Пролог
1874 г. Остров Росс. Основное разумное население: люди, эльфы, гномы, дварфы, химеры. Остров имеет рельефную особенность - две примерно равновысоких горы, каждая с 4-мя широкими дисками пород один над другим, как бы насаженные сверху на гору, как кольца в детской пирамидке. У власти четверо: человек Фрэн, дварф Кут, эльфийка Лурасель и сатир Яласти. Гномов устраивало такое положение дел, так как они были под финансовым и физическим покровительством дварфов. Дварфы в основном промышляли в шахтах под горами и занимались торговлей на 3-ем плато. Гномы, пытливые умы, в спокойствии и достатке заняли 1 плато - самое низкое и широкое, занимались наукой и все чаще давали миру новейшие разработки для людей, что жили там же и занимались в целом продовольствием для всех. В полях особенно были полезны изобретения гномов. Эльфы же устроились в лесах и лугах 2-го плато и радовали людей в поле задорной песней, а вечерами весь остров занимали романтические и меланхолические напевы. А что до 4-го плато - это была вершина, на одной из гор жили и правили Фрэн и Кут и закатывали огромные пиры с плясками и грохотом. Нередко-таки вечера заканчивались для кого-то на лианной койке у эльфов, но никто об этом не жалел. На другой же горе правили Лурасель и Яласти. Под началом этой приятной и спокойной компании проходили деловые встречи и обычные светские рауты. Все были на своих местах, кроме химер, они были везде, на всех плато и среди разных обществ, но каждая химера могла найти общество себе по вкусу.
1890 г. Остров Росс. По никому не известным причинам уровень воды начал подниматься с большой скоростью. Не было ни дождя, ни просто водопада с неба, как будто остров продавили невидимые огромные существа под уровень воды. Сориентироваться успели не многие, а спастись еще меньше. Особенно большие потери понесли дварфы - практически все, кто работал в шахтах остались в них и не смогли выбраться, все самые важные и плодородные шахты погребены под толщей воды. Кут, не смотря на помощь Фрэна, не смог справиться и отойти от потрясения. Он оставил свои полномочия и поручил заботу об оставшихся дварфах Фрэну, удалившись в одну из уцелевших шахт на первом плато. Оно было опечатано и из него слышались размеренные удары металла по горной породе, изо дня в день все тише и тише, но все так же размеренно. Зачем он туда пошел никому не известно. С тех пор пиры и гулянки на горе стали тише и реже, а Фрэн стал параноидально заботиться о безопасности. Лурасель и Яласти пережили это сильно проще, но все время поддерживали и помогали друзьям и народам.
1892 г. Острова Росс. Никто уже дано не слышал стук метала о породу. Жизнь вроде стала нормально и размеренной. В один из уже спокойных дней молодой парнишка, играя неподалеку от шахты, услышал из ее глубин зловещий шёпот. Он сходил за взрослыми и те вошли в шахту, а вернулись уже с дварфами на руках. За ними шел, еле передвигая ногами и опираясь на кирку, Кут. Последнее, что он успел сказать перед тем, как упасть в обморок: "Я верил..."
1910 г. Острова Росс. Спасшиеся дварфы рассказали о том, как они были зажаты водой снизу и не могли выбраться, единственное их спасение было это время за счет воздушного пузыря и кирки. Они копали стены вокруг, пока не наткнулись на красный кристалл, который начал безжалостно вопить. Вскоре они поняли что он не вопит только в одном направлении и начали капать в ту сторону. Так они столкнулись с Кутом, когда сил уже почти не оставалось. Эльфы спасли их в последствие и дали приют на время реабилитации. Камня с тех пор они не видели и не слышали. Но о камне слышала Лурасель, правда очень была удивлена, потому что дварфы принесли ярко голубой полупрозрачный камень, который излучал мягкий теплый свет. Об этом, в конечном счете, узнали Яласти и Кут и попросили преподнести кристалл гномам для исследований. С тех самых пор Яласти живет на острове Лосс с королевой Лурасель, а Кута никто больше уже не видел. Фрэн не мог потерпеть такого и хотел отомстить за друга. Так начало собираться войско, во главе которых оказались древние боевые химеры, облаченные в черные латы с гигантским оружием.
1985 г. Вода ушла, остров Росс принял первозданный облик, но теперь на нем 2 горы - Лосс и Косс - и крупномасштабная война. Нулевое плато уже усеяно трупами, никто практически не спускается туда, чтобы похоронить павших. Фрэн ведет в этой войне, и основное поле битвы уже перешло на первое плато горы Лосс...
Их было четверо!
Военный гарнизон, поздний вечер. Казарменная часть и главная площадь усеяны огоньками костров, за которыми сидят маленькие группы бойцов. При таком большом скоплении разумных существ в гарнизоне настолько тихо, что слышно как потрескивают костры и как редкие сверчки начинают свой концерт. Практически никто не говорит, только робкий шепот, в котором мало что можно разобрать. Оно и понятно – молодые только призваны и обучены на скорую руку, никто особо не знаком друг с другом и не общается, дабы не сказать что-то не то, а бывалые вояки на этой войне потеряли уже многих друзей и знакомых и боятся снова к кому-либо привязываться, им новые знакомства ни к чему.
За одним из крайних костров расположилась очень разношерстная компашка. Первый, кто бросается в глаза, - юноша среднего роста, с немого худощавым телосложением, светло-голубыми глазами и не слезающей с лица улыбкой, белые волосы которого короткие и растрёпанные. Он никак не вписывался в общую картину своей беззаботностью и полным отсутствием готовности к бою на первый взгляд. По правую руку от него горделиво сидел дварф, оперев подбородок о стоящий перед ним громоздкий молот, и задумчиво наблюдал за пламенем костра. Он не выглядел устрашающе, но было понятно, что боевого опыта ему не занимать. По его смуглой коже и привязанности к своему оружию можно было с уверенностью сказать – кузнец. Не смотря на все это, он немного покачивался, был достаточно груб и время от времени издавал звуки толи икоты, толи отрыжки, что объясняло исходящие от него спиртные ароматы. По левую сторону от беловолосого сидел молодой парень, который по внешнему виду только научился управляться с полноразмерным мечем, а его доспехи казались велики на пару размеров из-за худобы новоиспеченного солдата. Напротив сидел коренастый полурослик, был очень спокоен и почти незрим, как будто разведчик, который не хочет, чтоб его заметили.
Проходящий среди костров сержант остановился у компании и обратился к молодому беловолосому парню: «Солдат, представься!» Молодой человек с неохотой поднимается на ноги: «Якоб Нордвилл, сэр!» После этого сержант сделал жест рукой, как бы приглашающий на приватный разговор. Якоб последовал за ним, и сержант продолжил:
— Я хочу с тобой поговорить. Не как с солдатом. Надеюсь, формальность нашего общения у костра этому не помешают?
— Нет, не помешают, но я Вас не знаю!
— Ты меня не помнишь, был слишком мал. Я знал твоего деда. Я знаю, что ты очень активный и в голове у тебя только геройства и авантюры. Поэтому прошу тебя – не лезь в самую гущу битвы. Я наслышан о твоих музыкальных талантах – держись за группой бойцов и поддерживай их боевой дух – так ты будешь в большей безопасности и принесешь больше пользы. Надеюсь, ты прислушаешься.
- Я Вас понял. Могу идти?
- Да, свободен. Советую начать еще до боя, особенно со своими ближайшими сослуживцами.
Молодой парень сделал кроткий поклон, развернулся вокруг своей оси и пошел обратно, в сторону своего костра. У костра все также сидели испуганный молодой парень, пьяный, уставший дварф и спокойный полурослик. Место, на котором ранее сидел Якоб, свободно. Все вокруг настолько не изменилось, что молодому человеку подумалось о магическом вмешательстве, как будто все замерли во времени, пока они разговаривали с сержантом.
Молодой солдат, видимо не выдержав волнения в своем нутре начал: «А ведь еще вчера я был дома. Понимаете? Дома, среди кур и овец, спокойно и нет страха. Я понимал, что идет война, и мне было страшно от этого осознания, но сейчас страшно по-другому. За мной пришли, когда мама была на рынке, она даже не знает где я и что со мной… Скорее всего, догадывается, конечно, и от этого еще страшнее.» Он сокрушенно облокотился на колени и поник.
Вернувшись на свое место, Якоб ободряюще потрепал за плечо молодого бойца, достал лютню и начал играть. Под его пальцами струны начали завораживающий танец, который разливался спокойной и лиричной мелодией, который смог коснуться каждого солдата, каждого мирного жителя, каждого зверя в округе и всех деревьев, что шелестели в ответ своими кронами. Музыка текла по всему гарнизону в тишине, которая стала еще гуще.
Приободрившись, молодой боец приподнял голову, и его взгляд упал на дварфа, со стороны выглядящего грудой металла:
— Могу я попросить вашей опеки?
— Что? – спросил дварф немного невнятно и с явным раздражением.
— Вы грозный воин, могу ли я получить от Вас милость на мое обучение? И не будет ли дерзостью и трусостью просить Вас прикрыть меня на поле боя?
— О, как высокопарно, – дварф улыбнулся. – Да не боись ты. В бою держись поближе, а там посмотрим. Меня зовут Дун-Бубон. А ты, – предложил он, обращаясь уже к музыканту, – не будь бабой (что, прости?), сыграй что-нибудь ритмичное!
Оскорбленный бард насупился и посмотрел на дварфа исподлобья. Дальнейшие события произошли молниеносно: бард начал шёпотом напевать несвязную мелодию, которую услышал только дварф, после чего последний навернулся со своего импровизированного табурета и отбежал в ближайшую тень.
Раздался звук – противник наступает! Гарнизон ожил в мгновенье ока. Все покинули свои костры, даже не затушив их, на ходу подбирали оружие и поправляли доспехи. Уже знакомую компанию, вставшую как по команде с первым звуком горна, со всех сторон окружила волна солдат, бегущих на построение, и понесла в сторону поля будущей битвы.
Полем боя была просторная низина меж двух холмов. Дружественная армия стояла на одном из них так, что задние ряды были значительно выше, из-за чего поле было видно каждому бойцу. На вершине противоположного холма начали вырастать тени и, вскоре, заполнили ее полностью. Послышался тихий и глухой звук ударных, что должно было говорить о начале атаки.
Враг остановился, как будто благородно отдавая право первого хода в партии. На дружественной стороне долго не отдавали приказов. «Первая шеренга! Шагом!» – раздалось где-то впереди и макушки голов сослуживцев начали отдаляться. Шеренга бойцов, порядка 120 голов, спустилась с холма и остановилась. «В атаку!» – и солдаты сорвались с места. Не пробежав и половины расстояния между армиями, шеренга разом рухнула замертво. Они не подавали ни малейших признаков жизни, и это значительно подорвало дух остальных. «Луки! Стрелять по готовности! Огонь навесом!» И вновь реакция на команду не заставила себя ждать – послышались один за другим звуки пролетающих мимо стрел. Но стрелы также не смогли добраться до цели, а упали, как будто стреляли в кирпичную стену.
Совокупность этих двух событий породила в основном строе сильную панику. Солдаты были растеряны и испуганы, а от их боевого духа не осталось абсолютно ничего! И под действием паники эти стройные ряды бравых солдат начали превращаться в мешанину из тел и металла – все пытались прорваться к задним рядам или найти какой-либо другой выход, каждый думал уже только о себе. Это месиво выглядело очень опасным, и бард, с лютней наготове, начал играть маршевую мелодию параллельно с призывами держать строй. И это было лучшее решение в данной ситуации – по крайней мере для «компании». Из-за шумов и криков музыка и голос барда добрались только до нескольких ближайших соратников, что образовали некоторое подобие построения «черепахи». Изнутри него исходила музыка, за которую бойцы, казалось, держались всем своим нутром.
Бард и дварф оказались внутри этого защитного строя, а вокруг них были спины бойцов, из-за которых раздавались ужасающие звуки. «Нужно посмотреть, что там происходит!» - сказал Якоб Дун-Бубону, - «А ну, подсади-ка!» Дварф, видимо решив, что мысль здравая, подставил руки для барда. Беловолосый начал взбираться на ближайшего солдата, но оказался недостаточно ловким, чтобы удержаться. Он свалился вперед, прямо в неуправляемую толпу и, получив несколько случайных затрещин, пополз обратно между ног у солдат. Дварф же тем временем принял его, ползущего внутрь, за какого-то жалкого бойца, который обезумел от страха, и уже занес молот, готовясь защищаться. Действительно, за столь короткое время Якоб изменился до неузнаваемости. Бард встал и начал приводить себя в порядок, а Дун-Бубон сдержал в себе язвительный комментарий и лишь слегка ухмыльнулся.
— Там просто ад, надо выбираться, — быстро пробормотал Якоб в процессе отряхивания, — Назад пути нет, не прорвемся, вперед только сможем!
Дварф недолго обрабатывал полученную информацию и ответил: «Ну так, тогда заводи шарманку для этих намуштрованных и пошли!» И они пошли под ритмичную армейскую песню, шаг в шаг, не опуская щитов и не разрывая строй.
Крики и скрежетание доспехов позади, а Дун-Бубон, Якоб и солдаты стоят немного в стороне и осматривают массовое безумие. Якоб смотрел больше по сторонам и вскоре его взгляд, полный решимости, был направлен на армию врага. Он уже немного успокоился, обернулся, посмотрел на Бубона, вспомнил его оскорбление и сразу же направился пешком к павшим собратьям. Остальные не сразу заметили его отсутствия, но быстро нагнали его.
Больше сотни дружелюбных существ лежат в ряд перед Дун-Бубоном, Якобом и солдатами.
— Надо как-нибудь определить, живы ли они еще! — голос был знакомым – это был тот самый полурослик, что сидел у костра перед боем, — Что вы так удивленно смотрите? Я все время рядом с вами держался! Я следопыт, мне свойственна скрытность, а маленький рост только способствует этому.
Эта реплика спасла полурослика от пристального внимания, а Якоб тем временем занялся делом. Он достал из ножен свою рапиру и порезал кончиком одному из солдат шею через щель в латах. Решение было не самым лучшим, потому как достаточно быстро стало понятно – сердце еще качало кровь!
— Судя по всему – они не мертвы. Остальные уже точно… — попытался свести все к шутке бард, — А-а-а, сука, больно!
Стрела откуда-то сверху угодила прямо в ногу нашей певчей птичке, и еще несколько стрел вонзилось со свистом в землю, недалеко от остальных. Солдаты оживились и оторвали свои взгляды от лежащих на земле братьев. Они стали пристально следить за врагом и небом, чтобы попытаться избежать еще одной такой, или хуже, ситуации. Хорошо, что стрела прошла по касательной и, по сути, больше напугала белобрысого.
— Так! Нужно срочно что-то решать! Если они живы… — сказал дварф и толкнул еле стоящего барда в сторону вражеской армии.
— Да что ж ты, ай, — пытаясь сохранить равновесие, бард сделал шаг на больную ногу, но не смог этого сделать, — делаешь, мале…
Бард замолчал, так резко, как будто его голову окунули в процессе в бочку с водой, и столь же резко прекратил как-либо двигаться, еще не достигнув земли. Виновник данной ситуации посмотрел в небо, осведомился, что стрел там нет и спокойной, даже вальяжной, походкой направился к Якобу. Он взял его за ногу и с силой дернул на себя. Парень резко схватил воздух ртом и дернулся, как будто ему в пятку попала маленькая шаровая молния.
— Мале… что? — спросил Дун-Бубон с явной насмешкой.
— Маленький, низкорослый гаденыш — прошипел бард и бросился на дварфа.
— Разнимите их кто-нибудь! — неожиданно вступился полурослик, после чего пара солдат схватили каждого сзади, что их, вроде, немного успокоило, — Мне кажется там кое-что подозрительным… Осторожно, снова залп!
Следопыт увидел не сами стрелы, а характерные действия задних рядов противника и был абсолютно прав. Стрелы взмыли в высь, но сопровождались не свистом, а каким-то неизвестным звуком, похожим одновременно и на рык, и на крик. Все стараются спрятаться под щитами и ожидают удара стрел, но его не последовало. Они услышали только как стрелы воткнулись в землю и во что-то, что было над ними. Секундой позже их снесло волной ветра и они увидели в небе крупную тень, стремящуюся к врагу. Никто не понял, что это. Точнее, кто это, потому что оно явно было живое. И как оно оказалось на другой стороне? Это существо бросилось на противника, постоянно пикируя и поднимаясь в воздух снова.
— Вот что подозрительно. Это … э-э-э… кто? — неуверенно спросил Якоб в пустоту.
— Понятия не имею, — отозвался следопыт, — но я говорил точно не про него. Вот, смотрите, прям в центре колонны темное пятно.
Присмотревшись к рядам противника можно было заметить, как неровные огоньки в нескольких рядах посередине как бы прерываются. Об этом и говорил полурослик. Создавалось ощущение, что в этом месте находится что-то более крупное, чем остальные члены строя, и явно чем-то скрытое.
— Подозрительно или нет – какая разница, если мы туда пройти не можем? Эта штука парализует. Или замораживает во времени, черт его знает, но ощущение не из приятных… — заметил Якоб, туго перетягивая рану оторванным рукавом рубахи.
— А может можем! Я думаю - это какое-то поле, внутри то они все в норме. И мне кажется, что эпицентр этого поля как раз в этой темной точке! — выдвинул теорию следопыт.
— Ну так давайте проверим это! — Дун-Бубон направился в сторону барда, и тот немного попятился, — Ты чего? Ты единственный ранен, или мы будем рисковать абсолютно боеспособными и здоровыми «нами»? Давай я тебя через поле это перекину, а если не сработает, — дварф посмотрел в сторону солдат, — вон, тисну у него алебарду и протащу тебя обратно! — бард кинул на дварфа исключительно недобрый взгляд. — Да ладно тебе, я ж не идиот, чтоб убивать союзника при исполнении. Твоей кровью свои руки измазать – себе дороже!
— Ладно! — неохотно согласился Якоб под молчаливым давлением остальных, наблюдающих за этой парочкой.
Дун-Бубон кротко кивнул в знак договоренности и поднял Якоба, схватив его за шкирку и ремень сзади, сделал несколько движений, раскачивая барда как качели, и отпустил. Белокурый парень полетел по правильной дуге и, где-то ближе к верхней точке, траектория полета резко изменилась. Однако, импульса, данного дварфом, хватило, и бард уже стоит на другой стороне, отряхивается и машет ручкой остальным.
— Етить! Наковальню мне в лоб, сработало… — то ли задумчиво, то ли воодушевлённо сказал дварф, — А ну, посторонись!
Бубон развернулся и отошел на 5 больших шагов от поля и, резко развернувшись, совершил немного неуклюжий прыжок с разбега прямо в поле. Прыжок вышел длинным, но приземление оставляло желать лучшего: со стороны это выглядело, как будто кто-то выбивает полу-страйк, где Якоб – последняя кегля, а Дун-Бубон – катящийся кубарем шар.
— Как дети малые. Все же сильно теперь проще! — прошептал про себя полурослик и громко свистнул.
Якоб и Бубон обернулись на свист и увидели следопыта, идущего к полю. Он подошел к полю вплотную, развернулся к нему спиной, сел на это место, вытянув ноги, и, выпрямив руки над головой, опрокинулся через поле. Бард и дварф переглянулись и, схватив каждый за свою руку, втащили полурослика. Солдаты, увидев, что это сработало, начали один за другим повторять подобный трюк и вскоре все перебрались через невидимый и непонятный барьер. Пока солдаты втаскивали в поле «первую шеренгу» темное летающее существо продолжало держать внимание врага на себе, постоянно нападая с воздуха и нанося грубые размашистые удары. Правда эти удары были по большей части не смертельные, так как визуально армия не уменьшилась ни на толику.
— Ну что, братцы? Что делать то будем теперь? — порвал всеобщее молчание полурослик.
— Пробиваться надо… Вот и войско какое никакое есть! — отозвался дварф.
— Ты вообще их видел? Ты посмотри на них – растерянные, испуганные, ходят из стороны в сторону как слепые щенки. — следопыт медленно оглядел имеющихся бойцов.
— Чувствуете ритм? – бард стоял немного впереди и притопывал ногой в такт ударам барабанов.
— Ты о чем? — удивился Бубон неуместному поведению Якоба.
— Сейчас поймешь! — бард достал лютню, — Бойцы, внимание!
Бард заиграл эпичную мелодию, расставляя акценты по ударам барабанов, и солдаты действительно начали вставать.
— Ну что, великие воины, покрошим врага на салат? — проревел Якоб.
Он явно ожидал бурной реакции, но получил лишь без эмоциональное и тягучее «да». Их движения выглядели вялыми, но и по-военному жесткими. «Вам бы в строй встать, может получится вас воодушевить», — подумал бард и солдаты сорвались со своих мест и вскоре стояли стройными рядами.
— Слышь, музыкант, у меня от твоей музыки голова кругом идет! — немного повысил голос Бубон.
— Сам впервые с таким столкнулся, но может это нам и на руку. Смотри! — отозвался бард, потом прикрыл глаза и представил у себя в голове построение клином, в котором солдаты уже стояли, когда он снова открыл глаза.
— Какого…? — дварф был ошарашен.
— Кажется это все ритм, они делают, все о чем я подумаю! С такой послушной «армией» должны прорваться. — На лице барда сияла улыбка.
Он подошел к треугольнику из солдат, те расступились и позволили зайти внутрь построения, после чего снова сомкнули ряды. Дун-Бубон подхватил настрой Якоба и, ухмыльнувшись, качнул головой, говоря себе: «Ну что ж, в таком случае – погнали!».
— Солдаты! — прокричал выходящий вперед пьяный «маленький человек» с молотом на плече, — Мы отбили свои земли и сейчас идем в открытый бой! Мы готовились к нему месяцами и не можем сейчас проиграть! Да, нас мало – да ну и к черту! Весь шлак отсеялся и вы – чистый металл! Наша цель – черная пустота в строе противника! На летающую тварь внимания не обращать! Идем по правому флангу и потихоньку тесним врага в центр! Приказ ясен бойцы?
— Так точно! Цель в центре строя, тварь – дружественная, задача – заход с правого фланга и теснение! — их ответ звучал громко и четко, как будто это был один великан, а не группа солдат.
— Так держать! — Дун-Бубон перехватил молот и взял его двумя руками, — Бей гадов!!!
Дварф ринулся вперед, набегу занес молот и совершил сокрушительный удар снизу вверх по первому встречному так, что тот отлетел, повалив за собой еще с полдюжины своих товарищей. Солдаты, бегущие нога в ногу, врезались в строй рядом с дварфом спустя доли секунды и активно пробивались вперед, оставляя за собой крошево из тел. Бубон не отличался меньшим мастерством, но решил держаться ближе к строю, дабы не остаться в глухом окружении. Эта машина смерти пробивалась все дальше и дальше, все глубже в строй противников, которые стали окружать их со всех сторон. Одна из сторон клинового строя прижалась к скале, что позволило им перестроиться. Теперь это был полукруг, который отбивался как мог от толп противника. Для тиснения их слишком мало, а долго так простоять не получится. Враги уже начали пролезать по головам солдатского строя и Бубон примкнул к барду, отбивая гостей. Никак нельзя было допустить обрыва музыки и, соответственно, потерю контроля над ситуацией – их всех сметут за несколько секунд.
— Слушай, есть … — Бубон размозжил голову вражеской химеры молотом, — мысль. Бренчи громче, сможешь очаровать больше существ? — Бард кивнул в знак согласия и поддержки идеи.
И это сработало. Несколько ближайших рядов противников остановились и начали бить своих же. Их убивали и на их место вставали новые, попавшие под влияние музыки. Теперь теснение удалось! Круг завороженных, окруженных врагами со всех сторон, приближался к тому-самому пустому месту. Оно было вовсе не пусто, там был какой-то силуэт. По силуэту нельзя было понять что это или кто это! Не решившись подходить ближе, Дун-Бубон снял с поясного ремня топорик и метнул его точно в цель!
Происходящее дальше можно описать одним словом – агония. Топор попал и, по звуку, стало понятно, что попал он во что-то мягкое. Этот силуэт скрывал какую-то девушку или женщину, так как после попадания поле и все прибрежные окрестности были оглушены пронзительным и протяжным женским криком.
— Не-е-е-ет! — он оборвался столь же резко, как и начался.
Густая тишина продлилась секунды две, потом раздался хлопок и из этой точки вертикально вверх вылетел алый луч света. Все вражеские войска побросали свои оружия и бросились наутек в разные стороны от луча. На их лицах застыли гримасы ужаса. В красном свечении луча это выглядело особенно жутко. Раздался второй хлопок и луч скрылся в небе, а из точки его появления в разные стороны подул сильный ветер. Да, поток воздуха был достаточно сильным, чтобы заставить прикрыть лицо руками и найти опору ногами получше, но на убегающих бывших союзников он возымел совершенно необъяснимый эффект. Их сбивало с ног, прижимало к земле и сдирало с них одежду, кожу и мясо, оставляя только кости. Не прошло и минуты, как поле было усеяно скелетами. Темная громадная тварь пыталась сопротивляться ветру и из-за этого оставалась на одном месте в воздухе, что не сыграло ей на руку. Из той точки, где в небе скрылся красный луч, высыпало несколько лазурных лучей, которые впивались в землю в разных местах всего острова и пожирались ею. Наши герои невольно дернулись от неожиданности и близости одного из лучей – он попал в центр поля битвы. Он задел летающую, и та начала падать, как камень на землю.
Все лучи скрылись в земле, поле боя усеяно белыми скелетами, среди которых черная тварь особенной выделялась. Новоиспеченные герои - робкий полурослик, воинственный дварф и взбалмошный парень - стоят в свете робкой луны. Тишина. И мысль, застывшая в их головах: «Это победа?»