Ahmatova

Я безумно люблю лес. Люблю ходить по мокрой от росы траве, вдыхать живительный воздух хвойных лесов, любоваться на величественные корабельные сосны и кроны дубов. Люблю шероховатые стволы молодых березок и шелест ветвей тревожных осин. По-детски радуюсь каждому найденному грибу, каждой ягодке. Восторженно смотрю на снующих в траве полевых мышей и сусликов, а если повезет, то можно увидеть длинноухого серого зверька, деловито скребущего кору молодых деревьев.
Это, своего рода, хобби мне привил мой старый школьный друг Валерка, когда я был уже в шаге от того, чтобы покончить с жизнью.
Черная хандра, душераздирающая депрессия пришли ко мне, когда несколько лет назад раздался звонок из областного морга. Будничным тоном меня попросили прийти на опознание жены и детей, погибших в ужасной автокатострофе.
Моя Женечка с близнецами ехали домой от тещи, когда в автобус маршрута Чебоксары - Ульяновск врезался бензовоз.
Я помню, как сбегал вниз по ступеням в подвальное помещение, помню ряды бетонных "кроватей" с небольшими углублениями. Помню, как встретили меня жуткими улыбками обнаженных зубов Анечка и Максим. Губы и часть лиц были пожраны пламенем. Помню, как я рыдал у жены на груди, которой в общем то уже и не было, вместо нее руки упирались в изломанный костяк ребер и грудной клетки. И больше не помнил уже ничего.
Психологи, по которым без устали таскала меня вся родня, сказали, что именно это и спасло меня от полного помешательства. Услужливый мозг просто отключил картинку, дабы я не закончил свои дни в сумасшедшем доме.
Но я уже был недалек от этого. Я сутками лежал на диване, не ел и не пил, еле находя в себе силы чтобы добраться до туалета. Работы я лишился, я опустевшая квартира превратилась в помойку. Горы бутылок из-под водки,смрадный запах немытого тела и мысли о петле - вот то,чем я обладал на тот момент.
Валерка приходил каждый день. Стучался, кричал, ругался, часами просиживал под дверью, но мне было абсолютно по барабану и дверь я так и не открыл.
Было часов пять утра, когда в подъезде раздался страшный грохот. Мою входную дверь Валера просто напросто снес с петель. Распинывая бутылки и хрустя осколками, он взял меня за шкиворотник и стащил с дивана. Почти волоком тащил он меня по лестничным пролетам и запихнул в свою "копейку".
А мне было даже не интересно куда меня везут,скорее всего в дурку, подумал я, но и эта мысль не принесла мне никакого беспокойства.
Однако мы выехали за черту города и продолжили свой путь. Валерка приоткрыл окна и я стал ловить себя на мысли, что мне нравится поток воздуха обдувающий лицо и ерошащий давно не стриженные волосы. Остановились мы в лесу. Друг прислонил меня к стволу исполинской сосны, разложил на пакете бутерброды и открыл термос.
Мы молчали. Молчали часа два, слушая пение птиц, скрип сосен и стук неугомонного дятла.
Заботливый товарищ почти впихнул мне в рот бутер, с уже набежавшими на него муравьями, и протянул мне кружку с чаем.
И тут меня прорвало. С набитым ртом, задыхаясь и захлебываясь, я разревелся как годовалый ребенок. Бьюсь об заклад, что такой истерики сосновый бор еще не видел. Я ревел и жрал бутерброды пачками, внезапно ощутив звериный голод.
Ночевать мы остались там же, греясь у костра и подъедая Валеркины запасы.
Так началось мое выздоровление. Я взбодрился, стал следить за собой и своим жилищем. И конечно же не упускал возможности съездить лишний раз на лоно природы. Ездил я уже один, сам выбирая маршруты и за все годы еще ни разу не заблудился.
Но уныние, так прочно поселившееся у меня в груди не хотело так просто расставаться с насиженным местом. Нет-нет, да накатывала волна обреченности и горя, да так сильно, что хотелось выть, кататься по полу и рвать на себе волосы.
Окончательное свое исцеление я нашел в забытой богом деревушке, на которую я набрел во время своих странствий. Постучав в первый попавшийся домишко, я хотел попросить у сельчанина воды и спросить, где тут места погрибнее. Деревенские охотно делятся такой информацией, в отличии от жадных грибников с пригородного поезда.
Ожидал я увидеть типичную для таких мест какую-нибудь пропитую рожу местного самогонщика или вздорную деревенскую бабищу необъятных размеров.
В дверном проеме появилась высокая черная фигура в длиннополом одеянии и четырехгранном головном уборе, обозначавший принадлежность к духовному сану.
Монах выслушал мою просьбу и тяжело вздохнул.
- Земля тут уже давно не родит. - сокрушенно покачал он головой.
- А воды, да, конечно, проходите.
Я послушно зашел в прохладные сени и остановился. Обычно в дом меня никогда не приглашали, а выносили стакан воды к крыльцу. Но монах махнул мне рукой, приглашая пройти дальше.
Робко присев на краешек кухонной скамьи, я ждал пока мне нальют живительной влаги и потихоньку осматривался.
Дом сельского священника поражал своей простотой и даже убогостью. Видимо, самой дорогой здесь вещью, после копеечных иконок, была резная по краям доска с выжженном на ней текстом двух псалмов.
"Да воскреснет Бог" начал читать я. "И расточаться врази Его", расточаться врази , что за странный язык был у наших предков ...
Расточаться врази, хе-хе.
Пока я пил холодный травяной чай, любезно поданный мне монахом, слова псалма навязчиво повторялись у меня в голове.
- Что такое "расточаться врази"? - спросил я.
- Врази - это по-современному "враги". А "расточаться", значит исчезнут, убегут, будут побеждены.
Я уже вслух начал читать псалмы, допытываясь у священника о каждом непонятном мне слове.
- На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия ... Оказывается, язык молитв очень красив, а я и не знал.
Монах улыбнулся, налил себе чаю и тоже сел за стол. Тут я заметил, что за широкими рукавами своего одеяния, мой переводчик пытается спрятать кисти рук с довольно сильными ожогами.
В этот день я едва успел на последний поезд до города. Мы пробеседовали с отцом Нилом несколько часов кряду. Это странное имя дано ему было не при рождении, а при принятии монашеского пострига. Я, кстати, не ошибся, отец Нил был именно монахом, иеромонахом, если быть точнее. От него же я узнал, что существует белое и черное духовенство, и что не так уж часто представители черного духовенства берут приходы, чаще всего они обитают только в монастырях.
Теперь наши беседы стали неотъемлемой частью моих вылазок на природу. Нет, я совсем не стремился стать ревностным христианином, да и отец Нил не слишком яростно пропагандировал свое мирровозрение. Только вот легко и радостно мне было после этих бесед, а приступы хандры прекратились совсем.
Лишь редкие ночные кошмары служили мне напоминанием о той страшной утрате, которую я с таким трудом пережил.
Скрип тормозов, опрокинутый на бок автобус, бушующее пламя и крики детей, доносящиеся из безгубых ртов.
- Пааааапаа! Спааасиии нааас!
- Костяяяя. - затихающий голос жены звучал в голове даже после пробуждения. На губах явно чувствовал привкус бензина, а в комнате еще долго стоял запах гари.
Я не рассказывал об этом никогда и никому, но в один из вечеров я вдруг выложил свою историю новому другу.
- Запомни, что в большинстве случаев почившие не возвращаются! Все это проделки лукавого, который всеми силами старается заполучить твою бессмертную душу себе в лапы. И ведь это ему едва не удалось, правда?
О своих суицидальных мыслях я умолчал, но монах попал в самую точку.
- Уныние, Костя, это один из смертных грехов! Самый, можно сказать, страшный. Всеми силами нечистый старается ввергнуть род людской в скорбь и безысходность, и всякие ужасные вещи творит с людскими умами.
- Но почему ваш бог это допускает? - возмутился я.
Отец Нил строго посмотрел на меня.
- Не ваш, а наш! И не просто так, а в наказание или испытание. Как Иову Многострадальному он послал ...
- Кто такой Иов? - не слишком вежливо перебил я.
Благодаря библейскому Иову на поезд я уже не успел.
Покурив на полустанке, я развернулся и пошел обратно в деревню. Идти было далеко, километров пятнадцать. Мои ноги, гудевшие от усталости молили меня об отдыхе. Посчитав, что я уже не новичок, я решил не идти привычной дорогой, а срезать часть пути через незнакомый мне участок леса.
По дороге я все еще негодующе думал о том, что рассказал мне монах. Дьявол мол ничего не может сделать собственными руками, ссыкатно ему, что с небес он под хвост молнию получит. А вот довести до ручки - это он мастер, это всегда пожалуйста. Или типа призраком явится, напугав до смерти, или сны жуткие навеет, чтобы зритель умом повредился. Нашепчет водителю, что мол неплохо бы и остограмиться, и ничего страшного, что за рулем, не первый десяток лет трассу утюжит, ничего страшного ... От этих мыслей сердце вновь тоскливо сжалось.
Нет, этот христианский бог явно немилосерден. Подумаешь, первородный грех, подумаешь, два дятла яблоко без разрешения заточили. А дети платят за грехи родителей ... Что за чушь! Мне тут же вспомнилась армия и распространенная метода наказывать всю роту за косяк одного обалдуя.
И монахи эти тоже ... Если я правильно понимал рассуждения отца Нила, то принимая обеты и сан, священник взвалил на себя всю ответственность за свой приход. Ну чем надо думать, чтобы всерьез пытать направить на путь истинный обитателей подобных деревень.
- Помощь ближнему своему сеет в душе свет и не оставляет места унынию. - вспомнил я рекомендации монаха по борьбе со своим затихшим недугом.
- Посему отречение от мира и посвящение себя заботам о спасении душ не только дело доброе и богоугодное, но и лекарство для своей души. Потому я здесь, забочусь не только о своих детях духовных, но и врачую душу свою.
Тогда я понял, что отец Нил, видимо, тоже пережил в свое время много ударов судьбы, а быть может, был и в состоянии, близком к моему. Но спрашивать об этом я постеснялся.
Часа через полтора я понял, что заблудился. Шел первый час ночи, а я обреченно брел по ночному лесу, надеясь отыскать хотя бы приемлемое место для ночлега.
Неожиданно лес расступился и я очутился на хорошей асфальтированной дороге.

Чумной Доктор

Больничный городок, стоящий у самого берега Волги мирно готовился ко сну. Горели редкие окошки кабинетов дежурных врачей и медсестер, зажигались фонари на аллейках между корпусами, заводили свою привычную ночную трель сверчки, просыпающиеся в душистых кустах цветущей сирени.

Теплая и мягкая весна обманчиво струилась между серыми стенами дома боли, скорби и печали.

Немолодой дежурный врач, склонил голову к самой столешнице, и упершись подбородком в грудь, тихо посапывал. В похожей позе рядом пребывал коллега, чуть поодаль, на единственной целой кушетке приемного отделения дремала медсестра. Мужчины по-рыцарски уступили молодой сотруднице лучшее место.

Сонную тишину приемного покоя нарушил пронзительный крик женщины и топот бегущих по кафелю ног.

- Пал Палыч, Пал Палыч, он здесь, он снова!

Дежурный врач вскинул лохматую голову и неуклюже заспешил к дверям, опрокидывая за собой стул.

- Верочка, Верочка, что, бог с тобой, стряслось?

Медсестра дрожащими пальцами указала на потолок.

- Пятый этаж, гастроэнтерология, он там. Лёлька тоже видела и пара больных, в туалет выходили покурить. Обошел все палаты.

Врач резко засунул сжатые кулаки в карманы белого халата, оттянув их книзу так, что затрещали швы.

- Поднимай всех, немедленно. Анализы у всего отделения, прямо сейчас! Лабораторию я подниму. Санитаркам скажи, чтобы хлорку месили, пусть начинают обработку отделения, от и до.

- Ах, да, в отделение никого не пускать. Завтра на планерке уговорю главного на карантин больницы.

Верочка кивнула, и развернувшись на пятках унеслась в обратном направлении.

Мало кто не знал местную больничную легенду о Чумном Докторе. Мол-де появляется тот самый доктор-призрак в том отделении, где в скором времени начинается если не чума, то повальная инфекция, как минимум. Легких случаев почти не было. После ночных обходов покойного врача, вымирали чуть ли не целые корпуса, и живые доктора просто не в силах были помочь всем жертвам Чумного Доктора.

Старые работники ЦГБ верили в легенду и свято чтили все появления призрака, молодые же лишь посмеивались над "совковскими стариками". Так и в этот раз, молодой интерн выслушал своего наставника с саркастической ухмылкой, но все же сел писать новые назначения обреченной гастроэнтерелогии.

Пал Палыч нервно курил третью сигарету, обзвания своих спящих коллег. Многие после того, как положили телефонную трубку, спешно одевались и вызывали такси до Городской Клинической Больницы.
Слишком свежа была память о последнем появлении Чумного Доктора.

Говорят, что каждому он является в разном обличье.
Много лет назад зав.хирургии рассказывал, как прозрачная фигура в темных одеждах и в устрашающий маске-клюве, которую носили чумные доктора средних веков, раскинула руки над всей реанимацией ...
Два дня спустя трупы выносили целые бригады санитаров.

Медсестре Полине он явился молодым человеком в зеленом хирургическом костюме, зависнувшим под потолком родильного отделения. Все младенцы у женщин, спящих в этой палате, появились на свет мертворожденными.

Полтора года назад, Павел Павлович, украдкой от медсестер курил в служебном туалете, когда из кафельной стены вышел старик в белом халате и с устаревшим уже стетоскопом на шее, обдав могильным холодом так сильно, что потухла ярко тлевшая сигарета.
Словно завороженный, Павел Павлович пошел за призраком.

Мертвый врач совершал свой обход со всем знанием дела. Сперва подходил к тяжело больным, к чему то прислушивался, кивал, иногда касаясь прозрачными руками кого-то из пациентов, и так же деловито продолжал свой путь.
За неделю, всех, кого коснулся Чумной Доктор схоронили на местном кладбище. "Вирус неясной этиологии" - значилось в посмертных эпикризах.

Может многие из историй о Чумном Докторе были и выдуманны, но еще больше - была чистая правда.

- Пал Палыч! Гастро! Эпилепсия в анамнезе, дает припадок.

Весь штат приемного покоя рванул по лестнице на пятый этаж, лифт по обыкновению не работал. Всю эту ночь им уже не суждено оттуда выйти.

Больная эпилепсией умерла первой, от асфиксии, залебнувшись рвотными массами. Двое мужчин, тех самых, что первыми увидели Чумного, по пути к туалету, дали внезапную аллергическую реакцию и скончались от молниеносного анафилактического шока.
Через три дня всё отделение поразила лютая дизентерия.

Пал Палыч и Димочка, так называл убеленный сединами наставник своего молодого напарника, курили, привалившись спинами к дверным косякам одного из черных ходов.

Димочка задумчиво загибал пальцы на руках - считал покойников этой ночи. Он уже было открыл рот, чтобы сообщить о своих подсчетах, как боковым зрением уловил какое-то движение в конце широкого больничного корридора.

Плавно и неторопливо к ним приближался врач средних лет, одетый в старомодный халат с завязками на спине. Он иногда задумчиво кивал, глядя себе под ноги. То почти плывя, то совершая крупные рывки, незнакомый медик приблизился к дежурным и заколыхался на ветру.

Распространяя волны холода, призрак смотрел на вжавшегося в дверной косяк Пал Палыча и сочуственно похлопал его по плечу. Затем он повернулся к Димочке, и будто бы приветствуя или знакомясь, коротко кивнул молодому врачу и растворился в темноте малоосвещенной аллее.

На доске объявлений, в главном холле ЦГБ, возле регистратуры, висел листок с некрологом, который гласил:

4.05.09 на 58-м году жизни скончался от сердечно-легочной эмболии наш коллега, врач-терапевт М*н Павел Павлович.

А ведь понедельник - отличный день. Если у тебя не ненавистная работа. Вы начинаете ненавидеть свою жизнь, начиная с первого дня недели. Уныло ждете, так называемой, тяпницы. Принимаете алкоголь и пару раз высыпаетесь. Вы постите на эту тему картинки, сочиняете цитатки и жалобы, а остальные лайкают, репостят и одобрительно покачивают головами.
Вы в долгах, кредитах (чаще всего на машину) и собственных слезах. Мало кто беззаветно любит копаться в своем автомобиле, зачастую он куплен совсем для других целей. Первопричина - для понта, ведь я теперь выгляжу круче.
Вы будете спорить со мной, но в глубине души вы понимаете, что это правда и будете злиться и огорчаться еще сильней.
Вам уже к 30-ти и ваши мечты не сбылись. Виноваты все. Правительство, жизнь в России, родня, соседи, да кто угодно.
Вы, да-да, вы, которые поставили лайк под картинкой о гребаном понедельнике, почему вы еще не превратили его в прекрасный день? Вы учились на ту профессию, которая сейчас непригодна? Переучиваться поздно? Вы сами себя слышите?
Лет в 60 вы вспомните свои слова и скажете, какой же я был тупой молодой мудак. Зачем вы потратили деньги на нахрен не нужную вам плазму, которая сгодилась для того, чтобы пару раз привести друзей, чтобы получить порцию самоудовлетворения от их восторженных охов? Почему вы не выучились на инструктора по прыжкам с парашютом, на профессию, о которой грезили в юности? У вас золотые руки, но вы пошли на заурядное СТО, а не пробились на гоночный трек? Признайтесь, вы ведь даже не пробовали.
Вам осточертел белый воротник и понедельник. Почему вы не сменили его на спасательный жилет или спортивные плавки и шапочку, вы лишь изредка достаете свои старые школьные награды из пыльного шкафа и грустно смотрите на них.
Любитель путешествий, почему ты утверждаешь, что у тебя нет единомышленников, а в одиночку идти в поход глупо?
Ты часами сидишь в интернете, но ни разу не набрал в поиске разного рода ассоциации туризма.
Ты можешь купить себе подержанный велосипед, если жалуешься на финансы и отправится в увлекательную покатушку, стоит тебе нажать кнопочку "найти". Но ты предпочитаешь любить свою мечту на расстоянии.
У тебя нелюбимая жена? Дети?
Друг, поверь мне, платить алименты и проводить время с детьми так, как хочешь ты - гораздо лучше, чем скрывать измены от своей нелюбимой женщины и всегда быть на взводе. Еще не поздно все изменить!
Не поздно осуществить мечту, сменить круг общения, добиться успеха там, где ты этого хочешь и встретить понедельник с улыбкой.