Сегодня исполняется 97 лет со дня рождения патриарха журналистики, политолога, историка-американиста, телеведущего, политического обозревателя Центрального телевидения и Всесоюзного радио, доктора исторических наук Валентина Сергеевича Зорина (1925-2016).

У меня уже был пост с кратким описанием профессионального пути Зорина, так что не буду повторяться, а предлагаю посмотреть один из его телеочерков "В поисках фюрера" - как всегда, интереснейший - из цикла "США: опасность справа" о реакционных политических деятелях Америки конца сороковых - начала пятидесятых годов - юристе Томасе Эдмунде Дьюи и генерале Дугласе Макартуре.

Валентин Зорин не только работал в сфере журналистики, но и на протяжении многих лет выступал в качестве эксперта в составе делегаций, ведущих сложные переговоры. Благодаря прекрасному пониманию международных отношений и владению подробной информацией по широкому кругу вопросов, полученной лично, а не из третьих рук, его телепроекты содержат интереснейшие факты и кадры кинохроники. Сегодня это, по сути, живая история нашего мира образца 20 века...

1971. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv

"Если не Гитлер, то кто? — группенфюрер Мюллер изучающе смотрел прямо в глаза Штирлицу, словно пытаясь забраться в его черепную коробку.

"Да кто угодно", — хотел было ответить Штирлиц, но он, вспомнив про подвалы Гестапо, решил промолчать.

Голос Ефима Копеляна за кадром:

— Адольф Гитлер. Пришел к власти в результате демократических выборов. Постепенно уничтожил все права и свободы как немецкого населения, так и населения из насильно присоединенных территорий. Не пьет и не курит. Ведет здоровый образ жизни. Любит детей и собак. Увлекается хоккеем.

— Как хоккеем? — удивился вслух Штирлиц, продолжая размышлять, что ему ответить Мюллеру, чтобы не вызвать подозрений шефа Гестапо.

— Да, хоккеем. Хе–хе. — подтвердил Мюллер снимая невидимую пылинку с мундира Штирлица. — Об этом мало кто знает. В бункере для фюрера построен подземный, ледовый дворец. По ночам, когда нет налетов на Берлин, там происходят такие битвы! Гитлер без восьми–десяти забитых шайб с поля не уходит. В конце игры приходится даже подкатывать к нему пустые ворота.

"Надо срочно передать эту важную информацию в Центр", — мозг Штирлица заработал с прежней, сверхвысокой производительностью. Казалось, что за предыдущие годы о Гитлере было известно все. Про его увлечение мистикой. Про подозрительность, переходящую в маниакальность. Про любовь гулять по лесу в сопровождении начальника штаба Вермахта. Про показную религиозность. И вот на тебе. О личной жизни фюрера в Рейхе было мало что известно. Поговаривали даже о его привязанности к своим адъютантам. Те, кто шептался об этом быстро оказывались в польских лагерях. Но играть в хоккей, когда советские войска стоят на Одере!

— Фюрер уверен в нашей победе, — сказал Мюллер. — Хотя я лично...

"Это очередная проверка. Главное сохранять спокойствие и ничем себя не выдать", — Штирлиц улыбнулся шефу Гестапо. — "Один нелепый промах, и тебя быстро признают иноагентом".

— Фюрер знает, что делает, группенфюрер. Есть Гитлер — есть Великая Германия. Еще никогда немцы не были так уверены в нашей победе! Возможно, правда, ради нее придется замириться с Америкой. Хотя Рузвельт и называл Гитлера убийцей.

— Американцы любят все преувеличивать. А сами уничтожали индейцев. Вы только вспомните, какие нацпроекты были сделаны при фюрере. Как он поднял армию и спецслужбы!

"Но при этом бомбы уже падают на Берлин", — подумал Штирлиц.

— Я хочу быть с вами откровенным, штандартенфюрер. — продолжал плести свои сети Мюллер. — Гитлер последнее время выглядит несколько рассеянным. У него дергается правая рука. Он практически не выходит из бункера. Сильно постарел несмотря на уколы. И все больше и больше говорит про идею самоубийства. Мол, если его поймают русские, то будут возить в клетке по всему миру. Многие представители военной и политической элиты сейчас весьма этим обеспокоены и ищут пути выхода из этой ситуации. Вы понимаете мой намек, Штирлиц?

Штирлиц внимательно посмотрел на Мюллера. Еще никогда он не видел шефа Гестапо таким бледным и напуганным.

До Победы оставалось 27 дней, 15 часов, 31 минута и 17 секунд..."

Ответ на пост «Новый компьютер»