FarFarSpace13

— Так, в целом все очень неплохо и можно даже сказать хорошо, — пробормотал инструктор, смотря в зеркало заднего вида. — Осталось лишь параллельная парковка. Готовы?

Лишний вопрос.

— Ага, — коротко откликнулась девушка, сидящая за рулем. Ее нерв и напряжение было так очевидно, что воздух в машине дрожал и искрил. — Готова.

Инструктор скосил на нее взгляд.

В тяжелой кожаной куртке, рукава усыпаны шипами, дикая копна медных волос рассыпалась по плечам. Казалось от них идет жар как из плавильной домны.

Она крепко, до побелевших костяшек пальцев, вцепились в руль.

— Ага, готова, готова, готова, — еще раз зачем-то сказала девушка и резко закивала, показывая всем своим видом что она готова, готова всей душой, готовее ее нет никого. И вообще ни капельки не нервничает и все отлично, даже несмотря на то, что все предыдущие упражнения она выполняла с таким скрипом, что казалось еще немного и из ее ушей пойдет дым.

— Ага, — еще раз на автомате сказала она. — Готова.

“Боже, она как будто на войне оказалась” подумал инструктор, с жалость глядя на нее. Ей бы хоть немного расслабится, глядишь и обучение пойдет быстрее.

— Ладно, успокойтесь. В этом нет ничего сложного на самом деле, просто надо подходить к этому не торопясь. Сейчас объясняю порядок выполнение парковки, — спокойно и понимающе начал было инструктор, пытаясь поддержать ученицу, но его прервал скрипучий голос с заднего сидения.

— Успокоение это не про нее. Ей больше подходят хаос и разрушения.

Инструктор на секунду с осуждением посмотрел назад, а затем снова перевел взгляд на ученицу.

— Вы уверены, что хотите, чтобы они были здесь? — с нажимом спросил он, но та лишь нервно дернула головой.

— Да. Определенно.

— Мы с Тамарой ходим парой… — снова раздалось сзади. — То есть, кхм, четверкой, так сказать.

Инструктор еще раз взглянул назад.

Там на заднем сиденье, плотно прижавшись друг к другу, грозя разорвать учебную девятку изнутри, сидела очень колоритная троица.

Господин, сидящий слева, уместнее смотрелся бы в реанимационной палате. Синюшная кожа, блестящая от пота, красные и слезящиеся глаза, обветренные губы, картину дополняла сыпь, которая покрывала его руки. Его бил озноб, губы дрожали, он постоянно шмыгал носом и чесал покрасневшую кожу на ладонях. Под его пальцами уже выступила кровь. При этом он был одет в легкую летнюю рубашку и светлые шорты, из-за чего он выглядел еще бледнее и призрачнее. Дотронешься до него пальцем, и он или упадет замертво, или просто раствориться в воздухе.

Персонаж, сидящий справа был похож на жердь, на которую нацепили безразмерную толстовку и бесформенные джинсы. Впалые щеки, синяки под глазами, сухие волосы, сбитые в колтун, тонкие пальцы с ломкими ногтями выдавали крайнюю степень истощения, однако этот парень (а лет ему на первый взгляд было около двадцати) ничуть не парился по этому поводу. С истощением он боролся просто. Извлекал из огромного бумажного пакета, стоящего на коленях, гамбургер и сжирал его с наслаждением подхрюкивая. Раз за разом, как будто тот пакет вмещал в себе месячный запас бургеров.

Товарищ сидящий посередине выгодно отличался от своих соседей. Невысокий крепко сбитый пожилой мужчина, одетый в дорогой серый костюм, которого даже с натяжкой нельзя было назвать стариком. Длинные седые волосы собраны в хвост, бородка аккуратно подстрижена, бесцветные глаза смотрят остро. Его морщинистое загорелое лицо пересекала кривая ухмылка, а на безымянном пальце левой руки поблескивал перстень из оникса. Он казался колумбийским наркобароном, уже давно наслаждающимся властью и не собирающимся никому ее отдавать, эдакий Тони Монтана переживший нападение на особняк. Именно ему и принадлежал этот скрипучий и противный голос.

— Мне кажется вы мешаете ей учиться, — холодно сказал инструктор престарелому денди.

— Вам не кажется, — равнодушно ухмыльнулся тот.

— Пускай они останутся, — пискнула девушка, осторожно нажимая на газ и подъезжая к месту для отработки парковки.

— Как знаете, — пожал плечами инструктор. — Что угодно за ваши деньги.

Платили они и вправду до неприличия много.

— Вот-вот, — поддакнул седой. — Так что учи нашу ласточку и не обращай внимание на старика.

Больной слева внезапно оглушительно чихнул, будто ударил своей головой по огромной жестяной кастрюли. Инструктор достал из бардачка пачку влажных салфеток и протянул ему.

— Будьте здоровы.

Больной только кивнул в ответ и расплылся в щербатой улыбке. Его десна были все покрыты белыми язвочками.

— Чем болеете? Выглядите вы, если честно, херовее некуда. Вы уж меня простите конечно, — поинтересовался инструктор с опаской рассматривая больного.

— Какой он вежливый, — хихикнул себе под нос седой.

— Ну… — хрипло откликнулся больной. — Это что-то вроде коктейля из обычной простуды, коровьего бешенства и черной оспы. Сварили сие прекрасное заболевание где-то на холодных берегах Шотландии, а точнее - недалеко от города Уик, мастера Института Экспериментальной Вирусологию, который местный знают, как сгоревшую лесопилку номер три, — он еще раз шмыгнул и облизал шелушащиеся губы. — Прекрасное варево, определенно смертельно, антибиотики не берут, симптомы до последнего момента не показательны, а вакцинирование не эффективно. Есть один недостаток.

— Какой? — просипел инструктор, неотрывно смотря на умирающего пассажира.

— Они перемудрили и болезнь теперь совсем не заразна, а со временем, если держать пациента на жизнеобеспечении, то пожирает саму себя. Так что боевое применение у него нулевое, и проект закроют, — больной покачал головой. — Эх, жалко конечно. Ну что, теперь понятно, чем болею?

— Эм… — только и сумел выдавить из себя инструктор. Ему казалось, что он просто задремал в машине, нагревшейся от полуденного солнца и это все просто сонные призраки, вьющиеся вокруг.

Или шоу скрытой камеры.

Они все еще идут по телику, кстати?

— Да не трясись ты, сказали же НЕ ЗАРАЗНО, — буркнул седой, буравя взглядом затылок девушки. — Милая, так ты будешь парковаться или нет?

— Я ПЫТАЮСЬ, — заскрежетала девушка сквозь стиснутые от напряжения зубы.

— Значит пытайся лучше, милая, — продолжил капать ей на уши седой. — Ты сама нас сюда притащила.

— Я ЗНАЮ.

Седой всплеснул руками.

— Вот только не надо раздражаться на меня. Я виноват, разве я тот, кого боги могут назвать виноватым в этом трагическом сплетении судеб? — он театрально закатил глаза, откинувшись на сидении. Пассажиры слева и справа скучающе посмотрели на него, словно этот театр им приходилось выдерживать каждый день. — Нет, конечно же нет. Я вообще никогда и не в чем не виноват. Это все вы, всегда вы.

— ЗАТКНИ-И-ИСЬ!!!! — взвыла девушка и нажала на газ.

Машина рванула вперед, чуть не размазав всех находящихся внутри по салону и сбила целый ряд дорожных конусов, обозначающих парковочную зону. Девушка обессиленно опустила голову на руль. Инструктор хотел было сказать ей что-то, как-нибудь поддержать ее, но позади нее раздалась самая чудовищная отрыжка, которую он когда-либо слышал.

Парень с пакетом бургеров наконец-то прикончил его, скомкал и бросил под ноги.

— Ну чего мы закончили? — нервно заговорил он, хватаясь за ручку двери. — Может пойдем в гриль-бар, он тут недалеко, я его заметил, когда мы сюда шли. А? Как вы? Я голоден, пойдемте есть?

— Не видишь, я еще не закончила, — огрызнулась девушка, поднимая голову с руля. Она неторопливо сделала круг по площадке и еще раз выехала на стартовую позицию для парковки.

— А вот мне интересно, когда же ты уже закончишь и бросишь свою бесполезную затею пересадить нас на эти вонючие тарантайки? — ехидно поинтересовался седой. — Нет, конечно я понимаю, ты среди нас всегда была самой продвинутой, но…

— Хей, это кто это тут самый продвинутый? — возмутился болеющий, которому судя по виду совсем поплохело. Он скрючился на сидении, обхватив колени руками, пытаясь хотя бы немного унять дрожь. По лицу стекал поток пота. — Забыли, кто полжизни в лабораториях провел, а? Вечно вы так со мной. Ненавижу вас.

— Хватит, просто хватит, — правый пассажир стиснул голову руками и начал раскачиваться из стороны в сторону. — Давайте уже пойдем есть, задолбали…

Я вот кстати не голоден, так что ничего подождешь, - сурово отрезал седой, чем вызвал у соседы стон отчаяния.

— Не хочешь есть, просто посиди рядом, — начал мямлить он. — Я тебя самого есть не заставляю. Просто хватит ругаться, давайте есть.

Он начал дергать седого за рукав костюма, чем спровоцировал лишь еще больший взрыв гнева.

— Да можешь ты уже заткнуться! — рявкнул седой, отталкивая от себя соседа. — Задолбал уже со своей хавкой, я тебя…

— Ага давай, — голодающий вцепился в его руку и злобно оскалился. Инструктор только сейчас заметил, что все его зубы были стальными. — Я тебя съем тогда уж, раз ты мне не даешь…

Они оба внезапно застыли, словно их посетила одна и та же мысль. Седой хихикнул и повернулся к девушке.

— Ого, подруга да ты совсем перестала сдерживаться. Что ж ты по своим то бьешь?

— А может вам одному сходить? — выдавил из себя инструктор, который кажется уже смирился с тем, что он попал в какой-то сюрреалистический кошмар. — Ну то есть...почему нет?

Седой удивленно посмотрел на него.

— Вы все еще здесь? Ах, я же совсем забыл о вас и о ваших удивительных вопросах, — он расплылся в улыбке, явно довольный тем, что появился кто-то кому нужно подробно что-то объяснить. — Дело в том, что нет, он не может, а не может он потому что…

— ВСЕ ЗАТКНУЛИСЬ, — прикрикнула девушка и вновь надавила на газ. И снова машина в последний момент резко вильнула в сторону и сбила эти чертовы конусы.

На этот раз седой ей даже поаплодировал.

— Ну вот, все сначала, да? Как жаль, — сказал он, по-отечески похлопывая спинку сиденья девушки.

— ВСЕ ВОН!!! — завизжала она.

— Ого, а вот и внутреннее кровотечение, — задумчиво пробормотал больной, словно не замечая того, что изо рта начала хлестать кровь.

Девушка угрожающе взвыла, и пассажиры наконец решили ретироваться из машины. Выскочили все - и больной, скрючившийся от боли в животе, и голодающий, озирающийся в поисках еды, и седой.

Больной сразу же рухнул на асфальт в конвульсиях, из его рта и ушей хлестала черная кровь. Два его товарища правда никак на его страдания не среагировали.

Девушка сдала назад, снова встала на старте и снова слишком резко въехала на парковочное место. Но на этот раз она не остановилась на этом и еще сильнее нажала на газ, направив машину прямо в бетонную стену. Инструктор успел среагировать и выпрыгнуть на полном ходу, открыв дверь. Его почти размазало по асфальту, но другого выбора не было, ведь девчонка за рулем просто забыла о таком слове, как “тормоз”.

БААААХ!

С диким скрежетом машины уткнулась в бетон, сплющивая сталь. Трещины побежали по стене, из-под капота начал валить едкий черный дым.

— Н-да, ну и егоза она конечно, — покачал головой седой.

— Давайте ей лучше скутер купим? — сказал голодающий. — Тоже в каком-то роде железный конь.

— Неплохая идея для того, кто думает только о еде.

— Я просто ненавижу, когда мне мешают поесть, — затараторил голодающий, нервно оглядываясь по сторонам. — И еще на скутерах гоняют доставщики пиццы, я.…мне нравятся доставщики пиццы.

Ты же понимаешь, что она сама при этом не станет доставщиком пиццы, - безжалостно убил его надежды седой.

Голодающий выдержал долгую паузу, скрестил руки на груди и уткнул взгляд в свои кеды.

—Да!? — неопределенно промямлил он.

—Вот че-е-ерт, ладно, ладно, — прокряхтел больной, вставая на ноги. Он выглядел удивительно свежим и бодрым для того, кто еще недавно харкал кровью. — Я снова с вами ребят.

— Уже что ли? — спросил седой.

— Да, пф-ф-ф, я бы назвал шотландские эксперименты не впечатляющими, — скривился болеющий. Он осмотрелся вокруг, только хмыкнул при виде горящей машины, и остановил взгляд на инструкторе, который пытался встать на ноги. — Хей, смотрите, а этот милый товарищ еще живой.

—Определенно, — недовольно буркнул седой, и в ту же секунду прикрыл лицо руками, когда машина, эта небольшая учебная девятка взорвалась с силой авиационной бомбы. Осколки со свистом изрешетили стены зданий вокруг. Один из них прошил инструктора насквозь, почти располовинив его на уровне бедер. Он глухо рухнул на асфальт, погибнув от болевого шока в то же мгновение. — Уточнение, БЫЛ милый.

На лице седого появилась самодовольное выражение лица, которое правду почти сразу сменилось раздражением, когда он увидел в каком настроении вылезла его подруга из искореженных обломков машины.

Заметив мертвого инструктора Раздор еще больше взбесилась.

— Ну еб твой за ногу, Гибель, кто тебя просил? — завизжала она, подходя к старику. Ее волосы сияли ярче горящего пламени. — Кто меня доучивать будет?

— Сама взорвалась, сама убила, а винит меня, — седой снова начала театрально заламывать руки. — Посмотрите какая умная барышня.

— Ай, просто завали, — отмахнулась от него девушка, очевидно вспомнив о бесполезности таких разговоров, и повернулась своему голодному приятелю, который уже начал от безысходности грызть собственные кисти. — Ну чего, где-твой гриль бар, а? Мне жрать охота.

Парень поднял на нее взгляд, выплюнул не пережеванные куски собственной плоти и улыбнулся от уха до уха.

— Ща, тут недалеко!

Все трое отправились в сторону выхода с учебного полигона. Еще недавно смертельно больной остался на месте, мечтательно глядя куда-то вглубь искореженного остова машины.

Пламя ревело и бушевало в машине, разбрасывая во все стороны снопы искр.

—Хех, “будьте здоровы”, — пробормотал он, скользнув взглядом по тому, что еще совсем недавно было инструктором по вождению. — Такой милый конечно.

Белки его глаз внезапно пожелтели, как будто у него вдруг в одну секунду отказала печень, но этого не было видно. Сейчас в них отражался лишь огонь и плавящаяся сталь.

У каждой современной московской девушки (считает она себя ведьмой или нет) скорее всего есть смартфон и профиль в Instagram.

Для многих это способ залипнуть в ленту и убить свободное время, глядя через это маленькое “окошко” на идеальную жизнь других людей. Для некоторых — это полноценная работа, прибыльный бизнес или собственное портфолио. Другие просто так следят за жизнью важных им людей. Вариантов на самом деле масса.

Но для городских ведьм Instagram — это незаменимый суперинструмент, об удобстве которого многие просто не догадываются.

Случалось, вам гадать, какой такой зловредных дух заставляет вас постоянно опаздывать на автобус до метро? Или долго сидеть и пытаться понять, почему вам было так неуютно в месте, которое раньше казалось вам вторым домом? Конечно, можно выпить настойку Истинного Взора или открыть Взор самостоятельно, но в конечном счете вы потратите кучу сил и времени просто в никуда.

С Instagram все проще. Его стандартные фильтры позволяют выявлять на фотографиях магические явления или сущностей. Правда, чтобы заметить их все равно придется сконцентрироваться, но, наверное, даже не нужно говорить, что в сравнении с Взором это небо и земля.

Удивительно, что хоть аккаунт в Instagram есть у каждой второй (если не первой) ведьмы, судя по опросу на нашем сайте о пользе фильтров знает меньше четверти. Поэтому мы и сделали для вас этот ультимативный магический обзор всех фильтров для Instagram (и, кстати, если вы не-ведьма или даже мужчина, то этот обзор тоже будет вам полезен):

Сlarendon

Сейчас этот яркий и контрастный фильтр считается самым популярным, что неудивительно, ведь с его помощью очень легко найти портал в Дом Дверей. Очень удобно, если ты спешишь на собрание ковена, а под рукой нет настойки из печени нетопыря.

Gingham

Этот винтажный фильтр делает изображение немного размытым и выцветшим. И иллюзии он кстати тоже размывает, позволяя видеть суть вещей. Так что не стоит использовать его, если вы утром навесили на себя “усталую красотку”.

Moon

Тот же Gingham, только черно-белый. Работает только ночью и в полнолуние. С ним вы сможете увидеть, как неприкаянные бродят по ночным улицам, пытаясь найти дорогу домой. Никогда не говорите с ними, а фотографировать с фильтром Moon — сколько угодно.

Lark

Отличный светлый фильтр для похода в ресторан. Помимо улучшения фотографий еды, он покажет вам с какими мыслями было приготовлено блюда. Если ваша шакшука утопает в фиолетовом гное — то кажется вы чем-то обидели официанта. Советую извинится...хех, шучу, просто прокляните этого ублюдка.

Reyes

Само воплощение понятия винтаж. Весьма специфический фильтр — позволяет увидеть, что происходило в данном месте 13 июля 1974 года. Возможно, вам он когда-нибудь пригодиться.

Juno

Этот фильтр похож на предыдущий. В-первую очередь своей впечатляющей бесполезностью (ну и больше ничем, Джуно наоборот делает кадр насыщенным и глубоким). Итак, если вы фотографируетесь на фоне зеркала, то в нем после обработки вы увидите помещение кафе The Rookery на Сьюард-стрит в городе Джуно. Это который на Аляске.

Slumber

Этот фильтр накладывает на кадр желтую маску, которая не только уменьшает насыщенность других цветов, но и помогает увидеть Замок Желтого Короля, возвышающийся над краем мира. Смотреть на него долго (даже на фотографии) не рекомендуется, если конечно вы не хотите присоединиться к его желтушной свите.

Crema

Этот фильтр не только прибавляет насыщенности, но и убирает тени. Но не все, а только действительно лишнии. Ну то есть, те тени, которые хотят добраться до вас во сне и сожрать вашу душу.

Ludwig

Этот контрастный холодный фильтр, делает ваши снимки городского пейзажа просто таки восхитительными. Но еще если вы присмотритесь внимательнее, то узнаете, где в ближайшее время произойдет автокатастрофа или другая трагедия.

Aden

Этот пастельный, “дымчатый” фильтр, поможет увидеть в небе дорогу для Дикой Охоты, и вовремя убраться с их пути подобру-поздорову. Не забывайте, вы хоть и ведьма, но не надо шутить с Охотой. Это другие ребята.

Perpetua

Типичный “пляжный” фильтр, подчеркивающие желтые тона на фотографии. И позволяющий увидеть, где спят песчаные акулы на пляжах турецких (или египетских) курортов. Осторожнее, они чувствуют вибрацию!

Amaro

Этот фильтр осветляет, можно даже сказать “состаривает” кадр. Отлично осенний фильтр, который хорошо подойдет для поры, когда природа угасает. И еще он поможет увидеть Тех-Кто-Жрет-Этот-Мир. Только не увлекайтесь, иначе они почувствуют это. И посмотрят в ответ.

Mayfair

С ним края кадра затемняются, а центр - наоборот становится светлее. И этот свет помогает увидеть письмена древних ведьм, врезанных на стволах самых старых деревьев. Жаль, что не осталось среди нас тех, кто мог бы прочесть эту лабуду.

Rise

Этот фильтр добавляет приятное и очень деликатное освещение, в котором так хорошо видны все эти ночные паразиты, которые присасываются к вашим вискам, проникают в кошмары и начинают пожирать ваши мечты и веселые мысли. Давите их пока они мелкие!

Hudson

Холодный фильтр, смещающий оттенки в синюю часть спектра. А зимой этот фильтр еще помогает увидеть Морозного Странника, бредущего по небу в свою обитель. Можете кстати ему помахать и пожелать доброго пути. С вас не убудет, а великой трансцендентной сущности будет приятно.

Valencia

Эх, а ведь восьмидесятые снова в моде, не так ли? Делает фотографию очень живой и олдскульной. А еще без этого фильтра не обойтись, если вы с подругами решили вызвать рокенрольного элементаля на свою пижамную вечеринку.

X-Pro II

Только не говорите, что в 2к18 вы все еще используете этот фильтр! Нет, конечно он лучше других помогает увидеть на себе сглаз и другие проклятия, но...кмон, сестры, давайте все-таки будем немножечко оригинальнее.

Sierra

Мягкий и светлый фильтр, прямо-таки мечта хипстера. Прекрасно подходит для пейзажных фотографий, а еще для того, чтобы увидеть левиафанов, плывущих по водам Черного Океана, где-то там, бесконечного глубоко внизу.

Willow

Этот матовый черно-белый фильтр можно по праву назвать “ведьминской” классикой. Позволяет сразу увидеть в каком ковене состоит ведьма и насколько она сильна. Если вы участвуете в жизни ковена, скорее всего вам придется часто использовать этот фильтр.

Lo-Fi

Яркий и насыщенный фильтр, хорошо заточенный под фотографирование еды. А еще он поможет вам понять, в желудке какой козы лежит безоар. По очевидным причинам, полезен только тем ведьмам, у которых есть своя ферма... ну или в крайнем случае тем, кто работает в зоопарке.

Inkwell

Считается основным монохромным фильтром в Instagram. Ведьминское сообщество согласно с этим мнением, ведь именно этот фильтр мы используем для того, чтобы найти выход за грань. Вот, действительно, чтобы мы без него делали.

Hefe

Теплый и спокойный фильтр. Не такой драматичный как Lo-Fi. Он поможет вам связаться с духами природы, которые вас окружают. Если повезет и если вы будете достаточно вежливыми, они могут обеспечить вас солнечный и теплый денек. То, что надо для пикника.

Nashville

Еще один винтажный фильтр, который добавляет фотографии розоватый оттенок. Осторожнее с этим фильтром, ведь используя его вы не только сможете увидеть Месье Пигги. Но и Месье Пигги сможет увидеть вас.

Stinson

“Ностальгический” фильтр, немного осветляющий фотографию. А заодно, показывающий вам, кто перед вами - простая милая девушка или демон бездны, маскирующийся под нее. Применять только для проверки излишне милых и приятных в общении личностей.

Vesper

Портретный фильтр, выравнивающий кожу. Отличный фильтр, но есть один минус. Если вы ведьма, то ваши старые шрамы и другие травмы на фотографии будут свежими и кровоточащими.

Walden

Фильтр, который осветляет центр изображения. И еще помогает найти забытые ключи, стоит только сфотографировать последнее место где они точно лежали. Только не злоупотребляйте этим фильтром, иначе с небес к вам снизойдут ангелы. А кому нужна ведьма, превратившаяся в кучку пепла и угольков? Правильно, никому

Earlybird

Добавляет фотографии эффект сепии. А сепия означает только одна. С этим фильтром вы точно не провороните демоническую плесень, которая просочится в этот мир и увяжется за вами, стоит вам поколдовать. Стоит использовать хотя бы пару раз в неделю, чисто для профилактики.

Brannan

Это очень контрастный серый фильтр, который пригодится вам только в метро. Зато с ним вы точно не попадетесь на пути у Кастельяна Бесконечности, который каждый день обходит все кольцевые станции. Не стоит путаться под ногами у того, кто с легкостью может сожрать вашу душу.

1977

Ведьмы не говорят о 1977-ом. Ведьмы не вспоминают о 1977-ом. Ведьмы не используют 1977-ой. И, да сжалится над вами Геката, наша темная покровительница, если вы используете 1977-ой.

Kelvin

С этим фильтром, кадр становится выгоревшим, словно залитый летним солнцем. Еще говорят с ним видно детей Красной Луны, живущих среди людей. Но это не точно.

Sutro

Добавляет на фотографию фиолетовые и коричневые оттенки, погружая вашу фотографию в темную дымку. И это ваш шанс поговорить с собственной тень. Звучит конечно интригующе, но ничего кроме пустых банальностей (типа “не втыкай спицу себе в глаз” или “пей больше воды”) вы от нее не добьетесь.

Toaster

Снова яркий винтажный фильтр и снова восьмидесятые! Используя его, вы будете знать, какая песня играла рядом в тот момент, когды была сделана фотография. Такой вот странных аналог Шазама. Возможно, он даже пару раз будет вам полезен, чем черт не шутит.

Maven

Этот фильтр подчеркивает тени, поэтому отлично подойдет для фотографий старинной архитектуры. А еще, если его положить на фотографию луны, вы узнаете, что с вами может произойти завтра. Только осторожнее - каждое такое гадание будет отщипывать от вашей души небольшой кусочек.

Ginza

Фильтр придает фотографиям теплое свечение. А еще покажет вам дорогу к дому Серого путника. Я не знаю, зачем вам может понадобится заходить в гости к Смерти, но сама возможность такого путешествия радует. Только не забудьте захватить с собой немного чабреца, а то можете и не вернуться.

Skyline

Простой корректирующий фильтр, который придает картинке глянцевый эффект. Показывает, кто из людей вокруг подсадная демоническая болванка. Спойлер — обычно это самый дружелюбный и миролюбивый человек в вашем окружении.

Dogpatch

Контрастный и осветляющий фильтр, который однажды спасет вам жизнь. С ним вы заранее сможете увидеть, кто из окружающих вас мужчин - носитель вируса Гончей. Только, ради темных богов, не пытайтесь его нейтрализовать самостоятельно. Просто сообщите в свой ковен и за ним скоро приедут.

Brooklyn

“Природный” фильтр, подчеркивающий зеленые оттенки. А это значит, что с ним вы легко найдете путь в Страну Фей, прямо ко двору Королевы Глорианы. Правда, кто бы вас еще туда пустил дальше порога, но чем черт не шутит.

Helena

Фильтр выделяющий бирюзовые и оранжевые цвета определенно помогает увидеть что-то магическое. Правда, никто пока что так и не понял, что именно в нем можно увидеть, но...у вас есть шанс быть первой! Обязательно напишите нам, когда разберетесь что же он делает.

Ashby

Его золотистое сияние делает фотографии очень в ретро стиле. Настолько, что есть шанс провалиться в далекое прошлое после очередного обработанного снимка. Вы с этим поосторожнее, а так можно и на костер попасть. Все же в прошлом разговор с ведьмами был весьма коротким.

Charmes

Контрастный и яркий фильтр, который буквально оживляет фотографии. Да-да, это не шутка, люди на фотографии оживают и начинают жить своей жизнь. Правда потом они умирают, так как есть и пить им обычно в пределах фотографии нечего. Но чего переживать о них, это же всего лишь изображение, ведь так?

Надеюсь это информация когда-нибудь выручит вас из передряги и поможет увереннее себя чувствовать в таком непростом магическом мире, окружающем нас, городских ведьм. Оставайтесь с нами, подписывайтесь и на следующей неделе мы расскажем о том, каких духов можно поймать в ловушку “бумеранга” и как инста-сторис помогут вам защитить себя.

Ночь — наше время.

Каждый день я просыпаюсь, пью кофе, завтракаю, иду на работу, сижу восемь часов в гнетущем, душном офисе лишь затем, чтобы вернуться домой, кое-как продержаться весь вечер и рухнуть в кровать. В ней я лежу, затаив дыхание, словно встревоженный зверь.

Внимательно слежу за биением сердца, за своим дыханием и мятущимися мыслями, пытаясь ухватить приближение сна. Усиленно прижимаю к себе пакет с покупками, боясь отпустить его в нужный момент. Я знаю, что этим только мешаю себе, но — клянусь вам — ничего не могу с собой поделать. Потом все же через час или два меня это окончательно заколебывает, и Морфей все же забирает меня к себе.

Сапфировые врата открываются передо мной.

И я встречаюсь с ней.

Каждый раз одно и то же — я прихожу в себя на траве рядом с беседкой. На ее опорах из черного дерева вырезаны тигры с человеческими руками. Сама крыша сделана из красной жести, она изогнутая, словно ее украли с маленькой китайской пагоды. На столике беседки стоит все тот же кувшин из стекла, в котором всегда есть букетик свежих цветов.

Сегодня это ярко-розовые пионы.

Беседка стоит на склоне горы. Глянешь вверх — там морозные пики исчезают в густом молоке облаков. Внизу расстилается море осеннего леса — я вижу фиолетовые, лиловые, зеленые, багровые и желтые кроны.

Пахнет грозовой свежестью, а с вершин доносятся утробные раскаты грома. Так хорошо здесь, на этом склоне. Колючий ветер обдувает лицо, на траве холодная роса, внизу над кронами деревьев стелется туман. Слово «умиротворение» — первое, что приходит в голову.

Только вот обстановка странная.

И дела тут даже не в фиолетовых деревьях или странных грозах над головой, которые застыли на одном месте.

Вдалеке, за лесом, земля плавно уходит вверх. Это полотно шириной в сотни километров тянется и тянется вверх все выше и выше, пока не превращается в едва заметную нитку. Но потом эта лента снова идет вниз, расширяясь, и пропадает из виду где-то за горами за моей спиной. Огромное кольцо, и я на внутренней стороне. В середине его над моей головой вращается огромный шар, светящийся мерным светом — как я понимаю, местное Солнце. Ничего себе, да?

Как будто я в старой, годов эдак пятидесятых фантастике очутился.

Но времени на пространные размышления у меня нет.

Поэтому я быстренько вскакиваю на ноги (пластиковый пакет все еще в моих руках — ура!) и бегу по дорожке, ведущей от беседки к огромному старому поместью, которое широко раскинулось по всему склону выше. Подхожу к воротам, звоню в дверной молоток в виде головы карпа.

Открывает прислуга и провожает меня в центральный сад.

Я стараюсь не смотреть на их вытянутые стеклянные тела, а то меня начинает мутить и подташнивать от своего искаженного отражения, которое смеется и что-то невнятно бубнит. Ну, стеклянная в этом доме прислуга, с кем не бывает.

Едва захожу в сад, деревья испускают единый томный вздох, который меня каждый раз жутко бесит. Скелеты птиц с тремя и пятью крыльями угрожающе клекочут, но так и не двигаются с веток.

Я прохожу вперед по дорожке из гравия.

В самом центре сада рядом с прудом, в котором плескались обсидиановые карпы, сидела она. Сегодня она была одета в красное. Платье из венозной крови стекало по ее телу, красные капли падали c подола на мелкие камешки. В руках у нее книга. Пальцы, усыпанные массивными кольцами, осторожно перелистывают страницу.

Едва я делаю шаг из тени деревьев, она вздрагивает и оборачивается ко мне.

Долгий взгляд.

Молчание.

— Что-то, я смотрю, ты не торопился, — сказала она, кривя губы.

— Да уж, каждый раз бегать от беседки, я немного устал, — делаю вид, что запыхался. — Вот, решил в этот раз размеренно пройтись.

— Надо было бы приказать тебя не впускать, — она фыркнула и захлопнула книгу. — И еще спустить на тебя трайбов, чтобы ты уж побегал…

Я быстро делаю несколько шагов к ней, рывком поднимаю на ноги и заключаю в объятия. Мы целуемся, долго, очень долго. У меня кружится голова.

— Я скучал, — говорю ей.

— Да уж, наверное, — улыбнулась Асдис, но потом снова поморщилась. — Ты принес?

В ее глазах — скрытая угроза и готовность призвать стража, который, как я выяснил в последний раз, появится в саду буквально из ниоткуда.

Я кивнул, и она снова расплылась в улыбке.

— Давай! — жадно сказала она.

Я сажусь рядом с ней, протягиваю пакет с гостинцами. Она хватает его, буквально раздирает своими призрачными когтями. Все эти «киндер пингви», глазированные сырки и шоколадки, шурша упаковкой, падают на землю. Глаза Асдис сверкают, словно еще немного, и она захохочет как пират, приговаривая: «Пиастры! Пиастры!».

Она живенько раскрыла упаковку сырка и впилась в него зубами.

— Как это круто, — вырвалось у нее с благоговейным придыханием.

Пока Асдис предавалась чревоугодию, я просто любовался ею.

Ее красные рога едва заметно дрожали в воздухе, словно были сотканы из тумана. От светлых волос пахло жимолостью и свежей травой. Кольца на руках массивные, медные, кажется, что металл пылает огнем внутри. Глаза дымные, с синими отблесками. На губах темно-серая помада. Я не мог оторвать взгляда от ее плеч, которые открывало платье. От бегущей по шее рунической вязи. И оливковой загорелой кожи, под которой чувствовались могучие мышцы. Я знал, что в ней скрывается нечеловеческая сила. Сам был свидетелем того, как она оторвала голову своему стражу, когда он случайно опрокинул стол с закусками. Ее длинные пальцы сминали бронзу и сталь, словно горячий пластилин. А с гор в этот момент дул шквальный ветер.

— Как же… это… вкусно! — отчеканила Асдис. — Как же повезло твоему миру, что у него есть этот… забыла.

— Шоколад.

— Да, именно он.

— Нектар, достойный богов, — простонала она, отламывая еще кусочек от плитки Милки. — Я не могу поверить, что у вас есть такая вкуснятина, а в нашем великом королевстве одни звездные фрукты и прочая гадость.

Адис сокрушенно скривилась.

— Как же, бездна побери меня, вкусно! — за пару укусов она уничтожила остатки шоколадки. — Как у тебя дела, шэтар?

«Шэтар» в ее мире означает друга, с кем твоя душа сплетена судьбой. Друг сердечный, плотский, душевный. Неслабая такая степень доверия. Я спрашивал Асдис, как же мне тогда ее называть, но она лишь отшучивалась в ответ.

— Нормально, крошка, — пожал я плечами. Она скептически посмотрела на меня, и мне пришлось расколоться. — Наконец-то взял отпуск на работе. Билеты куплены, через неделю начнется мое путешествие. Надеюсь, получится видеться в это время.

— А почему нет? — пожала плечами Асдис, и я кивнул.

— Просто волнуюсь.

— А куда едешь?

— Исландия, — коротко бросил я, но Асдис уставилась на меня в ожидании дальнейших объяснений. Ну конечно, для нее это лишь пустой набор букв. — Ну, Исландия, это такой маленький островок, большую часть которого занимают лед и скалы. Его название так и переводится, кстати. Ледяной край.

— А зачем ехать куда-то, где только лед и скалы? — возмутилась Асдис. В ее томной неге вечной осени не было места зимнему холоду, лишь свежему ветру с гор. — Это глупо!

— Там очень красиво, — ринулся я защищать морозный остров. — Темные скалы, вечный лед, горячие источники. Это остров древних легенд и сказок. Соленое и суровое место. Викинги… это пираты древности, они открыли этот остров и поклонялись там своим богам. Один, их главный бог, был богом висельников, и исландцы вешали на огромных ясенях животных, детей, взрослых. Чтобы задобрить богов. Представляешь, весь остров в виселицах, и мимо них бродит старик в широкополой шляпе, который собирает души умерших в петле. Ну, то есть… я Одина имею ввиду. Малыш, ты должна понимать. Это похоже на сказки твоего мира.

Асдис внимательно взглянула на меня, серьезно, словно увидела в моих глазах отсвет далекого будущего.

— Да, звучит знакомо, — сказала она. — А зачем ты туда едешь?

— Отдохнуть… — протянул я и задумался на пару секунд. — И для одного дела.

Асдис хотела было мне что-то сказать, но промолчала. Лишь ее призрачные рожки ярко вспыхнули кроваво-фиолетовым. Зрачки в ее глазах на мгновение раскололись надвое, словно луна, в которую врезался метеорит, но тут же вернулись в норму.

— Смотри у меня, — буркнула она, но я одним движением притянул ее к себе и поцеловал.

— Нет, это ты смотри у меня. Ты хоть и богиня своего мира, но я тоже не промах. Меня, кстати, на работе, сказали, повысят, так что… — я покачал головой. — Еще пара ступенек и я тоже буду почти богом своего мира, — Асдис толкнула меня кулаком в грудь и отстранилась, покатываясь со смеху.

— Ты какой-то наглый сегодня.

Я пожал плечами.

Она потянулась, зевнула и снова нырнула ко мне в объятия, словно сонная кошечка.

— Теперь мы будем отдыхать.

— Но…

— Я сказала — БУДЕМ ОТДЫХАТЬ! — ее голос стал угрожающе скрипящим, словно спускающаяся с горы ледяная лавина. — А ты рассказывай дальше про Исландию, про этих богов и их легенды. Мне нравятся твои истории.

— Я…

— РАССКАЗЫВАЙ, — скрежетнули ее клыки.

Ну, что поделать, раз тебе сама Богиня Грома и Ужаса говорит отдыхать, то остается только чиллить и расслабляться. Ну, если, конечно, ты не полный дурень.

***

Когда здесь наступает ночь, местное Солнце — этот огромный проволочный шар, болтающийся над головой — тускнеет и начинает походить на титанических размеров ночник.

Я сижу на кровати и смотрю, как дремлет Асдис. Глаза закрыты, губы плотно сжаты, а брови сдвинуты, словно во сне она на что-то очень сильно хмурится. Одну руку она приподняла, пальцы осторожно касаются кожи на плече. Во сне она водит этой рукой вверх-вниз, туда-сюда, едва касаясь кожи, дразня себя. Мне очень хочется наклониться вперед, поцеловать ее в плечо, щеку или зарыться в ее пьянящие хмельные волосы, но я останавливаю себя. Пускай дремлет, пускай мирно плывет по водам сна.

В этот момент я отчетливее всего чувствую, что передо мной богиня другого мира.

Смотрю в окно.

Там костлявые птицы из сада взлетали к облакам, на лету обрастая мышцами, кожей и перьями. Вдалеке над горами плыла огромная медуза. Ее прозрачное тело слабо светилось фиолетовым, а длинные щупальца болтались в ночном воздухе так же, как и глубоко под водой. Звезды на плоском небосводе, окружающем это кольцо со всех сторон, иногда мигали, словно это были глаза огромных существ, пристально наблюдающих за тобой ночью. А может, так и было, кто знает.

Над лесом у подножья усадьбы скакали маленькие огоньки — красные, зеленые, синие. Они водили хороводы, пускались в пляс, гонялись друг за другом. Когда я указал на них Асдис, та лишь отмахнулась, сказав, что не стоит заморачиваться из-за духов старых предателей.

И в довершение всего — над головой плыл, двигаясь лишь чуть быстрее облаков, огромный дракон. Его чешуя была цвета лунного камня. Выглядит как огромная змея с небольшими кожистыми крылышками. Морда этой титанической твари излучала вселенское блаженство и спокойствие.

Проплыв над усадьбой Асдис, дракон раскрыл пасть, и из него полились звуки фанкового оркестра.

Странные дела тут творятся.

Хотя московское метро в час пик, наверное, бы впечатлило бы Асдис не меньше.

Я осторожно тронул ее за плечо.

— Малыш.

Асдис только перевернулась на другой бок, поджав под себя ноги.

— Малыш, мне пора.

—Что… уже? Ты не можешь! — Асдис встрепенулась и приподнялась на локтях. Ее рожки ярко блеснули в ночном сумраке и погасли, когда она поняла, что всерьез. — Пора?

—Ну, да.

Она печально опустила голову.

—Так мало времени.

— Детка, — я наклонился к ней. — Обещаю, я сделаю все, чтобы у нас было больше времени вместе.

— Как? Будешь спать весь день? — невесело усмехнулась Асдис.

— Увидишь, — я поцеловал ее в губы, а затем — в лоб. Встал с кровати и направился к выходу из ее просторной опочивальни.

— Ты же помнишь, — сказала она мне вслед. — После ворот направо от Скал боли.

— Да я помню, помню, — кивнул я, оборачиваясь к ней у самого выхода, словно пытаясь запомнить каждую деталь ее внешности, каждую особенность, каждый запах, звук и отсвет в ее глазах. Она яркая, как молния во время грозы, — это маяк, пламя, на которое я бреду в поисках ворот сюда.

— Пока, — она грустно махнула мне рукой и зарылась поглубже в покрывало. — В следующий раз жду еще больше этого шоколада.

Я только кивнул и быстро выбежал с террасы.

«Долгие проводы — лишние слезы», так же в народе говорят?

Когда я брел к беседке по склону, поросшему призрачной травой, то не мог отделаться от ощущения, что я больше не увижу ее. Каждый раз об этом думаю, но все же каждую ночь нахожу врата, ведущие к Асдис. Мне бы уже прекратить переживать, но… ставка слишком высока.

— Исландия, — прошептал я себе под нос. — Ледяной край.

Я надеялся, что двух недель отпуска должно хватить на то, чтобы найти нужные мне дольмены и капища. Те места, в которых тысячу лет назад поклонялись отцу Асдис. Четырнадцать дней — не так уж много.

Священный алтарный камень, конечно, не иголка, но и Исландия не стог сена.

Дойдя до беседки, я поднял голову к лунному дракону, плывущему по небу.

— Пока, до завтра! — крикнул я во всю силу своих легких.

— Легкого тебе пути. Возвращайся еще, — прозвучал в моей душе драконий голос.

Я кивнул и шагнул во врата.

Отпуск, четырнадцать дней… плевать. Я найду то, что мне нужно, чего бы это ни стоило. А как еще? Обещания ведь надо выполнять. Особенно если ты дал его потусторонней богине, способной выпотрошить тебя одной силой мысли.

Не правда ли?

Кофейня рядом со станцией была маленькой и незаметной. С улицы ее вообще не видно, и можно легко пройти мимо, если бы не установленный указатель с жирной стрелкой в сторону стеклянных дверей платежного центра. У нее даже имени не было, все ее звали просто - наша кофейня.

Просто залетных посетителей здесь немного, зато все местные продавцы и работники станции бегали сюда за кофем.

Миле это нравилось.

Все свои.

Конечно утром тут бывало людно, но вот в вечернюю смену - тишь да гладь. Только заходят за последним на сегодня кофе запоздалые продавцы, уже закрывшие свои магазины да рждэшные дежурные, которым еще два часа сидеть куковать.

Мила кайфовала работать в вечернюю смену, особенно в последние ее часы.

Убираешься себе потихоньку, готовишь иногда кофе, выслушиваешь кучу историй от местных - иногда интересных, но зачастую до жути банальных. На заднем плане тихо играет Animal Jazz, который она всегда врубала во время своей смены. Это...это все было ее личным дзеном.

В этот прохладные июньский вечер все было как всегда и ничего не предвещало беды.

До закрытия оставалось минут пятнадцать, когда в кофейню зашел молодой парень.

Подошел к стойке, сел на единственный барный стул.

— Можно кофе? — бесцветным голосом сказал он, задумчиво рассматривая белую стену кофейни.

— Вам эспрессо или с молоком… — начала было Мила, но парень ее тут же прервал.

— Американо. Просто черный, без всего.

Выглядел парень так, как будто только-только слез с героина или вышел из глубочайшего запоя длиной в полгода. Блондинистые волосы взбиты в неряшливый колтун, неухоженная щетина покрывает щеки. Бежевый тренч был грязным и потасканным, в многочисленных жирных пятнах. Когда-то белая рубашка сейчас была серой и мятой, красный галстук болтался на шее висельным узлом. Каким-то образом парень (при том, что ему вряд ли было больше двадцати пяти) умудрялся выглядеть на шестьдесят и быть похожим на пыльный комод, который только что достали с чердака.

Кофемашина натужно зашумела, когда Мила врубила ее. Воздух над стойкой снова заполнился терпким кофейным ароматам - наверное, в последний раз на сегодня.

Мила засуетилась вокруг кофемолки и машины, чтобы сотворить этому угрюмому молодому человеку по-настоящему стоящее американо. Может, ей хотелось так подбодрить его или просто разогнать вечернюю скуку - она не знала.

Парень никак не реагировал ни на ее мельтешение, ни на богатый камбоджийский аромат кофе, ни на музыку из плеера. Он как будто ненадолго выпал в какое-то серое измерение.

Наконец, чашка с американо оказалась перед ним.

— Спасибо, — откликнулся парень так, словно находился за миллионы километров отсюда.

И снова замолк.

— А я тебя знаю, — сказала Мила. Ей захотелось хоть как-то развеять это напряженное молчание.

— Что? — парень непонимающе посмотрел на нее. Глаза у него были красными и усталыми, и под ними залегли фиолетовые мешки.

— Знаю тебя, говорю, — она улыбнулась ему. — Ты постоянно заходил сюда днем, в мою смену.

— Да… — он вернулся к созерцанию стены.

— Кажется, где-то два-три месяца назад.

Только тогда он выглядел здоровым и полным жизни, а не как сейчас — трухлявым призраком самого себя.

— Шестьдесят семь дней, — тихо сказал он. — В последний раз я здесь был шестьдесят семь дней назад.

— Оу, вот это точность… — Мила запнулась на полуслове, понимая, что здесь не все так просто. Но любопытство подталкивало ее идти дальше. — Понятно. Я помню, ты всегда еще с девушкой заходил. Ты брал вот американо, как сейчас, а она латте, вот…

Плечи парня заметно напряглись.

Мила хорошо помнила эту парочку. Высокий блондин заходил сюда под ручку с мелкой чернявой пигалицей, которая всегда громко жаловалась на то, что в кофейне негде развернуться, душно и вообще неуютно. И когда она делала первый глоток латте, приготовленного Милой, то морщилась и всячески демонстрировала, что этот кофе — “далеко не идеал”. Мила ее на дух не могла переносить.

Но сейчас...сейчас она чуяла, что нельзя касаться этой темы ни под каким видом, но разве можно остановиться, когда тебя подхватил поток?

— Что-то случилось? — нельзя было задавать этот вопрос, ты что дура? Посмотри на него. Он же словно треснутая пустая чашка, которая вот-вот распадется острыми осколками.

— Она умерла, — хрипло сказал парень, сбросив эту бомбу.

— А… — только и сумела выдавить из себя Мила.

В кофейне воцарилась болезненная тишина. Девушка почувствовала, что ее нужно прервать. Сделать что угодно, лишь бы эта гнетущая вязкость исчезла из воздуха вокруг нее.

— Соболезную, это...это...я не знаю, что еще сказать, — сказала она, запинаясь. — Соболезную.

— Спасибо, — как болванчик ответил парень.

Он пригубил кофе.

— Сколько с меня? — он снова взглянул на Милу.

— Да ладно, это за счет заведения, — отмахнулась она.

— Нет, нет, только… — он нервно замотал головой. — Только вот этого не надо, ладно? Сколько?

— Семьдесят.

Он порылся в кармане плаща и достал смятую тысячу. Дал ей. Мила уныло заглянула в кассовый аппарат.

— Кхм, слушай извини, но сдачи не будет, — она развела руками, откладывая тысячу на стойку. — Вообще. Может, картой?

Парень взглянул на нее осоловело, кивнул, и снова начал шарить по карманам. Достал карту, взглянул на нее и — внезапно — начал тихо хихикать.

— Хе-хе...блин, это смешно, — он затряс головой, словно пробуждаясь от сна. Хихиканье переросло в полноценный хохот. — Черт, мать твою, это просто…

— Чего? — удивленно промямлила Мила.

— Просто тогда, когда я в последний раз заходил, — он облокотился на стойку и посмотрел на Милу. — Тоже не было сдачи с тысячи, и ты попросила оплатить картой. Я оплатил и выбежал на улицу, забыв совсем тысячу. Если бы не Оля, я бы так и профукал ее. Она еще потом думала, что ты хотела этот косарь притырить.

— Да, дежавю то еще, — только и могла ответить девушка.

Ситуация и вправду была забавная. Горькая, но немного забавная.

Парень залился нервным смехом, будто выплевывая из себя напряжение, а затем обмяк, буквально растекшись по стойке.

— Это был последний наш день вместе, — сказал он, снова окунаясь с головой в этот омут.

— Что случилось?

— Псих за рулем случился, вот что.

Мила замерла.

Она помнила этот случай. Два месяца назад (а точнее, судя по всему, шестьдесят семь дней) чуть дальше отсюда, уже ближе к Дачному, на перекрестке какой-то лихач на девятке сбил молодую девушку. Она скончалась сразу на месте. Некоторые говорили о том, что это была месть из-за неразделенной любви, но большинство все же придерживались того мнения, что водитель просто был в дупель пьяный.

— Ладно, давай картой, — пожал плечами парень, доставая из кармана маленькую визитницу.

Внезапно за окном зашумело, забухало и загрохотало, словно рядом с кофейней ударила молния. Взвыл ветер, деревья, видневшиеся на улице, согнулись и взвыли, будто кто-то огромные попытался вырвать их из земли. Сверкнула молния, и через секунду гром навалился оглушающей волной.

Лампочки над головой натужно мигнули.

Мила вздрогнула.

В кофейне вдруг стало зябко.

— Знаешь, мне иногда кажется, что она совсем рядом, — сказал парень, впадая в какую-то прострацию. — Что она ходит где-то рядом.

Мила промолчала. А что тут скажешь?

Могильный холод коснулся ее плеч.

— Мне вчера показалось, что я ее видел, — продолжил он, не замечая буйства стихии за окном. — Вышел на балкон покурить и увидел ее внизу. Стоит, смотрит на меня. Ну, я, конечно, сразу рванул на улицу, а там никого. Наверное, у меня глюки просто. С ума схожу. Ведь этого не может быть, да?

— Нет, — тихо сказала Мила. Голос у нее был не особо уверенным.

— Я тоже так думаю. Просто показалось.

Свет в кофейне на секунду погас, и повисла тишина, наполненная только их (их?) дыханием.

Мила уже приготовилась, что, когда свет снова появится, рядом будет стоять она, пришедшая вместе с этим западным ветром и этой злобной грозой.

Но лампочка снова зажглась и в кофейне были только они вдвоем.

— Часто у тебя так? — спросил парень, одним глотком вливая в себя кофе.

— Нет, — откликнулась Мила.

В стену кофейни что-то врезалось. Гулкий удар казалось сотряс все здание, фотографии в рамках на стене затряслись, чашки на кофемашине жалобно звякнули. Свет моргнул, одна лампочка с громким хлопком перегорела. Пластиковые стекла застонали, будто готовые выпрыгнуть из рамы. Миле показалось, что стены вокруг вот-вот рухнут, и на нее набросится что-то, что скрывалось до этого дня в тени станции.

— Что за черт?! - вскрикнула девушка, рефлекторно делая шаг в сторону двери в подсобку.

— Тихо, - хрипло сказал парень, вставая со стула.

Удар повторился, и еще, и еще раз. Как будто огромный раненый зверь бился об стену своей истекающей кровью тушей. Входная дверь трещала, готовая сорваться с петель, а ветер за ней взвыл так, словно хотел прогрызть ее насквозь.

— Что происходит? Ты понимаешь, что… - срывающимся голосом снова начала Мила, но парень остановил ее подняв руку. Он неотрывно смотрел на входную дверь, оцепеневший и завороженный.

Грохот и вой прекратились.

Тишина вязкой волной заполнила кофейню, не вздохнуть и не пошевелится, чувствуешь себя как муха в янтарной ловушке. Мила услышало свое сердце - гулкие удары кровяного насоса внутри. Она тяжело дышала, ее плечи вздрагивали.

Ей захотелось рвануть к черному выходу в подсобке и бежать бежать бежать до самого дома, да не по дороге, а срезать через лес, нестись вперед не оглядываясь, сбивая ноги в кровь, прорываясь сквозь кусты и овраги. Бежать, пока пена не хлынет изо рта. Пока она не сломает все кости. Пока наконец не окажется дома, под одеялом, свернувшись калачиком. И будет дышать через раз. Вдох-пауза-выдох. Вдох-пауза-выдох.

Это желание было безотчетным, идущим откуда-то из глубины ее разума, из тех затхлых, заросших сорняками уголков сада, где были зарыты все первобытные страхи. Страх темноты, страх луны, страх красного отсвета в чужих глазах, страх огня...все это начало пробуждаться в Миле в этот момент, пробиваться сквозь крепкое полотно дерна. Ей хотелось убежать от этого.

Могильный ужас пропитал ее насквозь. Тишина давила сверху так, что голова готова уже была взорваться.

И когда Мила уже приготовилась потерять сознания от напряжения, один тихий звук все-таки разорвал тишину. Короткий перестук по внешней стене. Как будто кто-то походя бьет костяшками пальцев. От этого звука внутри у Милы все сжималось. Ей совсем не хотелось узнавать кто так балуется на ночь глядя.

— Кто это? - тихо спросила Мила. Тело девушки закоченело, дышать было тяжело, словно ее грудь стянул стальной обруч. Парень промолчал и лишь бросил на нее быстрый взгляд

Перестук начал двигаться вдоль стены. Вот он уже рядом с окнами кофейни, и Мила должна увидеть этого таинственного хулигана.

Ничего.

На улице ничего и никого нет. Оранжевый свет уличных фонарей, подмигивающий сигнал у переезда через железку и забор из стальной сетки, поблескивающий в свете молодой луны. Звук уже прямо за окном, но на улице обычный вечер начала лета.

Перестук продолжал свое неумолимое движение прямо к...входной двери!

— Дверь! - взвизгнула Мила, и парень рванул вперед, словно получив пинок под зад.

Он подпер ее плечом и как раз вовремя - с другой стороны на дверь обрушился удар. Стекла зазвенели, пластик умоляюще застонал, а парень пошатнулся и еле сохранил равновесие.

— Помоги! - крикнул он, навалившись на дверь всем своим весом.

Мила тут же сорвалась с места, и буквально врезалась в дверь рядом с парнем. Она уперла руками, вложив в них все силы своих худосочных мускулов. Но ответный удар, заставил ее отшатнуться назад.

— Вот черт… - прошипела она, с ужасом смотря на дверь. За ней что-то клокотало, грохотало и бахало, хотя совсем рядом за стеклом была видна лишь вечерняя идиллия.

— Держи, - коротко бросил парень, с натужным ревом снова вжимаясь в дверь. - Чего встала!? Помогай!

Девушка замерла, подняв руки перед собой, часто дыша словно пытаясь унять сердце, бешено рвущееся из груди. Страх парализовал ее, обвив ноги и руки ядовитым плющом.

Еще один удар - и дверь немного поддается. Мила взглянула в образовавшуюся щель - за ней клубилась вязкая тьма. Она поняла, что если сейчас не двинется с места, то дверь распахнется и внутрь ворвется все это...Мила сама не знала, что именно, но чувствовала, что и не хочет узнавать. Могильный ужас - дешевый и избитый эпитет, но он достаточно четко описывал то, что творилось в ее голове. Страх бурлил в ней как никогда в жизни. Мозг паниковал, отказываясь верить в то что реальность вокруг девушки, ее любимая реальность кофейни такая ощутимая и понятная, пошла мелкими трещинами.

Нет, она не хотела, встречаться с тем, что таилось снаружи.

Пускай эта дверь останется закрытой.

Мила с диким воем бросилась вперед, до боли впечатываясь плечом в дверь. Щель уменьшилась, а потом и вовсе исчезла. Дверь с грохотом захлопнулась, и Мила тут же замкнула ее, щелкнув замком на ручке.

Грохот на улице прекратился, холод исчез, а с плеч как будто сняли стокилограммовый оковы. Мила глубоко вздохнула, обессиленно привалилась к дверному косяку. Парень отошел на шаг назад, не отрывая глаз от окна. Он выглядел еще хуже, хотя, казалось бы, куда уж. Кожа блестела от пота и приобрела нездоровый синеватый оттенок, словно он потерял пару литров крови, вокруг глаз расплылись черные синяки, на лбу выступила испарина, руки мелко подрагивали.

— Что это было? - наконец решилась спросить Мила.

— Откуда я-то знаю, - раздраженно бросил парень, закрывая лицо руками, зарываясь в них глубже, словно это бы помогло ему сбежать от происходившего вокруг.

Но бежать было некуда.

Мила подошла окну, внимательно осмотрела улицу перед кофейней. Темно и тихо, ночь опустилась на улицу сверху. Ветер гуляет над крышами, а где-то вдалеке у переезда гудит машина. Редкие фонари горят ровным теплым светом, а небо налилось темно-синим, словно гроздь винограда. Пара окон станции еще горели, в вечернем сумраке она казалась последним пристанищем для позднего путника.

Если бы не происходившее пару минут назад, Мила бы назвала улицу безмятежной.

— Ладно, мне пора, - сказал парень, стирая испарину со лба.

— Но, ты уверен? Можем пойти вместе, - сказала Мила, оборачиваясь к нему. Ей не хотелось отпускать этого беднягу одного в ночь. Вдруг то что еще недавно ломилось в кофейню, поджидает их снаружи? Что это вообще было

— Там все уже нормально, - словно прочитав ее мысли, сказал парень. - Не волнуйся.

— Что нормально?! - не выдержала Мила, срываясь на крик. - Что это была за херня?! Что вообще сюда ломилось?!

Парень замотал головой, и Мила поняла, что он еле-еле сдерживает слезы.

— Я не знаю, - промычал он, сгорбившись, вжимая голову в плечи, снова пытаясь спрятаться от мира. - Но тебе это не угрожает. Я уверен.

Мила хотела было сказать что-то или сделать, рвануть вперед, дернуть его за плечи, встряхнуть и закричать в лицо, чтобы он очнулся. Но она просто замерла на месте. Произошедшее уже подернулось дымкой и казалось лишь помешательством. Промолчи, не трогай эту рану, и все забудется, зарастет травой и развеется по ветру.

Не...бред. Мила никогда этого не забудет. Особенно этот холод и тьму за дверью.

Но сейчас у нее нет сил останавливать парня. Тем более...все же и вправду закончилось?

—. Вот карта, — он торопливо протянул ей карточку. - За кофе...

Мила уже успела забыть об этом. Она врубила терминал и произвела оплату.

Парень взял карточку, положил ее обратно в визитницу и бросил ее в карман. Кивнул Миле и пошел к выходу.

— Подожди! — окликнула его девушка. Ей просто было необходимо узнать. — Тебя как зовут?

Он остановился у двери и посмотрел на нее.

— Миша. А тебя?

— Мила.

Она ободряюще улыбнулась ему, хоть и понимала, что улыбка получилась вымученной. Парень кивнул и уже взялся за ручку двери, но в последний момент еще раз повернулся к девушке.

— Я еще зайду тогда потом? — сказал Миша. Его голос был измученным и выцветшим, но он не дрожал.

— Конечно.

***

Миша шел через поле к поселку.

Трава вокруг была ему по пояс, тут и там уродливыми щупальцами тянулись вверх борщевики. Вытоптанная тропинка вихляла меж небольших оврагов. Небо над головой — черной блюдце с россыпью белых звезд. Густая тьма обволакивала все вокруг.

Было прохладно. Деревья, высаженные вокруг поля, шумели своими тяжелыми кронами.

Под ботинками поскрипывала высохшая трава.

Впереди мелькали огни поселка — хрущевки, затерянные посреди полей. Где-то вдалеке выли собаки.

Миша остановился на середине пути.

— Ты здесь? — тихо спросил он, оглядываясь назад.

Ответа не было.

Он пошел дальше. Каждый его шаг отдавался эхом, словно рядом с ним шел его призрачный двойник. Миша чувствовал, как холод проникает под тренч и рубашку, впивается в кожу острыми клинками, полосуя ее в мясо, добираясь сквозь ребра до легких.

Он еще раз остановился и резко оглянулся.

Никого.

— Это ты? - после долгого молчания спросил он, надеясь всей душой не получить ответа. Все его тело дрожало и ему казалось еще немного, и он сломается словно сухой тростник.

Ответа и вправду не было. Зато был скрип травы под ногами, прямо во тьме перед ним.

Миша рванул вперед, сам удивляясь по дороге, откуда в его ногах осталось столько сил. Он бежал сквозь поле, не разбирая дороги, продираясь сквозь высокую траву, сгнившие ограждение и мусор, выброшенный здесь безответственными обитателями соседнего дачного поселка. “Вот козлы! До мусорки дойти влом!” не вовремя подумал Миша, и тут же его правая нога нашла торчащий из земли камень. Он полетел вперед похмельной ласточкой.

Растянувшись на земле, он услышал позади жуткий треск, словно кто-то порывался сквозь траву, вырывая ее с корнем. Оглядываться у него совсем не было желания.

Он прыгнул вперед, прямо с земли, кое как вскочив на ноги, только затем, чтобы в следующую секунду подвернуть лодыжку.

Миша вскрикнул от боли, скорчился на земле и закрыл голову руками, ожидая, когда преследователь добьет его.

То, что с грохотом гналось за ним, остановилось прямо перед Мишей. Затихло.

Миша медленно убрал руки, и поднял взгляд вверх.

Зря.

Над ним стояла невысокая девушка в белом платье и с всклокоченными черными волосами. Ее руки по локоть в грязи, как и подол платья. В волосах застряла трава и какой-то мусор. На лице пара шрамов, кое-как замазанных косметикой. Темная пятна растекались на груди и животе, а из шеи, разорвав кожу, торчал обломок кости. Из раны не текла кровь, лишь черный, свернувшийся сгусток облепил место разрыва. Девушка была определенно мертва.

Она была такой же, какой он ее запомнил. Но…

...что-то определенно пошло не так, раз сейчас она нависла всеми своими ста шестьюдесятью сантиметрами над Мишей, а не лежала в двух метрах под землей.

Девушка наклонила голову, внимательно рассматривая Мишу, который замер как птенец, выпавший из гнезда. Мечтательная улыбка стала еще шире, и ее руки рванули к нему.

Миша хотел было закричать “НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ”, но сумел лишь издать гулкий хрип и снова закрыться своими ладонями, как будто они были универсальным защитным средством.

Руки девушки вцепились в его плечи... и резко рванули Мишу вверх, ставя его на ноги.

— Не падай, - сказала она. Голос был очень охрипшим.

Миша удивленно открыл рот.

— Что? - выдавил он из себя наконец.

— Привет, милый, — сказал Оля, чуть наклоняя голову. Вблизи она выглядела еще хуже. Были видны стежки, там, где ее зашивали после вскрытия. Кожа была бледной и истонченной на вид, а губы - синими и раздутыми.

Они долго так стояли и молчали, пока Миша наконец не соизволил брякнуть.

— Зачем ты меня преследуешь?! — нервно вскрикнул он, отводя глаза.

— Я тебя не преследую, — Оля покачал головой.

— Правда? Что-то незаметно, — парень невесело засмеялся. — Я....просто зачем?

Она погрузился в молчание, а затем неуверенно дернула плечами.

— Может, мне там было плохо? — она развела руками — Может, мне подвернулся шанс? Или, может, мне кажется, что я тебе пригожусь.

Миша смотрел на ее ладони, покрытые чем-то темным. Земля?

— Как пригодишься? — покачал головой парень, чувствуя, как внутри у него рвется сквозь ребра сердце. — Ты мертва, а я жив, как тут...что ты вообще можешь сделать?

Оля фыркнула. Этот звук резанул Мишу по лицу острым кинжалом — слишком он был человечным, слишком живым. Прям как раньше.

— Спасибо за напоминание, — недовольно буркнула она, скрещивая руки на груди.

На этот раз они молчали минут пять, если не больше.

— Но это же правда! — наконец опустошенно сказал Миша, вытирая щеки от слез. — Зачем ты меня мучаешь?

Оля фыркнула еще громче и возмущение.

— Мучаю тебя?! Пффф, — она всплеснула руками и запричитала. — Я просто знаю, что без меня не справишся.

— Всмысле? - Миша потряс головой, пытаясь въехать в ситуацию.

Луна осторожно выглянула из-за облаков, омывая Олю своим сиянием. Взгляд Миши споткнулся о выражение ее лица, такое знакомое и… родное. “Я же тебе говорила” читалось на нем.

— Кхм, я до последнего пыталась тебя предупредить, но… — она откашлялась, облизнула губы в предвкушении и, наконец… — Миша, там, в кофейне. Тысячу-то ты случайно не забыл?

Миша икнул.

Метнулся искать мятую бумажку. Достал визитницу, заглянул в нее, вывернул пустые карманы, взглянул прямо на Олю и…

— Вот же сука!