WhiteBit

В начале 90-х, когда моя бабушка ещё работала стоматологом я, естественно, ходил лечить зубы к ней. Хотя как ходил? Думаю не один пиздюк 5-10 лет сам к стоматологу не пойдёт, посему тащил меня папа, а я его пытался убедить что зубы сами зарастут, и болеть перестали, и вообще если им надо будет – сами выпадут, у акул же, сук везучих, получается! При этом стараясь вырваться из его огромной ладони, или на крайняк испариться без осадка, невзирая на последующие пиздюли. Однако батяня доводил меня до бабушкиного кабинета и сдавал ей.
Кто постарше, то наверно помнят те кабинеты: длинный зал со специфическим запахом, в котором стояло сразу несколько кресел и несколько врачей одновременно лечили зубы своим больным. В кабинете все сверкало белизной и холодным блеском нержавейки, которые, в совокупности со звуком работы зубного бура, вызывали у меня табун мурашек по маленькому тельцу и судорожное, неконтролируемое сокращение очка.
Бабуля сажала малолетнего очкодава в кресло, катала вверх – вниз, нажимая какие-то педальки, и убеждала что: «надо открыть рот, что ей только посмотреть, что делать там нечего, что будет почти не больно.» Ништяково сикатя, я знал что БОЛЬНО БУДЕТ!!! И меня реально пытаются наебать! Ибо в те годы никакой анестезии в наших провинциальных клиниках не давали. Из анестезии было только доброе бабулино слово, да обещание купить какой-нить ништяк вроде стаканчика мороженки, если вести себя буду мужиком, от отца. Мужик из меня в то время был сикатливый, однако батяня мороженку все равно покупал часика через 2-4 (когда уже можно было), за что мое распухшее ипальце было ему весьма признательно.
В общем, когда бабушка посмотрев мои зубы с сурьёзным видом заявляла мне что у меня там дырки, размером с пещеры и в них прячутся микробы, я реально пугался. В детской фантазии микробы были какими-то страшными монстрами, которые живут у меня во рту, занимаются там гадостями, и самое страшное – какают там! Приходилось давать добро бабуле на бурильные работы, и она приступала к делу. Когда же было совсем невмоготу, и я начинал мычать и дрыгать лапками, бабушка приостанавливалась, говорила мне что почти все – остался один, она видит его хвост из дырки! Надо чуть-чуть досверлить, и мочить засранца! Я давал добро, и сидел дальше терпел. Иногда в упор не понимая, как же этот гад так лихо убегает в другой зуб и прячется в новой дырке?
Уже дома после лечения, я ещё долго мыл все и вся, ел только из своей посуды, и всегда старался быть с закрытым ртом - дабы эти сволочи не заползли туда и не выгрызли себе опять новые норы.

Это было на заре офицерской службы. В армии есть такое понятие – старший машины, появилась сия заморочка ещё в стране советов, дабы этот старшой активно советовал водятлу как вести машину. И вот в один прекрасный выходной мне привалило это охренительное «счастье» - надо было до аэропорта свозить какую-то шишку, часиков эдак к семи утра.
Проснувшись рано утром в родной помойке под названием «офицерское общежитие МО РФ», распинав пустые бутылки чтобы можно было пробраться к окну, я выглянул в него. Небо было хмурое, с него изредка падали белые дохлые мухи, день предполагал быть теплым – градусов около нуля. Узрев сию картину, дохнув на стекло вчерашним перегаром, и нарисовав на нем значок Нирваны - я отказался от трусов с рукавами, а так же прочей теплой приблуды, по молодости рассудив, что в УАЗике ехать будет тепло, а выходить надолго на улицу не надо.
Наскоро одевшись и добежав до работы, сразу сел в машину и заехали за «летуном», которого мы вскоре отвезли по месту назначения. По дороге назад УАЗ начал подергиваться и его движок, последний раз чихнув, вскоре окончательно встал. Сломались мы прямо на трассе, напротив деревни толи Малиновка, толи Рябиновка - они обе были почти друг напротив друга, где-то метров в 500 или 1000 от нас. Водитель (Вася) вышел, покопался под капотом, заявил что сдох бензонасос, и чудо российского автопрома требует либо ремонта, либо чалку, либо бутылку с трубочкой. Позвонив дежурному по части, услышал что ни в коем случае ничего не делать, а ждать помощи.
Кто знает, как быстро выстывает УАЗик с тентом понимает, что у нас нарисовалась реальная картина отморозить нахрен себе колокольчики, которые уже начинали весело позвякивать. Благо недалеко нашлись какие-то поддоны, они были нами разломаны, облиты сцеженным бензином и подожжены. В башке гудела вчерашняя гулянка, небо начало проясняться, холод наступать, да ещё над головой залетали Сушки, громко и раздражительно шумя – у них были какие-то свои полеты. Просидев пару-тройку часов, перезвонив в часть и услышав, что помощь ещё не выехала – я громко высказался в адрес начальства пачкой комплиментов, особо налегая на их сексуальную ориентацию, и скомандовал Ваську охранять машину одному, так как надо купить хоть что-то сожрать.
Была остановлена попутка, и мужик за спасибо довез до ближайшего магазина. Магазин представлял собой толи контейнер тонн на 20, толи какую-то старую фуру с вырезанной дверью. Внутри было темно, так как окон не было, и свет проникал только через окошко двери. Зайдя туда, обнаружил двух дородных тётенек лет 35-40. Одна, весело улыбнувшись, абсолютно не стесняясь меня тут же сказала своей напарнице: «О, лейтенантик молодой и красивый. Давай, пока у нас света нет, закроем дверку, да изнасилуем его вдвоем?»
Охренев от такой перспективы и сделав самую умильную мину, я, с дрожью в голосе, заявил: «Тёти, не надо меня насиловать – я кушать хочу, у меня там ещё и боец некормленый. Умрет же, скотинка - жалко! Продайте лучше что-нибудь съестного и отпустите с миром.»
На что они, посовещавшись между собой решили сжалиться и продали мне на глаз какой-то колбасы, хлеба, минералки, да пару банок рыбы.
Вернувшись к Ваську, который от холода уже пихал берцы в огонь, капиталь поплавив себе подошву – я покормил его и поел сам. Чутка повеселев мы опять позвонили в часть и услышали стандартное: «Ждите! Охраняйте!»
В очередной раз, вспомнив командование эдак колена до пятого, продолжили морозить сопли. В конце концов все поддоны были сожжены и пришлось искать ещё топливо. Взор наш упал на покрышки, сваленные кучей недалеко. «А что, хорошее топливо» - подумал я и их тоже запалили. Вскоре с довольными, сытыми и подкопчеными мордами, мы увидели какого-то местного алкаша, который шел к нам нетвердой походкой, на ходу громко матерясь. Подошедший абориген начал орать что-то про дым, стелящийся по земле, про то, что у них в деревне из-за наших покрышек дышать нечем, и прочую херню. Нормального объяснения он слушать не хотел, поэтому просто был послан на хер. Мужик, разозлившись, убежал, громко грозя придти с подмогой.
Вскоре со стороны деревни стала приближаться толпа злых местных, со всяким сельхоз инструментом в руках.
«Нам пиздец!» - сказал Вася и торопливо полез в УАЗ за монтажкой, собираясь с боем охранять вверенное ему военное имущество в виде вечно ломающегося пачихета.
Мужики подошли и сразу начали предъявлять за дым. Но тут над нами пролетело звено Сухих и идея пришла сама собой: «Мужики, видите у нас полеты сегодня?! Это мы бомбометание отрабатываем. А чтобы по гражданским летчики не ёбнули – жжём сигнальные дымы из покрышек. Вам ведь дома целые - нужнее ломанного кирпича?»
Аборигены пробормотали что-то про извинения, сказали нам спасибо и рассосались.
Остаток времени, два черно-зеленых негритенка продолжали плясать на одной ножке вокруг горящих покрышек и принимать съестные припасы, которые им приносили местные бабушки со словами: «Вот вам защитники наши, вы тут подольше побудьте, пока эти ироды не отбомбятся все, а то вдруг чё.»
Машина из части приехала только через семь часов.

Народ, чьи ушки и глазки оскорбляет мат – просьба не читать. И на будущее - поставьте тег «мат» в игнор.

С детства отец на лето отвозил меня к бабушке и дедушке, там они принимали меня со шмотьём по описи, и батянька довольный сваливал отдыхать от шкодливого спиногрыза. В семье рулил дед – он был Мужик с большой буквы! Из той исчезающей породы крепких суперлюдей, переживших войну. Дед встретил её в 20 годиков рядовым погранцом в Прибалтике в 41-м году 22 июня рано утром, а закончил командиром взвода спец. отряда СМЕРШа в 45-м. Протопав ножками пол Рассеи матушки, и прочих «зарубежьев» - ходить он любил много и быстро, а когда мне исполнилось лет пять – начал таскать с собой. Сначала я естественно ныл от его темпа и расстояний, но постепенно привык, т.к. с ним было очень интересно. Он водил меня в лес за грибами и ягодами, подарив первый в моей жизни нож, учил читать следы, разводить костры, наводить переправы через лесные ручьи, стрелять дроздов из рогатки, убивать гадюк палкой, высвистывать рябчиков свистком из консервной банки - в общем всему, что по его мнению должен знать малолетний пиздюшёнок.
Как-то раз собрались мы с ним вдвоем за малиной, бабуля категорически отказывалась ходить с дедом по лесу, сказав что с этим долбанным разведчиком она раз в молодости сходила за грибочками: в итоге заблудилась, а когда дед нашел её через несколько часов всю в слезах, соплях и в панике - капитально отъебухал за врожденное полоротство. А ебухал дед знатно! Эпичность выражений была достойна пера поэта. Посему бабуля на всю жизнь прониклась отвращением к лесному туризму вдвоем с дедом и даже при виде густых городских парков - начинала бледнеть и съебывать большими шажочками в противоположную сторону.
В общем поехали мы вдвоем на пригородном автобусе, по дороге я заколебывал деда дурацкими вопросами в стиле:
- А много там малины? А далеко идти? А где она растет? А много наберем? А много это сколько? И т.д. и т.п.
Дед лаконично отвечал, что в лесу есть небольшое озерцо, поросшее малинником и там малины на нас хватит.
Когда мы вышли на остановке, за нами выкатились две тетки, которые нагло окликнули деда:
- Дедок, мы слышали ваш пацан говорил что вы знаете где малинник, поэтому пойдем с вами – мы тоже за малиной.
Дед мальца офигев от наглости этих бройлерных куриц, сказал им чтобы лучше они шли не с нами, а в пешее эротическое путешествие. В крайнем случае пусть найдут себе курятник, пиздуют жить туда и там кукарекают.
На что разъяренные тетки начали в два клюва орать что раз дед не хочет их вести, они все равно пойдут за нами - типа лес общий и неебет.
- Ладно, ляди, посмотрим куда вы выйдете! Вы у меня максимум пиявок жрать будете - Пробормотал дед. И дал мне команду не отставать. В общем ходили мы по лесу часа три-четыре; то кружили петли, то затихали в елках, то громко орали, топали и трещали, пропустив теток вперед, сбивая их с толку; меняли направление и оставляли ложные следы. Дед периодически останавливался, прислушивался, довольно щурился, называл их херовыми эсесовками, рассказывал что вертел их на суку, как и весь их абвер в 43-ем, затем довольно улыбался и мы продолжали свой тернистый путь. Когда деда наконец решил, что окончательно их завел в ебеня ебенёвые – мы вдвоем ещё час выходили назад к остановке.
Вечером мы с пустыми бидончиками приехали домой, я еле живой поплелся к бабуле делится впечатлениями. Бабушка выслушала меня, посмотрела на деда, покачала головой, подошла обняла его и с улыбкой сказала:
- Поели, блин, малинки с внучком… Мой ты херов разведчик.