Flogiston1980

Недавно пришло push-уведомление от моего банка. Не напоминание о платеже и не сообщение о выгодном курсе, а… философский вопль, похожий на троллинг.

Я чуть не выронил телефон. Это верх цинизма или искренняя забота? Представьте, что вы тоните, а спасатель с берега кричит: «Держись! Если все будут на суше, берег утонет! Я забочусь, чтобы вода не стала мокрее!».

А почему, собственно, все не могут быть богаты? Или хотя бы финансово устойчивы? Ответ, как выяснилось, лежит не в области морали, а в самой конструкции нашей денежной системы. И есть люди, которые в разное время пытались эту конструкцию изменить. Их истории поучительны.

Реальный двигатель прогресса: почему деньги должны «ржаветь»

Мы привыкли, что инфляция — это зло. Она незаметно съедает наши сбережения под матрасом. Но давайте посмотрим на нее под другим углом. Инфляция — это плата за то, что вы пользуетесь государственными деньгами. Плата размытая, несправедливая и идущая неведомо куда.
Она работает как скрытый механизм перекачки денег снизу вверх. Представьте, что новые деньги вливают в экономику через шланг, подключенный к карманам крупных банков и корпораций. Они, получив эти суммы первыми, тратят их по старым ценам, скупая недвижимость и акции, которые потом взлетают в цене. Пока эти новые деньги «докатываются» до вас в виде зарплаты, цены на всё уже выросли. Ваши сбережения на счетах тают, а их активы дорожают. Получается, инфляция облагает нас всех скрытым налогом, который и становится доходом тех, кто стоит ближе к «печатному станку».

А что, если сделать эту плату четкой, предсказуемой и заставить ее работать на экономику? Такую идею в начале XX века предложил немецкий предприниматель Сильвио Гезелль. Он назвал ее «демерредж» — плата за простой.

Суть проста: деньги должны быть таким же товаром, как молоко или яблоки. Они должны «портиться». Представьте, что купюра каждый месяц теряет в стоимости 1%. Чтобы сохранить ее номинал, вам нужно клеить на нее специальную марку. Звучит дико? Но именно это и заставляет деньги НЕ залёживаться.

При инфляции вы можете надеяться, что «пронесет», и хранить деньги, усугубляя кризис. При «ржавении» хранить их — себе в убыток. Единственный разумный выход — быстрее их потратить или вложить в дело. Деньги начинают работать, а не копиться в сейфах у избранных.

Чудо в Вёргле: как умирающие деньги спасли город

Это не просто теория. В 1932 году австрийский городок Вёргль был в глубокой депрессии: заводы стояли, треть населения без работы, город в долгах.

Мэр, начитавшийся Гезелля, пошел на отчаянный шаг. Он выпустил местные деньги — «свободные шиллинги», которые ежемесячно обесценивались на 1%. Чтобы избежать этого, владелец должен был покупать и клеить марку.

Результат был ошеломляющим:

• За год город отремонтировал все дороги, построил мост и новые дома.

• Налоги, которые раньше собирались с трудом, теперь платили наперегонки — ведь держать деньги было невыгодно!

• Безработица исчезла. Деньги горели в руках, их немедленно вкладывали в товары и услуги, создавая спрос и рабочие места.

Эксперимент был настолько успешным, что около 200 других австрийских общин захотели его повторить. Это сильно напугало Австрийский национальный банк, который обладает монополией на выпуск денег. Банк подал в суд на муниципалитет Вёргля и выиграл дело. Выпуск "свободных денег" был запрещен, и всё действительно "вернулось как раньше". Экономика города снова впала в депрессию.

Председатель, который переиграл систему

Казалось бы, история поучительная, но старая. Ан нет. В середине 90-х в России, в разгар экономического хаоса, свой эксперимент провел председатель белгородского колхоза Василий Староусь.

У государства не было денег платить колхозникам. Люди голодали, хотя сами производили еду. Староусь ввел внутренние «талоны» — «натуродни», на которые платил зарплату и которые можно было отоварить в колхозном магазине.

И он добавил гениальную деталь: талоны обесценивались, если их не использовали. Знакомая схема?

Результат повторил Вёргль: колхоз, бывший на грани развала, расцвел. Люди были сыты, дисциплина и производительность труда взлетели. Колхоз стал островком процветания в море нищеты.

Чем это закончилось для Староуся? Его осудили за фальшивомонетничество. Государство не стало разбираться в том, что он накормил людей. Он посмел создать работающие деньги без спроса сверху. Это было главным преступлением.

Выводы, которые напрашиваются сами

Так почему же все не могут быть богаты? Оказывается, могут. Но только если перестать играть по правилам, которые специально созданы для того, чтобы богатство концентрировалось наверху, а кризисы были управляемым инструментом передела собственности.

Истории Вёргля и колхоза Староуся доказывают: проблема не в нехватке ресурсов, а в устаревшей и несправедливой денежной системе. Системе, которую охраняют очень ревностно.

Так что в следующий раз, когда банк поучает вас о «пользе» бедности, просто вспомните про австрийский городок и русского председателя. Они на своем опыте узнали, что бывает с теми, кто пытается сделать людей по-настоящему богатыми.

Запищал. Без причин запищал, как будто я его душу. Крутиться не хочет мой любимый Fengbao. А он у меня безщеточный, значит, дела плохи — скорее всего, не работает одна фаза.

Разбираю своего страдальца. Снимаю эту вечную заливку с платы управления, прозваниваю транзисторы — а пробитых нет! Странно. Решаю проверить простым способом: подключаю лампу от поворотника авто между фазами. Аккуратно, с минимальным нажатием на курок — лампа светится в полнакала. На другой фазе еле заметно, третья - что-то среднее.

Потом проверил осцилографом выходы фаз — ШИМ есть, но он не только разной скважности, но и с разным размахом. Ну, думаю, всё, приехали — управление сдохло. Заказал новую плату, благо, в китайских аппаратах всё взаимозаменяемо.

Пока плата в пути, решил собрать инструмент на всякий случай обратно. И о чудо — работает! Правда, пару дней продержался и снова запищал. Ну тут уже понятно — где-то обрыв, который то появляется, то пропадает.

Осмотрел обмотки статора — всё чисто, ни почернений, ни сколов. Снял термоусадку с проводов, идущих на плату, — следов подгоревшего тоже никаких. Просто обжал все клеммы по-новому, посильнее… И проблема ушла. Оказалось, банальный плохой контакт в одном из силовых проводов такую картину выдавал. Прав был мой учитель на курсах радиомастеров, который говаривал: «Запомните, 90% всех поломок — это либо плохой контакт, либо высохший конденсатор».

Так что, прежде чем нести в сервис или заказывать новую плату, всегда есть смысл пройтись по соединениям. А у вас были такие мнимые «поломки», которые оказались сущей ерундой? Поделитесь, а то, может, коллективный разум поможет кому-то сэкономить время и нервы.

Всем привет, автолюбители. Решил поделиться своими наблюдениями за иномарками, на которых довелось поездить. Все мы знаем про японскую надежность, немецкую продуманность и так далее. Но я хочу не об этом, а о мелких, почти незаметных фишках, которые открываешь для себя случайно и потом долго удивляешься — вот же, думали же люди.

Начинал я с «Опель Асконы» цэшки. Машина уже была в почтенном возрасте, всю жизнь стояла на улице. И что меня до сих пор удивляет: даже после ночи под -30 ни разу, слышите, ни разу не цокнули гидрокомпенсаторы на холодную. Просто заводишь — и все. Для своей эпохи и класса — невероятно.

Потом была Honda с мотором D16. Их хвалят за надежность, но я нашел две неочевидные вещи. Первая — внутри головки блока, прямо под распредвалом, была отлита целая «ванночка» для масла. Когда снял клапанную крышку, распредвал лежал как новенький, кулачки, в нижнем положении, в масле. Вторая фишка оказалась с подвохом. В сильный мороз, после первого поворота ключа, она не заводилась. Глушила подачу топлива. Оказалось, у нее такой алгоритм: когда ей сильно холодно, она сначала просто прогоняет масло по системе, а уже со второй попытки заводится. Я по незнанию разрядил аккумулятор, пытаясь ее «оживить» с первого раза. Умно, но пока не знаешь — головная боль.

Сейчас у меня праворукий Nissan 97 года. И он продолжает традицию удивлять. Вежливая подсветка салона, которая завязана только на передние двери — это приятно, но не редкость. А вот подогрев заднего стекла меня поразил. Он греет не все стекло сразу, а сначала только центральный квадрат. Обзор в зеркало появляется буквально за пару минут. Мелочь, а так приятно, когда видно, что инженеры реально думали о комфорте.

Вот такие находки. Уверен, у каждого из вас есть своя история про какую-нибудь неочевидную, но гениальную фишку в своей или прошлой машине. Поделитесь, кто что знает? Особенно интересуют какие-то нераскрученные, тихие фишки, а не общеизвестные плюсы «тойот» или «мерседесов». Давайте соберем нашу коллекцию маленьких инженерных шедевров.

В конце октября российское медиапространство традиционно раскалывается надвое. Одни с энтузиазмом наряжаются в костюмы монстров, другие с негодованием говорят о чуждом «Хэллоуине» и призывают праздновать «исконно славянскую» Велесову Ночь. Этот патриотический порыв, однако, таит в себе горькую иронию: в попытке отгородиться от западного праздника мы создали его точную, но адаптированную копию, забыв о глубинном смысле подлинных славянских осенних обрядов.

Хэллоуин: карнавал нечисти против поминального огня

Чтобы понять подмену, нужно разобраться в изначальной сути Хэллоуина. Его корни — в кельтском празднике Самайн, который был не просто «днём нечисти». Это был мистический рубеж, момент, когда общественный порядок и границы между мирами растворялись. Духи предков и опасные сущности являлись в мир живых, и людям нужно было решить две задачи: почтить своих покойных и защититься от враждебных сил. Отсюда — обычай рядиться в пугающие личины, чтобы злые духи приняли человека за «своего», и выставлять угощение для их умиротворения.

Современный Хэллоуин унаследовал именно эту, карнавально-оборонительную составляющую. Он сосредоточен на противостоянии с «чужими», враждебными силами, на страхе и его преодолении через смех и гримасу.

Что же противопоставляет ему неоязыческий дискурс? Велесову Ночь.

Яркий, звучный термин, отсылающий к могущественному богу Велесу. Праздник позиционируется как древний, исконный. Но здесь мы сталкиваемся с первой проблемой: прямых упоминаний «Велесовой ночи» в древних источниках нет. Летописи, увы, молчат. Эта концепция — плод талантливой реконструкции неоязыческих общин конца XX века, которые, по аналогии с Самайном, «собрали» разрозненные осколки верований вокруг фигуры Велеса.

И в этой-то реконструкции и произошла ключевая подмена. Сделав акцент на имени бога и мифической битве светлых и темных сил, мы забыли о настоящем стержне славянской осенней обрядности — о тихом, семейном, глубоко личном поминовении предков.

«Деды» и «Навья неделя»: не битва, а встреча

Подлинная традиция, уходящая корнями в глубь веков и дошедшая до нас в этнографических записях, называлась иначе. Это — «Осенние Деды» (Дзяды) или «Навья неделя».

В отличие от карнавального Хэллоуина, это был период строгого, сосредоточенного почитания. Вот несколько дошедших до нас свидетельств, рисующих подлинную картину:

1. Приглашение за стол. Центральным обрядом была ритуальная трапеза, на которую приглашали умерших родственников. В Беларуси и на Смоленщине до XX века сохранялся обычай накрывать обильный стол, оставлять на нём чистую скатерть и приговаривать: «Святые родители, приходите к нам хлеба-соли откушать!» Дверь или окно на ночь оставляли приоткрытыми, чтобы «деды» могли войти.

2. Баня для предков. Один из самых архаичных и трогательных обрядов — истопить баню для покойников. Мылили полки, оставляли свежие веники, чистую воду и полотенце, а сами в баню в эту ночь не ходили. Верили, что предки придут помыться и отдохнуть. Утром по рассыпанному у порога пеплу или золе внимательно вглядывались, надеясь найти малейший знак или отпечаток, который подтверждал бы, что предки действительно приходили в эту ночь.

3. Поминальная пища. Обязательными атрибутами были специальные поминальные блюда: каша из цельных зёрен, подслащенная мёдом (позже, с христианизацией, превратившаяся в кутью с изюмом), блины, хлеб. В Витебской губернии первый блин от трапезы не ели, а клали на полку или божницу — «для родителей». Эта еда была не угощением «от злых духов», а даром любви и памяти своим собственным родным.

4. Свеча в окне. Зажигали свечу или лучину, чтобы указать душам дорогу домой. Этот огонёк был символом не защиты, а любящего указания пути для заблудших душ.

Велес: хозяин Нави, а не славянский «король ужасов»

И где же здесь место Велесу? Оно есть, но совсем не то, которое ему приписывают. Велес (Волос) в архаичной традиции — это не «бог тьмы», противостоящий Перуну. Это хозяин и страж мира мёртвых (Нави), проводник душ, «скотий бог» в изначальном смысле — то есть покровитель не только домашнего скота (главного богатства и имущества, ср. древнерус. «скотница» — казна), но и хранитель душ, которые также считались бесценным «сокровищем» рода.

Его роль в осенних поминках была не в том, чтобы «спустить на землю нечисть», а в том, чтобы отворить врата Нави и выпустить души родных для встречи с живыми, а по завершении обряда — благополучно проводить их обратно. Это функция мироустроительная, а не конфронтационная.

Заключение: не заменять, а вспоминать

Борясь с Хэллоуином через создание его славянского двойника — «Велесовой ночи» с её ряжеными, пугающими историями и акцентом на нечистой силе, — мы проигрываем по всем фронтам. Мы перенимаем чуждую нам карнавальную форму, выдавая её за свою, и при этом забываем о настоящем, глубинном содержании.

Подлинная альтернатива Хэллоуину — не в новом шоу с тыквами и костюмами, а в возвращении к тихому, семейному, сакральному действу. В том, чтобы в конце октября, когда природа засыпает, не кривляться перед соседями, а зажечь свечу в окне, помянуть своих «дедов» по именам, вспомнить истории рода и оставить для них тёплый уголок в своём доме и сердце.

Ведь сила традиции — не в ярком имени и не в противостоянии «чужим», а в живой, нескончаемой связи с теми, кто дал нам жизнь. И эту связь не заменит ни один, даже самый громкий, праздник.

Список литературы

1. Зеленин, Д. К. Восточнославянская этнография. — М.: Наука, 1991.

2. Иванов, В. В., Топоров, В. Н. Исследования в области славянских древностей: Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов. — М.: Наука, 1974.

3. Нидерле, Л. Славянские древности. — М.: Издательство иностранной литературы, 1956.

4. Пропп, В. Я. Русские аграрные праздники: (Опыт историко-этнографического исследования). — Л.: Изд-во ЛГУ, 1963.

5. Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5 т. / Под общ. ред. Н. И. Толстого. — М.: Международные отношения, 1995–2012.

6. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. — М.: Эллис Лак, 1995.

7. Шейн, П. В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края. — СПб., 1887–1902.

ДОКУМЕНТ ФОНДА SCP-8123-RUS-Ω
ОБЪЕКТ: Событие "Тихий Город", г. ███████
КЛАСС: Аполлион (под вопросом)

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ: Массовый инцидент с признаками меметического заражения и изменением восприятия реальности. Д-р Ренский вступил в прямой контакт с источником аномалии, д-ром Атидом Стоцким, в ходе которого были получены данные, фундаментально меняющие понимание Фондом природы реальности и места человечества в ней. После контакта аномальная активность прекратилась, Стоцкий исчез, а д-р Ренский был обнаружен в состоянии глубокого транса.

ПРИЛОЖЕНИЕ Ω-1: ЗАПИСЬ С КАМЕРЫ НАБЛЮДЕНИЯ РЕНСКОГО (АУДИО)

<Предполагаемое местонахождение: подвал заброшенного детского сада. Камера зафиксировала д-ра Ренского и д-ра Стоцкого, стоящих перед импровизированным пультом управления, собранным из аномальных артефактов и обычной электроники.>

Ренский: Стоцкий. Хватит бегать. Что это?
Стоцкий: <Не поворачивается, продолжая вводить данные.> Тюр. Давно не виделись.
Ренский: Что?
Стоцкий: <Усмехается.> Ты правда стёр память при рождении в этой оболочке? Всегда был наивным. Помнишь, как Фенрир откусил тебе руку? Ничему ты не научился.
Ренский: Я не понимаю тебя. Что ты пытаешься сделать? Зачем тебе эти... химеры из людей?
Стоцкий: Революции – это весело. Разве не помнишь? Нужно лишь немного подтолкнуть, и они сами всё сделают. Остаётся занять места поудобнее и смотреть спектакль. А химеры... побочный эффект. Мутация протокола.
Ренский: А при чём здесь колбаса? Почему они стоят в очередях за колбасой в магазине сантехники?
Стоцкий: Сначала нужно проверить старые, глубинные паттерны. Инстинкт очереди, дефицита. Прежде чем загружать новые – в матрицу «Монарх Сознаний». Правда, красивое имя для новой игрушки?

<Стоцкий тянется к крупной синей кнопке на пульте. Ренский делает резкое движение, чтобы остановить его, но его рука зависает в сантиметре от плеча Стоцкого.>

Стоцкий: <Нажимает кнопку.> Опоздал.

<Звук с записи пропадает. Видео продолжается, но движение в кадре замирает. Пылинки в луче света неподвижны. Ренский и Стоцкий застыли как статуи. В течение 2.3 секунд полной тишины в аудиодорожке возникает чистый, без источника, голос.>

Голос: Локи. Этот мир ещё рано разбирать на части. Новый не готов. Хватит игр. Вам пора ложиться спать.

<Камера фокусируется на лице Ренского. Его глаза широко открыты, зрачки неподвижны. Голос продолжает обращаться непосредственно к нему.>

Голос: Тюр. Ты всегда любил сказки на ночь. А сейчас у тебя слишком много вопросов, чтобы уснуть. Я расскажу тебе историю. Нашу историю.

Представь берег моря. Бесконечный берег. И пену на гребнях волн. Каждый пузырёк в этой пене – это мир. Рождение, вспышка, тихий хлопок небытия. Внутри этих пузырьков – ты. Я. Все они. Каждое сознание – это способ Вселенной ощутить саму себя. Потрогать, попробовать на вкус, испытать боль и восторг.

Одни творят зло, думая, что строят добро. Другие причиняют добро, сея непреднамеренное зло. Третьи просто… гудят, как трансформаторная будка, надеясь, что вибрация приведёт их к просветлению. Не существует верного пути. Существует только путь. Важно быть. Чувствовать. Радоваться хлебу. Горевать о потере. Любить. Ненавидеть. Просто быть. Потому что жизнь, которая отрекается от самой себя, очень скоро обнаруживает, что и Вселенная отрекается от неё.

Ваш Гриб… вы дали ему столько имён. Осирис. Кернуннос. Баланс. Вы думали, он садовник? Вы были так близки. Он – иммунная система. Он отсекает гниющие ветви, которые угрожают всему дереву. А я… я тот, кто иногда подходит к дереву, чтобы просто посмотреть, как оно растёт. Или чтобы сорвать яблоко. Или чтобы спилить его на дрова, если решу, что оно портит вид моего сада.

Ну всё. История окончена. Ложитесь спать. Засыпайте.

*<На последнем слове видео- и аудиопоток прерываются. Следующий кадр, записанный через 6 часов, показывает д-ра Ренского, сидящего на полу в пустом помещении. Пульт и Стоцкий исчезли. Ренский смотрит прямо в камеру.>*

Ренский: <Шёпотом> А я… пока приберусь в вашей песочнице.

ДОКУМЕНТ ФОНДА SCP-8123-RUS-Θ

ОБЪЕКТ: Аномальное явление "Маскарад" в г. ███████

КЛАСС: Евклид

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ: В период с 1 по 5 ноября в городе ███████ зафиксированы случаи спонтанного срастания карнавальных масок, использовавшихся во время Хэллоуина, с кожей лиц носителей. Маски, как выяснилось, являются симбиотическими спорами Грибара, модифицированными неизвестным агентом. Объекты не только физически сливаются с носителем, но и начинают подменять его личность, навязывая поведенческие паттерны, соответствующие изображаемому персонажу. Для расследования инцидента был направлен д-р Аркадий Ренский.

ПРИЛОЖЕНИЕ Θ-1: ДНЕВНИКОВЫЕ ЗАПИСИ СУБЪЕКТА "ВАСЯ" (10 ЛЕТ)

Запись 1. Сегодня. Утро.

Мама не может снять мою маску. Она плачет. А я не плачу. Мне страшно, но слёз нет. Маска стала липкой, как варёная сгущёнка, и прилипла. Это не больно, а странно. Как вторая кожа, только толще. Я думал, это маска привидения, она же белая. А папа посмотрел на компьютере и закричал, что это не привидение, а маска «Ку-клукс-клана». Я не знаю, кто это.

Запись 2. Сегодня. День.

У меня в голове новые мысли. Они не мои. Они чужие, колючие. Они говорят, что нужно найти тех, у кого кожа другого цвета. Что они не такие, как мы. Что мы... лучше. Я не хочу так думать! Учительница в школе говорит, что все люди одинаковые внутри. Но эти мысли... они громче. Они шепчут: «Ищи. Чистота. Долг».

Запись 3. Сегодня. Вечер.

Я вышел на улицу. Я не хотел, но ноги пошли сами. Я должен искать. Я иду и смотрю на лица. Все лица здесь белые, как и моё. Как моя маска. Эти мысли злятся. Они кричат, что я никого не нашёл. Что я плохо ищу. Мне хочется кричать и бить стены. Раньше мне хотелось играть в футбол или смотреть мультики. А сейчас... сейчас хочется чего-то твёрдого в руке. Палки. Камня. Чтобы ударить. Чтобы... очистить. Я не хочу этого! Это не я!

Запись 4. Сегодня. Ночь.

Ко мне подошёл незнакомый дядя. У него были грустные глаза. Он сказал, что его зовут Аркадий, и что он хочет помочь. Он смотрел на мою маску не с испугом, а с печалью. Он положил руку мне на голову и что-то прошептал. Я почувствовал... шевеление. Как будто корни под маской зашевелились. Он говорил с тем, что внутри. С Грибом. Он говорил: «Я знаю тебя. Отпусти мальчика. Это не твой путь».

Но ничего не произошло. Только мысли в голове стали ещё злее. Они зашипели на этого дядю. Дядя Аркадий отступил. Он выглядел... проигравшим.

А потом он ушёл. И стало так тихо, что аж в ушах зазвенело. И в этой тишине эти злые мысли стали ещё громче. Как будто кто-то кричит в пустой комнате, и от этого эха болят виски. Они шепчут: «Иди. Ищи. Ты должен». А я сижу на корточках у стены и пытаюсь вспомнить, как смеялась мама вчера.

Но не могу. Я остался один. Со злыми мыслями и маской, которая стала моим лицом. И тишиной. Такая громкая тишина после того, как он ушёл. Как будто никто не может мне помочь. Никто.

ПРИЛОЖЕНИЕ Θ-2: ЗАКЛЮЧЕНИЕ Д-РА РЕНСКОГО

Феномен идентифицирован. Это не естественное проявление Грибара. Это инструмент. Чей-то скальпель, введённый в плоть реальности. Я чувствовал ту самую энергетику, что осталась на Станции-7. Стоцкий. Он не просто сбежал. Он научился ткать из мицелия Грибара узоры по своему усмотрению.

Я пытался выйти на контакт. Взывал к Лесу, к Сети, к тому сознанию, что называло меня хозяином. В ответ — тишина. Не та тишина, что хранит тайну, а та, что царит в пустом храме, где давно нет бога. Его силу используют, как воду в водопроводе — безлично, без мысли, без воли.

Я стоял перед мальчиком и видел, как его детство пожирает чужая, бессмысленная ненависть. Я мог бы попытаться дотянуться до его разума, но это всё равно что пытаться уговорить пулю, летящую в его сердце. Всё, что я мог — наблюдать, как целеустремлённое безумие использует силу, которой я когда-то, быть может, распоряжался. И от этого осознания становится холодно. Холодно от тишины, в которой нет вины, нет злого умысла — лишь пустота, обретшая голос через того, кто вооружился ею.

ДОКУМЕНТ ФОНДА SCP-8123-RUS-Δ

ОБЪЕКТ: Инцидент "Химера-1" на Исследовательской Станции-7 (ИС-7)

ДАТА: 01.11.20██

КЛАССИФИКАЦИЯ ИНЦИДЕНТА: Уровень "Кетер"

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ: Попытка военно-научной группы под руководством д-ра Атида Стоцкого создать перпетуум-мобиль на основе биокаталитических свойств мицелиальной сети "Грибар" привела к катастрофическому коллапсу. В результате неконтролируемой аномальной реакции биомасса всех 14 присутствовавших на объекте сотрудников подверглась сплайсингу, образовав агрессивный конгломерат (объект SCP-8123-RUS-4). Д-р Аркадий Ренский был экстренно доставлен для локализации угрозы.

ПРИЛОЖЕНИЕ Δ-1: ФРАГМЕНТЫ АВАРИЙНЫХ ЗАПИСЕЙ

<Начало транскрипта с камеры наблюдения, Сектор C, Лаборатория 3>

Д-р Стоцкий: Частота микоризного резонанса стабилизирована. Вводим катализатор. Сегодня ночь Самайна, границы реальности истончены. Мы сделаем то, что Фонду и не снилось – создадим вечный двигатель на плоти и крови самого мироздания!

Д-р Гельфанд (голос с фоновой тревогой): Атид, показатели кинетики роста зашкаливают. Это не соответствует моделям. Система охлаждения не справляется.

Стоцкий: Прекрати нытье, Александр! Небольшая эксудация – предсказуемый побочный эффект. Продолжаем.

<Визуальный ряд: центральный реактор, заполненный биолюминесцентным мицелием, начинает пульсировать багровым светом. Воздух колеблется от жары.>

Гельфанд: Это не "небольшая"! Атид, я вижу протоколы в твоём терминале! Это не двигатель! Это... матрица контроля? Биологическое оружие?!

Стоцкий (не оборачиваясь): Оружие – это инструмент. А инструмент должен быть в руках того, кто знает, как им пользоваться. Активирую финальную стадию.

<Стоцкий нажимает последовательность клавиш. Срабатывает тревога. Багровый свет заполняет помещение. Слышны крики. Камера заливается органической массой. Запись прерывается.>

<Конец транскрипта>

ПРИЛОЖЕНИЕ Δ-2: АУДИОЗАПИСЬ С ПЕРСОНАЛЬНОГО РЕКОРДЕРА Д-РА А. ГЕЛЬФАНДА

<Запись начата через 47 минут после начала инцидента. Слышно тяжёлое, хриплое дыхание, булькающие звуки.>

Гельфанд: Протокол... последней воли. Это провал. Мы... мы стали одним целым. Я чувствую мысли Ковалёва... боль Яковлевой... страх... весь страх... Он смешал нас. Стоцкий... он нас обманул. Всех. Он тестировал на нас матрицу подчинения. Сделал из нас... этот улей.

<На фоне слышен многоголосый шёпот, состоящий из неразличимых обрывков фраз.>

Гельфанд: Он сбежал. Как? Почему? У него был ключ. Аварийный телепорт... Он всё рассчитал. Мы были... расходным материалом. Подопытными кроликами. Я думал, мы учёные... а мы просто... злые колдуны у костра, который сами и разожгли. И костер этот... сжёг нас.

<Звук нарастающего движения, скрежет кости по металлу.>

Гельфанд: Оно идёт. Единое Сознание... из обломков наших душ. Оно хочет расти. Присоединяться... Ренский... если ты это слышишь... он сбежал... Стоцкий сбежал... с чертежами... с образцами... Останови...

<Резкий, короткий крик, переходящий в звук разрывающейся плоти. Запись обрывается.>

ПРИЛОЖЕНИЕ Δ-3: ОТЧЁТ О ЛОКАЛИЗАЦИИ ОБЪЕКТА SCP-8123-RUS-4

Операцию по локализации возглавил д-р Аркадий Ренский. Используя знания о когнитивных паттернах Грибара, Ренский смог перенаправить агрессию конгломерата внутрь себя, вызвав процесс авто-лизиса. Объект SCP-8123-RUS-4 был нейтрализован.

<Личная заметка д-ра Ренского, приложенная к отчёту>

«Они называли это «Химерой». Но это был не монстр. Это был хор. Хор из четырнадцати учёных, спетых в одну ужасную ноту.

Это не гул голосов в комке безысходности. Это хор агонии, сплетённый в один утробный ропот. Он доносился отовсюду — из стен, из пола, из самой воздуха.

«...больно...»

«...выпусти...»

«...не могу найти свои руки...»

«...мама...»

И сквозь этот общий стон прорывались обрывки ясности, обращённые ко мне.

«...Ренский... он нас обманул...»

«...как он сбежал?... Почему он сбежал?..»

«...останови его... он должен... ответить...»

«...не дай ему... повторить...»

Они понимали, что стали подопытными. Понимали это своими сплавленными, угасающими умами. И последнее, что они могли сделать — это просить меня. Не о пощаде для себя, её уже не было. Остановить того, кто это сделaл.

Я выполнил свою работу. Я успокоил этот хор. Заглушил его. Теперь здесь тихо.

Но их просьба осталась со мной. Мы блокировали биологическую угрозу. Мы победили. И этой победой мы предоставили Стоцкому чистоту эксперимента, козырь для новой игры. Он получил всё, что хотел, и скрылся во тьме, не оставив следов, кроме одного — этого тихого, невысказанного долга, который они на меня возложили. И от этого долга стало очень тихо. Слишком тихо».