MuxxDuxx

Пришел как-то на день рождения к новой знакомой. Денег в те времена ни у кого особо не водилось, подруга отмечала ДР дома с родителями. Сели за стол, народу человек двадцать, молодых и взрослых поровну примерно. После первого тоста стало понятно, кто есть кто. Смотрю, у отца ее лицо знакомое, только к разгару застолья по его рассказам понял, где видел его до этого. Он раньше на рынке вещами торговал, а рынок в конце восьмидесятых – начале девяностых был единственным источником обновок. Потом инсульт перенес кое как, теперь жена торгует, а он дома сидит. Рассказал он историю про начало своей бизнес-карьеры.

Союз развалился, мужик работу потерял, но остались сбережения. Смотрю, говорит, все в рубашках шелковых ходить стали. Красивые рубашки, модные. За столом половина гостей в таких сидела. Я в том числе. У меня вообще три таких было: белая, черная и зачем-то красная.

Ну и решил он закупить их на продажу. Собрал пожитки, взял ссуду и по совету одного знакомого, у которого «брат торгует», рванул в Китай. Небольшая китайская деревушка была построена вокруг огромного крытого рынка. Почти у входа он сразу заприметил оптовика с нужным товаром. Решил дальше не бродить, время – деньги. На прилавке ценник в 1$. Прикинул: у нас такая пять-шесть баксов стоит, значит, четыре-пять баксов «навар». Уже хорошо, но для приличия решил немного поторговаться, а вдруг?

- По пятьдесят центов возьму! – с места в карьер рубанул папаша.

- Доллар, - не уступал китаец.

- Шестьдесят центов, вагон брать буду! – не унимался начинающий бизнесмен, а сам заметил, что ему уже начинает нравиться такой вот торговый напор.

- Девяносто, - начал подвигаться китаец.

- Ладно, уговорил, шестьдесят пять! – обрадовался отец.

- Девяносто пять, - прищурился местный.

Сторговались на восьмидесяти центах, чувак довольный, закупил реально целый вагон. Для нашего городка это довольно много, можно было каждого жителя тремя единицами отоварить, еще и на сельских хватило бы. Вернулся домой, там начало весенне-летнего сезона, самая, такскать, маза торговать. Встал за прилавок и пошли дела медленно, но в гору. А тут конкурент лезет с расспросами, мол, где и почем взял? Секрет фирмы, говорит. Через неделю эти двое «рубашечников» уже сдружились. Выпивать на пару стали, тут батя и «раскололся», что закупил вагон этих рубашек у сговорчивого китайца аж по восемьдесят центов. «Прикинь, какой навар получится!» Конкурент аж поперхнулся. Батя по-отечески так его по спине похлопал: «Ничего, будет и на твоей улице праздник! Я тебе координаты того рынка дам, в следующий раз тоже у него отоваришься». Но сосед, прокашлялся и сквозь смех: «Пиздец, Михалыч, глухо тебя наебали. Этим рубашкам в Китае красная цена – двадцать центов, а крупным оптом их вообще по весу продают». Михалыч разметал посуду и засобирался чуть ли не прям щас в Китай найти того хитрожопого торгаша, да в глаза его честные посмотреть. Но товарищ вразумил, толку нет, законы рынка, предъявить нечего, да и понятия у них не те.

Тут инсульт мужика и накрыл. А жена его этими рубашками еще три сезона торговала. Через несколько лет, говорит, на месте той деревеньки был уже мегаполис.

Навеяно постом http://pikabu.ru/story/istoriya_odnoy_draki_4785560

Был в нашем городке один замечательный рок-бар «Overdrive». Был он основан в начале двухтысячных двумя прекрасными человеками: Энди и Палычем сугубо ради удовольствия, прямо в помещении собственного компьютерного магазина. Ну, в смежном помещении, конечно. Пиво, дым и рок-н-ролл. Обитали там, естественно, люди, знающие толк в рок-музыке, да и вообще в нормальной «живой» музыке, остальные, не выдерживая и пяти минут, выползали на улицу за порцией свежего воздуха и тишины. По пятницам, как правило выступали хэдлайнеры клуба – группа «Noizzz», сколоченная из остатков всех основных местных команд, лучших экземпляров провинциальной тусовки. Собственно, в большей степени ради их выступлений этот бар и создавался.

Гопников там не бывало. В отличие от других случайных прохожих их больше отталкивала (или выталкивала) громкая «живая» рок-музыка, нежели дым сигарет. Драк там отродясь не бывало, толи из-за отсутствия гопоты, то ли от того, что горотдел милиции был через дорогу.

Но раз в год и палка стреляет. В самый разгар пятничного концерта забрела туда компания подвыпивших незнакомцев. Хотя, одного из них я знал еще со студенческой скамьи – он был однокурсником одного из «наших», а потому, пусть и был студентом-гопником, но периодически появлялся в нашей неформальной компании. Но мы не встречали его несколько лет. Они зашли спокойно, сели за пустой столик и стали ждать официантку.

Но не тут-то было. Завсегдатаи знали, что официантки здесь меню не подают и заказов не принимают. Хочешь пива? Расплачивайся на баре и неси за свой стол сам. Официантки, коих была всего пара за смену, успевали лишь собрать хлам со столиков, а если повезет, то и протереть.

Сижу как-то за стойкой и наблюдаю картину: проходит мимо них официантка Зойка. Один из них: «Девушка, можно у Вас салфетки попросить?», а Зойка: «Ц, ну попросите, блеа» и пошла дальше. Ну, она, конечно, могла бы и салфетки принести, и со стола прибрать, но не захотела.

В каждом жесте Зойки читался пешегенитальный указатель, отчего компания начала «нагреваться». А тут еще после зажигательных танцев к столу возвратилась веселая компания местных девчат. Зойка, похоже, знала, что это был их столик. Наташка, будущая бывшая жена одного из музыкантов, улыбаясь, оповестила случайных постояльцев, что столик занят и лучше бы им поискать себе другое место. За геополитическим спором под барабанную дробь наблюдал весь бар. Затем к ним подошел Наташкин супруг, поздоровался, спросил: «В чём де..» и тут же схлопотал по лицу. Завязалась потасовка, не драка. В результате гостей быстренько уложили на холодный мраморный пол. Первых двоих мы с барменом вытащили на улицу, где выяснилось, что они оперативники из УБОПа. Через пару минут на крыльцо вывели и остальных. Силовики не хотели успокаиваться и требовали окончательного анализа ситуации с физической сатисфакцией. Я объяснил самому активному, что драться – нехорошо, особенно, когда ты милиционер, а я следователь прокуратуры. Огорченные парни ушли в «Кристалл» и концерт продолжился. На всякий случай я попросил у Палыча кассету с видеозаписью конфликта, дабы информация не просочилась куда не следует. На следующий день мне позвонил начальник того самого УБОПа, с которым, к слову, я пару лет проработал плечо к плечу, и по-дружески так пригласил поговорить.

Встретились, спрашивает, кто и зачем его бойцов помял вчера, мол, они мое имя назвали, остальных не знают. После моего рассказа вызывает он своих подчиненных и раздает им люлей со словами: «Бл@, пьянота, чмошники! Какие-то музыканты шестерых УБОПников от@издили! Скройтесь с глаз моих долой...»

Видеопленку было решено посмотреть под примирительный коньячок, а потом уничтожить.

Жила-была одна баба и была у нее дочка, а вот мужа всё не было и не было. От безнадёги познакомилась эта баба с мужиком в интернетах, что в тюрьме сидел за изнасилование, но клялся, что ничего не совершал. Жертва опричного беспредела, каких миллионы. Поверила ему баба, а как срок закончился, сразу к себе и приняла. И стали они жить-поживать, добра наживать. Ну как наживать… Она работала двое суток, сутки отдыхала, а он дома сидел – на работу ведь не возьмут с судимостью, а с евоной – так и подавно. Даже не пытался устроиться – чего ходить попусту. Через год родила она ему сына. И стала работать пуще прежнего, благо, дома двое помощников – мужик, да дочка. Девчонке уже двенадцать лет от роду – готовая нянька – и бельё постирает, и кашку наведёт. Не жизнь, а сказка. Только вот невзлюбила дочка отчима своего почему-то, гадости всякие про него говорить начала. А мать ругала её, мол, где ж я еще мужика нормального-то найду, мне ж сорок лет послезавтра. И вообще, ты, доча, давай папой его называй лучше – любит же тебя как родную. Ну дочь и молчала, пока впервые к гинекологу не попала. Врач говорит: «А давно ль дочь ваша взрослой жизнью жить начала?» Не поняла мать, переспросила. А тётенька-врач всё своё талдычит: «Девочка-то уже не девочка. Гляди, как бы в подоле не принесла…», - а сама бумажку в милицию, да в орган опеки отослала. И тут закрутилось-понеслось. Папашу в камеру посадили, дочку с мамой по врачам, да по следователям водить стали. Выяснилось, папаша ужо полгода как с девчонкой непристойности всякие вытворял. Мамаша вся в расстройстве, да в прострации. Как же быть-то?

А мужик еёный в холодной камере сидит, тоскует, да письма строчит одно за другим. Сначала: «Не виновен я, не трогал её». Потом: «Она сама ко мне приставала, спать со мной ложится и целоваться-обниматься лезет, а я что? Железный что ли?» А напоследок и вовсе: «Это она всё придумала, чтоб от меня избавиться, ибо мамка на меня ласку свою всю без остатка тратит, дочь хитрющая не знает, как ревность свою усмирить».

Да так последние мозги бабе просушил, что уверовала та именно в третью версию, аж дочь свою лютой ненавистью возненавидела. Совсем, видать, без мужика не могла. Вот и пришла баба на суд, да как завоет: «Не виноват он, это дочь всё по глупости напридумала! Отпустите его, хороший он! Как же я двоих детей без мужика поднимать буду?!»

А дочка сидит и плачет. Ну, раз мать супротив своей же дочери на суде пошла, отпустил судья ее домой, а вместо нее бабушку, педагога, да психолога пригласил. Тогда-то она и рассказала: «То, мол, и это он со мною делал, как только мамка на работу уходила. И так с осени до весны». Да как начала рассказывать во всех подробностях – уму непостижимо. Тут ещё выяснилось, она мамке всё почти сразу рассказала, ещё осенью. Он её тогда ещё просто трогал. Мать тогда обоих тааак отругала, а мужику строго-настрого наказала больше так не делать. Он пообещал исправиться, на том и порешили. Но не исправился, естественно, только пуще прежнего свои руки распускать начал. И не только. А дочь мамке рассказать боялась, чтоб снова не попало.

После таких показаний мужик признался, мол, было дело. Но это не утехи ради, а воспитания для. Уж больно шкодная девка растет, за братиком смотреть не хочет, видишь ли. А что ласки касается, так это она сама к нему первая лезть начала. Девка-то, поглядите, почти сформировалась. Признался, да не покаялся голубчик. Вообще вины своей ни в чем не усматривал, спровоцировала, говорит, хоть кол на голове теши.

Да только раскаянья его судье не надобно. Уехал голубчик каши казённые хлебать на годы долгие. А вместо него, пока мать на работе, за детишками бабушка присматривать стала. Она хоть и пьяница горькая, но всё лучше, чем этот. И не дай той бабе себе еще мужика найти, да детей нарожать, прости, господи. Самой бы в тюрьму не угодить…

Жил в одном селе старичок, лет за семьдесят уже. Строчил он жалобы в прокуратуру с завидным постоянством. Обычно с кляузниками прекращали переписку, если ранее подобные обращения об этих же обстоятельствах рассматривались и заявителю направлялся ответ. Об этом выносилось постановление и все новые жалобы без разбирательств отправлялись в наряд. Но с этим дедом было сложнее: вроде бы об одном всё время писал, но всё равно каждый раз что-то новенькое настрочит. А суть вот в чём. По его заявлениям в райотделе милиции в разные годы было возбуждено огромное количество уголовных дел. С его слов, его же дети и их друзья постоянно что-то у него воровали. Но в результате причастность его сына и дочери к кражам не подтверждалась, но и похищенное найти не удавалось ни разу.

Сначала участковые, конечно, отказывали в возбуждении уголовных дел, но дед-то был не простой. После нескольких жалоб в МВД и прокуратуру Республики дед добивался возбуждения дел. К нам в районную прокуратуру он строчил жалобы на бездействие милиции по раскрытию преступлений и изобличению виновных, на незаконное приостановление следствия и т.д. Короче, все эти дела находились у разных следователей и дознавателей, чтобы он им по очереди мозги выносил. Противный и нудный дед был ужасно.

Впервые с ним я столкнулся в 2000-м, работая помощником прокурора и разбирая его жалобы, а вот последняя встреча состоялась уже в 2006 году, когда меня вновь назначили в этот район уже заместителем. К тому времени в производстве у следователей находилось добрых полтора десятка уголовных дел с этим потерпевшим. После очередной жалобы деда мы с шефом решили положить конец всем перепискам, да и вышестоящих прокуроров он тоже порядком достал. Стоял вопрос, как это сделать. Для начала мы возобновили следствие по всем уголовным делам и передали их одному следователю. Самому опытному и морально устойчивому. Два дня я со следаком изучал все дела. Сложилось впечатление, как будто до этого они никогда не лежали одновременно на одном столе. Так и было на самом деле, и как же мы раньше до этого не догадались?

Судя по протоколам осмотра места происшествия, дед жил один в своем «поместье» - еще со времен его отца или деда у них был большой участок на окраине села, обнесённый высоченным каменным забором. Во дворе большой дом, летняя кухня, сарай, уже пустая конюшня и еще кое-что, а на «заднем» дворе – постройки для домашнего скота и птицы. Но в деле ни одной фотографии, так как опергруппа к нему по понятным причинам не ездила, максимум один следователь или дознаватель, но чаще участковый. Что же у него воровали? Проанализировав все дела, мы установили, что за все эти годы украли у него пару десятков конских сбруй, хомутов, разные колеса от разных телег, сёдла и тому подобную утварь. Откуда у этого деда столько добра было? И было ли, учитывая, что лошадей он давно не держал?

Следователь был отправлен на дополнительный осмотр места происшествия с цифровой фотокамерой. Задача: запечатлеть общую обстановку, проверить наличие у потерпевшего аналогичного имущества и вообще, посмотреть на все своими глазами. В результате вышло, что все похищенное ранее хранилось в специальном сарае возле конюшни. Следователь нашел там двенадцать сбруй, шесть хомутов, несколько разобранных деревянных телег с колёсами, сёдла и прочую ерунду. Но дед выкрутился, мол, это всё, что осталось, а было еще больше. Мы прокляли всех живых и уже отставных участковых, но делать нечего. Решили допросить тех, кто ранее осматривал место происшествия, и выяснили, что дед водил их по двору и показывал, откуда и что было украдено. В сарай никто и не заходил. То есть вообще всё со слов, раздолбаи. Естественно, никаких документов на похищенное у деда не было и не могло быть. Не оставалось никаких сомнений, что краж и вовсе не было, но как это доказать теперь, по прошествии стольких лет?

Повторно допросили «подозреваемых». Сын и дочь пояснили, что с отцом отношения не поддерживают вообще, ненавидят его за жадность, склочность и скандализм. Вечно всех во всём подозревает, покоя не даёт. Он их мать «со свету сжил», их выгнал из дому, как только школу окончили и поступили, слава богу, в Ставрополь. Предки у деда зажиточными были, всякого хлама в сараях навалом было. Как бабка умерла (сразу после развала СССР) дед хозяйство забросил, так как работать сам не умел. Оставшуюся скотину либо украли, либо сама подохла, дети уже в Ставрополе учились. А после учебы сын женился, дочь вышла замуж и стали жить отдельно. Так этот дед, видя, что дети сами «на ноги встали», стал обвинять их, что не помогают старику совсем, бросили его на произвол судьбы. Так и проклял их на всю деревню.

Допросили и пару бабушек, что раньше с тем дедом сожительствовать пытались. Ни одна больше месяца с ним не ужилась: «Жадный, склочный, каждую копейку считает. Как на рынок за молоком иду, даёт денег под расчёт, лишнего рубля в руки не даст» и т.п.

Итак, задача более-менее ясна, нужно лишь доказать, что дед всё выдумал, да так, чтобы не докопаться – жалобы во все инстанции напишет, дела проверять будут тщательно.

Посмотрели в УПК, в каких случаях можно провести психиатрическую экспертизу в отношении потерпевшего. Из всех вариантов единственный подходящий – с его личного согласия, так как законных представителей у него не было и на учетах у психиатра и нарколога он тоже не состоял. РПНД, где проводились судебно-психиатрические экспертизы, располагался в паре километров от прокуратуры.

Вызвали деда ко мне, ознакомили с показаниями детей, считавших его сумасшедшим. Тут же пригласили участкового и замначальника милиции, демонстративно при нем «пропесочили» их за многолетнее бездействие, поугрожали увольнением и тюрьмой, мол старик страдает, а вы, остолопы, бездельничаете! Смотрим, дед воспрял духом: «Наконец-то в наш район назначили новых прокурора и заместителя, которые положат конец разгулявшейся преступности и милицейской коррупции!»

Выгнали бездельников, позвали следователя, говорим: «Смотрите, мы соединили все ваши уголовные дела в одном производстве, так как подозреваемые одни и те же, да еще и больно хитры. Но нам не хватает одного козыря и только Вы нам можете помочь в этом…»

- Я на всё согласен, что нужно делать? – обрадовался дед.

- Тут дело вот в чем. Все считают Вас сумасшедшим, так в суде нам не поверят, ибо в Ваших показаниях могут усомниться, а прямых доказательств нет, похищенное надёжно спрятано. – глядя в глаза деду, как питон Каа бандерлогам, говорю я.

- Ишь, негодяи! Сумасшедшим меня называть! Да я их… - вспыхнул дед.

- Не надо, мы же цивилизованные люди. Мы пойдем к экспертам и докажем им всем, что Вы никакой не сумасшедший, а вполне себе здоровый человек. Но это возможно только с Вашего письменного согласия. И тогда точно всем им хана.

- Дайте мне бумагу и ручку! – потерпевший настрочил заявление и следователь отправился с ним в РПНД.

Через месяц заключение было готово: испытуемый страдает параноидной шизофренией, блаблабла со всеми вытекающими. Это, конечно же, не являлось прямым доказательством того, что у него никогда ничего не воровали, но в совокупности с невозможностью доказать сам факт существования у него в прошлом похищенного имущества послужило достаточным основанием для прекращения уголовного дела.