irwinellison

Вы можете убить пророка, но вам не убить бога! Ваш шанс предупредить Землю пришёл и ушёл. Мы идём. Мы голодны. Мы здесь.

Собратья Луны.

Неуклюже и причудливо пляшут гигантские Абсолютные боги, безглазые, безгласные, мрачные, безумные Иные боги, чей дух и посланник — ползучий хаос Ньярлатотеп.

Лавкрафт Г. Ф. Сомнамбулический поиск неведомого Кадата.

Фиолетовое небо в чёрную прожилку освещалось вечерним заревом тёмно-сиреневого светила, и лиловые ледяные скалы ломаной зазубренной линией шли на северо-восток до самого чернильного горизонта. Небо с другой стороны от зарева было усыпано гирляндами из мерцающих и спокойных звёзд всех оттенков, и лишь фиолетовый полупрозрачный серп, пересекавший небо с горизонта и уходивший ослепительным противоположным концом в ледяное бурное море в ледяном крошеве нарушал его черноту. Ветер дул неимоверно, лёд собирался волнами в причудливые узоры, которые могли быть истолкованы абсолютно любым произвольным образом.

Но на ледяном берегу, озарённом фиолетовым светом, казалось, пульсирующим и живым, на десяти опорах, похожих на подвижные и реагирующие на порывы чудовищного ветра щетинистые блестящие ноги колоссальных насекомых, стояла серебристо-красная восьмиугольная площадка периметром в пятьсот метров, каждый угол которой был с короткой башенкой-столбиком. У каждой башенки было навершие, которое очень напоминало голову тёмно-серой титанической осы. Фасеточное подобие багровых трёхметровых глаз в многочисленных узорах в форме вен и многогранников сверкало и переливалось под звёздами и ледяными отсветами самыми невозможными цветами, а многочисленные усы в блестящую и острую, как бритва, щетину. Внезапно «голова» на юге встрепенулась, раздвинула жвалы, и несколько антенн, похожих по форме на извивающихся щетинистых червей, отчеканили сложный ритм и замерцали синими огнями с белыми короткими вспышками между ними. В небе резко показался силуэт чего-то очень похожего на гигантского морского ежа, нижние кривые шипы которого ответили тем же ритмом немедленно, и летун сел плоской нижней частью с похожими на людские хребты опорами в красных огоньках на самый край площадки, где и была подававшая сигналы «голова». Она замолчала и втянула все свои отростки.

Подобная сердечному клапану дверь открылась в боку «ежа», нижняя створка же вытянулась и воткнулась в выемку в середине площадки, отчего в ней немедленно образовалось отверстие, копия двери прибывших. По получившейся таким образом дорожке медленно проехался фиолетовый, весь в ветвящихся красных сосудах вяло пульсирующий полупрозрачный комок диаметром в четыре неполных метра. Когда он подъехал, точнее, подполз к двери-клапану, оттуда полился багровый свет, комок покраснел и медленно проник в закрывшийся за ним в тот же миг проход. Створка-дорога втянулась в «ежа», и он стал неподвижен, даже ураганный ветер не трогал его.

Тем временем, комок поехал во вертикальной ребристой шахте в светящуюся синюю решётку и остановился на её дне в тридцати метрах от площадки, после чего его бок раскрылся с мелодичным звуком. Внутри оказалась площадка с перилами с форме рыбьих костей с синими огоньками в месте соединения с опорами. Свет был неярким и загадочным, а вся эта симфония цветов позволяла избежать светильников на потолке. Пассажирами было десять человек, и они прибыли в клуб «Тау Волантис» с картинами Гигера и его ученика Вальдского с красноватой и серой подсветкой, чтобы провести время на всю катушку. Об этом клубе говорили многое, одинокие становились там счастливыми. Никаких не было ограничений по морали и религии, там было модно всё, кроме убийства вне поединков на деньги и прочие награды с трофеями, а также причинения страданий другим. Прочее было во всём великолепии, на любой вкус, от редких книг о древнем и научном с эпосом всего космоса до Золотого корня и красного корня смерти с грызлодёром хлеще пангалактического и клатчским кофе. На любой вкус, видовую принадлежность и предпочтения были работники и работницы, а встречи между собой могли кончиться и одноразовым удовольствием, так и отношениями, часто с женитьбой. Как у наслаждающихся друг другом прямо в бассейне двоих земных лысых студентов пятнадцатого по счёту университета за сто тридцать лет их совместной жизни. Их татуированные тела в светящихся живых узорах двигались в подсвеченной синевой воде на силовом матрасе, а стоны были песней.

Вот и гости прибыли сюда с этой целью. Смуглая женщина в вечернем прозрачном, обнимавшая хрупкую и светлую спутницу в платье поскромнее, шептала ей на ухо: «Милая, жаль, мы не тут познакомились. Ничего, тут поженимся, как наши подруги Кхтель и Варотс с Тау!». Вышеупомянутые подруги усмехнулись светящимися зелёным жвалами и украшенными имплантированными голографическими проекторами пятью глазами каждая, благо они бывали тут не раз и сами помогли жениться двум земным парам. Ещё трое их товарищей по развлечениям, брюнетка Яна с волосами в хвосте, атлет Смит и негр Браун, живущие уже десять лет втроём без комплексов и делавших всё по своим желаниям в старинном доме Лунного города, были с ними. Как и высокий усатый блондин Валерий с Сарой, женившиеся здесь и заведшие уже двадцать пятого ребёнка, поставив таким образом рекорд в их компании.

Но до главной пары, которая основала клуб, им всем было далеко. Очень далеко, до трёхсотлетнего мужчины с молодым обликом, но длинной седой бородой и неизменным пальто со шляпой и тростью, и такой же седой с красной нитью в волосах - в дань нынешней моде, конечно, - женщины с лицом тридцатилетней красавицы. Она поражала всех – в светящихся длинных одеждах княгини Лунного города с узорчатыми разрезами для свободного движения, она стала первой законодательницей моды Земли и Луны, а её продвижение творчества Гигера с Хтаутсом и вовсе вошло в легенды. Муж только одобрял это.

Собственно, «биологический» дизайн клуба и космических судов – её идея. Её муж же занимался имплантатами для мозга и вживляемого оружия, что тоже принесло ему немало барышей. Их звали Рэй и Ларец, хотя реальные имена знал наизусть каждый.

И теперь все пары и не только пары решили оторваться на всю в этом прекрасном месте. Тихо и без выражений радости, как уединённо, так и при всех в бассейнах и кинозалах, предназначенных для этого площадках-сотах, тут не бывало никогда. Некроморф-отход, не слишком старый воин, после эпической битвы с сыном-гермафродитом из народа Ктулху на спор за килограмм Злолотого корня, отпраздновал это легко и романтично. Познакомившись с одетой в чёрный брючный костюм синеглазой вампиршей-наёмником из ледяного мира, он решил, что она – его Всё с самой большой буквы. На том и сошлись.

Свадьба была сыграна по традициям мира Азатот, как и 95 % свадеб, ибо они годились для любого пола и возраста. И для бесполых существ, которых во Вселенной больше всего. Так поженились, в частности, друзья Ларца и Рэя, двое – древний учёный с сотней щупалец из народа Азатот и небольшая Кровавая Луна из пояса Ориона, только после Схождения, благо некроморфы тут тоже бывали и были даже частью охраны «Тау Волантиса». Как и народ Ктулху с киборгами и трансформерами, двое из которых в перерыв наслаждались в кинозале сексом, который способны осуществить лишь механические формы жизни. Как и двое женившихся тут же призраков, которые были созданы первоначально как попытка воскресить погибших, но в итоге ставшие новым народом, новой расой. Их помощь во многих делах была неоценимой, и они наслаждались жизнью не меньше прочих, для них тоже всё было учтено довольно-таки тщательно.

Негласно был запрет на политику, так что деловые соглашения и прочее было тут независимо от правящего режима любого мира. Это было идеей Рэя, как и идея делать любые операции и анализы на любой вкус, не спрашивая, кто и зачем их делает. Оборудование для лаборатории, и она сама – его ведомство. В частности, много прибыли пришло от анонимных анализов для шестиполых летающих агрессивных и богатых красноглазых спрутов из мира Титан, что на краю Млечного пути. Они пытались выяснить, полноценные они монархи, или их свергли за дело как самозванцев. Народ-то они плодовитый!

Сейчас Ларец и Рэй сидели за неприметным столиком и пили виноградный сок, закусывая фруктами с лимонной подливкой, благо торт для влюблённых навеки делали роботы.

Я посмотрел: в разных местах горизонта, молчаливой цепью, стояли такие же неподвижные зарева, как будто десятки солнц всходили одновременно. И уже не было так темно. Дальние холмы густо чернели, отчетливо вырезая ломаную и волнистую линию, а вблизи все было залито красным тихим светом, молчаливым и неподвижным.

Андреев Леонид. Красный смех.

Странные таинственные звуки раздавались в кустах и тростнике с обеих сторон тропы: посмотрев вверх, на бледное небо, они увидели странные уродливые лица, глядящие на них из тьмы с вершин деревьев. Им начало казаться, что их окружает нереальный мир и что они бредут в зловещем сне, который никогда не кончится.

Толкин Джон. Хранители.

Вечернее свидание обещало быть прекрасным. Волосы цвета ночи зализаны, серая в алых узорах рубашка и белые брюки выглажены, лицо выбрито до синевы. Полный, точнее, естественно-толстый парень с приличным заработком в торговле, Виктор Семёнов быстро приехал на добротной бежевой «ниве» в кафе на Береговой около ворошиловского моста, где его уже ждала скромная, но симпатичная Фаина. Родом из Одессы-Мамы, она показывала, что честь города защищать может во всех смыслах. Отличница физфака, не штукатурится, как проститутка, одевается просто и со вкусом. Да, это девочка – для него, это точно, и к бабке не ходи, всё и так ясно.

- Привет, Фаиночка! – баритон парня раскатисто прозвучал в тон журчанию маленького фонтана, около которого заботливо был забронирован столик. Сидевшая за ним девушка в розовом с серебристой ниткой платье и серебристых босоножках на каблуке была красива и юна. Лента цвета серебра и меди выгодно оттеняла мелированные прямые волосы, а чистый носик был с лёгкой горбинкой. Средней ширины бровки и реснички не были кричаще чёрными, что подкупало ещё больше.

- Привет, Виктор! – радостно ответила она, видя, что у него для неё сюрприз, да и парень ей нравился. Не требовал следовать этой моде для кикимор, а принял её в естественном облике, читал немало и говорил не только о своей работе. – Как добрался по этим летним пробкам? Я думала, застрянешь!

- Не переживай, фея моя, всё хорошо, что закажешь?

- Как обычно, бутерброды с чёрной и красной икрой, и гранатовый сок.

- Я тоже, милая!

Официант был подозван, заказ дан. Когда он ушёл, Виктор почувствовал непривычную робость. И она была вызвана не только желанием признаться Фаине в самом важном, но и промелькнувшее перед внутренним взором уже шестой раз видение чёрного скалистого берега и фиолетового неба, красного около тёмно-алого солнца. Вода была неподвижна и тягуча, как нефть, а блики казались живыми. Брр!

Но он справился с этим, как и со странным ощущением, что некоторые участки его кожи занемели. Это всё нервы, не страшно, мужчины не жалуются на такие пустяки.

- Фаина, хочу тебе признаться в том, что ты мне нравишься. – еле сохраняя спокойствие, произнёс, почти выпалил он. – Будь моей девушкой!

- Ты мне тоже, Витя, давно нравишься. Я согласна! – ответила Фаина, не разводя сентиментальных соплей про «глубокие чувства» и прочее в этом духе. Она смотрела фильм «Космобольцы». Там священник говорил молодым: - Ты согласен? – Да - Ты согласна? – Да. – Женаты, целуйтесь». И всё, без этого бе-бе-бе тягомотного. Так и надо!

Вскоре они поехали в гостиницу, так настояла Фаина, хотела праздник на всю катушку. Виктор не был против, тем более, со дня на день могли приехать его родичи, а свободная личная жизнь в их присутствии мало реальна. А в строящемся домике на западном будет проводить ночь просто неудобно, мебели нет пока, и порядок не наведён. Всё равно, что на стройку привести, пошлёт и права будет.

В общем, целуясь и раздевая друг друга, молодые люди готовились отметить начало отношений, как вскоре Фаина заорала, как ненормальная, кинувшись в угол номера. «Что такое?» - спросил Виктор, которого напугало подобное. Следуя безумному взгляду девушки, он заорал не меньше. На месте «крепости мужа» был огромный зубастый багровый червь с бесчисленными ветвящимися лапками-отростками, и там, где занемела кожа, были пузыри, лопавшиеся, и из них вылезали черви поменьше, с усиками и несколькими кольцевыми рядами зубов. Дико вопя и выдирая из ран кусающих его руки густой парализующей слюной червей, он был громче мегафона, и тут из его рта вылезло нечто ещё страшнее: шарик с длинными острыми лапками, как паук, но начавший светиться багровым светом. Фаина, не прекращая вопить, мгновенно взяла огнетушитель и начала поливать эту мерзость химической струёй, но внезапно ощутила шевеление внутри себя, и из её лона тоже выпали такие же черви, пять, десять, все они шли на воздух и не выдавали себя болью, лишь немели участки тела, из которых они выходили на свободу.

Вдруг оба упали, не в силах пошевелиться, а их лопнувших черепов вышли многоногие подобия людей с жвалами на страшных трёхглазых головах с острыми гребнями. Едва они вылезли, они принялись пожирать тела несчастных влюблённых, расшвыривая в стороны делавших то же самое червей и светящиеся сферы с ножками.

Когда от тел не осталось ничего, монстры вышли из гостиницы на улицу, где с дикими воплями погибали сотни и тысячи людей, и их тела разделили участь Виктора и Фаины. Монстры понятливо кивнули, шипящий смех раздался по всему миру. Те люди, которые не стали кормом для монстров, растущих со скоростью грибов и почкующихся каждый день, пожирались, зрелище погребённого заживо под массой пятиметровых червей со светящимися спинами человека стало нормой, как и разрываемого на части острыми лапками светящихся сфер, а многорукие чудовища обратили взор на небо и синхронно кивнули друг другу. Те из них, которые вывелись из служащих атомных электростанций, привели реакторы в состояние детонации, благоразумно сменив дислокацию, а работники атомных ракетных шахт запустили боеголовки по всей Земле.

Через час пыль и радиация покрыли всю планету, и пало всё живое на поверхности мира. Но родившиеся чудовища не погибли, ибо радиация – источник энергии для них, каковым ранее был миллионы лет назад. Они сделали мир таким, каким он был им родным. Миром до Солнца, миром, когда радиоактивные элементы дарили энергию, и не было ещё этого омерзительного белого света нынешнего Солнца. Оно было слабее и красным, а жар радиоактивного распада перемежался с холодом.

Но откуда они взялись сейчас, если мир так изменился? О, они подготовились на случай, когда мир стал меняться и вырождаться, свои споры и гены они вложили в предков всей нынешней земной фауны, эти гены и органоиды клеток передавались сотни миллионов лет, не используясь своими носителями, пока не настало время. Да-да, тот самый старый добрый «эгоистичный ген», который занимает у человека 90 % ДНК, был не генами для самих людей и прочей флоры с фауной, это было наследие иной эпохи, когда естественное свойство каждого животного и гриба было умение передавать своё естество даже в таком виде. Радиация давала возможность мобильным клеточным и генетическим элементам работать в полную силу, и её исчерпание с разогревом Солнца дало ущербным существам с половым размножением, но способным выдерживать солнечный свет, выжить и, вот ужас, захватить планету.

Ведь они - не тупик эволюции, вымерший в Хайяньскей период, это жизнь нынешнего типа - тупик, лишь временное отступление от генерального плана развития мира. Все растения, люди и звери с прочими беспозвоночными - тупик, и теперь монстры древнего мира пришли взять своё, по нелепости попавшее в чужие руки.

Но никто до сих пор не знает, как включаются и выключаются гены и работают в деталях клетки сложных организмов. Потому никто не мог узнать, почему так долго ждали своего часа, зная обо всём происходящем за эти эпохи, но не способные или не желающие проявлять себя в полную силу. Вот, откуда рассказы о враждебном тайном разуме, что незримо сидит во всём живом и готовится погубить его. В виде частей их клеток каждого из нас он действительно сидит, нашёптывая о своём присутствии и посылая леденящие всё живое, бессознательно понимая опасность такого неотделимого и неизбежного соседства, видения с неведомым смыслом, и, когда он проснётся и захватит мир уже в своём истинном облике, не знает никто.

Во всяком случае, от носителя это пока что никак не зависит.

Большая просьба верующим, этот апокриф, творение, ни при каких обстоятельствах не читать, чтобы не испытать глубокий шок в результате пробуждения воспоминаний о написанном всю оставшуюся жизнь. Я предупредил. Не кричать, если что.

Во Тьме, освещённой древними ярко-алыми факелами, грызущими всех, кого могут, и пожирающими всех, кого смогут поймать своими шипастыми клешнями, раздавались крики. В криках этих рвалась бурая плоть жертвы пятерых братьев-охотников, растворяемая ядом из их почерневших от яда острозубых жвал.

И самый старый охотник, насытившись, очень торжественно раскрыл руки, осеменив землю из щупалец на них и пометив одеяния свои торжественные тёмно-бурыми узорами из собственной крови. Все с вниманием смотрели на него с голодом, алчно готовясь схватить его детей и боящиеся сами попасть в его чрево за это.

И факелы алчно готовились сделать это, как ни пытались их много поколений от этого отучать.

Они все видели, что есть всё, что можно, как делали они и делали их предки, хорошо.

Грудь охотника с влажными скрипом разошлась, исторгая под алое сияние десятки толстых и липких личинок, подобных белым опарышам, но размером с ладонь их отца. Лишённые ртов и сплошь покрытые буграми, они начали яростно извиваться, хвататься телами за всех и вся. Едва всё это случилось, как другие охотники дружно кинулись на них, запуская в них жвалы и мигом парализуя ядом. Те же, кто спасся и зарылся в мокрую грязь, стали так началом нового рода, как водилось до них, а старый Охотник в ярости убил троих своих братьев, обесчестив их трупы, из частей коих за время его обычного обеда родились новые охотники без всякого разума, но очень быстрые и жестокие — новая пища уже для собратьев старого охотника. Двое из юных напали на него и убили в миг его слабости. Насытились им, перемололи в прах и ушли прочь.

И увидели они, что это хорошо.

В это же время случилось обычное для этих пор дело. Один Уцелевший в бойне кровной мести молодой охотник сбежал от очень голодного второго, бросая совсем серое семя в мокрую землю из многих сотен оторванных острыми ветвями деревьев шипастых щупалец на руках. Истёк он кровью, на ветви дерева-невидимки, тихо подстерегающего каждого у самой чёрной земли и творящего из своих тихих дум ловушки с обманными целями, нанизался он. Дерево в тот же миг выпило его и засияло, творя мелкую живность наподобие юного охотника. Совсем распалось оно на новую жизнь, впитали думы юного охотника и от их тяжести отдало свою жизнь подобным ему.

И по образу хищных факелов, что были и погасли от голода в руках охотника, родились из той жизни подобные ему. А позже из остатков дум того дерева родились жестокие грибы, что залили весь мир своим алым сиянием, а позже пошли войной на оставшиеся в живых факелы. И съели все они друг друга в ярости, и прочие деревья невидимки пали жертвой их. Лишь несколько самых слабых, и потому не замеченных другими, алых грибов осталось в живых. И, когда весь мир снова в течение тысячи родов стал совсем тёмным, они выросли, обрели силу и заняли место своих предков. Как и место погибших факелов.

Для защиты они обзавелись жгучим ядом, сводящим с ума и быстро вызывающим у всех неумолчный зов к убийству друг друга, дабы кормить светящихся.

И видели они, что это хорошо.

Скрывшиеся в земле дети старого охотника, сбрасывающие семя своё в землю и друг в друга, рождали мелкую живность, тихо пожирая её и друг друга. Лишь один выбрался на поверхность, обретя облик своего родителя, и стал убивать прочих, орошая всю землю и пронзённые плотью тела прочих живых существ семенем, дабы рождалась новая пища и новые источники материалов для жизни. Вскоре встретил он род тех, кто родился от дум дерева и крови убитого им охотника. И убили они его, узнав о его роде всё. Обретя знания и имея дар творения, они в тот же миг убили его и обесчестили, родив из его плоти полезных себе тварей. И использовали они их вовсю, творили новое и новое. Миры творили они, подобные своему, оставляя лишь нужное себе, а прочее уходило в сырую землю около их домов и в других мирах, дабы питать новых и новых тварей для жизни.

Так стало им тесно, и начали они жестоко биться за власть и источники пищи, до самого последнего творца в мире. Он, убив всех прочих сородичей, остался один и вскоре вырос так, что вовсе ему не стало пропитания. Обойдя весь мир, весь покрытый хищной и прожорливой землёй, от которой был защищён жизненной силой, он находил и убивал для пропитания всех и вся.

И видел он, что это хорошо.

Не осталось никого, кто мог сладить с ним, и все стали его жертвами. В первую очередь, он долго пожирал своих уцелевших сородичей, высматривал их тремя всевидящими очами со всех сторон бронированной острой головы. Они были меньше его и ничего не могли сделать ему, а он лишь ярился от этого и пожирал всё больше и больше. Его разум, мощь и с ней способность творить новое из собственных дум лишь росли, и творения прочих для защиты от него вскоре все пали.

И снова видел он, что это хорошо.

Настала пора, когда всё же кончилась пища у него. И он долго терзался голодом, который рос и не знал ограничения. Под чёрным голодным до жизни небом и над чёрной землёй искал он себе пищу, находил её и жестоко пожирал всё живое. Мёртвое он оживлял серым сияющим семенем своим из всех щупалец на десяти руках могучих, и со временем эти порождения тоже пожирал. Он сам стал так велик и силён, но ещё большим стал его голод. И съел он всё живое во всей Вселенной. Даже деревья, все до единого, пошли на растопку огня для его трапезы и творение новых вещей под свет грибов, что были ядовиты для всех, даже для творца бесчисленных миров.

Они вместе видели, что это хорошо.

Но голод так замучил, что обезумел бывший охотник, ныне последний творец. Он стал уменьшаться в размерах, пожирая самого себя, пока не стал слаб телом и мал разумом. Но и этого уже не хватало ему для жизни, и в безумии он откусил часть от наименее ядовитых из известных ему алых грибов. Потом ещё и ещё, дурман впитав и лишившись остатков разума. Роковым решением было это. И засмеялись грибы, зная, что случится дальше. Думы умирающего творца рождали лишь неразумных слабых чудищ, а сам он — лишь слепой и неразумный мир, оставшийся после него. В тлен обратился он и обращаются творения его долгих неразумных корчей.

И увидели все выжившие, что это хорошо.

Была зловонная Тьма и оставшаяся после смертельных битв Пустота. Прожорливая чёрная грязь, охраняемая изначальным пульсирующим багряным маревом от огромных грибов, чьё естество — яд. И на грязи этой, почти недоступный её беззубому чреву, весь в плотоядных шипастых червях, что были детьми дум его, пожираемый заживо, лежал уже почти без жизни и извивался в неистовых корчах голода странник в тлеющих серых одеждах. Творец и отец всех павших во Тьме. Отравленный без спасения ужасным дурманом от яда, что вкусил Он с грибами от растущего и пожиравшего его многие дни голода.

И видел он, что это плохо.

Исторгал он отравленную кровь из пор, уст и очей трёх своих. На мокрую и жадную плотоядную грязь, с хриплыми стонами поглощающую всё подряд, падали и падали капли крови Его. Они порождали от мук Создателя в союзе с нею свирепую жизнь.

Она пожиралась своей матерью-грязью сама и пожирала всех, кто был вокруг неё. Не способная творить без уничтожения, сама она теряла силы и становилась всё слабее, ничтожнее. Не могла она умертвить даже шипастых червей, тварей, которых сотворил Он себе на смерть в последний ужин из корзинки алых грибов, ослеплённый мукой голода и привлечённый их смертным сиянием.

Ведь не было Света нигде, кроме как в грибах. Ярко-алого пульса, несущего гибель и голодное безумие всем, кроме грибов. Павшие становились им обедом, тем и жили они. Отрава же быстро пожрала всё измученное тело Творца, обратив его тело в смердящую гнойную кашу для всех. Скользкие рты шипастых детей Творца изрыгали яд, что растворял и сквернил плоть Его. Медленно черви всасывали жидкие остатки, насыщались ими.

И ясно видели все, жившие в грибном багрянце и питавшиеся его хищными думами, что это хорошо.

Ощущал Творец, ещё не павший в объятия небытия окончательно, что в последнюю пору жизни стал пленником своих дум. Последний из своего рода, убивший в кровавой битве прочих. И обратила она мир в юдоль мук, а его привела к смерти. И пал Он, не в силах как-то одолеть распад плоти и рассудка своего. Погас огонь его очей багровых, разум растворился. И, едва умер Творец, душа его свернулась в плотный огненный клубок, дабы так спастись от пожирателей, что жадно открывали пасти и пытались схватить её. И тогда, в бешеной ярости начали они пожирать все плоды крови Творца, и друг друга не щадили они. Кто был неподвижен, родившись из оголенных костей Творца с зубами Его острыми, впитывали алый свет грибов и рождали в корчах пульсирующие смертоносные и соблазнительные плоды. Пожирали они всех, кто смел подойти и вкусить их. Четыре раза навсегда исчезали, гибли души и тела побеждённых, отдавая всё меньшую силу кучке победивших, что сотворены союзом праха предыдущих и угасающей с ходом битв силой хищной грязи.

И видели уцелевшие, что это хорошо.

А останки, что не могли родить движение, рождали колючие заросли с огнём для приманки, хватавшие всех и каждого, в страшных муках высасывая жизнь. И оставались на месте жертвы пустая отравленная оболочка, которая истлевала в грязь, что потом в этих местах сочилась ядом. И стала тёмная грязь, лишившись силы, мертвой от сока плодов гибельных. И говорили все победившие, что это хорошо, но ступившие в ядовитые лужи того сока, дабы смазать им своё оружие, вскоре корчились в муке смертной. И пускали вовне они из чрева своего новые более слабые творения перед своим скорым обращением в ничто. Те, кто избегал этой участи, тоже охотно порождали новую жизнь, что вскоре обращала в ничто родителей и предшествующих ей. И не стало скользких червей, что были детьми голодных дум Творца, и всех их потомков не стало. И светоносных смертных грибов не стало. Так на мир надолго пала полная тьма.

И увидели все прочие, что это хорошо.

И возлежал в мёртвой грязи тлевший от смрадного духа смерти Творец, почти обглоданы были члены его и выедены огненные глаза. Никто не замечал сего, ибо погибло в Тени почти всё движущееся, и не оставило оно после себя ничего, кроме грязи и распада. Остался мир один на один с тем немногим слабым народом, кто во тьме выжил. Они в страхе быть вовсе убитыми спрятались от жестоких соплеменников во внутренностях тела Творца и всё время жадно пожирали червей, что обглодали изнутри павшего отца и вмиг захотели отведать плоти других. И отведали врагов, и друг друга пожирали неустанно они.

И увидели живые вместе, что это хорошо.

Выжившие в страхе безмолвны при них были, научившись без огня ярости переговариваться между собой языком Слова, что вскоре придумать смогли. И им дружно приговорили они вместе набраться сил, доев останки Творца и дух Его, и с силой этой повелевать всеми прочими, вкушая их, когда захотят. Но пали прочие от голода, и более сильные не угрожали спасшимся. Но дух Творца они не поймали, ибо взмыл он ввысь он от всех и жарко вспыхнул белым светом, разбрызгав семя свое огненное прочь от себя. И ослепли все те, кто жил на поверхности грязи, и в тот же миг сгорели уцелевшие от семени духа Творца, коим тот щедро поливал их. Так истлели и все прочие, умерла вся бывшая ранее жизнь. А капли и струи семени духа творца, что довлел над останками тела своего, стали звездами и стали творить свои миры, про коих поведают при встрече всем готовым сражаться с их обитателями, их землю присвоить себе во владение. Выжили они и умножились.

И увидели они вместе, что это хорошо.

А тело Творца, даже истлевшее, в последний раз стало порождать новую жизнь, дабы части продолжили жить и не исчезли совсем. Так решили они, ибо без духа, что соединял их, обрели они свою волю к жизни, а позже выросли и у них свои души. Кровь, что уже успела свернуться в жилах и поэтому не достаться червям, с каплей семени духа Творца ожила и стала зеленеть, впитывая его жизнь. И так родился Свет, кроме красного пульса, что был повсюду, кроме времени Мрака.

И увидели все прочие, что это хорошо.

Как когда-то неподвижные шипастые пожиратели плоти, они обрели ветви и стебли, схватив и растворив останки живших ранее без следа. И так приглянулось им это, что и друг друга стали губить, пожирая тела и затмевая листвою. Грязь, что весь мир покрывала смертью, вся высохла, оставив лишь плотные от сухости камни сверху и бушующее голодное море снизу. А гниль, что была в грязи, стала немой землёю в пищу зелёным творениям. И тут вмиг заселили ее гнойные бледные комья из чрева творца, что упали в воду моря, обратившись в подземных и наземных гадов, что веками насмерть воевали с зеленью. А ошмётки одежды и чешуйчатой кожи со спины творца после этого смыло в море с самым первым дождем, и ожили они, став жителями морскими. Они вобрали в себя дух жизни моря, умертвив его для своей жизни, и стали вскоре жить в нем, пожирая чужаков и друг друга.

И увидели они вместе, что это хорошо.

Но мало им было этого, и попали они везде, где была вода. В корчах голода обрели лики обтекаемые, дабы лучше и быстрее плавать. И остались многие из них мало подвижными, но отрастили доспехи для защиты от всех остальных. Так явились миру все те морские и речные, озёрные и тихие болотные твари, что ранее и сейчас рассекают воду. И увидели они вместе, что это хорошо. Видя их, создания из загустевшей крови в ярости направили ветви и семена к воде, дабы править и там, но стали лишь пищей жителю вод, произрастая там рабами. Вскоре и на суше стали они рабами, ибо дух Творца, ставший жарким Солнцем и отделивший таким образом Тьму от Света, уже простым светилом, уже состарился и исторг в агонии самый последний живой пламень. Он сжёг всё живое, что копошилось под открытым багряным небом. И лишь скрывшиеся в земле, прячущиеся ото всех семена проросли, в бессилии своем навсегда став рабами у остальных.

И увидели все прочие, что это хорошо.

Даже хилые, прятавшиеся во пещерах и береговых тенях вялые подобия тварей, живших среди светящихся алых грибов, своими голодными нитями оплели их корни и по сей день взимают дань с зелени, став новыми грибами на радость и нередко на горе собирающим их.

И увидели все прочие, что это хорошо.

А все те, кто в волне не мог найти доброго места для царствования, стремглав ринулся далеко на сырую землю около воды. И помогла им в этом начинании шершавая, сброшенная духом творца шкура, сморщившаяся в Луну, что и по сей день провоцирует смерть с безумием. Её сила вытянула их из воды, породив приливы и тихо вздымая новые горы. Немногие, кто не пал жертвой тлеющего по сей день Солнца, стали пожирать всякую зелень и грибы, поработив их всех вместе. В вековой войне вытеснив жившие до них формы из гноя творца, они сами вмиг заселили землю и подземелья. Ибо не кровью рождались они, но смертью других. А кровь, порождённая гноем и смертью, всегда превращается в смерть и гной обратно. Лишь поэтому все на свете по сей день смертны.

И видят все поныне, что это плохо.

Но кишки Творца, что жидкой и гадкой омерзительной массой давно растеклись по округе, сами породили всякую хворь и заразу, что по сей день тревожит всех нас. Коснувшись грибов, они сделали и их солдатами войска недугов. А сам зловонный кал, что был густ в них, лишь уплотнился от жара Солнца и породил нелепые фигуры. Они шевелились, источая смрад, и скрылись под тенями деревьев, дабы не испечься от жары на виду у всех.

И видят все поныне, что это плохо.

Но все звери жестоко прогнали их прочь, притесняя. В ответ все создания из кала Творца освободили лапы, что от этого стали руками, и полезли вверх на деревья. Там они сплели смердящие гнезда и стали забрасывать своих недругов без пощады тяжестями и нечистотами. Вереща во всё горло, глодали они листву с плодами и жестоко убивали, бесчестили, били всех. Все проигравшие в этой войне скоро вернулись в поросшие ядовитыми травами поля. И встали они на ноги, дабы руками своими крепкими хватать и бить всех подряд, утратив в ярости и нежелании припоминать предков свой мех. И стали они, немного поумнев ради убийства своих врагов и друг друга, людьми.

И увидели они вместе, что это хорошо.

Когда они пришли за коммунистами, я молчал — я не был коммунистом.

Когда они пришли за социал-демократами, я молчал — я не был социал-демократом.

Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал — я не был членом профсоюза.

Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня.

Мартин Нимёллер. Когда они пришли. К слову это истинная цена любого молчания вместо подачи голоса в ответ на всякое притеснение.

"Неужели ты породил меня рабом и скрывал это от меня? Неужели я, самодержавный государь ромеев, покорюсь нищему, грязному и во всех прочих отношениях низкому племени и буду платить дань?". После этой тирады он повернулся к послам и изрек: "Передайте своему вождю, покрытому шкурами и грызущему сырые кожи: великий и могучий государь ромеев скоро прилет в твою страну, чтобы научить тебя, трижды раб от рождения, именовать ромеев своими господами, а не требовать с них податей, как с невольников".

После этого не пришедших в себя бояр вышвырнули из дворца, так и не дав сказать, что странно слышать про "низкое во всех отношениях племя" от братьев по православной христианской вере; что при болгарском дворе уже вторую сотню лет одеваются и едят по последней царьградской моде; что, наконец, когда на престоле Болгарии действительно восседали одетые в шкуры и пьющие из черепов язычники вроде Крума, Византия покорно платила им самую настоящую дань.

Прозоров Л. Р. Святослав Хоробре. Иду на Вы!

Уважаемые читатели, в данной обзорно-аналитической статье освящается тема так называемого неоязычества. Религии, которая активно утверждает, что она – воскрешение традиций уничтожаемого веками по всему мира многобожия, которое является лучшей альтернативой основным авраамическим религиям и любому монотеизму в частности. В качестве подтверждения слов о более тиранической сущности последних поминаются многочисленные сведения о притеснениях язычников со стороны монотеистов в течение веков. Как правовых, так и военных, скрытно и явно сравнивая монотеистов с фашистами, показывая любых язычников лишь невинными жертвами произвола и носителями идеологии мирного сожительства между различными общественно-религиозными течениями.

При этом идеи мирного язычества навязывается типичными приёмами агрессивного НЛП (например, христианство – ужасно, неоязычество – прекрасно) с наклеиванием ярлыков на оппонентов и просто несогласных («твердолобый материалист», например, частая фраза клерикалов и процерковных деятелей, используемая самими неоязычниками без изменений, когда навязываемые ими суеверия отвергаются) (8). И версии истории неоязычников показаны ими же как истина в последней инстанции (7, 8), а в чём-либо несогласные с ними – «зомбированные» современной культурой неучи. Типовой приём журналистов бульварных лжеконспирологических журналов.

Что ж, мой внимательный читатель, приведу Вам статью, показывающую доподлинную «справедливость», якобы оставшуюся от язычества.

Статья 1 Краткой Правды (3): «Убьеть муж мужа, то мьстить брату брата, или сынови отца, любо отцю сына, или братучаду, любо сестрину сынови; аще не будеть кто мьстя, то 40 гривенъ за голову». Поясню текст: за убийство могли мстить брат за брата, сын за отца, отец за сына, племянник за дядю. В остальных случаях, а также в случае, если мстителя не находилось, убийца обязан был уплатить виру – это такой за убийство в пользу князя.

Нормально так, да? Если есть влияние и деньги, убивай себе, кого хочешь, спровоцировав будущую жертву на кровную месть!

Кстати, те же неоязычники ссылаются на этот текст (8) как на пример чисто языческих социальных норм. Так вот, это – наглая ложь, призванная обмануть не знающих предмета. Дело в том, что вся Русская Правда – текст, написанный фанатичным крестителем Руси Ярославом Владимировичем Мудрым, который и сам – сын лютого крестителя Руси, Владимира Святославича, он же Владимир Ясно Солнышко. При Ярославе возникли первые русские монастыри. В 1030 году Ярослав основал монастыри Святого Георгия: Юрьев монастырь в Новгороде и Киево-Печерский монастырь в Киеве; повелел по всей Руси «творити праздник» святого Георгия 26 ноября («Юрьев день»). Он издал также и Церковный устав.

К слову, Русская Правда в немалой степени – во всех основных статьях - аналогична более ранним документом такого рода, а именно Рипуарской, Бургундской и Салической правде. Они составлены - в порядке перечисления указанных выше документов - Дагобертом Первым, Гундобадом и Хлодвигом Первым Меровингеном. Однако все авторы – крестившиеся в никейское и западное христианство (не католичество, оно до Великого Раскола 11-го века нашей эры ещё не сформировалось, как и православие, что исключает крещение Руси в православие) или христиане по рождению, что исключает языческую природу «романтических законов» прошлого, по которым в адаптированном под современность варианте неоязычники предлагают жить.

Такими же не языческими текстами является и эпосы северной Европы, на которые авторы-неоязычники предпочитают ссылаться. Даты публикации самой ранней версии каждого из них: Старшая (13 век нашей эры) и Младшая Эдда (13 век нашей эры), Калевала (19 век нашей эры) и эпос Эллады (6 век до нашей эры), Законы Ману (2 век до нашей эры), Авеста (7 век до нашей эры), Ригведа (1500 лет до нашей эры), Египетская Книга Мёртвых (1050 год до нашей эры), Эпос о Гильгамеше (1600 год до нашей эры), а также Пополь-Вух (16 век нашей эры), Рабиналь-ачи (19 век нашей эры), Книги Чилам-Балам (18 век нашей эры) и Анналы Какчикелей (17 век нашей эры). Обычно, неоязычники упоминают лишь общеизвестные источники (Эдды и Книгу Мёртвых с Авестой и Ведами), почти не упоминая не популяризированные Голливудом труды (Пополь-Вух и Калевала упоминаются лишь пару раз в их трудах, и то вскользь).

При упоминании дат их источников неоязычники доказывают, что всё это записано на основании изустных преданий, и им нет точной датировки. В ходу и так нахываемые конспирологические доводы в духе «настоящие тексты сокрыты и уничтожались веками, и даже устный эпос запрещали под страхом кары,потому верить фальшивкам нельзя». Однако логический вопрос «а откуда же тогда информация о подлинном вероучении, если о нём уничтожены все упоминания, вплоть до большей части изустной традиции?» вызывает адептов неоязычества, как и конспирологии, ярость оскорблённого фанатика с требованием «отправить на костёр еретика и сомневающегося». Вплоть до угроз спросившему.

На основании археологических данных с максимально вольной их трактовкой ради идеи (приём схоластов Средневековья!) и нередко просто подтасовкой фактов, неоязычники говорят, делая сильный упор на «старине», что язычество намного древнее монотеизма и посему имеет больше прав на влияние на общество. Это – психологический приём давления на читателя, заставляющий его вести себя по принципу «выскочка, знай своё место позади» и на основании этого начинающий презирать «выскочку». В данном случае «выскочка» – классический монотеизм. Вообще, удревнение истории своего народа вплоть до славянской империи 9000 давности и Атлантиды - классическая военно-политическая манипуляция, заставляющая считать свой народ на основании его древности лучшим и избранным, на контрасте с «выскочками», провоцируя национально-религиозную рознь. И обоснование отъёма территорий и ресурсов на основании, что «вас тут не стояло, пока мы были, значит, вы отняли наше и должны отдать, или отберём силой!». Или «мы цивилизованные люди, а вы – варвары неотёсанные, и вы не достойны благ, которые осмелились прибрать к своим лапам!».

Такие же точно доводы гитлеровская пропаганда озвучивала для обоснования нападения на страны Европы, и даже на сталинский СССР. Листовки про «диких варваров» тех лет озвучиваются на все лады под любым предлогом заинтересованными лицами до сих пор.

И колонизаторы Нового Света под предлогом крещения местных установили режим, предшествующий фашистскому диктату и являвшимся таковым во всех деталях. И давший Рейху все приёмы угнетения людей, ведь слово и понятие «концлагерь» появилось после англо-бурской войны, и в таких лагерях в чисто гитлеровском духе загубили многие тысячи буров.

Правда, англичане не сами придумали всё это, а скопировали концлагеря с резерваций испанцев и португальцев для обездоленных стараниями колонизаторской армии и военной аристократии индейцев. Где люди жили на чисто рабском положении и не могли никуда уйти под страхом жесточайших пыток и показательной казни пытающегося сбежать. И это полностью перешло в 19-м веке в «черту оседлости» во многих странах для различных наций. В частности, для ирландцев времён Картофельного Голода и предков времён Российской Империи автора этой самой статьи.

Именно примерами колонизаторских зверств неоязычники обосновывают довод о том, что монотеисты – зло, а язычники – нет. При этом язычники представлены чуть ли не монолитной общностью (хотя реальные попытки Владимира Ясно Солнышко объединить язычество славян культом Пяти Богов не увенчалось успехом, и для сплачивания княжеств пришлось вводить монотеизм) с едиными интересами и менталитетом, и им приписывают мировоззрение и понятийный аппарат, очень похожее на мировоззрение интеллигента конца 19-го – начала 20-го века (2,6). Начиная с абстрактного мышления, которое достоверно регистрируется лишь у ряда народов в нашей эре, а общим стало в так называемое Средневековье. Исследования Выготского и Лурии доказывают это чётко, у «благородных дикарей» абстракции на самом примитивном уровне и поныне. Праздники со всем их красочным описанием один в один напоминают современные «тусовки» (2, 3, 6), что морально как бы сближает язычников и современную молодёжь в глазах последней.

И в целом «свободную» культуру и мышление древних язычников, скопированных с таковых у представителей движения хиппи, неоязычники выставляют максимально похожими на современное, максимально соблазнительно (одно описание народных гуляний после жертвоприношений чего стоит!) по принципу Окна Овертона, намекая на духовное родство современных людей именно с ними. И зовут к аналогичному образу жизни «вне опостылевшей морали».

Позже эти призывы «освободиться и сбросить с себя гнилые цепи диктатуры» повторили в Перестройку в СССР и аналогичных политических кризисах в других странах, что указывает на истинную цель их произнесения. Правда, пропагандисты «свободы» не упоминали и не упоминают лишний раз о том, какой тоталитаризм и сектантство стали царить в самих «обществах свободы» несколько лет спустя после появления движения хиппи на свет (7). О войнах, которые вели сами язычники, не менее кровавых и долгих, они не упоминают. Войны Цветов, например. Никакого влияния монотеизма, но потери на душу населения аналогичны первой Мировой войне. За поиск и пленение людей, которых будут приносить в качестве кровавой жертвы! О войнах между собой, часто на истребление, различных славянских (5) и германских, кельтских и скандинавских (11) и финно-угорских (4) народов тоже говорят лишь вскользь, преуменьшая масштабы и противопоставляя по идеологическим критериям войнам, которые вели монотеисты.

Хотя они, словно забывая о своей основной предпосылке о невинном и не осквернённом извращениями монотеизма язычником, скопированном полностью с популярного стараниями христиан типа Жака Руссо образа «благородного дикаря» и Маугли в частности (персонажа авторства христианина Киплинга!) часто проговариваются в своих трудах, что разницы между войнами тех и других нет никакой (9).

Как не упоминается, как язычники сами преследовали и уничтожали как иноверцев, так и единобожников в частности. Гонения на христиан и иудеев – самый яркий тому пример. Вавилонский плен и нашествия римлян с филистимлянами, едва не уничтоживших Иудейское и Израильское царство, почему-то, не удостаиваются внимания неоязычников. Как и уничтожение культа Атона в Та-Кемет, он же Древний Египет. И гонения сикхов на мусульман с жестоким преследованием их в Индии (Дэн Симмонс писал свою «Песнь Кали» на основании журналистских материалов по данному пункту и тоже не даст соврать). И запрет на халяльную пищу во многих индийских регионах – тоже.

Об этих мучениках, как и о Жертвах нападений чернокожих вроде BLM на белых в странах победившей политкорректности – тоже ни слова.

Кстати, никаких доказательств большей древности – и, тем более, подлинности эпосов – они не предъявляют и вопросы о сохранности документов без спец. условий многие тысячи лет откровенно обходят стороной. При соответствующих вопросах диспут откровенно превращается в переходы на личности и эмоции (с типовыми фразами-манипуляциями и явным смыслом «да как можно не верить в исконную древность и избранность нашего народа?» или «Вы - агент врага и просто заинтересованы в сокрытии истины»). Более того, эти доводы имеют для восторженной и «уловившей истинную суть вещей» аудитории смысл, аналогичный христианской цитате: «Вы – соль земли, ибо иначе кто же сделает её солёной?» (1).

В ходу и конспирологические доводы в духе «настоящие тексты сокрыты и уничтожались веками, и даже устный эпос запрещали под страхом кары,потому верить фальшивкам нельзя». Однако логический вопрос «а откуда же тогда информация о подлинном вероучении, если о нём уничтожены все упоминания, вплоть до большей части изустной традиции?» вызывает адептов неоязычества, как и конспирологии, ярость оскорблённого фанатика с требованием «отправить на костёр еретика и сомневающегося»

Извините, но это поведение сектанта-фанатика. В частности, христиан-альбигойцев, они же катары, которые говорили о неправильности Библии и верности «настоящей правды о боге». Рассказанной ими, с жестоким уничтожением несогласных с «истинной правдой». Собственно, именно против них и создали Инквизицию в 1490-х годах.

Дело в том, что все эти документы «обнаружены» и переписаны на пригодный для вдумчивого прочтения лад христианами-монахами, а также, что важно, многочисленными открывателями Ближнего Востока. Которые обосновывали присутствие армии своей страны своей охраной и охраной научного наследия. И после каждой такой исторической сенсации на территории «открытых заново» древних стран появлялись как военные части, так и растущее политически-экономическое влияние (12).

И ещё одно, самое важное в статье. Поскольку язычники поклоняются многим богам, то исторически они жили и живут отдельными поселениями и полисами (городами-государствами), а не странами нынешнего типа, и города-государства с отдельными малыми народами Севера даже в Средневековье легко завоевали государства современного типа. Вот и подумайте, кому сейчас выгодно дробить язычеством нынешние страны. На кого пропагандисты неоязычества работают, и откуда у них средства на пропаганду. Источник оных.

Таким образом, неоязычники – это обыкновенное сборище сект христианского разлива, секта, где христиан и язычников поменяли местами в моральном плане, типичная игра в «наоборот» от журналистов последнего разлива, охочих до дешёвых сенсаций. Что сильно роднит их с самыми обыкновенными сатанистами и демагогами низшего звена.

Источники:

Евангелие от Матфея. Глава 5, стих 13.

Ершова Г. Г. Майя. Тайны древнего письма. — М.: Алетейя, 2004. — 296 с.

Итье Сезар.Инки.

Калевала.

Клейн Л. С. Опасная ДНК-демагогия Клёсова // Комиссия РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований В защиту науки. — 2015. — № 15. — ISBN 978-5-02-039148-2.

Кузьмищев В. А. Тайна жрецов майя. — 2-е. — М. : Молодая гвардия, 1975. — 256 с.

Курт Джентри. Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне. 2017. Изд. Пальмира.

Прозоров Л. Р. Как утопили в крови Языческую Русь. Иго нового Бога.

Прозоров Л. Р. Святослав Хоробре. Иду на Вы!

Русская правда. Ярослав Мудрый.

Старшая и Младшая Эдды

Henry Creswicke Rawlinson.The cuneiform inscriptions of Western Asia.

Внимание, если этот текст сотрут, или со мной что-то случится, то это значит, что очень много заинтересованных в сокрытии этой информации. Пока что я жив и здоров, это на случай, если меня найдут мёртвым и покалеченным, или объявят пропавшим без вести.

О нанотехнологиях и наномедицине принято говорить много, очень много! К месту и не к месту при разработке чего-либо нового, особенно, при упоминании биологии и медицины. Но на деле частенько это означает всего лишь попил бюджета, и всё, ибо результатов сказочных, которые описываются и обещаются всякими масс-медиа вроде "Рен-ТВ" рассказывают про всякие секретные технологии и пр. прелести, которые вот-вот якобы сделают мир совсем иным, богатства с неба в рот падать всем будут и пр.

Собственно, что же такое эти настоящие нанотехнологии на самом деле, если по науке на это сомнительное смотреть? Реально это - всё, что связано с объектами диаметром меньше или около 100, иногда 200-250 нанометров (это 1/1000-я часть от микрона или микрометра, который сам - всего 1/1000-я часть от миллиметра). Смех смехом, но все ферменты и пр. работают именно на таком уровне поэтому по этому определению - вся органическая химия и прикладная медицина, связанная с любыми коллоидными растворами - это же вылитая нанотехнология! Ну, да ладно, так можно говорить очень-очень долго, перейдём к делу по нашему предмету.

Собственно, онкологию и инфекции лечат известными способами. Ну, разный рак - химиотерапией и радиацией, плюс гормонами и всякими типа экспериментальными лекарствами. Когда помогает, когда нет, кому как повезёт исключительно. Бактерии - антибиотиками, это общеизвестно, так что сильно упоминать не буду. Но тут на помощь медикам вроде бы как подоспела "наша" нанотехнология, цимес дела - в том, что спецы хотят производить наночастицы металла (например, железа) для лечения от рака. Исходят же они от известного факта, что метаболизм у всех этих раковых клеток очень быстрый (нередко на порядок, то есть, раз в 10 быстрее метаболизма обычных клеток), а металл, будучи токсичным в чистом виде при очень высокой концентрации оного, раковые клетки потравит быстрее и лучше, чем обычные клетки нашего дорогого организма. А наночастицы - для того, чтобы не вызвать летальное свёртывание крови прямо в сосудах, как бывало раньше при введении в вены и пр. сосуды некоторыми совсем не умными лицами воздуха и прочего вещества, которому в подобно виде в крови находиться, ну, категорически не рекомендуется!

Сейчас ведутся споры на тему, как их изготавливать наночастицы. Есть способ химический - примешать кислот с солями, прогреть, дать отстояться, и т. д. Вот только тут есть одна проблема: следы вышеупомянутых (кислот, солей и щелочей) реагентов очень помешают излечению, скорее, наоборот. Тут микробиологи и генные инженеры сказали, что можно иначе. Синтез необходимых частиц за счёт необходимо подкармливаемых нужными смесями бактерий - это сейчас модно, ибо меньше проблем с химией будет в этом случае. Собственно. биосинтез наночастиц и всего прочего подобного продукта - это, как правило, работа бактерий. их проще делать ГМО или отбирать уже существующие штаммы (штамм - это аналог вида), чтоб лучше заставить их синтезировать всё, что надо. У бактерий из-за коротенького жизненного цикла (одно размножение. на минуточку, за 2-3 часа и меньше!) все изменения и синтез чего попало, в том числе, и нужного, наиболее быстро и наглядно видны.

Собственно, использование наночастиц металлов в медицинских целях считается сейчас по вышеперечисленным причинам очень перспективной отраслью настоящей, а не дутой нанонауки. Разработаем лечение чего угодно и пр. синтез полезных для нас продуктов вместе, коль есть разум, так что могу пожелать одного, дерзайте!