Rudakopsky

Часть 1 здесь.

Часть 2 здесь.

Часть 3 здесь.

Часть 4 здесь.

Еще о любви на трассе (продолжение)

Из Стерлитамака мы с Аленой стартовали прямиком в Уфу. Чтобы завязать разговор, я попросил Алену рассказать что-нибудь о себе.

— Ты пригласил меня покататься,— сказала она.— Я хочу этого буквально.

Иногда я знаю, чего хотят женщины, иногда теряюсь в догадках. Здесь имел место как раз первый случай: до меня дошло, что ей нужна разрядка и молчание. Желание святое, с какой стороны ни погляди. Я протянул руку к магнитоле и увеличил звук. По опыту я знал, что далеко не все мои пассажиры разделяют мое пристрастие к «трансу». Я ожидал возражения, но Алена продолжала молчать.

Мы летели по оренбургской магистрали в сторону столицы Башкирии. Нас обступала ночь, и я подумал, что теперь-то могу оппонировать человеку, заявившему, что темнота во время езды липнет и атакует. Может, у того человека проявлялись зачатки клаустрофобии, что высовывала свою мерзкую голову наружу во время езды, или еще как, да только наш автомобиль, напротив, разгонял тьму, образуя маленький, пулей летящий вперед, островок тепла и уюта.

Нам не нужна была Уфа, ночная или дневная. Где-то там, в столице, живет мой друг, моя соратница, мой поводырь. Моя Блондинка. Но в ту ночь я не вспоминал о ней, что не случалось никогда: едва отправив ей ответное сообщение, я забыл о ней напрочь. И она не давала о себе знать. Может, уже спала, а может (кто ее знает!), это она сейчас пронеслась навстречу вихрем, спеша к окраинам, совершая рядовой забег, чтобы не умереть от скуки.

Неподалеку от уфимского КПП мы развернулись и понеслись назад. Именно с того места Алена начала говорить, и я приглушил музыку.

— Рада, что не попала сегодня домой,— были ее первые слова после почти двухчасового молчания.

— Проблемы с родителями?

— Я живу с мамой. Уже два года, как ушел отец.

— И что мама?

— Мама… В общем, она пьет. Уже год почти.

— Скандалы?— предположил я.

— Совсем нет. Она не буйная, наоборот. Мужиков не водит, истерик не закатывает. И это намного тяжелее. Часто, нагрузившись, она заходит в мою комнату, чтобы поговорить. Я понимаю, ей нужно выговориться, у нее в жизни столько всего было… Но ее речь часто становится прерывистой, а иногда бессвязной. Чтобы ее понять, мне нужно тоже напиться. И что мне остается? Начать пить с ней на пару? Или бежать сломя голову? Если я уйду, она останется совсем одна. Так что я не могу. Но иногда все это просто сводит с ума.

Уфа осталась далеко позади. Вновь ночь. Никаких злющих существ, преследующих наш автомобиль, никаких дорожных голландцев-призраков. Мы одни. Она и я.

— Иногда мне кажется, что если я вскрою себе вены, это отрезвит ее раз и навсегда.

Я не осмеливался повернуться к ней, зная, что ей будет неприятно от моего взгляда. Я просто вспомнил тот миг, когда несколько часов назад подошел к ней, согнувшейся в неловкой позе, пытающей совершить невозможное со своим сломанным каблуком. Вспомнил, как она вскинула на меня свои матовые глаза. Вспомнил, как она смотрела на меня в машине, вспомнил ее лицо, окутанное вьющимися волосами. Девчонка как девчонка, подумал я еще тогда. Хорошенькая, но обычная, каких миллионы. А теперь мы преодолели полтораста километров, и все переменилось кардинально.

Кроется в дорогах что-то магическое, нечто колдовское. Живет в тебе нечто глубоко затаенное, и это может не проявится за всю жизнь, но стоит лишь тебе сесть за руль… Я не мог соотнести в своей голове эти два образа: симпатичной девчонки, которую я подцепил в чужом городе, и этой девушки рядом со мной, родной и беззащитной. Разрыв в несколько часов стал пропастью, а причина тому банальна — трасса.

— Из любого положения всегда есть два выхода,— выдал я избитую истину.

Она взглянула на меня.

— Назови мне второй.

— Дорога.

— Дорога?

— Ну да, дорога. У тебя бывает свободное время, у меня тоже. Расстояние между нами — тьфу, ерунда. Буду приезжать тебе, чуть выдастся часок. А потом — трасса.

— Ты считаешь, можно обогнать свою боль?— неожиданно серьезно спросила Алена.— Обогнать свои проблемы, свои неприятности?

Я вел машину вперед на скорости около 110 км/ч. Я думал, что впервые поставлен перед фактом: отвечать на вопрос, который ты носишь в себе вот уже много лет. Я никак не ожидал, что придется отвечать на вопрос сегодня. Я никак не ожидал, что задаст его мне девушка из чужого города, с которой я знаком много меньше суток. Вернее, не задаст, а озвучит то, что я должен был уже сам давно озвучить.

— Я думаю, что это одна из загадок дорог,— сказал я.— Есть в дорогах что-то глубоко аномальное, и это — одна из тайн.— Я помолчал, а потом ответил коротко:— Да, я в это верю.

Она отвернулась от меня, уставилась вперед — туда, где сноп фар освещал участок трассы, непрерывно несущийся впереди нас, словно нить Ариадны.

А под Толбазами она вдруг сказала:

— Тогда помоги мне обогнать мою боль. Помоги, одна я не смогу.

Не давая себе времени на метания, я включил левый поворотник и сошел с оренбургской магистрали.

На Красноусольск.

Часть 1 здесь.

Часть 2 здесь.

О любви на трассе…

Однажды Пуля сообщил мне, что в ближайшие выходные в городе Стерлитамаке на Соде намечается какая-то тусня. Дождавшись выходных, я двинул туда. Тусовка меня не особо волновала, дело, конечно же, в другом — наметился повод.

Я обратил внимание на эту девушку прежде всего потому, что она шла одна.

Я оглядел ее. Короткая юбка, узкий пиджачок, распущенные волосы. Девушка шла по тротуару быстрым шагом, возвращаясь с центральной площади, мимо моей машины. Быть может, ее собственный праздник подошел к концу. Или она просто поняла, что ошиблась с выбором места.

Я ничего не знал о ней  и не горел желанием узнать. Но тут что-то произошло, девушка пошатнулась и присела на корточки. Я вновь поглядел в ее сторону, и сразу же понял, что случилось. Зацепившись за вздыбленный асфальт, она сломала каблук на правой туфле.

Инстинктивно я открыл дверцу, вышел из машины и направился к ней.

— Помощь требуется?

Она вскинула на меня глаза. Секунду в ее взгляде сквозила досада, граничащая с отчаянием, а потом она принужденно рассмеялась.

— Если только у тебя есть клей.

— Не-а.— Я помотал головой в том смысле, что клея у меня нет.— Но я готов нести тебя на руках до самого дома.

Ее смех стал более жизнерадостным.

— Спасибо, я уже взрослая девочка,— сообщила она.— А тебе далековато придется меня тащить.

— А у меня машина при себе.

Девушка насмешливо сморщила носик.

— Ага. Вот и конец джентльменству.

— Ну-у!— Я сделал вид, что задето мое самолюбие.— Было бы лучше, если бы я пригласил тебя в кэб?

Она усмехнулась.

— Все с тобой понятно.

Перевела глаза на каблук, покрутила его в руке. Непринужденно отбросила его в траву на газоне.

— Мне на Гоголя,— сказала она.— Не слишком проблемно?

— Не слишком проблемно хотя бы потому, что мне в ту же сторону,— рассмеялся я.

— Врешь ведь.

— Клянусь! — И это было так, поскольку улица Гоголя пролегала неподалеку от выезда из города, о чем я ей и сказал.

Она спросила меня, откуда я. Я ответил. Она оглядела меня уже более заинтригованно, словно бразильца или воина племени пау-пау. Ну, всегда иногородние вызывают интерес.

И тут вдруг sms:

<Блондинка>: Ну как? Попал на тусовку?

— Извини, минутку.— Мои слова относились к новой знакомой.

<Муха>: Прости. Занят. Позже.

Отослал sms-ку, прицепил телефон на место.

— Тебя как звать?

— Алена.

— Меня Роман.

— Приятно.

— А что там, на Гоголя?— спросил я.

— Дом.

— А что дома?

— Дома?— Она усмехнулась.— Дома — спать.

— А ты уверена? Может…

— Так, молодой человек,— протянула она.— Не успели затащить девушку в машину…

— Нет, ты не поняла. Ничего такого грязного.

— А что тогда?

— Может, покатаемся?

Еще какое-то время она изучала меня. Не знаю, что она пыталась прочесть на моем лице, что высмотреть во мне, парне из другого города. Не знаю я и того, что во мне такого сыграло для нее решающую роль, когда она ответила:

— Ну давай, покатаемся.

- Все равно куда?

- Все равно.

Наверное, я уже тогда влюбился.

И мы покатались. Ох, как же мы покатались!

И любовь вознеслась до небес...

Часть 1 здесь.

Часть 2 здесь.

Меня всегда подмывало предложить "моей" Блондинке встретиться где-нибудь на межгородском отрезке. Там же ведь все, что угодно, может произойти. Между нами.

Но — чутье, интуиция или что-то там... Это что-то подсказало мне, что не стоит даже пытаться. Пока, а быть может,— и никогда. Подобным предложением я только все испорчу, девушка сгинет, и мне ее больше не найти. А потом, блондинка блондинке рознь. С чего я взял, что она красавица? Знакомство через сеть чревато тем, что раскрывает натуру, но прячет внешность, а зачастую случается так, что Бог награждает одним в ущерб другому.

<Блондинка>: А какой ты?

Что ж, девушка есть девушка, не важно, заядлая она автомобилистка или домашняя клуша. Повторюсь, что я не знал тогда о крепкой связи любопытства со страстью, а если бы даже и знал, то не сказал бы. Я подумал немного, как себя аттестовать. Признаться, на время я был поставлен в тупик.

<Муха>: У меня рост метр восемьдесят. Вес — понятия не имею. Брюнет. Некоторые девушки говорят, что я привлекательный, некоторые воротят нос. Короче, я обычный парень, каких полно. А ты?

<Блондинка>: Волосы светлые, глаза карие. Высокая, стройная. А в целом — тоже обычная.

Да уж, оба описания подходят к миллионам парней и девчонок. Но по сути, я не стремился вызнать подробности ее внешности. Гораздо интереснее было представлять.

<Муха>: И много знакомств через «Сеть»?

<Блондинка>: А ты что, с нами недавно?

<Муха>: Ну, может, недели две. Ты моя первая знакомая.

<Блондинка>: Тогда понятно… Нас много. Нас очень много.

Так все закрутилось. Их действительно оказалось много, и я не обинуясь стал членом виртуального ордена. «Сеть» опутывала не только Башкирию, но и все регионы, где действовала служба МТС, хотя по большей части общение было локальным.

Вскорости я понял, что реальные контакты членов «Сети» случаются редко: не то чтобы это считалось дурным тоном или кто-то установил запрет, просто так повелось. Более того, мы не знали имен друг друга, только логины. Несмотря на то, что Блондинка была моей первой знакомой, а по прошествии года стала близким другом, едва ли не соратником (виртуальным), я по сей день не знал ее имени, как она не знала моего.

Ну а логины попадались самые разнообразные. Там были Мотор, Птица, Дракон, Труба, Свин (вот на кого не отказался бы поглядеть), Тосол, Рефрижератор, Осколок, Лада; встречались и вовсе нелогичные, типа Камень или М.Еж (надо полагать, Морской Еж).

Был среди нас некто с логином ПозМен, и я долгое время считал, что это какой-то навороченный (поз) парень (мен), пока Блондинка не раскрыла мне, что вообще-то это девушка, а логин — сокращение от Позор Ментам.

С некоторыми из абонентов у меня установилась крепкая мобильная связь, с другими я ограничивался двумя-тремя sms-ками. И на протяжении моего путешествия по «Сети» моей верной подругой (можно сказать — поводырем) оставалась Блондинка.

В основном, внутри «Сети» имели место приколы, поздравления и комплименты. Но не всегда. Мы сообщали друг другу об открытии в разных городах новых клубов, ресторанов или дискотек. Если я хотел узнать, почем сегодня в Уфе джинсы, стоило лишь набрать соответствующее сообщение, и уже через минуту я обладал самой полноценной информацией. Парни частенько уведомляли, где на данный момент толкутся на обочине девчонки в поисках приключений.

Мы узнавали об авариях на дорогах, находясь в другом конце региона. Мы предупреждали друг друга о засадах ГИБДД на трассах. Мы выручали заблудившихся шоферов, подсказывая им путь, и распространяли информацию о симпатичных местечках, где можно летом устроить замечательный пикник.

А еще порой мне кажется, что среди нас есть даже сотрудники ДПС.

Часть 1 здесь

Блондинку знали все.

Все, кто так или иначе был причастен к «Сети», был членом этой виртуальной секты (или ордена) в духе современности. Саму «Сеть» придумали не мы, ее изобрели программисты сотовых служб. Когда к нам пришла мобильная сеть МТС, то помимо прочих услуг она предоставляла возможность контакта по интересам.

Можно сказать, что именно Блондинка сделала меня членом «Сети». Поначалу я вообще не придал значения информации об услугах, пользовался мобильником по прямому назначению — звонил. Ради любопытства, правда, отослал свою анкету с пометкой в графе интересов — «Авто»,— придумав себе логин — «Муха» (не спрашивайте, почему, сам не знаю). Не знал я в то время и того, что любопытство часто перерастает в страсть. Отослал анкету, а через минуту уже и не помнил об этом.

А в один прекрасный день на табло мобильника высветился конверт. Пришло сообщение. Я открыл его и прочитал:

<Блондинка>: Привет! Как трасса?

Откуда она узнала, что в тот момент я был за рулем? - уже потом спрашивал я себя. Продолжая одной рукой держать руль, я кое-как настрочил ответ.

<Муха>: Привет. А ты кто?

<Блондинка>: Я Блондинка.

<Муха>: А откуда ты?

<Блондинка>: Вообще из Уфы. Но сейчас пишу из Мелеузовского района.

<Муха>: А чего ты там делаешь?!

<Блондинка>: ЕДУ!!!

Лишь много позже, путем длительной переписки, я узнал, что ей 22 года, что, подобно мне, она — патологическая автомобилистка. Что, в отличие от меня, у нее абсолютно свободный полет, поскольку ее отец — какой-то нефтяной туз в Уфе, и не жалеет лишней копейки для дочери.

Что ей не нужно заботиться о пище и квадратных метрах жилья, и бесчисленные дороги республики — в ее полном распоряжении, как в полном ее распоряжении бензин Башкирнефтепродукта. Что она может колесить бесконечно, до умопомрачения, прерываясь лишь на еду, сон, ну, может быть, секс (интимную область мы никогда не затрагивали, она всегда держала ее под замком, но, в конце концов, она молодая девка, и ей это тоже нужно).

Что у нее есть родной брат-автогонщик, который зарегистрирован в «Сети» под логином Пуля — с ним я тоже начал общаться впоследствии.

Все это я узнал спустя время. А тогда я притормозил у обочины, заглушил двигатель и сконцентрировался на мобильнике. Стояла ночь. Повсюду меня окружала тьма, и если она липла к стеклам, как думают некоторые, то я этого не воспринимал. Изредка меня окатывал сноп света проносящихся мимо машин. Тем более удивительным казалась прозорливость Блондинки: ночью люди как правило спят, а не носятся по трассам.

Я взглянул на табло телефона и увидел очередное сообщение.

<Блондинка>: Остановилась, чтобы пообщаться.

<Муха>: Аналогично.

<Блондинка>: У тебя какая машина?

<Муха>: «Девятка». А у тебя?

<Блондинка>: «Ситроен».

<Муха>: А какая модель?

<Блондинка>: Xsara.

У меня перехватило дыхание. Машина-сказка — элегантная, утонченная, изысканная. В свое время Xsara наделала много шума, составив конкуренцию «Фольксваген Гольф» и «Опель Астра». Меня лично обошло счастье сидеть за рулем автолегенды, впрочем, как обошло меня наслаждение вести, скажем, «джип» или «хаммер». Модель не особо дорогая в ценовом рейтинге иномарок, но для меня… В общем, если бы я продал свою двухкомнатную квартиру, что перешла ко мне от родителей, я мог бы рассчитывать самое большее на 50-процентный взнос.

<Муха>: Попробую угадать: красного цвета?

<Блондинка>: А ты мне начинаешь нравиться. Точно!

<Муха>: И куда держишь путь?

<Блондинка>: На окраины.

Я не вполне понял, что она имеет в виду, но потом подумал, что, должно быть, она говорит о границах Башкирии. Молодая девушка ночью на трассе, в сотнях километрах от родного города… Не ожидал встретить такую. А вернее, вообще не думал, что такие девушки есть.

<Муха>: И часто ты это делаешь?

<Блондинка>: Рядовой забег. Скука…

Когда-то у мобильных сетей были приложения (мож и сейчас есть, незнай). В том числе приложение "Знакомство". И мы знакомились вслепую. Ну то есть по анкете посылаешь "Привет" любой девушке, понятия не имея, как она выглядит. А если уж она соблаговолит ответить, то пишет уже тебе напрямую, ты видишь ее номер, можешь смс-сить, можешь позвонить, ну и можешь встретиться. И уже при встрече узнать, как она выглядит. Рулетка.

Для тех, кто не в теме, поясню: фотки или ссылки на какие-то соцсети в то время нельзя было послать. Исключительно вслепую. Кнопочные телефоны. Нокия.

Отдам должное судьбе, таким образом в моей молодости встретились ярчайшие девушки, видимо, мне очень повезло.

Но был один случай, который белый и пушной П. Она мне написала, сама. И зацепила. Она жила в Уфе,  я в 180 км от нее. Мы переписывались месяц, мы доверяли друг другу самое сокровенное, истратили миллионы смс. А потом шеф спросил меня, смогу ли я свозить его в Уфу по делам. Я сказал: да! Я рвался к ней.  Я рвался к ней на свидание. Она назвала свой рабочий адрес, мы днем в будни туда приезжали.

Когда она вышла из офиса и увидела меня, я до сих пор помню, как перекосило ее лицо. Я звал ее пообедать, она чего-то хихикала, мямлила и мазалась. В результате я понял, что она хочет уйти, и что мне совсем не показалось, что ее лицо перекосило от разочарования.

Месяц смс-ок, где мы доверяли друг другу самое сокровенное.... И просто... тупик...

Ни на одно смс она больше так и не ответила. Это было самое ужасное свидание в жизни.

Я слышал о людях, которые разворачивались и искали другой путь, увидев на трассе мертвого ворона.

Некоторые принимают за дурную примету, если их подрезает женщина за рулем. Кое-кто даже выдумывает ответную систему действий, направленную на снятие порчи. Как это отражается на ничего не подозревающей автомобилистке, не могу знать.

Один человек считал камешки, что выстреливали из-под шин и дробно стучали по корпусу. Когда счет доходил до десяти (один Бог знает, откуда эта цифра, да и Он, наверное, не знает наверняка; вероятно, просто для ровного счета), человек останавливался и совершал какие-то пассы, типа омовения (сам не видел, но знаю из достоверных источников). Рассказывают, что тип этот кончил тем, что огромный булыжник из-под самосвала раздербанил его лобовое стекло, а он сам, не справившись с управлением, вылетел в кювет. Умер.

Иные считают поездку в хлам неудавшейся, если не подцепят на обочине женщину. Ночами напролет они могут носиться по пригородным трассам, напряженно всматриваясь вперед, пока, наконец, не завидят на обочине обольстительную фигурку. Далее, как предполагается, следует акт, освящающий автомобиль и предрекающий ему долгую службу.

Кто-то всматривается в номера машин, прежде чем идти на обгон. Если он видит, к примеру, цифру 13, то пристраивается в хвост и ползет сзади, как ртуть, пока чувак впереди вконец не охренеет и не свернет к обочине.

Один человек мне рассказывал, что каждый раз, когда он замечал в просветах между деревьями какое-нибудь крупное животное (пусть тень, пусть фантом), всенепременно дальше по дороге он натыкался на аварию со смертельным исходом.

Упавший или сбитый знак воспринимается кем-то как возможная засада ГИБДД впереди на шоссе (как одно связано с другим, я могу предположить, конечно, но уж очень это изощренная связь).

Один мой знакомый начинал потеть и дергаться, если ему в хвост пристраивался автомобиль красного цвета (не исключено, что тот, сзади, всматривался в номерной знак, определяя, можно ли обгонять). Сам приятель ничем не мог объяснить своей фобии перед красными тачками. Удивительно, что если автомобиль шел навстречу, знакомый ничего подобного не испытывал.

Я знаю одновременно несколько людей, свято верящих в злое предначертание, если во время езды им кто-нибудь трижды сделает на мобильный телефон «еврейский звонок».

Один человек, если ему случалось сбиться с пути, никогда не выспрашивал дорогу у прохожих или в придорожных кафе. Он останавливался, вылезал из машины и делал «автостоп». Лишь у того, кто снисходил до его бед и рисковал притормозить на знак вытянутой руки, он интересовался, как ему проехать туда-то и туда-то.

Истерика у маленького ребенка для некоторых — знак, что поездку лучше отложить.

Закончилась вода в дороге — знак, что лучше сворачивать и искать другой путь.

Пассажир с зонтиком в салоне — знак, что у машины есть неисправность, которая выявится именно во время этой поездки.

Неисправный светофор — знак, что дома ждут большие неприятности.

Многие люди (действительно многие) рассказывают о ночных трассах поразительные и жутковатые вещи. Кому-то кажется — и он искренне в это верит, попробуйте только посмеяться над его словами,— что ночью темнота начитает атаковать движущийся автомобиль, и чем выше скорость, тем плотнее подступает и липнет к стеклам ночь.

Некоторые люди, в одиночестве жмущие на газ по ночной дороге, видели каких-то неразличимых, но злобных существ, не отстающих от машины ни на метр.

Кто-то различал ночью под трассой пробуждающееся неведомое гудение. Он останавливался, выходил из машины, прикладывал ухо к земле и впрямь распознавал нечто, напоминающее наполовину зов, наполовину стон; и ему начинало мерещиться, что всю землю опутывает это странное гудение, раздаваясь из-под бесчисленного переплетения трасс.

Некоторые, заночевав где-нибудь на обочине и пробудившись ночью от шума, видели проплывающие мимо них автомобили неведомых конструкций с аморфными фигурами внутри; и потом, добравшись до дома, они штудировали все журналы, пытаясь отыскать эти странные модификации, и не находили их.

Однако ни разу мне не приходилось слышать об одном страхе. Я не слышал, чтобы кто-то боялся дорог, находясь дома в теплой постели. Чтобы боялся скорости, не садясь за руль. Чтобы боялся примет, не встречая их в реальности, а лишь зная о них понаслышке. Чтобы боялся автомобиля, разлученного с шофером.

Это моя фобия.

Первая часть здесь

Вечером я шел навеселе от друзей, а она преградила мне дорогу и попросила мелочь. Ее подруга стояла чуть поодаль. Я спросил, на что не хватает.

- На пиво.

- Я как раз собирался пива купить и идти домой. Составите компанию? Все равно не усну, а завтра выходной.

- Это было бы здорово.

Мы затарились пивом, пошли ко мне. Пили, болтали,- в основном с первой, которая попросила мелочь. Ее подруга оказалась молчаливой, а в определенный момент технично слиняла – то ли сама по себе, то ли по какому-то знаку.

Мы остались вдвоем, и у нас все случилось. Потом мы опять болтали. И опять случилось. И снова болтали. И так до утра. Все было при ней – внешность, волосы, фигура, но особенно – глаза. Синие-синие. Никогда раньше не понимал фразы «утонуть в глазах». В ту ночь понял.

Перед рассветом она сказала:

- Домой пора.

- Пойдем, я тебя на такси посажу.

Мы вышли в безлюдный город, в морозную дымку. Нашли полусонного таксиста. Она стукнула ему в стекло и спросила, сколько тот возьмет до такого-то адреса. Потом мы еще долго целовались возле машины, потом я еще столько же купался в ее глазах. Мы оторвались друг от друга, когда уже таксист стал нервничать. Она села в машину, и мы расстались. Навсегда.

Мы звонили друг другу, но все время случалась какая-то хрень, как заколдованный круг. То у меня дела, то у нее, то какие-то срывы планов, неожиданные затыки и гемор. В один прекрасный день она пропала. Телефон недоступен. Никаких известий.

Я жил один, был молод и свободен, в принципе, проблем заполнить пустоту не было. Но я не мог забыть ее глаза, даже когда находился в компании с другими девушками, эти глаза могли неожиданно всплыть в памяти. Они снились мне по ночам. Что-то такое в них было, я не мог ее забыть.

Потом как-то на майские сидел дома, пил пиво, слушал Пинк Флойд, и вдруг снизошло. Она же называла гребаный адрес! Таксисту! Она спрашивала, сколько тот возьмет денег по такому-то адресу, и этот адрес я сейчас вдруг вспомнил! Квартиру, конечно же, она не называла, но разве это когда-то было проблемой для неистовых молодых парней, к тому же разогретых пивом? Я тут же наладился в путь и нашел ее дом. Мне повезло хоть в одном: это оказалась одноподъездная высотка.

Я поднялся на третий, кажется, этаж и позвонил в первую попавшуюся квартиру. Дверь открыла тетка. Я изобразил ухмылку.

- Извините, я, возможно, не туда попал. Такая-то тут не проживает?

Она смотрела на меня. И я смотрел. Она молчала. Улыбка моя скисла. Хрен знает что; по моему глубокому убеждению, людям в таких случаях надлежит что-то отвечать. К примеру: да, она здесь, вон сидит, вяжет. Или: нет тут таких и никогда не было. Или: вали домой, алкаш, сейчас собаку спущу.

Но она молчала – секунду, другую, десятую, пятнадцатую.

- Вы приезжий, что ли?- спросила тетка наконец.

Я не знал, что сказать, и ляпнул:

- Мы просто учились раньше вместе…

- Вы на два этажа ошиблись. Выше вам надо. Только не стоит вам туда ходить. Нет ее.

- А где она?

Но я знал – где. Я знал это уже тогда, когда задал первый вопрос, а тетка воззрилась на меня и молчала. Я знал, но все равно спрашивал, ведь так полагается по сценарию.

- Нигде ее нет. Умерла она. Они с подругой в Питер ездили. Обратно их уже в гробах привезли. Подробностей не знаю.

Я вышел из подъезда с камнем на груди.

Первый вопрос: что это было – убийство, самоубийство, несчастный случай? Да и как так-то?! 18, сука, лет всего, она ведь не жила даже еще, почему вообще такое происходит?

Второй вопрос: какого хрена девки вокруг меня умирают? Какого хрена дорогие сердцу девки, мать их, вокруг меня – умирают?!! Я что, кармически дефективный какой-то, или проклятие на мне?

Я бухал, менял девчонок, снова бухал. Тяжесть оставалась на груди каменной жабой. В конце лета, в процессе общения с очередной знакомой девушкой, я не выдержал и выложил ей эту историю. Она посмотрела на меня:

- Вообще-то я ее знаю. Мы тусили одно время компанией. И историю эту знаю. И подробности тоже. Только история эта некрасивая, тебе не понравится. Она же не просто так в Питер ездила. На заработки. Шлюхой. Хотели с подругой денег по легкому срубить. В результате местные девки и забили обеих до смерти.

От того, что я узнал подробности, камень с груди никуда не делся. И синие глаза продолжали периодически сниться. Я понимаю, что она оказалась шалашовкой, далеко не принцесса-лебедь, какой я ее себе нарисовал. Сейчас, вероятно, такая новость меня бы вмиг отрезвила. А тогда… Скажем так, у самого рыло в пуху, сам вел полу-маргинальную жизнь, чтобы кого-то судить. Да и слаб был духовно.

Я таскал этот камень до тех пор, пока не психанул и не выплеснул все это в виде рассказа на бумагу. Который с ходу и без единой редакторской правки был опубликован в красноярском «толстом» журнале «День и ночь». После этого камень ушел.

В этот раз я уже не пытался найти ее могилу. Мы были знакомы всего одну ночь, к тому же были бухими. Разумеется, черты ее лица давно уже расплылись в памяти. Кроме глаз. Наверное, в глубине души я буду всегда их помнить.

Это случилось давно, прорву эпох назад. Просто захотелось поделиться. Уж коль скоро я награфоманил первую часть, и она вроде бы пришлась ко двору. Хотя и тут наверняка найдутся те, кто скажет, что я все это себе навыдумывал)