AlterLit

Это был очень темный лес. Темный и дремучий. Мохнатые лапы сосен соединялись над головой, закрывая доступ солнечным лучам. Лес шумел и шевелил лапами. Пашка посмотрел вверх и поежился. Выбора не было, лес ждал. Лес звал его шепотом, забиравшимся в его уши со всех сторон. Он медленно встал, держась за ствол дерева, вдохнул влажного, непривычно свежего воздуха и пошел вперед. Хотя, в какую бы сторону он не пошел, это слово подходило больше всего. Вперед. Дремучий лес. Сказочный.

Те таблетки ему предложил Мишка, партнер по бизнесу. Не Мишка конечно, а Михаил Николаевич, гендиректор ООО «Курган-7», давнишний знакомый. На последнем корпоративе они засиделись, и Пашка в шутку попросил Мишу поделиться секретом хорошего настроения. Не на последнем, а на крайнем. Крайнем корпоративе.. Вроде бы так говорят, - мысленно поправил себя Пашка, - чтоб не сглазить. В глазах Мишки тогда мелькнула безуминка, он подмигнул коллеге и подсел поближе.

- Держи, - достал он что-то из кармана брюк и тут же отправил в карман Пашки, - дома посмотришь. Видя, что Пашка все же полез в карман, он добавил: БАДы, ничего необычного. Сам пропил курс, и вот, как видишь, забыл обо всем на свете. И эти проблемы, которые меня раньше беспокоили. Да разве это проблемы? – Мишка расхохотался и похлопал Пашку по плечу.

Они тогда просидели до самой ночи, рассказывали истории из детства и смеялись, хотя обычно на таких посиделках речь шла только о бизнесе.

Как оказался дома, Пашка не помнил, голова гудела от количества выпитого. Он нащупал в кармане пузырек, достал его и покрутил в руке. Названия препарата на баночке не было, сквозь стекло было видно только несколько больших круглых таблеток.

На небольшой бумажной этикетке был схематично изображен жирный черный единорог. Пашка заглотил сразу две или даже три, и сразу запил их водой. Если эти БАДы и от похмелья помогут, надо будет лично Мишке позвонить и поблагодарить. Гудение в голове и правда, как рукой сняло. Пашка немного полежал на диване, потом нажал клавишу вызова. Ответил женский голос.

- А… Мишу можно? – спросил Пашка.

- Какого Мишу? Вы ошиблись номером.

- Подождите, Михаила Николаевича. Это его телефон уже несколько лет.

- Михаила Николаевича больше не существует, - ответил женский голос и отключился. - Да ну вас! – крикнул Мишка и швырнул телефон в стену.

Баночка с таблетками откатилась в сторону.

Дальше был Лес. Он появился из ниоткуда, заменив собой стены комнаты. Разросся соснами, поглотив шкаф и диван. Письменный стол поднялся вверх, превратившись в мохнатые хвойные ветви.
Белый единорог исполняет желания. Черный единорог оставляет в лесу. Разве это мое желание? Пашка огляделся. Ему тут нравилось, несмотря на отсутствие солнца. Просто остаться в этом лесу. Слышать его дыхание, ощущать прикосновение пушистых веток. Никакого бизнеса. Никаких звонков. Я так хотел, чтобы меня оставили в покое. Чтобы все провалилось! И никаких проблем. Идти вперед. И Пашка пошел. Пошел, сливаясь с дремучим лесом, в котором бродит уже не одна сотня  заблудших бизнесменов.

Привет. Меня зовут Яна, и я хочу рассказать вам свою историю.
Все мы родом из детства. Эта история началась в те далекие времена, когда родителям месяцами не платили зарплату и коробка конфет «Родные просторы» была самым вкусным деликатесом. С тех пор многое изменилось. Кроме «Родных просторов», естественно.
Я хорошо помню, это было начало января. Шел снег. Город безмолвствовал, утонув в новогодних каникулах. На улицах не было почти никого, только редкие ребятишки играли во дворах.Нас всех тогда одевали одинаково – искусственные шубки, черные или леопардовые, лисьи шапки, варежки на резинках. Мы с моей лучшей подругой Иркой брели по заснеженной Уфе, доедая эскимо. Бюст Ленина окончательно засыпало снегом, и издалека голова вождя у здания администрации казалась большой елочной игрушкой, особенно на фоне голубых елей в серпантине, разноцветных флажков и остальной атрибутики, оставшейся с празднования новогодней ночи. Варежки уже заиндевели от копания в снегу и не сгибались, да и ноги тоже начинало щипать от мороза. Мы с Иркой прыгали то на одной, то на другой ноге вокруг Ильича, не давая холоду победить нас окончательно.

– Пойдем ко мне, погреемся? – шмыгая носом, предложила подруга.

- Пошли. То есть, побежали! Кто вперед? – сказала я, хлопнула Ирку по плечу и сорвалась с места, обгоняя подругу.
С визгами и хохотом мы завалились во двор. Дверь в Иркин дом оказалась открытой, хотя обычно ее бабушка оставляла ключ под ковриком у входной двери. Мы вошли в дом, разделись и бросили верхнюю одежду на батареи в Иркиной комнате. Руки и ноги медленно отходили от мороза. Ирка согрела чай, мы открыли круглую жестяную банку и сыпанули по ложке черного цейлонского прямо в чашки. За окном не было ни ветерка, тихо падал снег, все стало белым-белым. Ирка включила телевизор «Рекорд», который постоянно рябил во время осадков. Так было и в тот день. Но звук был хороший. Передавали концерт.

Снег кружится, летает, летает.

И поземкою клубя.

Заметает зима, заметает,

Все, что было до тебя.

Я не помню, сколько мы уже сидели у телевизора, когда пришла Иркина бабушка.

– Здравствуйте, девочки. Я бабушка Иры, а ты? – она внимательно посмотрела на меня.

- А я Яна.Бабушка была очень бледной. Ну, мало ли что — она же старенькая! - подумала я, вежливо улыбнулась и спросила, не холодно ли на улице.

- Нет, просто замечательно! – ответила она.

- Пойдем, - шепнула Ирка, дернула меня за рукав и потянула в свою комнату, оставляя бабушку в коридоре. Когда мы зашли в комнату, Ирка закрыла за собой дверь на внутренний замок. Я смотрела на нее. Она была белая, как снег и часто дышала.

- Ты чего?- Это не моя бабушка. Я усмехнулась и хотела засмеяться над Иркиными шутками, но увидев ее глаза, остановилась. Она смотрела на меня пустыми глазами и почти не слышно, одними губами прошептала:

- Это. Не. Моя. Бабушка.

Часть 2
Ирка оглянулась и всхлипнула.- Следы. Следы оставляем. Вдруг она идет за нами?Несмотря на то, что у самой страх клокотал в горле, я старалась ее успокоить.- Ты видишь, мы уже далеко от дома. Успокойся, давай!Я взяла ее руку и крепко сжала в своей. Хорошо, что наша верхняя одежда сушилась на батарее у Ирки в комнате. Когда она успела занести в комнату обувь, я не заметила, да это уже и не важно. Мы бежали из дома через окно. Со всех ног, не оглядываясь, не зная, чего ожидать, оставляя неизвестно кого в коридоре. За памятником Ленину был небольшой сквер со скамейками. Я усадила подругу на одну из них.

- Рассказывай! Кто это, если не твоя бабушка? Что ей от нас надо? Я тут же вспомнила свой вопрос о погоде, бабушку и ее чересчур бледное лицо. Отталкивающе бледное. Стало не по себе, противные колючие льдинки поползли за шиворот.

- А пойдем на наше болото? – вдруг предложила Ирка и улыбнулась, как ни в чем не бывало. «Наше» болото было обычным болотом, возле которого мы часто гуляли летом, а зимой, когда оно замерзало, катались на нем как на катке или строили лабиринты из снега и веток. Взрослые его недолюбливали и говорили, что в такие места не для игр, но других мест для игр предложить не могли.

- Все нормально? – спросила я у Ирки, не понимая смены ее настроения. - Ты какая-то белая стала, точно все хорошо?

- Да. Пошли. Минут через пятнадцать мы были на нашем болоте.Ирка остановилась и посмотрела мне в глаза.

- Ты ведь мне поверила, да? Она залилась смехом, в котором послышались какие-то противные, незнакомые нотки.- Почему ты никогда не спрашивала, где мои родители, сука? Мы ведь столько лет дружим.
Она смотрела на меня. Зрачки раздулись, казалось, что ее глаза стали сплошными черными угольками, и жутко выделялись на фоне белой кожи.«Снеговик», - подумала я. «Она как снеговик».

- А ты знаешь, это ведь и правда моя бабушка. Настоящая. Тебя так легко обмануть! Поэтому мы тебя и выбрали, - из Иркиного рта снова раздался мерзкий хохот.

- Ты чего? – я на шаг отступила от подруги и оглянулась.- Где твои родственники, как ты думаешь?

- Уехали в гости, - сказала я. – Я же тебе говорила.

- Уехали. Как и весь город, да? – Ирка опять разразилась хохотом.

Я отступила еще немного. Весь город. А в самом деле, почему никого нет? Я думала, это из-за новогодних каникул. Она права, за всю прогулку мы почти никого не встретили...

- Помнишь, в третьем классе ты не дала мне списать домашку по математике? А я помню! Очень хорошо помню! Как и то, что ты никогда не спрашивала, кто мои родители. Ты никогда не спрашивала, почему я живу с бабушкой. Вот так лучшие подруги, да?
Я замерла и смотрела на изломаную злобой Ирку.

Снег кружится, летает, летает.

И поземкою клубя.

Заметает зима, заметает,

Все, что было до тебя.

Снег усиливался.

Часть 3
Ирка приблизилась ко мне и раскрыла пасть. По-другому это было не назвать. На мертвенно-белом лице желтые зубы и стекающая на снег слизь казались еще отвратительней.

- Что ты хочешь со мной сделать? Кто ты? Что вы сделали со всеми людьми?Я обернулась. Снег. Замерзшее болото. Ирка. Больше никого и ничего. Возможно, во всем городе.

- Страшно, Яночка? А ты сама подумай, кто мы. Подумай, почему я не мерзну зимой. Почему я так люблю есть мороженое на улице. Почему обожаю новогодние каникулы. Не знаешь? Помнишь, когда ты лет в шесть пошла с Ирочкой гулять сюда, на болото? Она тогда залезла слишком глубоко в снег и… В общем, нет больше Ирочки. А я есть. Ты даже не заметила подмены, глазом не моргнула. Ты была не очень хорошей подружкой, Яночка! Но ничего, скоро ты будешь с нами. Станешь одной из нас. Правда, этот город уже кончается, но сколько еще городов в России, не переживай! На всех хватит!Слева от меня послышался треск ветвей. Бабка. Иркина бабка с белым лицом, облизываясь, медленно двигалась к нам. Она выглядела немного комично, как уродец из малобюджетного фильма ужасов, но в тот момент мне было не до смеха. Я прощалась с жизнью и пыталась представить, каким образом они хотят это со мной сделать.
Ирка с бабкой подступили ко мне. Я пыталась отворачиваться, чтобы не ощущать их зловонное дыхание, не чувствовать исходившего от них холода.
Я закрыла глаза. Не знаю, что на меня тогда нашло. Нет, я не молилась. Я начала шептать сказку.
«В некотором царстве, в некотором государстве жила была девочка. Однажды в город, где жила девочка, пришла злая колдунья. Она притворялась доброй волшебницей, заманивая людей к себе в гости. Но когда люди понимали, кто перед ними, было уже поздно. Колдунья обращала их в пыль и делала солдатами своей темной армии». Я не совсем помню детали той самой, моей первой сказки. Я знаю, что та девочка обхитрила колдунью и забрала ее силы, чтобы использовать их для добрых дел.
Когда я открыла глаза, ни Ирки, ни бабки не было. Были только бесконечные просторы белого снега.
Теперь ты немного знаешь обо мне, мой читатель. Сегодня меня зовут Яна. Я писатель. Я часто меняю имена и псевдонимы, наряды и внешность. Я люблю маски и цветы, разноцветный грим и помады. Я путаю их своими сказками и они не знают, в которой из них я. Но в каждой из сказок есть они. Я вплела их в сказку, из которой они не выберутся. Пока есть мои сказки, я в безопасности. И они не найдут меня. Для жизни я выбрала наиболее сказочную страну, для меня ей стала Финляндия. Буду надеяться, что там продаются «Родные просторы». Пролетая на самолете над Россией, я видела, как много городов пустует. Во многих из них нет ничего, кроме снега.

Ночник за спиной горел тусклым желтым светом. В комнате стояла абсолютная тишина. Рита опёрлась локтями на подоконник и осмотрела приусадебный участок. Сегодня она ночует у бабушки, как в детстве.Баба Валя давно жила одна и в последнее время болела. Завтра утром нужно было отвезти ее на приём к врачу в соседний город. Участок теперь выглядел совсем не таким большим и ухоженным, как раньше.Лёгкий ветерок развевал рукава Фредди. Она сделала его в детстве, перевязав крест-накрест две деревянных палки.
Сейчас пугало было одето в серые мешковатые брюки и огромный свитер. Шляпы, непременный атрибут всех здешних огородников, Фред менял с завидной регулярностью.«И где только находит такие», - шептала в детстве Рита, наблюдая, какФредди каждую ночь возвращается на свое место в новом наряде. Кряхтя и раскачиваясь, Фред брел по участку. Дойдя до грядки с тыквами, он махнул рукавом, спугнув трёх огромных ворон, которые с недовольным карканьем тут же взмыли вверх.
-Красавчик, Фредди! - Рита захлопала в ладоши и звонко расхохоталась, как в детстве, при просмотре мультфильма про кота и мышонка, - так их!Фред снял шляпу и театрально поклонился хозяйке. Затем он занял своё место прямо напротив окна и поднял вверх указательный палец. Рита прильнула к стеклу.Фред ещё раз поклонился, произвел некоторые движения руками и достал из своего рукава цветок.

-Белый пион, и что же? Это мне?Фред подошёл к окну. Рита открыла форточку и взяла цветок из рук пугала.

-Спасибо, Фредди, а теперь пора на место. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя увидели?Фредди послушно кивнул, развернулся и, почти дойдя до своего места, взмахнул рукой, как дирижер. Заиграл Вагнер, «полет валькирий».
Тыквы подпрыгнули со своих мест, разбились по парам и закружились в вальсе. Распуганные до этого вороны, как ни в чем не бывало, обступили Фреда и начали играть в «ручеёк».
Рита распахнула окно, чтобы лучше видеть представление. В коридоре раздались шаги, приоткрылась дверь в комнату. Запахло валерьянкой. Рита шмыгнула в постель.
- Риточка, не спишь? Ложись, уже поздно. Я слышала шум.

- Да, ба, просто душно, открыла окно. Я помню, что нам завтра рано вставать.
Когда дверь закрылась, Рита ещё раз подошла к окну. Фред смирно стоял на месте, шелестя целлофаном на рукавах. Тыквы росли на грядках, ворон как не бывало. Сад как сад. Ничего необычного.

-Спокойной ночи, Фред! Ты почти не изменился, только скрипишь чуть больше, - Рита подмигнула темноте и залезла в кровать, -Знаешь, Фредди, когда дети вырастают, сказки не заканчиваются. У меня уж точно.

Меня всегда мутило в автобусах, и этот не был исключением.

Я уже разочаровалась в подобной идее, но деваться было некуда.

Машина была сломана со вчерашнего дня, ни один из номеров такси нашего маленького никудышного городка не отвечал.Обеденное время, должно быть не так много пассажиров. Всего 5 остановок.

Стоял аномально жаркий август, и одна мысль о возможной поездке в переполненном автобусе вызывала подкатывающий приступ тошноты. Я всматривалась в проходящие автобусы, пока не увидела нужный. Маршрут 219. Желтый ПАЗик не был заполнен пассажирами даже наполовину, когда я вошла. Осторожно села на свободное сиденье рядом с кондуктором, то, которое обычно стоит спиной к водителю, огляделась в поисках надписи о цене билета.

- Двадцать три, - отрезала кондуктор.Я достала из кошелька сотню и протянула женщине.

- Раз, два, - начала она медленно отсчитывать сдачу, повернувшись к водителю.

Ничего примечательного – сожженные обесцвечиванием волосы, серый спортивный костюм, уродливые тряпичные тапки и сумка через плечо.

«Кто стучится в дверь ко мне» - всплыло в голове,- «с толстой сумкой на ремне».

- Возьмите сдачу! – кондуктор протянула горсть мелочи и билетик.

- Может, откроем окна?

- Сломаны, не открываются. И люк тоже, - буркнула кондуктор.

Я бросила мелочь на дно сумки, билет оставила в руке.

Становилось нехорошо. Если на улице происходило хоть какое-то движение воздуха от легкого ветерка, то внутри автобуса все будто замерло.

Казалось, что воздуха нет совсем. Вместо него неподвижная раскаленная субстанция, наполненная запахами бензина, пота и пыли.

«Здесь точно градусов 40-50, не меньше», - подумала я, – «Быстрей бы приехать, пока не блеванула».

- А ты знаешь, какие у нас северные ветры, - запело у водителя.

«А ты знаешь, какие у нас снега километры» - произнесла я следующую строчку вместе с исполнителем.

«Откуда только знаю такие шедевры. Хотя северные ветры мне бы сейчас точно не помешали. Хотя бы глоточек воздуха».

Автобус резко затормозил, остановившись на следующей остановке.

« Остановка «Троицкая площадь» - произнес механический голос.

Дверь ПАЗика со скрипом раскрылась и я стала ловить дуновение ветерка с надеждой вдохнуть хоть немного свежего воздуха. В автобус на «Троицкой площади» вошел единственный пассажир. Женщина.

Она села на последнее место в автобусе так, что находилась ровно напротив меня, нас разделяли метров шесть и мгновенно стала объектом моего внимания.Я всегда любила разглядывать красивых людей, и она была как раз такой. Невероятно, откровенно красивой. Несмотря на возраст, а навскидку ей было лет семьдесят, она обладала королевской осанкой. Изящные черты лица, нос с горбинкой, длинная шея – мне хотелось думать, что в прошлом женщина была балериной или научным сотрудником. Белый брючный костюм был сшит будто по ее меркам и сидел идеально. Образ дополняла стильная белая сумка.Я не заметила, как засмотрелась на случайную попутчицу, не в силах отвести взгляд. «Хватит так смотреть, это уже неприлично» - ругал меня внутренний голос. Я с трудом оторвалась от нее и уставилась в окно. Потом перевела взгляд на других пассажиров. Мамаша с двумя непослушными детьми, две девушки с планшетами, наверняка студентки, мужчина в рабочем комбинезоне. Взгляд ни на чем не останавливался. Ни на ком не останавливался.Меня манило только туда, прямо и напротив.Я резко подняла голову и продолжила разглядывать пассажирку в белом. Странно, что изначально я не заметила одной детали, которая бы совсем не украсила любую другую женщину, но ее красоту она совсем не портила.

Практически половина головы была лысой. Белые волосы были зачесаны к макушке таким образом, чтобы закрывать этот изъян.Приступы тошноты стали возникать все чаще. Воздух в автобусе, а точнее его отсутствие, был раскален до невозможности. Казалось, что в этом аду можно расплавиться и растечься, как пластмасса, не доехав до своей остановки.«Подумаешь, еще две остановки, на третьей выхожу», - успокаивала я себя, вдыхая носом раскаленную теплую субстанцию.Я заметила, что воздух в салоне становился не просто горячим, а зловонным. Вонь будто распространялась с пола автобуса и постепенно заволакивала весь салон. Я достала из сумки бумажный носовой платок и закрыла им нос и рот. « С ароматом земляники» - прочитала я на упаковке платочков. «Лучше бы без земляники» - шепнул внутренний голос. – «Бывает же вонь».Я ждала очередную остановку, как спасение. Как глоток свежего воздуха.Остановка «Горбольница № 1», на выход есть? – спросила кондуктор.Все молчали, разморенные жарой и уставившись в окна.- На выход нет, - сказала кондуктор водителю.

– Проезжай.

«Фак» - кричал внутренний голос. «Ничего, доеду, лишь бы не задохнуться».

Тягучее зловоние распространялось по салону и проникало в ноздри. Я подавила очередной приступ тошноты и подняла голову.

- Нравится костюм? Сама шила.

Я в недоумении посмотрела на женщину в белом. Голубые глаза смотрели прямо на меня, ошибиться было невозможно.Голос будто прозвучал у меня в голове.

«Придумываю»? – спрашивала я себя.Но сверлящий взгляд собеседницы ясно дал понять, что она ждет ответа.

«Да, красивый», - подумала я.Казалось, этот ответ ее удовлетворил.- «А теперь встань и подойди к водителю. Проси выйти».

- «Как вы это делаете? Почему я вас слышу?» - я подумала эти слова и она их услышала.

«Подойди к водителю. Скажи, что нужно выйти прямо здесь. Не отнимай платок от носа».

Я хотела встать с места и повернуться к водителю. Перед глазами всё поплыло и стали летать темные круги. Я увидела, как остальные пассажиры автобуса странно ложатся на свои кресла. Кондуктор захохотала.Меня вырвало прямо перед собой, под ноги. Вытерла рот платком. Дышать было нечем, но хотелось улыбаться. Я вспомнила о женщине в белом и посмотрела на нее.Она сидела в прежней позе ровно напротив меня, но глаза были закрыты. Голова наклонилась вперед, волосы сбились, обнажив лысину на затылке.

«С вами все в порядке? Ответьте мне» - я смотрела на нее, но она не реагировала.

Подняться и подойти к ней не было сил. Кружилась голова, ноги не слушались.Я посмотрела на билетик, зажатый в руке. 351405. Счастливый. Зеленые цифры куда-то поплыли.

«Надо сказать» - уговаривала я себя. «Соберись с силами и скажи»

- Остановите, - тихо сказала я, обернувшись к водителю. – Остановите сейчас.

Я почуяла носом струйку воздуха. Не того тошнотворного и горячего, который был в салоне. Обычного, свежего, прохладного воздуха. Водитель бросил сигарету в форточку.Кондуктор захохотала.

- Откройте дверь, - еле слышно прошептала я водителю, подавляя приступы рвоты и головокружения.

Автобус № 219 затормозил на обочине дороги. Дверь открылась.Я ничего не видела. В глазах было темно, на виски давило. Я пододвинула руками ватную ногу, чтобы выставить ее вперед и сделать шаг. Наощупь. Шаг, второй, открытая дверь. Две ступеньки. Кажется, оступилась и скатилась на землю, будто оглушенная. Все чувства будто покидали меня – зрение, слух, обоняние и осязание – все катилось в темноту. Только одно я ощутила точно – я дышу. Воздух, я почти не верила, что снова вдоху его. Чистый, свежий воздух.

***

«А ты знаешь, какие у нас северные ветры» - доносилось будто из-под земли.

- А ты знаешь, какие у нас снега километры - прошептала я и открыла глаза.Белый потолок. В локтевом сгибе что-то кольнуло. Капельница.Маленький телевизор, подвешенный к самому потолку, бубнил без остановки.Пришлось прислушаться, чтобы разобрать слова.

***

«От отравления угарным газом в салоне автобуса скончались 9 человек, среди них известная сотрудница НИИ интервенционной радиологии Н.Н. Кирьянова, посвятившая десятилетия разработке невербальных способов общения. Как известно, в последнее время она страдала от лучевой болезни, явившейся следствием проводимых ранее испытаний. Автобус не доехал до остановки буквально считанные метры. Как сообщает наш специальный корреспондент, спасти удалось лишь одной девушке, которая попросила водителя остановить автобус. В настоящее время она находится в первой городской больнице с признаками сильного отравления угарным газом.К другим новостям: МЧС предупреждает: в августе на Урале установилась аномальная жара, которая по прогнозам синоптиков, продлится еще несколько дней. Температура воздуха на улице может достигать +40 °C.Повышается вероятность возникновения чрезвычайных происшествий, связанных с возникновением природных пожаров, увеличением количества происшествий и гибели людей на водных объектах; авариями вследствие перегрева двигателей; отключением электроэнергии в результате перегрева трансформаторных подстанций, обрывов проводов из-за сильных порывов ветра при грозе. Будьте осторожны».