, привлеченная визгом и шумом. Видит - во дворе лежит белое тело. В общем, старушка заголосила, как пожарная сирена. А тут Юрка, который спешил Лешке на помощь, тоже в темноте попал в чужой двор, вляпался ногой в теплицу. Зазвенело разбитое стекло. Из дома с воплями выбежали хозяева.

Словом гам-тарарам продолжался всю ночь. Хорошо, никто не понял, что виновниками была наша компания.

А мы были подавлены. Андрюха попросил нас не говорить с Наташкой про страшный дом, типа, у нее итак крышу снесло. Это было самое безрадостное пребывание на даче за все мое детство. Лешка признался, что, когда вешал клоуна на акации, чувствовал, что делает что-то очень плохое. Славка сидел дома, не спал, а хотел пойти к нам и попросить отложить спектакль. Юрку всю ночь била холодная дрожь. Словом, спектакль прошел, а оваций не было. Причем история дома с приведениями на этом не закончилась. А закончилась только наша дружба с черниговскими близняшками. Как-то исчезли общие темы для разговора, встречаться стали реже. Дружба испарилась.

К середине лета в пустой коттедж въехала молодая семья - пилот и его жена. Совсем юные, веселые. Потом по аэропорту пополз слушок, что пилота списывают - медкомиссия нашла у него какую-то болезнь, летать ему уже нельзя и придется пахать в реммастерских. Еще через несколько месяцев бывшего пилота все время видели на улице пьяным в хлам. Начали говорить о том, что его молодая жена уехала к маме в другой город. И однажды Лешка примчался в школу с квадратными глазами, вытащил нас на улицу, подальше от школы. И там рассказал жуткую вещь. Кстати, Лешкина мать была первой портовской сплетницей, и Леха первым узнавал все пересуды, поскольку подслушивал, как родительница трепалась на кухне с подругами.

Так вот, бывший пилот повесился. Нет, не на акации. А в самом доме, на потолочной балке. Труп провисел пару недель, и соседи совершенно случайно нашли его в жутком состоянии.

- Это что, мы, что ли, виноваты?- вдруг спросил Юра.
- Это каким же макаром мы виноваты? - возмутилась я. - Ничего подобного.

Я старалась говорить уверенно, Прежде всего, чтобы убедить себя. Ребята угрюмо согласились со мной. 

К следующему лету в коттедж снова приехала семья - на этот раз не очень молодая. И прожила там всего несколько недель. Жена, разжигая во дворе мангал, как-то умудрилась поджечь канистру с бензином. Полыхнуло сильно. А женщина с жуткими ожогами промучилась пару дней в реанимации и умерла. Еще какое-то время в доме пожила семья командора эскадрильи. Но глава семьи не разбился во время одного из полетов - у самолета отказали навигационные приборы, и он врезался в гору. 

Прошло несколько лет, я закончила школу, поступила в МГУ. Во время очередных каникул приехала домой и отправилась на дачу. Прошлась по поселку и остановилась у того самого памятного дома - он снова стоял пустой. Теперь коттедж уже действительно напоминал дом из страшилок: он потемнел, крыльцо покосилось, остатки стекла в одном из окон торчали уродливыми клыками, кусты зачахли и превратились в серых уродцев. И только акация разрослась - ее уродливые ветки, казалось, пытаются охватить дом со всех сторон.

В поселке уже уверенно поговаривали, что дом плохой, что там не все чисто. А я не могла избавиться от чувства вины - неясного, не сформированного.

Случилась эта история лет примерно 5 назад. В то время я ещё была на прежней работе на другом конце города, куда добиралась автобусом. 
Тот памятный день предстоял быть очень хлопотливым и загруженным. Мало того, что на работе 8 часов, так ещё надо было водить шефскую комиссию по всем производственным закоулкам, отсидеть пару-тройку часов на собрании, снова вести комиссию к чёрту на рога, а потом добираться домой уже на двух автобусах, т.к. прямой автобус к тому времени уже не ходил. 
Разум подсказывал мне, что обувь надо одеть самую удобную, но эти новые, только что купленные сапоги!.. Они так манили своими чудесными шнуровками, металлическими вставками, заклёпками и высокими платформами, что удержаться было невозможно. 
Поначалу всё было нормально. Мне доставило огромную радость то, с каким возмущением пялились на мои сапоги старые грымзы из бухгалтерии, обутые в ничем не примечательные туфли. Вдобавок, на таких платформах я была выше директора и гордо смотрела на него сверху вниз. Все эти небольшие забавы, конечно, веселили, но уже через час-другой чудесные произведения сапожного искусства дико натёрли ноги. К концу рабочего дня я сильно хромала, а после беготни с шефской комиссией едва могла передвигать ноги. Старые клизмы из бухгалтерии теперь смотрели на меня с победоносным злорадством. Но мне было уже всё равно, хотелось лишь одного: добраться до дома, снять, наконец, проклятые сапоги и отключиться. 
И вот, наконец, удалось вырваться домой, наплевав на предложение ехать на небольшой банкет. Я поковыляла к остановке и вдруг с ужасом обнаружила, что кошелёк вместе с телефоном оставила в другой сумке: ведь собираясь на работу, я схватила сумку с заклёпками, которая так подходила к сапогам, в спешке не переложив в неё часть вещей. 
Преодолевая адскую боль в натёртых явно до крови ногах, я кинулась на служебную автостоянку, надеясь найти там кого-нибудь, кто меня подвезёт. Но никого не было. Идти пешком было около часа. Но делать нечего – поплелась, не сомневаясь, что завтра пойду на больничный. 
Чтобы сократить путь, двинулась через парк. Давно стемнело, и я вспомнила, что этот парк имеет нехорошую репутацию на предмет наличия шпаны, хулиганов, наркоманов и прочих личностей. Но обходить парк и думать не хотелось. К тому же я решила, что хороший точный удар платформой с металлическими заклёпками в соответствующую часть тела охладит пыл любого. Эта мысль заметно приободрила и привела в боевой настрой. 
В парке горели фонари вдоль гравиевой дорожки. Но не было хулиганов-наркоманов. Маньяков и насильников тоже не оказалось, зато очень красиво чертили дуги в воздухе летучие мыши. Мне всегда нравились эти зверьки, и я бы, конечно, полюбовалась их полётом, если бы не была настолько уставшая, и если б дико не болели ноги. Идти по дорожке с крупным гравием на высоких платформах оказалось неудобно до такой степени, что понять это способен лишь тот, кто пробовал пройти по такой дорожке на высоких платформах. Ноги подворачивались, и я рисковала ко всему ещё и расквасить себе нос. Потому я и пошла напрямик через поросший травой холм. Забралась я на него в буквальном смысле на четвереньках. Трава была слишком мокрая, чтоб на неё свалиться, в сапоге заела "молния", и он не снимался. Хотелось взвыть. 
Вдруг над холмом быстро закружились летучие мыши. Их было очень много, и они снижались. Они образовали очень ровный круг со мною в центре. Летели все по часовой стрелке, постепенно сужая круг. Слышался мягкий шелест крыльев, будто шорох шёлковой ткани. Я удивилась: обычно эти зверьки близко к людям не подлетают. А тут творилось что-то странное. Круг сузился настолько, что мягкие крылья задевали меня по щекам и плечам. Почему-то это произвело странный эффект: я совсем перестала чувствовать боль и усталость. С каждым кругом, который они описывали, в меня входила энергия и удивительная бодрость. Я почувствовала единство с этим холмом и травой, с этими существами, с деревьями – со всеми живыми существами в мире. Это, должна сказать, было просто сказочное, неповторимое ощущение. 
Сколько длилось это – понятия не имею. Понемногу летучки поднялись выше, круг расширили и вдруг разом, как по команде, улетели. Я осталась одна на вершине холма, переполненная энергией. 
Путь до дома показался легче лёгкого. Я, наверно, могла бы без проблем прошагать всю ночь. Боль в стёртых ногах не чувствовалась: я шла, будто по облакам. Дома "молнии" в сапогах открылись без труда. Ноги оказались серьёзно стёрты до крови, но зажили буквально назавтра. Ощущение переполненности энергией, силой и здоровьем длилось ещё несколько дней, за которые я успела сделать полно дел. После этого случая со мною навсегда расстался мой хронический гастрит. Сапоги долго стояли в прихожей, блестя заклёпками, напоминая о таинственном случае, пока не были подарены знакомой с предупреждением об их свойствах. И до сих пор я с удивлением и благодарностью вспоминаю о загадочном и непонятном явлении – круге летучих мышей.

Звонок. Это был последний урок, и я мог спокойно отправиться домой. Пройдя через толпу сумасшедших школьников, ломившихся быстрее покинуть место, которое они называли "адом" (я же звал это просто школой), я медленно побрел по улицам города. Домой совсем не хотелось. 
Все мои дни были до жути однообразны и скучны, а разнообразить-то их было и нечем, поэтому я решил начать с прогулки по парку, всяко разнообразнее, чем сидеть дома. Благо, небольшой парк находился совсем близко к моему дому. 
Я брел по улице, смотря в пол... точнее, в асфальт, и думал. Думал обо всем подряд. Я любил думать, любил рассуждать, размышлять, строить логические цепочки. Настоящее хобби одинокого человека без друзей. 
Дорога. Пешеходный переход. А я все думал и смотрел в асфальт. Взглянул на светофор. Зеленый. Побрел дальше. Вдруг меня оглушает визг, который происходит из-за резкого торможения машины. Небольшая иномарка затормозила прямо передо мной. 
- Чертов гонщик, - побранился я и подумал, что человек за рулем тоже мог ругнуться. 

Прошло полчаса. Я просто сидел на лавочке все это время. Отличное разнообразие дня. 
Я откинулся на спинку лавочки и закрыл глаза. Мгновенно я понял, что был бы совсем не прочь немного вздремнуть, а потом... Шорох. Прямо передо мной. Я открыл глаза. Возле меня стояла девушка, примерно моя ровесница. Симпатичная. Да, я посчитал её довольно милой и привлекательной. 
Кстати говоря, мне 16 лет. 
- Привет, - тихо, но четко сказала она, и голос ее даже тихо звучал красиво и звонко. 
- Привет, - ответил я и подумал, что начало диалога напоминал разговор двух давно знакомых людей. 
Она села рядом. 
Последовала пауза, которая затянулась на пару минут. Я не знал, что сказать девушке, которая почему-то подошла, решила поздороваться и сесть тут, со мной, хотя в парке большинство лавочек пустовало. 
Не догадываюсь, почему замолчала она. 

Еще несколько секунд я обдумывал это, но потом решил сам продолжить разговор. 
- Как тебя зовут? - решил начать с этого. 
- Разве это важно? 
Меня смутил этот вопрос. Разве она не такое продолжение нашего разговора ожидала? 
- Нет, - почему я так ответил, сам не понял. 
- Пойдем. 
- Куда? 
Девушка встала с лавочки и зашагала по аллее. А я последовал за ней. 
Мне представилась возможность разглядеть новую знакомую со спины. Худенькая девушка среднего роста с темными вьющимися волосами плыла по дорожке, а я, как зачарованный, брел за ней, не зная куда и почему. Может, мне было просто скучно, я перестал следить за ходом своих мыслей. 
- Так куда мы? - уже привыкнув к неразговорчивости девушки, спросил я. 
- Туда, куда ведет судьба. Судьба же привела тебя туда, где ты оказался, значит приведет и куда-то еще. 
М-да, а девушка полна странностей. Я начал сомневаться в здоровом состоянии её психики, но это не помешало мне следовать за ней. Мне стали интересны её странности. 

Пока я обдумывал значение всех ею сказанных слов, мы прошли уже очень много. Этот район города не был мне знаком, поэтому я отвлекся от мыслей и начал рассматривать его. Дома были старые, никаких многоэтажек или даже малоэтажек, а какие-то древние избушки. Людей на улице было мало, а все, кто шел нам навстречу, шли с каменными лицами, не выражающие никаких эмоций. 
Мы дошли до очередного старинного домика, и девушка завела меня в сад возле этого дома. Садом, кстати говоря, это назвать было трудно. Сухая серая трава только могла напоминать о том, что здесь был когда-то сад. 
Мисс Молчаливая завела меня в дом. Внутри он выглядел не особо лучше, чем снаружи. 
Я сел на диван, такой же древний, как сам дом и все, что в нем находилось. 
- Добро пожаловать, - сказала девчонка, подходя ко мне. 
- Да уж, добро... 
- Дома не выбирают. 
- Ты здесь живешь? 
- Да. И ты. 
Я усмехнулся. 
- Вижу, шутить ты умеешь, молодец, шутки - это хорошо. 
Она молча села рядом, смотря в пол. 
- Я не шучу. У любого мертвеца есть дом. Вот мой. Теперь и твой. 
Я покосился на нее. 
- Твоё сердце остановилось на пешеходном переходе. Водитель не успел затормозить. 
- Знаешь, мне пора, - очнулся я и вскочил с дивана, - приятно было повидаться. 
- Тебе некуда бежать. Ты всё равно останешься тут. 
"Посмотрим," - пронеслось в моей голове, и я вылетел из дома. 

Я не бежал, но шагал гораздо быстрее, чем обычно. 
Да что эта девица возомнила о себе? Затащила меня в эту глушь и начала нести чушь о мертвецах. Ну ничего, сейчас я выберусь отсюда. Я достал телефон. Сеть не ловила. Вновь ругнувшись, я ускорил шаг. 
Вот он парк, вот та самая лавочка, на которой меня одурманила Мисс Странности-в-голове. Быстро пройдя парк, я снова вышел к дороге. 
И тут моё сердце замерло. 

Была толпа народа, окружившая что-то, машина скорой помощи и маленькая иномарка. Я сразу ее узнал. Та самая. 
Я услышал свое имя, которое звучало с отчаянием, после оно прозвучало еще и еще раз, срываясь на крик, смешанный с плачем. Это была моя мама. Я рванул на крик в то место, что и было окружено людьми. Мама стояла на коленях возле того, что лежало на дороге, как мешок, чья голова была накрыта белой запачканной кровью тканью. Это был я. Моя футболка, мои джинсы, мои кеды. Я мертв. 
Какой-то мужчина прошел мимо меня. Точнее, прямо через меня. Будто я там и не стоял. 
На плечо мне легла маленькая ладонь. Я понял сразу, кто это был, не было вариантов, не было сомнений. Картина начала растворяться передо мной. 

И вот я снова стою перед тем самым старым домом. 
- Я же говорила, некуда бежать. Добро пожаловать домой. 
Дверь дома открылась передо мной.

Моя двоюродная тётя Соня переехала в наш город из своей далёкой, маленькой деревушки, когда ей было уже 55 лет. Мало кто в таком возрасте решает покинуть насиженное место, но у неё не было выбора. Жители деревни поливали её грязью после одной жуткой истории. Ближе моей мамы у бедной женщины родственников не было, и она приехала к нам. Раньше мы редко созванивались и, кажется, всё у тёти было хорошо, но потом мы неожиданно узнали, что её мужа посадили в тюрьму, она с ним развелась, и тогда-то мы и решили приютить Соню, так как жить в деревне ей стало невыносимо. Всех подробностей мы не знали, так что рассказать всё, как есть, тётя Соня смогла лишь по приезду. Её история навсегда запала мне в душу. Никогда я не слышала ничего подобного в своей жизни... Далее расскажу всё со слов тёти Сони. 

«Когда я замуж за Федю выходила, я и подумать не могла, что такой тихоня и молчун может натворить в своей жизни что-то страшное. Жизнь с ним была довольно скучной, потому как муженёк всегда был скуп и на чувства и на слова. И вообще, мне казалось, что он ничем в жизни не интересовался. Пустым он был всегда человеком, слова из него не вытянешь, замкнутый до неприличия. Но зато с ним было спокойно. Никаких встрясок за всю нашу семейную жизнь не случалось, мне этого было достаточно. Он не пил в отличие от других мужиков в нашей деревне, так что Федю можно было спокойно назвать примерным мужем. Правда, тоскливо с ним было всё же. Не ощущала я любви или ласки, не видела от него заботы. Иногда он мне казался совершенно чужим, но бабы в деревне у виска пальцем крутили, мол, «непьющий, работяга, чего тебе надо ещё?» 

Когда работы в деревне не стало, Федя устроился работать вахтой. Ездил в ближайший город, занимался грузоперевозками. Теперь я могла не видеть его месяцами, но зато у нас появились деньги. Я была рада, что наше материальное положение стало таким хорошим. Детей хотела. Только Федя наотрез отказывался, оттого и не нажили мы с ним детишек. Моя вина, конечно в этом тоже есть, но, может, оно и лучше? Что бы сейчас дети его о нём сказали? Так годы и пролетели... 

И вот где-то год назад в очередной его отъезд на работу начались в нашем доме какие-то жуткие и необъяснимые вещи. Уехал Федька в рейс, и мне предстояло прожить месяц одной — всё, как всегда. Сижу я вечером, чай пью. За окном темень, метель, пурга, а в доме тепло, уютно, светло. По телевизору какие-то передачи идут. Благодать. И вдруг вижу я в окошко, как бежит кто-то к нашей калитке. Потом такой стук в дверь настойчивый. Я открыла, а на пороге девушка стоит чуть живая. Белая вся, губы синие, под глазами синяки такие жуткие, волосы длинные тёмные спутались, в них кусочки льда и снега. Стоит, трясётся вся, в лохмотьях каких-то, и слова сказать не может. Я подумала, бедная, заблудилась, может, или случилось чего, обморозилась вся. Смотрю — а ноги-то у неё босые! Так и до смерти замёрзнуть недолго. 

Я её быстренько в дом завела, за стол посадила и чаю налила. С детства я вот такая. Жалко мне кого станет, обо всём вокруг забуду. Незнакомого человека в дом завела, да за свой стол посадила. Где такое слыхано? Но в тот момент я всё переживала, как бы девчонка от обморожения не померла. Сидит она, значит, к чаю не притрагивается. Только трясётся вся. 

— Деточка, откуда ты? Что случилось с тобой? — спросила я. А она на меня так посмотрела, что аж мурашки побежали. Глаза у неё были такие пустые, тёмные. 

— Напал на тебя кто? Ограбили? — продолжила я расспрашивать. 

Не помню уже, что ещё я ей говорила, но в какой-то момент вскочила она со своего места и как закричит во всё горло каким-то мужским, низким голосом: «За всё он ответит!» Я чуть в обморок не упала от страха. Отскочила от неё, к стенке прижалась. Ну, думаю, кто вот меня заставлял впускать её к себе? Может, ненормальная какая! Чего теперь делать? Не успела я что-то ещё подумать, как девчушка исчезла. Вот никто бы не поверил, кому такое расскажи! Просто вот только что стояла передо мной и вдруг — нет её! 

Я не знаю, сколько я ещё как вкопанная простояла у стенки, прежде чем смогла здраво мыслить. Успокоительных я в тот вечер выпила столько, сколько за всю жизнь не выпивала. Всю ночь не спала, молитвы читала. Сто раз пожалела, что впустила в свой дом это «нечто». Но вроде бы больше ничего страшного не происходило. Хотя произошедшее забыть было тоже нельзя. Такое не каждый день случается. 

После этого случая прошла примерно неделя. Пришла я с работы поздно, дела по дому делать не стала, сразу спать легла. Устала очень. Проспала я, наверное, пару часов, и слышу сквозь сон — плачет кто-то. Долго не могла глаза открыть, глубокий сон, видимо, был. И вот наконец одним открывшимся глазом осматриваю я комнату свою. Плач не прекращается. Негромкий такой, но очень печальный. Вижу я — в единственном освещённым луной углу сидит девчушка, молоденькая совсем, полураздетая. Сжалась в комочек вся, коленки руками обняла и плачет. У меня от страха волосы зашевелились. В ступоре каком-то лежу и пытаюсь понять, снится мне это или нет? Поняв, что это всё-таки реальность, а не сон, я начала судорожно соображать — как она могла оказаться у меня дома? Может, бродяжка? Пролезла в дом, пока я на работе была? Вроде у соседей такой случай был. Короче говоря, перебрала я в голове миллион вариантов, как такое могло случиться. А девушка-то всё плачет сидит. Решилась я наконец спросить у неё, кто она вообще такая и как проникла в дом. 

— Ты кто такая? — спросила я осторожно. Девчонка лицо своё подняла, и мне аж плохо стало. Вся чёрная какая-то, то ли в золе лицо, то ли тушью измазано, и глаза черней ночи. Молча она привстала и вытянула ко мне руки. Пригляделась я и увидала, что руки у неё все разорванные, словно животные дикие их разодрали. 

— Кто ж тебя так? — чуть дыша спросила я. Девчонка руки опустила, потом так пристально на меня стала смотреть своими жуткими глазами и только произнесла: «Помоги нам». 

Я встала быстро с кровати, свет включила, а в углу-то и нет никого. Убежала я ночевать к соседям тогда. Рассказала им, что произошло, да только не поверили мне. Я бы, может, и сама не поверила, если бы мне такое кто-то рассказал о себе. 

У соседей всю жизнь не проживёшь, нужно было возвращаться в свой дом. Теперь что-то необъяснимое творилось почти каждый день. Постоянно падали рамки с фотографиями с тумбочек, со стен. Срывались неожиданно, разбивались вдребезги. Фотографии, где я была одна или с роднёй, держались, а где был Федька или где наша свадьба, тех целых и не осталось. Не знала я, что делать с этой чертовщиной. Думала уж, может, проклял кто нас, позавидовал чему-нибудь, ведь жили мы по меркам нашей деревни очень неплохо в материальном плане. Спать я почти перестала. Просыпалась почти каждую ночь оттого, что кто-то словно сидит на мне и душит меня. Я слыхала, что так домовые делают, кажется, пытаясь предупредить хозяина дома о чём-то. Но не каждую же ночь! Кошмары замучили. Снились мне девушки с израненными лицами и руками, кричали, звали на помощь, хватали меня, отпускать не хотели. Просыпалась в холодном поту. Думала я, что наверное, с ума уже схожу. 

Последний случай добил окончательно. Был выходной, я легла спать чуть позже. С трудом смогла провалиться в сон, потому как теперь в собственном доме мне было жутко неуютно и страшно. Вдруг чувствую, кто-то холодной рукой осторожно обхватывает мою ногу, чуть ниже колена. И снова не понимаю — во сне это или нет? Рука не просто холодная, она обжигающе ледяная. Только я почувствовала, как этот холод проникает до самых костей, рука эта резко сжала мою ногу в холодные тиски и резко стащила с кровати. Я буквально слетела со своего спального места на пол. Силища-то какая! Я мгновенно пришла в себя, оглядываюсь вокруг — темень и тишина. Нет никого. Сижу я на полу и постепенно осознаю, что сейчас со мной произошло. На глаза навернулись слёзы. Таких страхов мне в жизни не приходилось терпеть. 

Всматриваясь в темноту впереди себя, я заметила там какие-то движения. Я замерла в ужасе. Что-то словно на четвереньках тихонько двигалось в мою сторону. Было темно, и я не могла хорошенько разглядеть, что это было. Я хотела встать скорей и включить свет, но не смогла даже рукой пошевелить. Я не понимала, что происходит, почему я вдруг окаменела. Нечто приблизилось ко мне достаточно хорошо, чтобы я смогла понять, что это, кажется, очередная гостья моего дома, и снова девушка. Сквозь длинные и грязные волосы я не могла рассмотреть её лицо. От неё исходила жуткая вонь. Она неуверенно держалась даже на четвереньках, казалось, вот-вот рухнет. 

У меня внутри всё переворачивалось от страха. Я пыталась кричать, но лишь рот открывался, а звука не было. Я подумала, что всё — смерть моя пришла, наверное. 

— Это он сделал, помоги нам, — вдруг услышала я хриплый голос этой девушки, что была предо мной. Тут-то нервы мои не выдержали, и я потеряла сознание. 

Очнулась на рассвете, лёжа на полу. Вокруг тишина, никого уже нет. Вскочила я со своего места, быстро оделась и опять к соседям. Объяснила им всё, как есть, они, конечно, покосились на меня, но позволили пожить у них, пока Федька не приедет. Вот счастье-то было! В своём доме я бы не выдержала больше и дня, что уж говорить о ночи. 

Только вот не спало меня моё бегство. Даже когда я ночевала у соседей, мне продолжали сниться ужасные сны, тяжело дышалось по ночам. Прошёл этот жуткий месяц, но почему-то Федя никак не возвращался. Мы договаривались, что на время командировки созваниваться не будем, потому как в дороге, особенно зимней, на телефон лучше не отвлекаться — у муженька, по его рассказам, один коллега так разбился на смерть. Но срок прошёл, и я стала звонить Феде. Трубку никто не брал. Долго я пыталась связаться с ним, но всё тщетно. Всю голову сломала — что же могло случиться? Переживала страшно. Решила, что буду начальству его звонить, как раз и номер их добыла. 

Но связаться с ними я не успела. Позвонили мне из города сотрудники милиции и сообщили, что муж мой задержан и подозревается в многочисленных жестоких убийствах. Я тогда не поверила. Думала, ошибка какая-то. Вызвали меня в город. Бросила я все дела в деревне и кинулась спасать мужа. В дороге чего только не думала: и что подставили моего тихоню бедного, и что милиция просто нашла козла отпущения и хочет на него, безмолвного, повесить какие-то страшные преступления, и ещё много чего. 

По прибытии я сразу же пошла в участок. Там меня ознакомили с делом моего Федьки. Пока читала да слушала, думала, в обморок упаду. Таких ужасов не мог натворить человек! На такое даже звери не способны! По версии милиции, Федька мой последние несколько лет подбирал на дороге своих жертв (возвращавшихся откуда-то в позднее время или тех, кто ловил попутки). Больше всего ему нравились молоденькие девчонки с длинными тёмными волосами (что-то вроде фетиша такого). Сажал он их в свой грузовик и увозил подальше от людных мест. Особенно он любил небольшой лесок на выезде из города. По приезду на место он вытаскивал ничего не понимающих, растерянных девушек из кабины, за волосы тащил глубже в лес, где измывался над ними, как мог. Ломал им ноги, руки, кромсал ножом, резал лица, доставал большое зеркало и заставлял смотреть, какие они теперь стали уродливые. Он мог мучать свою жертву на протяжении нескольких часов, и это доставляло ему невероятное удовольствие. Добивал девушек этот зверь самыми жуткими способами. Мог взять большой камень и размозжить голову (как правило, жертва погибала не с первого удара, так что страшно представить, что пришлось пережить бедным девушкам), а мог просто прыгать по ним всем своим весом, как по батуту, пока те не умирали в страшных муках. Одну девушку он вообще разрезал на кусочки и зарыл по всему лесу в разных местах. Много там ещё чего жуткого было, даже вспоминать не хочется. Показали мне фотографии жертв, и на трёх я узнала тех девушек, что приходили ко мне по ночам. Их долго искали, они считались пропавшими без вести. Гнили в лесу под землёй, и не знали их близкие, где они на самом деле. Надеялись, верили, что их девочки вернутся домой живыми. 

Мне стало плохо от этого. Когда я узнала всё это, душа моя была словно отравлена страшным ядом. Я не могла поверить, что это мог сделать мой Федька. Долго я кричала на сотрудников милиции, ругалась с ними, говорила, что не мог мой муж такое натворить. Он же у меня тихий, спокойный молчун, как же такое может быть?! Но было очень много доказательств. В последнее время, видимо, Федька попривык, что его не ловят, и потерял бдительность. Следы заметал плохо, вот и поймали его. На одном месте преступления нашли его порванную кепку с эмблемой фирмы, в которой он работал, а под ногтями жертв нашли чешуйки его кожи, и ещё было очень много разных подтверждений тому, что мой молчун был настоящим маньяком — не могу сейчас всего вспомнить. 

Я слушала милиционеров, находясь в прострации. Всё вокруг превратилось в один сплошной глухой туман. Потом мне дали увидеться с Федькой. Сидит он в камере, как зверь в клетке. Голова опущена. В глаза мне смотреть не хочет. Я в надежде, что ещё всё можно исправить, что всё это на самом деле ошибка, спросила у мужа: «Феденька, скажи мне, что это всё не правда. Это ведь не мог ты сделать, я же знаю. Скажи мне, Федя!» А он вздохнул тяжело так, посмотрел наконец на меня и ответил, по-прежнему без эмоций: «Я это. Нравилось мне это дело. Интересно было. А ты как курица домашняя меня ждала. Вот сиди теперь и жди дальше. А я буду сидеть в тюрьме и вспоминать, как я делал это с этими дурочками. Туда им и дорога». После этих слов земля из-под ног ушла... 

Вернулась я в деревню совершенно разбитая, растоптанная. Казалось мне, что жизнь кончилась. Как я могла не заметить за столько лет, что этот скучный тихоня рядом со мной на самом деле зверь? Как я могла пропустить это? Слёз пролила море. А потом показали моего Федьку в новостях, и стала я в деревне местной знаменитостью. Не думала я, что прежде такие добрые и милые со мной люди будут проклинать меня за грехи моего мужа, будут показывать пальцем, смеяться надо мной, унижать. С работы уволили почти сразу. Обливали дом помоями. Многие думали, что я всё о Федьке знала, но так как он мой муж, я молчала и не сдавала его, позволяя тем самым ему потрошить бедных девушек. 

Так я и оказалась на новом месте жительства здесь. Вспоминаю теперь всё это как самый страшный сон в моей жизни. Ведь эти девочки просили меня о помощи! Ведь они хотели предупредить меня, хотели рассказать мне, что случилось! До сих пор не могу поверить, что это правда было со мной. Он убил их так жестоко, а они пришли ко мне и хотели предупредить. Поэтому Федькины фотографии и разбивались, поэтому они всегда говорили: «Он». Только потом я это поняла... Сейчас всё позади. О своём муже я больше ничего не хочу слышать и знать. Он для меня умер. Всю жизнь рядом со мной был страшный человек, а я даже не знала об этом. Какая глупая я баба. Слепа была столько лет. 

Иногда мне снятся те три девушки, что приходили ко мне. Только теперь я вижу их не в грязных лохмотьях и не с разорванными руками и лицами. Они мне снятся в светлых длинных платьях, волосы у них расчёсаны, и нет крови и ран по всему телу. Они ничего мне не говорят, просто я вижу их где-то вдалеке. Хочется верить, что души их обрели покой. Думаю, так оно и есть...»