Nesh1k

Я вообще предлагаю ввести отдельную карту в меню - коктейли/кофе для фото. Типо употреблять неудобно или невозможно, но фоткать - да. А вообще можно и заведения такие открывать. Коктейльный бар для фото. Все там вычурно, пафосно, чсв-шно. За стойкой исключительно благородные лица миксолоХов. Взгляд, как у наследника престола, подбородок где-то задевает потолок. На груди ордена всех кустарных ассоциаций висят. На руках выбиты рецепты его уникальных коктейлей. И все с бейджами а-ля "Игнат, шеф-топ-спешл-юник-про-амбеливебл бартендер". Или Апполинарий, или там Антонио, но точно не Дима или Серёжа. Мягкий свет, стены все в картинах пост-модернизма. Приглушенно играет классика, но, исключительно, нью-вейва. Ты такой заходишь туда, осматриваешься. Хорошо смотрится. Ты проникаешься атмосферой и спрашиваешь на стойке "а можно мне джин-тоник? ". Время будто замирает. У Апполинария случается сердечный приступ и он падает вычурно на пол, по пути цепляя бутылки и они сами миксуются в шейкере в новый шедевр от Апполинария. Антонио краснеет от возмущения и судорожно глотает воздух потеряв дар речи, хватает со стены фотографию своего 3.5 метрового коктейля из 17 ингредиентов и целует его в попытках забыть тебя и твой, прости Господи, джин-тоник. И только Игнат, как самый стойкий из всех троих, бросает в тебя олд фэшн из богемского стекла и с пеной у рта шипит - "мы Коктейльный бар, гандель с джин-тоником через дорогу" и нервно давит в стакане чернику с правого берега реки Лувр для пока ещё не признанного, но уже горячо любимого Игнатом, нового настоя. Игнат просто работал в том ганделе напротив год назад, но во-время понял, что дар стать бартендером прислал ему Господь лично от себя и нельзя размениваться на джин-тоники, когда на правом берегу реки Лувр поспевает черника. И ты такой смотришь на всё это и задумываешься, а может ты действительно не прав? Может ты что-то не понял вообще и вот ЭТО и есть барная истина? Но, секундное помутнение от удара стаканом по голове проходит, и твой мозг снова способен на адекватные мысли. Ты посылаешь всех троих на детородный орган, идёшь в гандель напротив, который оказался обычным пабом, пить свой любимый джин-тоник и завтра поедешь в свой бар на смену, чтоб делать джин-тоники, виски-колы и старую добрую классику. Делать таким же несчастным, кто, как и ты, заходил в тот Коктейльный бар и так же посылал Игнатов на тот же орган. И ты счастлив. И люди за твоей стойкой счастливы. Потому что твой джин-тоник - он честный. Настоящий и жгучий. Как и вся эта гребанная жизнь вокруг. И вот твой джин-тоник и есть - жизнь