Отец шарахнулся, перепуганный и обеспокоенный.
-- Что с тобой, Лила, Господи?...
Только тогда она обратила внимание на свои ладони и вскрикнула от испуга. Кожа на всём теле оказалась поражена сотнями мелких дырочек. Первым делом она побежала к зеркалу. И долго изучала своё изуродованное до неузнаваемости лицо. Панический страх вызвал помутнение сознания, отчего Лила принялась метаться по дому, не зная, куда деваться и что предпринять. Дыры преследовали её всюду, и никуда от них сбежать не получалось. Но хуже всего – выпадали некогда красивые волосы.
Она проклята! Её определённо прокляли! Мысль о том, что она останется такой на всю жизнь была ужасна. А ведь имелись все основания так считать -- кожа испещрена слишком сильно, дыры слишком глубокие, уродливые рытвины останутся, как то бывает при оспе. И она точно будет одинокой до самой смерти. Но ведь только что у неё в жизни появился просвет надежды, и неужели всё так повернулось…
Лила долго не могла прийти в себя. Ей пришлось пройти по всем кругам самых своих сильных страхов – страхов семнадцатилетней девушки-неудачницы. В конце осталось только чувство опустошённости, лёгкости и даже смирения. Теперь ей было всё равно.
Антон всё это время успокаивал её, хотя сам был напуган не меньше. Ему сначала показалось, что он ещё не отошёл от видений.
Лила пыталась убедить отца отвезти её в больницу, но он был абсолютно непробиваем.
-- Ты не понимаешь, Лила, -- говорил он. – В больницах не знают, как лечить болезни! Они умеют только убирать симптомы. И рекламировать фармацевтические компании!
-- Тогда что ты предлагаешь?!
А предлагал он народную медицину. Будто это не страшная кожная болезнь, а обычная простуда. Девушка не поверила своим ушам. Её отец был совершенно ударенный. Лиле стало страшно за свою жизнь. Она хорошо училась в школе и знала из уроков биологии, к чему может привести подобное отношение к болезни, вроде чумы или оспы…
Когда отец отошёл на кухню, чтобы поставить чайник – Лила вскочила и бросилась к выходу из дома.
Чувствовала она себя хорошо и не ощущала никаких симптомов, только какая-то проблема с кожей. Поэтому она посчитала, что сможет добраться до больницы своим ходом. Она запрыгнула на велосипед и сиганула вниз по дороге. Отец выбежал следом и выкрикивал вслед угрозы, но Лила уже не слышала, в ушах свистел холодный ветер.
Следовало ехать так быстро, чтобы он не догнал на машине. Но как? До ближайшей больницы она точно не успеет.
Лила скоро очутилась на асфальтированной дороге и решила свернуть на тропу к речке, скрыться в лесу, дождаться, когда мимо проедет отец, а потом добраться до деревни и попросить у кого-нибудь помощи, чтобы отвезли в городскую больницу. В районной её будет поджидать отец.
На тропу её вынудило свернуть и сильное любопытство. В голове сложились события последних дней. Такую же отвратительную кожу она мельком видела у мёртвой твари, лежащей на каменистом берегу. В тот раз она не осмелилась подойти близко, но теперь терять нечего. Лила добралась до берега и прошлась вдоль него. Существо никуда не делось. Кажется, оно даже не думало разлагаться, будто мухи и бактерии предпочитали обходить омерзительную тварь стороной. Тварь не была похожа ни на одно животное, знакомое Лиле. Только кривые узловатые конечности делали существо похожим на насекомое, вроде богомола, однако оно насекомым точно не являлось. Симметрия тела отсутствовала, все его части будто неуклюже росли откуда придётся. Тусклые глаза состояли из бардовых гранул. Они надрывали кожу, прорывались через неё, словно некто, кому ранее это тело не принадлежало, силился выглянуть наружу. Сморщенный от истощения мягкий кожаный мешочек за спиной оканчивался костяным жалом.
Именно на этом месте Лила ранее потеряла сознание, именно здесь и очутилась тварь, чья кожа так же имела сотни отверстий. Девушка ничего не помнила, но красный след на коже вполне мог сойти за укус этого существа…
А потом издалека послышался крик разъярённого отца. Он спешно шагал по берегу, лицо его выражало ярость. Лила не знала, куда деваться. Бежать ли через лес, пытаясь попасть в больницу? Она решила поведать отцу о своей догадке.
-- Посмотри на это! – воскликнула она, когда Антон подошёл ближе. – Это оно заразило меня! Когда я потеряла сознание, помнишь?
Он схватил свою дочь за плечо и только потом глянул на тело твари.
-- Что это… за мерзость… -- проговорил он, разглядывая существо.
-- Оно заразило меня!
-- Тогда какого хрена ты шатаешься по всяким лесам?! – рявкнул он. – Тут полно заразы!
-- Теперь ты понимаешь, что мне нужно в больницу?!
Антон задумался, взвешивая что-то у себя в голове, а потом вздрогнул, словно пришёл в себя.
-- Никогда бы не подумал… -- сказал он. – Это же…
И дёрнул Лилу за собой.
-- Хочешь лечения? Хорошо. Отлично. Будет тебе лечение! – воскликнул он.
Они направились обратно. Антон не отпускал свою дочь. По пути он даже не отчитывал дочь, настолько погрузился в свои размышления. Он встревожился и это было видно.
-- Но что это там такое лежит, пап? Неужели тебе не интересно?
-- Интересно, -- кивнул Антон. – Интересно, как оно сюда попало. Наверное, завезли.
-- Он ни на что не похож. Ни на какого зверя. Мне страшно…
-- Похож, -- сказал отец. – Я видел такое, когда ездил в Южную Америку.
-- Да ты шутишь! Ты сейчас серьёзно??
-- Это злой дух, -- Антон продолжил нести околесицу. – Племя в глухих джунглях, где я некоторое время жил… Оно периодически страдало от нашествия странной болезни. Тела животных захватывал злой дух и те становились агрессивными. Их искажало до неузнаваемости… Но как оно забралось к нам – я не понимаю.
-- О, Господи! Может это ты и привёз эту заразу сюда!
-- Я не мог привести сюда с собой злого духа! – возмутился Антон. – Моя душа чиста!
Лила испугалась. Отец, кажется, совсем потерял всякую связь с реальным миром.
Они дошли до машины, Антон усадил дочь на переднее сиденье. А потом развернулся назад, к дому.
-- Куда мы едем, пап? Почему мы повернули обратно?
-- Лечиться!
-- Но как? Ты же обещал отвезти меня в больницу!
-- Я ничего тебе не обещал! В больнице тебе никто не поможет! Но я знаю способ!
Когда они подъехали к коттеджу, Лила попыталась убежать, но Антон поймал её, ударил дважды с особой злобой по голове, вышибив всю волю к сопротивлению. А потом отвёл в свою мастерскую и туго связал ей руки и ноги скотчем.
-- Ты дура! – крикнул он из-за дверей. – Но я знаю, как тебе помочь! Потом ещё спасибо скажешь!
И надолго скрылся из вида. Лила рыдала от бессилия. Первые два часа она ещё пыталась освободиться, но отец связал слишком крепко, толстым слоем скотча. Руки затекли и немного посинели от недостатка крови. А когда она глянула в окно, выходящее на задний двор, то с ужасом осознала, что же задумал отец. Он разжёг на заднем дворе костёр…
Она снова попыталась высвободиться, но без результатов. Так она и просидела среди странных картин до самой ночи. Голод морил Лилу с особой силой. Со вчерашнего дня она не ела совершенно ничего. Иногда из коридора доносились шаги и Лила просила хотя бы еды, на что отец отвечал, что голод – это часть ритуала, и что на следующее утро злой дух покинет её тело.
Наверх он поднялся уже затемно. Прошло больше двенадцати часов, Лила была измотана и поэтому приняла свою участь практически смиренно.
Антон поставил пустой тазик на пол, затем спустился вниз и вернулся с кастрюлей. Он зачерпнул кружкой отвратительное содержимое кастрюли и заставил Лилу выпить. За первой кружкой пошла вторая, после которой Лилу вырвало.
-- Держи в себе! – рявкнул отец и отвесил подзатыльник. – Иначе ты не вылечишься!
-- Это тебе нужно вылечиться, придурок! Мне нужно в нормальную больницу!
После этих слов она получила по лицу кулаком. Из носа пошла кровь.
-- Они не справятся! Потому что ничего не знают! Пей! ПЕЙ! Это последние мои запасы листьев!
Девушка рыдала, но деваться ей было некуда. Затем Антон уселся напротив -- контролировать, чтобы она не спровоцировала рвоту.
-- В Южной Америке этим отваром лечат все болезни. Знаешь, почему он помогает? Потому что создан из растений силы! Он очищает тело и разум на всех уровнях. Племя, с которым я жил некоторое время, передавало рецепт отвара из поколения в поколение. И тот злой дух из джунглей потому и не мог брать этих людей. Потому что они были чисты.
-- …Что со мной будет?.. – голос Лилы выдавал сильный страх.
-- Увидишь.
И она увидела. Невыносимая паника охватила девушку. Всю ночь до самого утра её терзали кошмарные видения. Она не видела мастерской, не видела своего отца, но перед ней представали все самые худшие события из жизни, усиленные в тысячи, в миллионы раз. Негатив прожигал в её сердце чёрную дыру, наносил раны, которым не суждено было зажить.
-- Это выходит злой дух! Злой дух! – доносилось откуда-то, но Лиле было всё равно, лишь бы эти нечеловеческие страдания закончились. Она была согласна на смерть, на самые изощрённые физические пытки – лишь бы эти видения закончились.
И они закончились. Но прежняя Лила уже никогда не вернулась бы назад. Изуродованная кожа никуда не делась, никакой злой дух не покинул её тело. Зато рассудок теперь был неисправимо покалечен. Всё закончилось, но не до конца.
Отец запер Лилу в своей комнате, прицепив наручниками к кровати, а сам отправился спать, изнурённый «ритуалом». Неземная паника ещё не раз возвращалась к девушке, мир казался нереальным, пластилиновым. Она вернулась. Это точно. Но что теперь с её головой? Спонтанные галлюцинации вспыхивали, сбивали с толку, пугали.
Лила заполняла дневник, заливала страницы слёзами, пыталась выговориться, излить свою душу, но легче не становилось. Она никогда не отличалась эмоциональной стабильностью, но теперь чувства совсем уж вышли из под контроля.
Когда Антон проснулся и навестил свою дочку, то лишь почесал репу. «Наверное, поздно было пить отвар, когда злой дух укоренился в теле. Нужно было сделать это раньше…».
На жалобы дочери по поводу психического состояния он ответил, что это пройдёт. Должно пройти. Сказал, что это злой дух взбесился. Свою вину он признавать не хотел. Он даже и подумать не мог, что может быть виновен!
Антон отцепил Лилу от кровати и отвёл на кухню, ужинать. Девушка отъелась до боли в животе. Дело ли в голоде, или же в болезни…
Но после еды её сморило на беспамятный сон. Проспала она больше суток. Галлюцинации напоминали о себе, панические атаки вламывались в голову ураганным вихрем. Кружилась голова, пришла какая-то слабость. Хорошо хоть теперь отец не использовал наручники.
И чтобы найти в своём мрачном и безрадостном существовании хоть небольшой лучик света – Лила садилась за гитару, вспоминала Витю, размышляя, как бы она закончила школу, как они поехали бы учиться в город. Как потом Витя позвал бы её в свою группу играть на бас-гитаре. Как и обещал! У неё не было бас-гитары, но она слышала, что если научишься играть на обычной, то перейти на басуху будет очень просто… Лила перебирала всевозможные вариации аккордов на кварто-квинтовом круге, придумывала слова песен…
Но к вечеру её сломила лихорадка. Голова закружилась ещё сильнее, слабость приковала к кровати надёжней наручников. А после сильного приступа рвоты сил не осталось даже на гитару…
Лила бредила, а на месте, где была красная точка от укуса – она временами ощущала странное движение. Кости выкручивало, а температура перевалила за сорок…
Отец не повёз Лилу в больницу даже когда у той из тазобедренного сустава через кожу пробился чёрный костяной нарост. Всё время Лила проводила в постели, постоянно пребывая между реальностью и миром бредовых видений. Состояние ухудшалось с каждым часом. Девушка потеряла ход времени, но за окном рассветы сменялись закатами, а закаты – непроглядной тьмой ночи.
Наросты постоянно увеличивались в размерах, через кожу пробивались новые. Они становились дополнительными конечностями, тонкими, разбухшими в суставах. Они выглядели неправильно, неуклюже, коряво. Создавалось впечатление, будто что-то вырывалось наружу… Руки удлинились в полтора раза. Тело выворачивало наизнанку. Отвратительная слизь пропитала кровать насквозь.
Лила умоляла отца увезти её в больницу. Но тот опасался, что её тут же заберут на исследования, начнут проводить над ней бесчеловечные опыты. Антон ждал, когда к нему придёт посылка с листьями для отвара. Он хотел увеличить дозу. На первом ритуале он допустил ошибку, отдав Лиле всего пять кружек. Злой дух силён. Чтобы убить его – нужно больше.
Убежать не получилось бы. Никоим образом. Она слишком слаба даже чтобы добраться в конец комнаты… Но сквозь бред она услышала, будто кто-то пришёл в гости. Со двора доносились разговоры. Нужно просить помощи! Лила поднялась с кровати. Конечности несуразно болтались следом, совершенно бесполезные. Она дважды рухнула от головокружения, но до окна-таки добралась.
Почтальон принёс журналы для отца. Он увидел её. Она попыталась закричать, но что-то случилось с горлом и челюстью. Она давно не предпринимала попыток заговорить и вдруг с отчаянием осознала, что вовсе не умеет этого делать… Отец прогнал почтальона, начавшего задавать лишние вопросы, а затем поднялся наверх, к ней в комнату, чтобы усмирить обнаглевшую дочь. Но остолбенел в ужасе. Он не заходил в комнату с вечера и теперь был ошеломлён чудовищной метаморфозой.
-- Господь, быть может, посылает мне знак…
Он внезапно оживился, заметался. Лицо его посветлело. Он отвёл Лилу в мастерскую, усадил на стул, достал краски и поставил напротив неё мольберт.
Кажется, вдохновение наконец вернулось к нему.
____________________________
Спасибо большое за донаты)
Яна Сергеевна 150р
Неопознанное зачисление 129р