Regent1

Алтай, как всем нам известно, — место силы. Силищи! Тут тебе и ворота в Шамбалу, и Бог ещё знает куда. Духи озёр, ручьев, рек и горных массивов бесконечно конкурируют меж собой на полотнах Рериха и в умах особо сконцентрированных на поисках самих себя активных граждан.

Среди местных жителей, как ни странно, мистиков совсем нет, даже бабки ни одной завалящей не осталось, чтобы младенцу грыжу заговорить или воском отлить «от испуга». Но, как известно, «свято место пусто не бывает», и нишу мистиков и чародеев быстро заняли предприимчивые жители мегаполисов. Бывшие вокзальные напёрсточники, сетевики и все, кто привык разводить ближнего своего с чувством, толком и расстановкой, ринулись в заповедные места силы, благо Турция с Египтом очень своевременно прекратили принимать наш развесистый турпоток.

Как-то раз наши сакрально-заветные палестины украсила своим присутствием подруга моя вечная —

Марго. Валяться у реки на песочке — не наш случай, отдыхать мы предпочитаем, где бы мы ни были, активно передвигаясь на своих артритно-варикозных конечностях, благо, они ещё дают нам такую возможность.

Откушав свежего творогу со сметаной, запив все это счастье парой деревенских яичек, мы отправились в нелёгкий путь на Карымский маральник, чтобы там уже отведать маралятины, испить травяного чаю с мёдами и попутно полюбоваться окрестностями. Путь нелёгкий, шесть километров в гору, под активным солнцем, но когда это нам мешало в погоне за вкусной едой?

Дорога на Карым, надо сказать, всегда была безлюдной. Ну проедет за два часа три машины, ну промчится раз пять туда-сюда на старом мопеде пасечник и всё.

В это утро всё оказалось иначе. Граждане, по причинам санкций и террористических угроз не попавшие на пляжи Кемера и Шарм-эль-Шейха, коврово устлали своими телами берег Мунушки. Хорошие граждане, наши. Мангалы дымятся, песня «Женщина, я не танцую» из-под каждого куста, на всех, более-менее предназначенных для фотосессий скалах, козочками стоят по три-четыре красиво загорелые девы с фигурами фитнес-принцесс, а их пузатенькие принцы пасутся поодаль с палками для селфи и профессиональными камерами, ловят моменты. Чистый Кемер.

Сразу за родничком, аккурат напротив пасеки, есть замечательная поляна, специально отведённая «природойнашейматушкой» для пикников и шашлычного дзена. С одной стороны — заросли чертополоха, с другой — баобабообразной крапивы, кусты которой простирают свои коряво-колючие пальцы в бездонное алтайское небо, а посередине — оазис из мелко-кучерявой, пружинящей под ногами травки, где ни одного камушка, и бережок, где Мунушка утихомиривает свой вечный бег и течёт спокойно, чуть шумя. Туда мы и торопились, позвякивая набором для релакса, затаскивая свои упитанные телеса в гору. Оголодали за два километра, страсть как.

Но… Человек предполагает, а Бог располагает. Вся эта вечная красота была сплошь уставлена в несколько рядов огромными внедорожниками, из-за которых, покрывая шум реки и рёв брачующихся кузнечиков, доносились странные, до боли знакомые, но никак не распознаваемые мозгом звуки.

Любопытство вкупе с желанием хорошенько перекусить в красивом месте заставило нашу троицу не уйти не солоно хлебавши, в поисках более уединённого места для принятия пищи, а наоборот, прорвавшись через кордон сияющих машин, подойти ближе и выяснить, кто и зачем оккупировал нашу заповедную территорию.

Посреди поляны в позе Матери мира стояла огромная женщина в ярких, крупно-цветочной расцветки лосинах, безжалостно обтягивающих могучие филеи, и топе, не менее безжалостно облегающем спину в батонах и развесистые дынно-торпедные груди.

Поодаль, на коленях, восседала её точная копия, с разницей лишь в расцветке лосин. Вокруг, на пенных ковриках, расходящимися лучами возлежали тела, как поначалу мне показалось, подростков. Присмотревшись, поняла, что это не тинейджеры, а все сплошь взрослые люди, просто на контрасте с женщинами-утёсами показавшиеся мне щуплыми детьми.

Мать мира и её соратница-гуру зычными мужицкими голосами выкрикивали какие-то странные команды, после которых тела на ковриках то принимали позу эмбриона, то наоборот, вскидывали руки и ноги к небу и тоже что-то кричали визгливо-пронзительно.

Минут через десять началось уже воистину что-то страшное. Тела уже без команд начали безостановочно корчиться, беспорядочно сучить руками и ногами, выкрикивая дикими голосами в одном темпе и ритме две фразы: «Я не допущу! Я не позволю! Я не допущу! Я не позволю!» Мужчины и женщины по нарастающей переходили на страшный визг.

Мать мира закурила, безмолвно любуясь результатами. Гуру прихлопывала в ладоши, ускоряя темп, батоны на спине тряслись в такт хлопков, мир содрогался, из-за гор показались тучи…

Мы с брезгливым ужасом в шесть глаз наблюдали за этим кошмаром.

— Сынок, никогда так не делай, — шепчу оцепеневшему Илье.

— Меньшикова, это же беснование. Натуральное беснование, — брезгливо шепчет Марго.

Распознал мозг, не подвёл. Такую же почти картину мы наблюдали с Риткой на одной из отчиток в Троице-Сергиевой лавре. Там, под дождём из святой воды и при возложении на них креста, также яростно и страшно визжали и корчились люди, кидая свои тела и об пол, и о стены…

Мы сдали назад и ползком, потихоньку покинули это, вдруг моментально ставшее страшным, место, стараясь не греметь нашим релакс-набором. Попытались приткнуться на соседнюю полянку, не тут-то было, там уже, хрустя и потрескивая сухожилиями, растягивали свои шпагаты мирные йоги, гудя своё «оммм», как шмели.

В глубокой задумчивости, в ужасе косясь на встречные мангалы, мы, не разбирая дороги, кинулись в непроходимую папоротниковую чащу, чтобы там, в реликтовых зарослях, спокойно, без соприкосновения с космическими воронками и Шамбалой дать отдых натруженным ногам.

— Неправильно мы живём, мать, — говорю Маргарите, распаковывая «тревожный рюкзачок».

— Наливай. Правильно мы живём. По полянам не корчимся. Лимончик, лимончик подай. Илья, сосисочку любимой крёстной почисти, молодец, сынок.

Не торопясь, с чувством разливаем коньячок, занюхиваем плавленым сырком и долго, не мигая, смотрим на скачущую по камням Мунушку. Поодаль, по колено в воде стоит здоровенная корова с жёлтой биркой в ухе, и вид безмятежного животного постепенно развеивает морок, и мы уже бодро жуём сосиски, отбиваясь от стаи муравьёв (конечно же, мы угнездились именно на муравейник, кто бы сомневался). Хорошо…

Поднимаемся и последние два километра отмахиваем чуть ли не бегом. Карым, по счастью, совсем безлюден, только козы, куры, да плещущиеся в огромных лужах утки. На маральнике тоже безлюдно и тихо. Разуваемся и бродим босыми вдоль переполненного рыбой пруда, разговариваем с гусями, пытаемся разглядеть спрятавшихся на горе маралов и ждём, когда неторопливые алтайцы-повара приготовят аутентичный обед для трёх странников.

А пока приносят домашний резкий квас, хан-чай в риалах и свежий цветочный мёд. Воздухи благорастворяются, и душа, напрочь забыв мирские заботы, не поёт, нет, она тает, как мёд на солнце, растекаясь внутри и теряя геометрическую угловатую форму, и ты растекаешься вместе с ней и теряешь ежовые очертания, превращаешься в доброго и готового любить весь мир человека. Дышишь. А здесь есть чем дышать. Ветерок, постоянно меняющий направление, приносит с гор то запах цветущей вовсю душицы, то вдруг кедрово-сосновая волна дойдёт, и что-то ещё непередаваемо вкусное горьковато-сладкое щекочет нос и заставляет дышать глубже. Чтобы запомнить, чуть-чуть задержать, чтобы «на потом» осталось, про запас.

Отобедав и нагулявшись (а уходить не хочется совсем), собираемся в обратный путь. Немного отяжелевших и охромевших путников подхватывает попутка, и через десять минут мы уже в деревне.

Дом моей сестры «забор в забор» граничит с очень симпатичной базой отдыха «Солнечный берег». Шагаем вдоль забора и слышим уже ставший «родным» голос, заглядываем в приоткрытую калитку и… Ба-а-а! Наши в городе! Мать мира, в вечерних уже лосинах с люрексовыми лампасами, с ногами «на ширину плеч» гортанно выхаркивает приказы, а вокруг неё выламываются в диком танце всё те же тела. Вторая мать сидит в беседке, курит, отдыхает от трудов эзотерических.

Перекрестившись, мы быстро проскакиваем «место силы» и бежим домой. Там уже топится баня и вовсю полыхает мангал.

Распаренные в бане до цвета буряка, освежаясь местным «чешским светлым», не без интереса наблюдаем из предбанника за безумным отрядом, весь вечер орущим странного содержания речёвки и громко аплодирующим коротким выкрикам Матерей мира. Баня остывает, из-за горы медленно поднимается полная луна, шашлык по-карски уже готов, мы из предбанника перебираемся в беседку, собирается вся семья, ужинаем. А невидимый отряд по соседству всё скандирует и скандирует свои речёвки, марширует вокруг альпийской горки и аила. И никакой музыки, и никакого смеха, и никаких звуков скатывающихся с горки в бассейн тел, ничего… Только отрывистые, гавкающие команды, ответный рёв осипших уже голосов и овации. Отдыхают люди, не придерёшься.

Полная луна восходит в зенит, и из-за забора поднимается утробный вой. В центре круга каменными истуканами стоят «матери», вокруг них на коленях, задрав головы к небу, стоят взрослые дяди и тёти из дорогих и хороших машин и дружно, с энтузиазмом, воют на луну… Над головами «матерей» переливается бриллиантовая пыль и мелодично позванивают золотые червонцы.

Здесь должны быть два монолога, сплошь состоящие из неологизмов, выражавшие сожаление об отсутствии правильной и своевременной психиатрической помощи населению. Цензура не пропустила, но вы уже все взрослые дяди и тёти, додумайте сами.

Как страдали и причитали владельцы туристического бизнеса в связи с невозможностью начать сезон ещё чуть-ли не с начала мая, погода была уже по настоящему летней, но карантин, но запрет Роспотребнадзора не давали открыться сезону, и до 3 июля все туробъекты вынужденно простаивали, а их хозяева и персонал кляли обстоятельства и кричали о неминуемом разорении и голодной смерти.

Казалось бы - используй это время с пользой, проведи апгрейд всех имеющихся коммуникаций, когда ещё летом предоставится такая возможность, но нет.

Два страшных случая, с разницей в несколько дней произошли на туристических базах в нашем крае - а точнее в Алтайском районе, там где количество туристических баз и гостевых домов поражает воображение. Рядом Катунь и озеро Ая, вокруг которого, как грибы наросли коттеджи, дома и домики для туристов с разной заполненностью кошелька.

Но отсутствие технически грамотных специалистов на базах , отсутствие элементарной пожарной сигнализации и прочих мер противопожарной безопасности, предсказуемо приводят к трагедиям.

26 июля на турбазу "Глобус" рейсовым автобусом приехала семья из четырёх человек. Они вошли в номер и больше их никто не видел. В день выселения, 31 июля,гости не выехали и в номер отправили горничную. Дверь была заперта изнутри, горничная позвала администратора, дверь выбили. Все четыре члена семьи были мертвы - родители и двое детей, десяти и шестнадцати лет. Приехавшие следователи признаков насильственной смерти не обнаружили

В день заезда погибших был отключен свет (что в горах случается довольно часто), хозяин турбазы с помощниками занесли в бойлерную, что располагается на первом этаже, как раз под номером погибших, дизельный (или бензиновый, во всех источниках по разному пишут) генератор, который работал всю ночь. Семья отравилась угарным газом.

"На на базе «Глобус» в Алтайском крае погиб начальник сектора мониторинга отдела по взаимодействию с муниципальными СМИ управления печати и массовых коммуникаций Алтайского края Иосиф Кременских вместе с семьей. По данным СУ СКР по региону, они скончались от отравления угарным газом от дизельного генератора. Было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 105 (убийство двух и более лиц) и ч. 3 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших по неосторожности смерть двух и более лиц). Следствие продолжается, по подозрению задержан директор базы" (Банкфакс)

31 июля, ночью, в тех же краях, неподалёку от озера Ая, на турбазе "Горное солнце", загорелся трёхэтажный деревянный дом. Пожарной сигнализации не было и люди, 25 человек, спаслись просто чудом. Семья новосибирцев - родители и девятилетний ребёнок прыгали с третьего этажа, чудом не покалечившись. Двое отдыхающих в тяжёлом состоянии с травмами в больнице.

Вчера хоронили семью Кременских, задохнувшихся на турбазе "Глобус". Четыре гроба, два детских. Отдохнули люди...

Берегите себя, будьте всегда внимательны ко всему, везде.

Меня окружают всегда невероятно организованные люди с огроменным шилом в заду, которое всегда, растревожив своего хозяина, дотянется и до меня.С планами на сто пятилеток вперед и незакрытыми гештальтами, закрывать которые зачем-то нужно именно при моём участии.

А ведь я, вроде бы, стреляный воробей, знающий, чем все эти закрывания увенчиваются, но... Не смотря на звериную уже осторожность, нет-нет, да попадаю в эти ловко расставленные капканы чужих желаний. Как справедливо выражался в мой адрес покойный папА - ума нет, считай калека. А на счёт меня папа никогда не ошибался.

Три дня назад, мы со стродавней моей подругой и несостоявшейся снохой Юлькой (когда-то она собиралась замуж за моего братца), резко захотели в горы, благо что самая первая гора от нас всего в четырех часах езды. Машина - вот она, котел для береговой ухи тоже под рукой, что еще нужно женщинам, жаждущим первозданной красоты?

Покидав снаряжение, подрощенных детей и собаку на заднее сиденье, в мгновение ока мы оказались в первой точке нашего маршрута - Чемале. Вот вам женщины горы, солнце, зеленоглазая Катунь, пещеры, оленьи камни, древние городища и наскальные рисунки. Наслаждайтесь, что вам ещё, хороняки, нужно? Впереди у вас 800 км дороги, Марс и, возможно даже долина реки Чулышман.

Мне лично не нужно было больше ничего, но нет. Страшные духи Алтайских гор и несостоявшаяся сноха решили иначе.

Возвращаясь из идиллического сада пионов в Чемал, практически уже на подступах к нему, в славном селе Элекмонар Юлька резко дала по тормозам так, что все дети и собаки разом оказались у меня на голове, ткнула пальцем в лобовое стекло и торжественно рявкнула

- Вот!!!

- Мать, ты предупреждай, что-ли?!

- Вот они!!!

(Надо сказать, что сноха пол-жизни ловит жуликов и я, грешным делом, решила, что мы сейчас будем задерживать рецидивистов, которых разыскивают лет двадцать, пока они в Элекмонаре прикидывается простыми чабанами и инструкторами по рафтингу).

Проведя глазами прямую от зелёного маникюра до предполагаемых задерживаемых я не увидела ничего, кроме бронетранспонтера, стилизованного под армейский джип, с рекламной надписью "Каракольские озёра".

- Юля... Нам туда не надо... Я тебе точно говорю.

- Надо. Мы туда трижды собирались и каждый раз срывалось. Мы обязаны туда попасть.

- Кому обязаны?

- Себе!!!

- Я там была.

- Когда?

- Тридцать лет назад я с рюкзаком и палаткой ползла до них две недели. Мне хватило.

- Считай и не была, ты всё уже позабыла. И не пешком же мы туда потащимся, нас повезут с комфортом, на машине. Мне надо, мне нужно закрыть гештальт.

В предыдущие три раза он, кстати, не закрывался исключительно по причине великого изобилия бань, водки гармоней и лососей, которые наваливались на нас с вечера толпой и не отпускали до самого утра. А выезжать на эти клятые озёра нужно не позже 7.00. А в шесть утра вечерние лососи и гармони настолько тяжелы, что раз от разу поездка к озёрам откладывалась до лучших тверёзых времен.

Предваряя события хочу сказать, что зря мы взялись за ЗОЖ в этой поездке. Растянули бы меха гармоники, как в предыдущие годы, глядишь бы и пронесло... Но нет... Бабка Агапка, местное горное привидение, уже заплела косу, написав на лентах наши имена.

Боюсь, что наши бедные отпрыски, вспоминая свое лютое туристическое детство и отрочество, проклянут нас, но, надеюсь на их милосердие и всепрощение.

Неутомимая Юля связалась с хозяином зверской машины, сделала пр

едоплату и в семь ноль-ноль наша дурная семья и трио незнакомых несчастных безумцев с собакой цвергшнауцер светлой масти встретились, чтобы навсегда остаться в памяти друг у друга.

В то утро всё с самого начала вопияло, чтобы мы никуда не ехали – небо, повесившее клоки тумана на все горы и долины и поплёвывающее мелким ледяным дождичком, холодный ветер, забытые дома крепкие кроссовки, да всё было против этого дикого вояжа, но…

Машина, на которой нам предстояло ехать, поражала своими размерами и устройством и ведь был у меня шанс свалить в тот момент, когда я поняла, что никакой это не УАЗ, а стилизованная под него самая настоящая «шишига», а там, куда ходят эти мото-звери, добра не жди. Но тут мне помешала пресловутая женская логика. Я точно помнила, что тридцать лет назад никакой дороги к Каракольским озёрам не было, а был какой-то великий глиняно-каменный путь, который заканчивался у перевалочной базы, а потом нужно было ползти по конной тропе либо самому, либо с конём, больше километра по почти отвесному подъёму. Но с какого-то рожна мне подумалось, что за тридцать лет, при всё возрастающем турпотоке хоть какую-то дорогу но сделали.

Уповая на свои девичьи мечты, я попыталась влезть в нутро механического Франкенштейна. Хотя «попыталась» это враньё, конечно, я подумала, что хорошо бы как-то попасть вовнутрь, потому что подножка этого монстра была как раз мне по подбородок.

Пока я в тяжких раздумьях водила носом по подножке, все мои спутники забрались в салон, демонстрируя просто невероятную Николо-Цискаридзкую растяжку. Водитель по имени Андрей подошёл ко мне и бодро предложил «подсадить». Споткнувшись о мой гранитный взгляд, моментально исчез и тут-же вернулся с деревянной бакулкой и ржавым ведром, соорудив из этого набора некое подобие цирковой подставки под клоуна-эквилибриста. Я с двадцать второй попытки, используя для наилучшей крепости организма массу различных печатных и непечатных выражений, закинула своё «тренированное тело» в машину-зверя.

Мы открыли с Юлькой початую бутылку коньяку, чокнулись «на дорожку» и только поднесли стаканчики ко рту, как сзади кто-то отрывисто заорал: «А! Аааа! Аааа!», да так вокально-профессионально используя резонаторы, что мы на какое-то мгновение оглохли.

- Вы не пугайтесь, это у нас так собачка лает – пояснили нам с заднего сиденья.

- Да какой там пугаться, чуть по инфаркту сразу все не получили – откликнулся водитель.

Мы, таки, выпили и тронулись. Наши ангелы-хранители всплакнули на дорожку, зажмурили глаза и скорбно поплелись за нами, в надежде, что скоро их мучения закончатся навсегда.

Свернув с Чуйского тракта на дорогу, ведущую в сторону озёр, Андрей - водитель и экскурсовод, начал боевую подготовку нашего скромного отряда к тому, что дорога скоро закончится и начнётся направление.

-Тут же только ГАЗ-66 может пройти нормально, да и то на подъёмах иногда лебёдкой друг друга тянут. На УАЗиках тоже едут, но это мучение сплошное, особенно когда дожди и река разливается, килОметров через пять мосты заканчиваются и едем вброд, прямо по воде. Потом колея лесовозная, а потом и вовсе дороги нет на подъёме, по скалам поедем. Но вы не бойтесь, я эту машину собственноручно собирал, специально для этой дороги, за девять лет ни разу не подвела. Ни одного переворота.

Зная своё цыганское счастье, на слове «переворот» я посмотрела в сторону съёжившейся до размеров кедровой шишку Юльки и погрозила ей своим мощным кулаком.

И началось.Не знаю по какой причине в машине не было ремней безопасности и ручек, чтобы хоть как-то держаться, видимо для совсем уж оголтелого экстрима. Мотыляло нас всех с такой страшной силой, что трудно было перемолвиться словом, чтобы не откусить себе язык под корень. Адреналин выплёскивался вёдрами по салону. Растопырившись, как крабы в бочке, мы только успевали менять положение и точки опоры, чтобы хоть как-то сохранить свои бренные тела от переломов. На заднем сиденье громко летала собака цвергшнауцер со своим фирменным криком, который уже не казался нам чем-то особенным, так как это было лучшее звуковое сопровождение к такого рода поездке. Иногда ещё кто-то клацал громко зубами, как кастанетами. Полная гармония картинки и звука.

Знаю, что в Японии проходят самые крутые соревнования по Дрифтингу и даже как-то смотрела фильм про Кэйити Цутия – родоначальника этого вида спорта, которого называют «королём дрифтинга». Нисколько не умаляя достоинств Кэйити хочу сказать, что посоревнуйся он с нашим экскурсоводом Андреем, ещё неизвестно, кому бы досталась корона.

Наш танк-машина ревущим слоном прорывалась через всё препятствия, превращая нас в пюре .Резко сбрасывалось сцепление, мы скользили по глиняным лужам со срывом четырёх колёс, занос «xлыст», при помощи которого проходятся S-образные повороты, раскидывал нас в разные стороны, а на динамическом дрифте нас опять склеивало в дружно-кряхтящую кучу. На очередном силовом заносе мы дружно взвыли, что хотим в туалет, на перекур, за матушку-землю ногами подержаться и коньячку, чтобы расширить наши сжавшиеся в нитки от страха сосуды.

- Тут медвежья гора – ткнул куда-то пальцем в туман Андрей – медведя развелось, страсть как много. Охотиться на них перестали, так они размножаются со страшной скоростью. Мясо у них заражённое, мода на шкуры прошла, только китайцы ещё лапы медвежьи закупают, но кто будет только из-за лап зверя убивать? Никто. Теперь у них тут вольница.

- Час от часу не легче, ещё не хватало нам с медведем повстречаться.

- А это запросто. Я позавчера ребят возил на озёра, так один мне душу просто вынес – срочно ему нужно было позвонить. В дороге, все тридцать километров связи никакой нет и быть не может, а наверху есть одно местечко. Там пень громадный, метра два в диаметре, ребята с базы на нём краской написали «Переговорная», там чутка ловится сигнал и то, если дождя или тумана большого нет. Показал я этому переговорщику пень, сам ушёл чай пить с водилами. Что ты думаешь, через пять минут бежит, орёт, как марал, сам белый весь: «Там медведь!». Телефон потерял со страху. Я пошёл глянуть, что за медведь. А там трёхлетка, чего его бояться? Я его шуганул, телефон нашёл, говорю этому «срочнику» : «Иди звони, я его прогнал, он больше не подойдёт».

- Пошёл?

- Ну что ты, мы его еле отпоили, кое-как в себя привели. Не пошёл больше в «переговорную». Срочность перестала быть срочной. Всё уладилось за секунды – смеётся наш проводник

Пока мы обсуждали медвежий быт, ледяной дождик, который всё это время густой взвесью висел в виде тумана, ливанул так, что пока мы взбирались машину-танк, изрядно промокли и преизрядно дали дуба.

- Ну всё, держитесь, сейчас будет самый тяжёлый участок дороги – предупредил Андрей.

- Да куда тяжелее-то! – хором взвыли мы.

- Туда – ответило нам мироздание голосом Андрея.

И началось страшное. Машина, не известным науке и всем законам физики способом, полезла по валунам, взбираясь почти отвесно в гору. Это не фигура речи. Не знаю чем, не знаю как, но мощные колёса цеплялись за мокрую скальную породу и мы ползли и ползли вверх, переваливаясь с боку на бок. Рыча, подпрыгивая и содрогаясь наш вездеход продирался через настоящую заповедную сказочную тайгу из столетних кедров и елей. Дождь лил стеной, размыв то, что могло, хоть и с трудом, напоминать дорогу. В какой-то момент, наехав правыми колёсами на громадный валун машина встала почти вертикально на бок, уложив всех нас на двери. Ну и кто бы сомневался – под напором моих телес дверь со свистом открылась и я, как знатный циркач на трапеции сначала совершила полный отрыв от штамборта с переворотом, и всё шло к тому, чтобы я вывалилась из машины прямо под колёса, но ангел-хранитель успел-таки выхватить из моих рук переноску с моей собачёнкой, зашвырнуть её на руки уже не помню кому из сидевших на заднем сиденьи, а меня заставить упереться всеми конечностями в нутро автомобиля.

- Мама! Мамаааааащка! Мама, ты в порядке?! – заорал сынок-кровинушка Илья и вцепился обеими руками в моюшею, в надежде спасти свою непутёвую мать.

-Аааааоу! Аааоуоуоуоооо! – откликнулась собачка цвергшнауцер

- Держииииииииись! – завопили все остальные.

Я держалась. Пальцами рук и ног. На шее, железным кольцом смыкались пудовые ручонки двухметрового сынушки-спасителя.Дверь, лязгая и скрежеща о камни болталась где-то внизу, куда я боялась даже посмотреть.

- Сынок! Мама в порядке! Я в порядке – сиплым от натуги голосом утешала я ребёночка – отпусти мамину шею, я задохнусь сейчас.

Через сто миллионов лет (а может даже и больше) машина выровнялась, встала на четыре колеса и руки отпрыска на моей шее разомкнулись.

Пока наш водитель бродил вокруг машины с приговорками : «Да надо же! Да первый раз такое за девять лет! Да быть не может! Да никогда ж такого не было! Да замок-то в порядке. Как она открылась-то?!» я выразительно смотрела на посиневшую от страха Юльку и размышляла, с какой бы руки мне сейчас дать ей в глаз, в благодарность за «великолепную экскурсию», но на её счастье, ни одна из рук не подошла для хорошего удара из-за дикого тремора и резкой потери моих могучих сил и Юлькино лицо осталось в целости и сохранности.

- Андрей, давайте вы сегодня в нашей великолепной поездке больше ни разу не произнесёте слова «никогда»

- Давайте - с энтузиазмом отозвался Андрей.

Не буду мучить вас дальнейшими подробностями, скажу только, что дверь вываливалась ещё раза три, но всякий раз мне удавалось с помощью сложных акробатических этюдов сгруппироваться и не вывалиться под громадные колеса нашей боевой машины.(Вообще выход в астрал с дверью машины мой любимый трюк с юности, вспомнить хотя бы нашу победную поездку с отцом Сникерсом).

Мы проезжали невероятной красоты и таиственности места, но созерцать это великолепие не было никакой возможности, все силы были брошены на сохранение жизни.

Наконец мы добрались до вершины хребта Иоглу и притормозили у огромного пня, благодаря чему нам не пришлось на этот раз растягивать ноги в шпагатах.

Шёл снег вперемешку с дождём, суровые тучи синего с молоком цвета ложились нам на плечи. На дворе был двадцать третий день жаркого июня. Не успев даже размять свои скрипучие потёртые сёдла мои попутчики мощной иноходью поскакали по каменной тропе в сторону каскада озёр.

То, что я не иноходец, было понятно ещё с рождения. Давно уже никого не пытаюсь ни догнать, ни перегнать, всегда иду в своём темпе,но, помилуйте,эти люди-звери, по ошибке именующие себя детьми и друзьями уволокли сумку с водой и провиантом. Кулаки мои зачесались с утроенной силой и я решила во что бы то ни стало догнать предателей и хоть не поесть-попить, так отомстить им за все мои муки.

Но… Одно дело хотеть-другое-мочь. Каменная козья тропка, вся в мокрой траве и хвое, уходящая резко вниз разрушила мои планы и я, кряхтя и охая, хватаясь за все кустики, вприступочку начала спускаться вниз, чтобы дойти хотя бы до одного озера (а их семь, идут каскадом). Предсказуемо шмякнулась, поскользнувшись. И успокоилась. Посидела минут пять, полюбовалась снующими туда – сюда бесстрашными бурундуками, кое-как поднялась и поплелась к старой турбазе на берегу седьмого озера.

Навстречу, из кедрача вынырнул наш водитель, протянул мне переноску с моей собачкой-экстремалкой и бутылку, с пятьюдесятью граммами коньяка на дне.

- Просили вам передать – коротко сообщил и исчез в звенящих кедрах.

Великая вещь-дружеская забота. Ни воды, ни еды, на тебе, подруга собачку и глоток коньячку.

Понятно, что все стрессанули мощно, но не до такой же степени! Мысли о мести опять зароились в моей голове.

Дошли с Доськой до озера, сели под деревянный грибок, вытащили из глубин души самый огромный дзен, смочили коньяком губы и начали слушать шум снежного дождя. (Шли годы…)))

Прошло два часа. Пить хотелось нестерпимо, замерзли, пришлось снять футболку (изрядно напугав неизвестно откуда взявшегося рядом с грибком мужчину, несущего куда-то дрова), завернуть в неё собаку, засунуть её за пазуху, чтобы не тряслась. Начала волноваться, не попали ли мои экстремалы в какую передрягу. Ну что можно делать в горах под ледяным дождём больше двух часов? Но, зная Юлькину натуру – раз приехали, надо порваться, но всё досмотреть, волновалась недолго. Вернутся. Подожду.

Вскорости вижу боковым зрением несущегося на всех парах огромного йети, размахивающего нашей продуктовой сумкой.

- Сынок! Сынок! – ору

Но где там…Не слышит. По длине скачков определяю, что мальчик не просто зол, а оооочень зол. Ладно. Старушка-мать сама дочимчикует до машины. Пока плелась, подтянулись Юлька с Настей и Андреем.

- Где остальные-то? - спрашиваю

- Не знаем, у них собака убежала, ищут…

- Прелестно… Я б на месте той собаки тоже сбежала.

Доплелись до машины, сели на пень. Задумались.

-Юль, дай воды, я умру от жажды сейчас.

- Нет воды, дети выпили по дороге

- Ну водки давай, коль воды нет..

Юлька осторожно встаёт с пня, отходит шага на три.

- Водки тоже нет. Она у меня в машине осталась. Там, в Чемале.

- ….. !!!!!

- Я не знала, что такая дорога будет и погода, я пива взяла.

- …..????...!!!! Ты же мне вчера божилась, что сама всё «шикарненько,как надо» соберёшь!!! Юля, я тебя прибью когда-нибудь за твои чудеса!

Но куда деваться. Пришлось пить ледянющее пиво с помятыми бутербродами и промерзшими огрурцами, от которых ломило зубы. Хохотали над собой до упаду, чем и согрелись в результате. Растормошили и накормили околевших детушек, длинно и нудно ответили на их громкий вопрос : «Мамы, а зачем мы вообще сюда приехали?!» и жизнь немного наладилась.

Где-то ещё через час вернулись наши попутчики, слава богу с собакой. Мокрые, все в земле, злые.

- Ребят, у вас водка-то хоть есть?! – спрашивает Андрей – согреться бы вам.

- Нет, у нас только пиво…

Тоже «подготовились» на отлично. Сразу видно «опытных» путешественников.

Обратная дорога была в разы страшнее, потому что – взбираться в гору это одно, а вот спускаться с неё… Почти отвесный спуск, сплошь из валунов и глины… И мы, семеро абсолютно не подготовленных к такому вояжу дураков, грязные мокрые. Когда мы повисли вниз головой с очередной скалы, мой дзен, обретённый у озера с грохотом вывалился из-за пазухи в открытое окно, да там и остался, где-то на горе, в самом сердце природного заповедника, между альпийскими лугами и тундрой.

Семь часов провели мы в этом незабываемом джип-туре. Тридцать километров туда и тридцать обратно, в каждую сторону по три с половиной часа. Мы не увидели озёр,мы не поднялись на Багаташ и не посмотрели «Замки горных духов», мы не разглядели сменяемости климатических зон, но слава Богу, что мы остались живы, при том же количестве зубов, что и в начале поездки и с целыми костями.

И самое главное – мы закрыли Юлькин гештальт, будь он неладен вместе с ней. Больше я, конечно, в сбыче чужих мечт участвовать не буду. Хотя… Был бы коньячок:)

_____________________________________________________________________________________________

«Старики-алтайцы говорят, что когда звезда попадает в одно из Каракольских озер, вода в нем закипает и выплескивается через берега. А сливаясь ниже, образует новое озеро. Так и образовалась цепочка Каракольских озер. Как по ступенькам: одно ниже другого. Сперва родилось одно, верхнее. Скатившаяся с небес звезда ударила в белок. Белок растаял. Вода собралась во впадинке под белком. Вот те и озеро. Вода в озерах холодная, чистая, как слеза, а хариуса нет. Рыбе бы только завестись в озере, а с неба звезда

Вдруг туман клубами начинает подниматься вверх от озерной чаши. А из озера, не расплескав его зеркальной глади, появляется Марал-Золотые рога. И меж рогов сияет звезда серебристо-синяя, небесная. Заливает та звезда все вокруг нежно-голубым мерцанием. С марала стекают струи серебристо-звонкие. Бока его усыпаны зернами жемчужными, а спина вся в крупных алмазах. И идет краса-зверь, точнее не идет, а плывет а облаках да в тумане. Гордо держа точеную голову с могучими рогами. От озера к озеру, все выше и выше. На самый пик Ак-Каи горы. А там с разбегу да с подпрыгу могучим рывком кидает рогами золотыми звезду голубую обратно в поднебесье. И ложится она прямо в то место, где до нее уже много звезд уложено в непрерывный ряд через весь небосклон»

P/S На видео, конечно же, самая малоопасная часть дороги. Там, где можно было без страха смертного держать телефон, а не себя.

#горныйалтай #караколы

Есть на Чуйском тракте, почти на самой верхней точке перевала Семинский интересное и очень загадочное место - Каменная дверь.

Местные легенды называют эту дверь "Вратами Эрлика". Таких "дверей" великое множество, и расположены они по всей Земле. Они есть в Индии, Перу.Через них Эрлик, в тюркской и монгольской мифологии, злобный карлик, властелин ада - царства мертвых, ночью выходит на поверхность Земли, а утром возвращается назад, унося с собой души умерших.

Это углубление практически правильной расширяющейся книзу трапециевидной формы высотой около 2,5 метров, шириной в основании до 1,5 метров и глубиной около 1 метра. Стены углубления практически ровные, что делает его очень похожим на перегороженный каменной дверью туннель.

Находясь рядом кажется, что это, действительно, закрытая изнутри каменная дверь, ведущая внутрь горы.

Местные жители с большим почтением относятся к сказаниям и легендам о своей земле и никому и никогда не придёт в голову нарушать священный покой гор и хранимых ими тайн и загадок.

Но... На нашу священную землю запустили в этом году орду лютую, оголтелую, безмозглую. Налетело племя хипстерское и ну маяться дурью - на священных местах гадить, да засирать всё, по примеру своему европейскому.

Стояли врата Эрлика веками в первозданном своём виде, стояли, да не выстояли. Пришли к ним безумцы, да разукрасили краской поганою. Да клоунов нарисовали (автопортреты свои, видимо).

Выловить бы вас, голубей, да выписать хорошей шейной мази с протягом и на малярные работы суток на пятнадцать, заборы красить благотворительно.

Заходим с подругой моей Орловой в аптеку за таблетками от кашля. Поздний вечер. Из покупателей только мы и молодой человек.

Провизор - дама лет восьмидесяти с роскошными усами , формами и громким баритоном. Роется в ящиках с препаратами попутно комментируя процесс : «Красный «дюрекс», говорите? Нет красного тут... И вот тут тоже нет... Кажется на витрине был...» - тяжелой поступью идет к витрине, открывает, достает красные коробочки подносит к глазам, долго изучает. Ставит на место. Поворачивается к своей помощнице, лет ста, с которой, видимо со времен взятия Измаила трудятся и сообщает через весь зал : «Тамара! А маленькие-то у нас , видимо, только на витрине остались!». Ставит красные коробочки с контрацептивами в витрину, закрывает на ключ, идет обратно к прилавку и ободряющим голосом сообщает парню : «Не переживай, я сейчас еще в отделе поищу, не может быть, чтобы маленькие только на витрине остались!».

К этому моменту за нами выстраивается очередь, что характерно, из одних мужиков. Все напряженно ждут развязки. Парень, пришедший за «маленькими» с белым отрешенным лицом на котором читается «сгорел сарай, гори и хата» обреченно ждёт, когда ему уже отдадут покупку. Мы с Орловой изучаем потолочную плитку, от стоящих за нами очередников ощутимо веет мужской солидарностью. Только тяжелые шаги провизора и ее густой голос нарушают гнетущую тишь. Но мы все держимся.

В общем, в этот томный вечер провизор никуда не торопилась. Открывая каждый из ста ящиков , аптекарша сообщала скучающей Тамаре, что «и здесь маленьких нет! Значит только на витрине остались».

Мы с Орловой приготовили руки, чтобы принять на них безжизненное тело бедного покупателя. От мужской части очереди ощутимо пахло убийством. И только провизор с Тамарой излучали спокойствие комодских варанов.

Натешившись всласть над бедным мужичком, встопорщив победно свои усищи,аптекарша медленно направилась к вожделенной витрине, где хранились последние экземпляры «маленьких». «Здесь только две коробки маленьких, молодой человек! Вам хватит?!».

Молодой человек молча кивает головой. Расплачивается. Уходит на ватных ногах.

«Ему теперь этих двух коробок до конца жизни хватит. При таком-то дефиците маленьких», - звучит голос из очереди.

Нас, кстати, обслужили очень шустро;)

Вы не там, девушки, ищете рецепты похудения. Не тех выбираете в гуру диетологии.

Что вам может рассказать о борьбе с жирами и бегемотьим аппетитом женщина-курочка с ножками, как у соловья? С ручками-стебельками и желудком, размером с пипетку? То, как они закусывают бумажными салфетками огуречный сок? Да помилуйте. Это смешно и это всё неправда.

Настоящим спецом и героем похудательных саг всегда были и будут настоящие толстухи.

Что с того, что когда-то в 1950 - м году женщина избавилась от пятисот грамм веса, а теперь в инстаграмме постит свои изможденные бегом и ходьбой иссохшие лодыжки? Не жила ведь, женщина, в ритме «шашлычок под коньячок - вкусно очень». Она лихо, на скаку, не набирала по тридцать-сорок кило живого веса и не избавлялась от него пусть не так лихо, но героически - это точно.

Я знаю много таких историй. Одну из них сегодня с удовольствием расскажу. Все участницы - женщины серьёзные, в борьбе с собственным телом провели не один год . По разному было, конечно. Похудеют, бывало, до 46 размера, а потом - раз и юбилеи - крестины-заключение очень важных контрактов косяками пойдут. Не успеют оглянуться, как уже 56, а то и 58 размерчик холодцом прилип к души скромной обители. Слёзы, конечно, запой шампанский, покупка платьев-мешков, с присказками «колотись оно все перевернись, буду жирной жить».

Ну так вот. Жили-были три подружки. Дружили с песочницы. Жизнь потом, конечно, разметала, но совместно вылепленные куличики и общие грехи юности не давали порушиться большой женской дружбе. Раз в году наши пожилые девушки встречаются, чтобы совместно худеть. В одного худеть и скучно и грустно, нужна компания, всем понятно.

Со средствами у дев , слава всевышнему, всегда всё было в порядке, все до одной владелицы каких-то очень серьёзных бизнесов, поэтому ни на зажорах, ни на диетах не экономили никогда.

В этот раз по совету сестер по несчастью, королевишны наши отправились куда-то в карельские леса, чтобы за триста тысяч российских рублей поголодать вволюшку и всласть.

Все из разных городов слетелись в Москву, чтобы спокойно сесть в поезд, поболтать в купе о том о сём, о своём о женском , выспаться, отключив телефоны, забыв о том, что они акулы каких-то бизнесов. Да и лет уж не по тридцать даже . Отдых нужен перед голодом.

До скорого поезда времени оказалось - вагон. Девы и так и так прикинули : музей? Да что мы там не видели? У нас это все дома в шесть ярусов висит и стоит, а может и поболее. В кино? Там расстройство одно постоянно - все тощие и красивые, а плеваться в экран девам, как бы , не по возрасту уже. Опять же статус. Ну куда, куда бросить тела в платьях-мешках до прихода поезда?

Правильно. В ресторан. Привокзальный. Перед голодовкой нужно немного поесть. И выпить, соответственно. Тоже немного.

Шесть часов и шесть бутылок водки ушли, как в сухую землю. Да три цыпленочка табака, да нарезочка и такая и сякая, да салатики, да икорочки на зубок.

Не успели оглянуться - поезд уже последним вагоном машет. Подхватились, баулы свои на спинушки мощные взгромоздили и вперед. Челночная молодость закалку серьезную даёт. Одна такая женщина до пяти мешков на спине унести может и за шасси любой боинг на взлете схватить . И посадить. Не нынешнее всё.

Ворвались в купе. Хорошенькие уже - сил нет! Щечки розовые , глазки блестят, душа огневушкой-поскакушкой по телу мечется , праздника ищет. А женщины все серьёзные, молчать не приучены. Есть желание? Озвучь его. Добейся желаемого тут-же, не мямли, тряпка.

В этот томный вечер , слегка припорошенный водочкой, девушкам хотелось провести время с гусарами. Одна из дам, наиболее крепко стоящая на ногах была командирована в вагон-ресторан за коньяком и мужчинами в погонах.

- Офицеры-россияне в вагоне есть?, - зычно, по богатырски, рявкнула одна из наших худеющих в сторону мирно выпивающих в ресторане на колесах граждан, - Я покупаю всю водку, шампанское, икру и шоколад в вашей харчевне! И отбивных штук восемь-десять мальчишкам...А, да, сервелату две палки и хлеба, - это уже в сторону пищеблока.

Офицеры, само-собой, нашлись. Еду и шнапс, конечно же доставили прямо в купе к голодающим. Таким женщинам не отказывает никто. Ибо чревато.

К утру был в стельку пьян весь вагон, включая младенцев и подлавочных мышей. В зажигательных танцах были оборваны все шторы в купейном вагоне. Кругом валялись подушки и не очень свежие полотенца. Офицеры были готовы бросить семьи, гарнизоны и ехать худеть за счет казённый кассы. Проводники рыдали от безысходности, кляня судьбу. Им тоже хотелось в тот момент быть хоть плохонькими, но офицерами. Но, увы...

На пустынный перрон в небольшом городке, ранним летним утром выложили тела трех упитанных женщин , рядом поставили три огромных чемодана и что-то еще такое дамское и очень вместительное, типа сумочек и рюкзачков с бабочками из золота.

Кто-то рвался из вагона с криком : «Любаша, я никогда тебя не забуду!», но его крепко держали чьи-то сильные руки.

Женщины смотрели в огромное карельское небо и молчали. Когда к одной из них вернулись силы и она смогла встать, на перрон вышел приятный мужчина с чемоданчиком. Как выяснилось через три дня - он возвращался из командировки и очень торопился. Но отказать обессилевшим дамам, предложившим ему выпить водки и посмотреть красивые озера, он не смог. Праздник вышел на новый виток.

На четвертые сутки, из полыхающих станиц вышли люди, мало напоминающие тех, кто садился в поезд Москва - Петрозаводск. Их было четверо. Три потрепанные женщины и один мужчина. Все с чемоданами. На крыльце санатория, где уже несколько дней худели приличные и обеспеченные граждане появление этой пожухлой компании вызвало замешательство. Запах перегара сшибал с ног даже видавших виды дворников и охранников. А что уж говорить про людей, которые целых четыре дня голодали и принимали животворящие клизмы из родниковой воды. Понятно, что они были в ужасе от этого зрелища.

Хорошо, что врачи в той богадельне для богатых знали про свою публику даже больше, чем сама публика. Дев, с прибившимся к ним дивом командировали в нумера, вставили капельницы и клизмы куда положено, отпоили минеральными водами с редуксином и пантогамом, втихушку от голодающих откормили куриным бульоном и через три дня компания была готова начать голодать, но время пребывания, увы, истекло.

Домой все возвращались решительно настроенными на ЗОЖ. И, кстати, похудели все трое. Но уже сами. Задаром. На кефирах-гречках и куриных грудях.

А вы мне все про фитнесс и мотивирующие тренинги от стройных и звонких гуру. Я лучше знаю, как все это работает;)

@ульянаменьшикова