Тримальхион - выскочка из рабов в древнем Риме
Тримальхион Петрония представляет собой вольноотпущенника, который сделался богачом, но остался по-прежнему неотесанным; перейдя быстро от крайней нищеты к огромному богатству, он старается безумными тратами вознаградить себя за лишения, которые он так долго терпел.
Петроний хотел показать нам в шутливо-преувеличенной форме, какие громадные богатства наживали иногда бывшие рабы. Тримальхион владел такими громадными имениями, которые «коршун не в состоянии был' облететь»; на его службе находится целая армия людей, которых он не знает, и из которых добрая половина в глаза не видала своего хозяина. Ему нет надобности что-либо покупать: его поля производят в изобилии все, что только ему может понадобиться. В его доме издается род газеты, которую он заставляет себе читать за столом, чтобы насладиться сознанием своего богатства. Вот отрывок, который может дать понятие о том, что представляла собой эта газета.
«В седьмой день перед августовскими календами в кумских имениях Тримальхиона родилось 30 мальчиков и 40 девочек. Было сжато и свезено в ригу 500 тысяч четвериков хлеба; в загоне собрано было 500 упряжных быков. В тот же день раб Митридат был распят на кресте за то, что кощунственно оскорбил гения своего господина. В тот же день было возвращено в кассу 10 миллионов сестерций, которых не могли поместить ни в какое дело. В тот же день в помпейских садах произошел пожар; огонь показался сначала в доме арендатора»... — Здесь Тримальхион прервал чтение и предался гневу: этих помпейских садов он совсем не знает; они были приобретены на его деньги без его ведома; он требует, чтобы впредь его извещали в течение 6-ти месячного срока о каждой покупке нового имения.
Его имения составляют целое царство, и Тримальхион живет в них совершенно по-царски. Его люди подражают в манерах своему господину: они грубы с чужими и жестоки со своими слугами. Сами рабы, с которыми их господин дурно обращается, они имеют в то же время еще своих рабов, которых бьют, чтобы выместить свою злобу. Петроний изображает одного такого раба, который решил казнить своего слугу. Все умоляют его о помиловании, но он заставляет себя долго просить, прежде чем дает свое согласие. «Этот мошенник, — говорит он, — допустил кражу платья, которое один из моих клиентов подарил мне в день рождения. Меня возмущает, конечно, его небрежность, а не потеря платья; правда, платье было пурпурное, но его уже один раз мыли. А впрочем, раз вы меня так упрашиваете, я, несмотря на все это, ему прощаю».
Из всех окружавших Тримальхиона, одна только жена его, Фортуната, никак не могла приспособиться к своему новому положению. Она загребала деньги лопатой, а между тем сохранила среди этой роскоши все свои привычки скаредной экономии, которые были бы уместны разве только в самом бедном хозяйстве. Она не знает покоя ни на минуту и выскакивает из-за стола во время обеда, чтобы посмотреть на все своим хозяйским глазом. «Разве вы ее не знаете, — говорит ее супруг, который знает ее слишком хорошо. — Она ведь не выпьет стакана воды, пока не запрет все серебро и не разделит между слугами остатки кушанья».
Что касается самого Тримальхиона, то он сделался важным барином или, по крайней мере, изо всех сил старался казаться им. Он усвоил себе все привычки и вкусы светского человека; он хочет, чтобы в нем видели любителя наук и искусств. В самом деле, кто бы мог обвинить его в невежестве? Ведь у него целых две библиотеки. Он рассуждает об астрологии и с большой ученостью доказывает, что ораторам и поварам следовало бы родиться под одним и тем же созвездием. Он любит ссылаться на историю и хотя не всегда к месту цитирует разные исторические факты (напр., Ганнибал, по его мнению, принимал участие в Троянской войне), но его собутыльники всегда восторгаются, удивляясь его обширным познаниям. Так как Сенека ввел в моду мораль, то он морализирует при всяком удобном и неудобном случае, и чтобы напомнить приглашенным гостям о бренности земного существования, он велит внести в пиршественную залу скелет. Тримальхион кичится своею любовью к искусствам; он хочет казаться страстным поклонником музыки, вследствие чего рабы у него служат за столом под аккомпанемент музыкальных инструментов и в такт разрезают мясо. Впрочем, в минуты откровенности он сознается, что из всех артистов признает только канатных плясунов и всем музыкальным инструментам предпочитает рожок. Но больше всего ему хочется казаться щедрым. Чтобы иметь много народа у себя за столом, он приглашает в гости с улицы совершенно незнакомых людей. Тримальхион ослепляет и утомляет их своим великолепием; он не знает, что и придумать, чтобы удивить их. И в самом деле, каждое подаваемое блюдо представляет собой образцовое произведение искусства, на которое потрачено много воображения и творческой силы, каждое блюдо заключает в себе какой-нибудь сюрприз и требует обширных комментариев.
Впрочем, среди всего этого великолепия каждую минуту в нем проскальзывает бывший раб и выскочка. Щедро потчуя своих гостей, он в то же время оскорбляет их. «Пейте это столетнее фалернское, — говорил он им, — вчера я не велел подавать такого хорошего вина, а между тем у меня были гости почище вас». К концу пира у всех кружилась голова от выпитого вина, каждый переставал сдерживать себя и обнаруживал свою истинную природу. Один из друзей хозяина, желая пошутить с Фортунатой, схватил ее за ногу, так что она растянулась во всю длину на своем ложе. Тримальхион, выведенный из себя упреками жены, запустил ей в голову стаканом; поднялся такой невообразимый шум, что стража округа, думая что в доме горит, выломала двери и явилась в залу с топорами и водой, чтобы тушить пожар.
(Гастон Буассье, "Оппозиция при цезарях".)
