Эй, толстый! Пятый сезон. Серия 100А
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Из уборной я вылетел злой, будто несколько тысячелетий просидел в сосуде. Меня взбесили ФСОшники. Хорошо, титановые трусы расстегнули – молодцы! Но остановил-то Глиста, заставил его передернуть – именно я! Я проделал тончайшую, на секундочку, психологическую работу, вторгся в сознание, действовал аккуратно, профессионально. Сравнивать мою работу с простейшим заклиниванием сортирной задвижки – это все равно, что сопоставлять ценность горстки алмазов и кучи говна. И они, эти заклинатели сортирных защелок, еще имеют наглость приписывать все заслуги себе! Еще и отразят в рапортах! Какой цинизм!
Мне хотелось рвать и крушить. И все это на фоне чудовищной усталости. Джинны выносливее людей, но, думаете, им не хочется спать? Ха! Я завидовал Марусе, которая, умаявшись, отправилась в спальню Оксаны. Ей было легко. Она уже все сделала.
А мне еще предстояло зачищать все последствия и шероховатости. Которые неминуемо возникают при нарушении пространственно-временного тыквоида. Вылезет какая-нибудь странность, и всех запутает. Привлечет внимание. Как гибель туристов на перевале Дятлова. Классический случай пространственно-временного ляпа. Ведь СССР развивал хрононавтику. Первых хрононавтов запустили даже раньше Юрия Гагарина. И чуть позже первого спутника. Испытания проводили на безлюдном северном Урале. И надо же было случиться такому, что отправленные в будущее космонавты столкнулись в чаще с туристами-комсомольцами. Те, пообщавшись со странными людьми, которые интересовались, какой сейчас год, вполне справедливо решили, что это шпионы. Поэтому комсомольцы решили прервать ночевку и отправиться в райцентр, в ближайшее КГБ. Но хрононавты напали первыми. И тем навсегда дискредитировали хрононавтику. Проект оказался похерен и навечно засекречен.
Я знал не все. И я чувствовал нарушение континуума. Это чувство недоступно людям. Представьте себе очень тревожное дежа-вю. Чувство, что все уже было, только наоборот. Как будто заела пластинка. И как будто морская болезнь. Потому что вы ощущаете волны времени, которое суть тоже в чем-то океан, и его тоже, случается, штормит.
Плюс очень странное поведение Малаховых. В них определенно вселился – сами знаете, кто. Саня Жирный! Но откуда он взялся, если в настоящий момент он находится у себя дома в Царицыно, в компании кишечной фауны, бухого бати, нервной матери и безумного гелдьминтолога Ромуальда Филипповича? Я даже отправил маленького себя в Царицыно – проинспектировать, что делает Жирный? Они с Ромуальдом Филипповичем затеяли очередной сеанс кормления глистов. То есть, Саня срал в тазик, который старательно держал Ромуальд Филиппович, чтобы потом разлить добытый понос по резервуарам для червей.
И как Жирный мог находиться в Малаховых? До броска в дроч-континуум телеведущие были гармоничным мультисуществом. Вернулись же дебилами. Что с ними там случилось? И как Саня смог вытеснить из тел всемогущее мультисущество, рискнувшее бросить вызов мировому порядку? Как могло такое неординарное, за всякой гранью возможного, замещение получиться у бессмысленного юнца? Как ему удалось преодолеть время? А ему удалось.
Поэтому я решил наблюдать. В первую очередь за Малаховыми. Могли они прикидываться идиотами, чтобы их не били? Могли.
Сейчас Малаховы нарывались на Глиста. Обступили его, показывали пальцами, ржали.
Сам Виталя – не ведавший о своем подвиге спаситель мира – ежился в объятиях метательницы молота.
– Эй, чувиха! – говорил один Малахов. – Ты зря надеешься, что он на тебе женится.
– Это еще почему? – насупилась Алена. – Эй, красавчик, что это Малаховы имеют в виду? Ты гей, что ли? Но это же не ты, а твой толстый братец?
– Это не я, – блеял Глист.
– У вас не получится никакого секса, – с очень авторитетным видом сказал еще один Малахов.
– А у кого-то получился, – влез третий.
– Бе-бе-бе! Лошара! – сказал четвертый.
– Саня? – не верил Глист своим глазам. – Жирный? Это ты – двести килограмм залупы?
– Четыреста! – заржали Малаховы. – И мы поебались, а тебе не светит.
– Что это за на фиг? – удивленно уставилась на Виталю метательница молота. – О чем ты спорил с Малаховыми?
– Э-э-э… это слишком долго объяснять, – сказал Виталя. – Понимаешь… Если мы поженимся, я буду рассказывать тебе эту историю долгими зимними вечерами…
– Лошара! – гоготали Малаховы.
– Я, между прочим, тоже поеба…
– Так-так, – нахмурилась метательница.
– Ладно, вру. Ты выиграл, Саня!
– Га-га-га! – заржали Малаховы, стали хлопаться ладонями. Один из них громко испортил воздух.
– Зато у меня миллиарды, а у тебя… у вас – хуй! – взорвался Виталя Глист.
– А у тебя – и хуя даже нет! – презрительно сказала брюнетка Катя. – Позорник титановый.
– Что они несут? – строго спросила метательница молота. – В смысле, нет хуя?
– Нет-нет! – галдели Малаховы.
Не дрогнув лицом и ни секунды не сомневаясь, Алена запустила руку в штаны Витали.
– Ха-га-га! Обломайся! – орали Малаховы.
– Все там есть, – сказала Алена. – Вот же хуй! Да, сладкий мой? Вот же твой хуй! Все там на месте, тупые Малаховы.
– То есть, как это на месте? – По Малаховым словно прошла судорога. – У него же там титановые… А ну, дай глянуть!
– Так, – сказала Алена. – Это, на секундочку, мой жених! И я вам, Малаховы, не позволю хватать его за хуй. Это, надеюсь, понятно. Особенно всяким блядям.
Алена с вызовом посмотрела на брюнетку Катю.
Катя с бойцовским видом поправила бюст и сказала:
– Ты кого назвала блядью, пизда тупая?
– Бей ее! – завопили Малаховы.
Началась драка. Ее даже не успели разнять. Потому что метательница молота смогла дать пизды сразу всем Малаховым – одному разбила очки, другому выбила зубы, третьего оглушила, четвертого пнула по яйцам, пятого звезданула головой о стену. Брюнетке Кате Алена отвесила мотивирующий подсрачник, и та отлетела прочь, пропахав маникюром паркет.
Малаховых никому было не жалко. Проигравшие злодеи – они, мягко говоря, не пользовались авторитетом в этом помещении. Отпиздить Малаховых хотели и охранники, которых те вовлекли в сомнительный криминал, и медперсонал, и чечены. Все эти люди жарко приветствовали победу метательницы молота.
Все, кроме адвоката Алика, который уже вполне оклемался от полетов на стуле, но все еще имел растрепанный вид. На одной стороне его лица надувался внушительный синяк. Тем не менее, Алик первым вклинился между дерущимися.
– Так, господа! – без крика, но так, что все слышали, заговорил адвокат. – Давайте не усугублять и без того сложную ситуацию. Лишние разбирательства никому не нужны. Давайте не трогать Малаховых.
– Да бошки им пооткручивать! – сказал кто-то из чеченов.
– Нет!
– Они же и так отпизженные, – сказал один из охранников. – Можно и добавить.
– Нет, – ответил адвокат. – Того, кто тронет их хоть пальцем, я лично по судам затаскаю. Поверьте, в этом ничего хорошего.
– Да кто ты такой? – спросили чечены.
– Член Международной Гильдии адвокатов, – спокойно сказал Алик.
После этих слов кровожадный интерес к Малаховым у публики упал. И это был тот случай, когда падение зрительского рейтинга могло бы вызвать радость. От побитых телеведущих отвернулись все.
– Все равно лошара! – бормотали побежденные.
Алик стал помогать встать одному из Малаховых, которому разбили очки. Из кармана телеведущего вывалился мобильный телефон. И только я видел, как адвокат очень цепко подхватил выпавший гаджет и отправил его к себе в карман пиджака.
Вот это фокусы! То, что творил лоер, мне совсем не нравилось.
***
Я решил следить за адвокатом. В какой-то момент он решительно последовал в спальню, где отдыхала Маруся.
Похоже, этот гнусный тип хотел разбудить мою пластмассовую любовь. Что ему надо? Я решил воспрепятствовать, ворвался в спальню следом, обогнал его и предпринял поспешные действия – плохо подумал, конечно же.
Что я сделал? Я швырнул адвокату под ноги первое, что подвернулось. Сумочку Оксаны.
Из которой вывалился и поехал по паркету еще один телефон.
– Так-так, – сказал адвокат.
И тут же он передумал будить Марусю. Адвокат внимательно посмотрел на нее, проверяя – спит она или нет. Убедившись, что спит, положил второй телефон в другой карман пиджака.
Каков подлец! Я решил наказать его.
Но позже. Начиналась эвакуация. На крыше завели вертолет. Первыми спустили новорожденных, отправив их в ближайшую подмосковную больницу.
Затем повезли Малаховых, которые назвали пилоту адрес в Царицыно, где жил Саня Жирный. Но мы помним, что в этот момент Саня находится у себя дома. Нашествию Малаховых он наверняка удивится. И тут с пилотом вертолета вышли на связь какие-то люди с не терпящими возражения голосами и дали координаты подмосковной площадки для посадки. Возражать пилот не посмел. И Малаховы полетели совсем не в Царицыно.
Вертолет направился к большому подмосковному дворцу. На посадочной площадке меня ухватили за шиворот джинны из ФСО.
– И снова здрасьте, – сказал я.
– Чего тебе здесь надо? – сказал, кажется, тот самый, который извинялся за ключи. – Тебе не положено здесь находиться.
– Ребята, с Малаховыми что-то странное, – сказал я. – Это жизненно важно понять. Я должен это послушать. Не для себя прошу! Я ведь тоже кое-что знаю! Я послушаю и расскажу вам, что понял.
– Хорошо, – кивнул джинн. – Но если с твоей стороны будет зафиксировано хоть малейшая попытка воздействия, последствия будут печальными.
***
Малаховых и Катю посадили в большой зале с богатой лепниной и шторами, как в Большом театре. Малаховы прыгали жопами на стульях, поразительно напоминавших гарнитур мастера Гамбса из известной комедии.
– Блин! Не ломается, – сказал один из Малаховых.
– Конечно! Ты тогда двести килограмм весил, когда стулья щелкал, а сейчас – дрищ, – сказала Катя.
Еще один из Малаховых ковырял в носу, рассматривая добытые козявки на свет.
Четвертый пихал пятого в бок:
– Давай в гороховые партейку?
Но сыграть долбоебы не успели, потому что на противоположной стороне залы раскрылись двери, и в сопровождении министров-силовиков вошел президент.
– Ой, это Путин! – сказал один из Малаховых.
– Блин! – застыла брюнетка Катя.
– Херасе, – сказало еще несколько малаховых.
– Надо селфак зафигачить.
– Херасе, мы Путина видели!
– Что с ними? – спросил президент силовиков.
– Это не Малаховы, – сказал один из людей в пиджаках.
– Похоже, на повреждение мозга, – сказал спутник президента в белом халате.
– Да мы норм, слы, чудила! – крикнул один из Малаховых.
– Они опасны? – спросил президент.
– Нет, – сказали силовики. – Хотя стоило бы их задержать…
– И накормить желтую прессу сенсациями? – нахмурился президент. – Кровавый тиран арестовывает телеведущего? Нет, спасибо.
Он развернулся и направился к выходу.
– Блин! Даже не сфотались, – сказал один из Малаховых.
– Отстой! – добавил второй.
Вошли охранники и стали выпроваживать Малаховых. Но такси к президентской даче не вызовешь. И поэтому Малаховых отправили в гостиничный флигель, где в одном из номеров-люкс мучился бессонницей президент одной из постсоветских стран, просчитывая стратегию в переговорах по газу.
– Я ему скажу: плачу столько и ни копейкой больше! – бормотал президент, разглядывая в зеркале свое лицо.
Из соседнего номера раздался оглушительный звук. Вскочила охрана, дежурившая в соседней комнате.
– Что это? – спросил постсоветский президент.
Охранники приняли боевые стойки.
– Это был король! – донесся вопль из-за стены.
– Подожди, сейчас туза забацаем! – ответил ему совершенно идентичный голос, смутно знакомый постсоветскому президенту.
Тут же снова раздался грохот.
– Пердят, – выдохнул постсоветский президент. – Молодежь. Показать им класс, а, Михалыч?
Спрошенный охранник – старший в подразделении – пожал плечами.
– Воля ваша, господин президент!
– А давай, давай покажем клятым москалям, мощь нашей газоперерабатывающей отрасли? – заводился президент.
– А покажите, действительно!
И президент показал. Да так, что из-за стены раздался вопль:
– Ох! Ни хуя себе! Вот туз козырный!
Постсоветский президент пришел в хорошее расположение духа и, наконец-то, заснул.
***
В этот самый момент Виталя Глист впервые в жизни по-настоящему поебался.
Он вместе с метательницей тоже эвакуировался в особняк олигарха – теперь по праву его. Прошел вместе с Аленой в спальню.
И от души засадил. Алена жадно стонала.
Кончили они вместе.
Глист заснул совершенно счастливым. Для него эта история явно закончилась хэппи-эндом.