Ушнишавиджая
Ушнишавиджая (Цугтор Намгьелма) - подательница долгой жизни, даже малое количество повторений её мантры помогает увеличить продолжительность жизни, очистить кармические загрязнения, устранить душевные и физические болезни. Говорится, что мантра и изображение Ушнишавиджаи (и даже их тень) оказывают благотворное воздействие на всю окружающую среду и на всех живых существ, так или иначе контактирующих с ними, поэтому так часто их размещают на молитвенных флагах, защитных амулетах, размещают в центре ступы.
Вик Мэнсфилд, "Тибетский буддизм и современная физика: На пути к единству любви и знания" (отрывок)
Осень 1979 года. Вот-вот произойдет одно из самых ярких в моей жизни познавательных событий. Его Святейшество Далай -лама спускается по трапу легкого самолета в аэропорту города Итака, штат Нью-Йорк. Мы, представители Центра философских исследований «Уисдом’с Голденрод», с нетерпением ожидающие его прибытия, очень польщены тем, что он посетил нас во врем я своего первого путешествия по Северной Америке. Хотя я знаю о нем не очень много, я ожидаю чего-то возвышенно-духовного. Поэтому меня удивляет, что, выйдя из маленького самолета, он первым делом кладет свои руки на элероны (подвижные створки на заднем крае крыла самолета, они используются для управления полетом ) и двигает их вверх-вниз. Как физику, мне нравится наблюдать за ним, исследующим механику полета.
За несколько следующих дней Далай-лама очаровал меня своей утонченной интеллигентностью, глубокой духовностью и силой личности. Здесь приведена фотография, сделанная в эти дни, на которой запечатлен он и наш учитель Энтони Дамиани, основатель Голденрода. Их первая встреча в 1979 году послужила началом крепкой дружбы. Члены нашей группы, в свою очередь, пользовались особым расположением Его Святейшества, и в последующие годы мы встречались с ним несколько раз.
Вскоре я понял, что любопытство, проявленное Далай -ламой к элеронам и механике полета, — это проявление его неиссякаемого интереса к науке и всяким механическим штукам, начиная от физики и наук о живом и заканчивая починкой часов. Хотя формально Далай -лама не обучался наукам, он определенно обладает соответствующим и способностями. Всемирно известный австрийский физик Антон Цайлингер провел много времени, обсуждая с ним квантовую механику — как в Индии, так и в Австрии. Несколько лет спустя Антон сообщил мне, что полушутя предложил Далай-ламе стать его аспирантом по физике. Антон писал: «Его Святейшество мог бы стать замечательным физиком, если бы на нем не лежали обязанности духовного и политического лидера тибетского народа».
Э та встреча в 1979 году разожгла мой, к тому времени уже десятилетний, интерес к буддизму и обратила мой взор к его тибетскому выражению . Наряду с преподаванием физики и исследовательской деятельностью мне посчастливилось много раз получать наставления Его
Святейшества в составе больших и маленьких групп. В контексте этой книги имеет смысл кратко рассказать о посещении нашего центра Его Святейшеством в 1991 году, через несколько лет после смерти нашего учителя Энтони.
Тогда я сфотографировал Далай-ламу. Ближе к концу встречи, выражая признательность за великодушие, проявленное Его Святейшеством к нам, кто-то спросил: «Что мы можем сделать для Вас?» В ответ Далай-лама выразил надежду, что мы будем способствовать диалогу науки и духовности и при этом устанавливать связь наук не только с буддизмом, но и со многими другими духовными традициями. Поскольку ученых в наш ей группе было всего трое, а я был
одним из них, я почувствовал, что лично несу ответственность за то, чтобы эти надежды оправдались. Это чувство еще более усилилось в 2005 году, когда я прочел фразу, которой Его Святейшество завершил свою книгу «Вселенная в одном атоме», посвященную взаимодействию
науки и буддизма: «Возможно, каждый из нас, как член общечеловеческой семьи, несет моральную ответственность за то, чтобы это взаимодействие стало возможным . Этот призыв — от самого сердца». Когда Далай-лама упоминает «моральную ответственность» и говорит о том,
что его «призыв — от самого сердца», я должен послушаться. За два года до того, как он впервые в 1991 году вы сказал свою просьбу, я начал кое-что делать в этом направлении — писал статьи и книги, в которых обсуждалось взаимодействие науки и духовности. Настоящая книга, написанная почти целиком заново и лишь отчасти содержащая переделанные и дополненные более ранние материалы, также является попыткой выполнить просьбу Его Святейшества.
В игру вступают также масштабные интеллектуальные и духовные течения. Например, было показано, что буддизм — особенно подвижная религия. Он возник примерно 2500 лет назад там, где сейчас располагается Северная Индия, и затем распространился по всей Азии. Куда бы ни приходил буддизм, будь то Япония, Таиланд или Тибет, он взаимодействовал с местной культурой и принимал уникальную форму, отражающую эту культуру. Поэтому когда буддистская дхарма (учение буддизма) приходит в западные страны, если она действительно укореняется и приживается в западной душе, она с необходимостью приобретает формы западной культуры . Одно из величайших культурных достижений западного мира — современная наука. Поэтому очевидно и естественно, что для того, чтобы буддистское учение (дхарма) было полностью признано на Западе, оно должно каким -то образом взаимодействовать с этой доминантой культуры. Диалог между буддизмом и наукой есть важная часть процесса миграции буддизма на Запад.
Еще более важным, чем приход учения Будды на Запад, является то, что в действительности для нашего выживания на планете требуется содержательный и непрерывный диалог между наукой и различными духовными традициями. Многие великие трагедии наш его века — от столкновений фундаменталистов всех сортов с современностью до различных экологических кризисов — могут быть отнесены (по крайней мере отчасти) на счет конфликтов между наукой и религией. Физик и специалист по сравнительному религиоведению Рави Равиндра считает, что эта проблема нависла над нашим поколением. Он пишет: «Можно надеяться, что современная наука и древние духовные традиции могут быть объединены в некоторую высшую форму. Я бы даже сказал, что эта задача — наиболее важная из тех, которые могут быть решены со
временными мыслителям и, поскольку от такого синтеза зависит не только глобальное выживание человечества, но и создание благоприятной окружающей среды для будущих поколений, причем благоприятной как физически, так и метафизически».
Непреходящий интерес Далай-ламы к диалогу науки и буддизма и их взаимодействию напрямую выражается в его согласии с Равиндрой. Длительный контакт Его Святейшества с наукой особенно воодушевляет сейчас, когда многие религиозные люди в Соединенных Штатах Америки с наукой не в ладах.
Интерес Далай-ламы породил не только «Вселенную в одном атоме», но и другие книги, посвященные взаимоотношениям буддизма и науки, в частности, благодаря конференциям «Сознание и Жизнь» (Mind and Life). К примеру, по материалам последней конференции был составлен сборник «Новая ф изика и космология: диалоги с Далай-ламой» (The New Physics and Cosmology: Dialogues w ith th e Dalai Lama) под редакцией Артура Зайонка. Одновременно с этим Далай-лама вдохновлял исследования, в которых не принимал непосредственного участия. Например, он попросил Алана Уоллеса стать редактором сборника эссе, посвященных буддизму и науке, что привело к выходу в свет книги «Буддизм и наука: новые пути» (Buddhism and Science: Breaking New Ground). Я имел честь участвовать в создании этой книги, в которой освещается взаимодействие между буддизмом и науками о мышлении, а также обсуждаются науки о
природе. В книге Мэтью Ричарда и Тринх Суан Туан «Квант и лотос: путешествие на границу между наукой и буддизмом» (The quantum and the Lotus: A Journey to the Frontiers W here Science and Buddhism Meet) обрел свое выражение диалог монаха с физиком; мне посчастливилось
делать обзор этой книги для журнала «Наука и теология» (Science and Theology). Весной 2006 года был опубликован сборник «Буддистское мышление и прикладное психологическое исследование» (Buddist Thought and Applied Psychological Research) под редакцией Наурияла,
Друммонда и Лала. Мне также выпала честь опубликовать в этом сборнике свое эссе, посвященное взаимоотношениям между тибетским буддизмом и психологией Карла Густава Юнга.
Все эти начинания вдохновили меня, но в данном случае мой подход был иным. Предполагая, что читатель не обладает какой-либо подготовкой ни по физике, ни по вопросам буддизма, я все же попытался пойти дальше своих прежних изысканий . Вместо того, чтобы начать сразу с высокого уровня, я постарался постепенно ввести читателя как в тематику буддизма, так и в физику, вплоть до уровня, достаточного для пристального изучения связей между ними.
Наиболее важные физические идеи и глубочайшие истины буддизма зачастую перекликаются самым удивительным образом. Эти основополагающие связи способствуют более глубокому пониманию как буддизма, так и физики и обеспечивают широкие возможности для сотрудничества. Соблюдая научную строгость, я увязываю эти взаимоотношения с чувствами и стараниями человека, начинающего свой путь к Будде. Другими словами, я стараюсь оказать должное почтение и разуму, и сердцу.
Однако я не пытаюсь использовать физику для «доказательства» буддистских истин. Поскольку физическим теориям свойственно меняться, любая попытка установить слишком тесную связь буддизма или любого другого философского учения с физической теорией со временем неминуемо потеряет свое значение. Что происходит, когда наступает неизбежный переворот в физике? Пересматриваются ли основы буддизма каждый раз, когда происходит научная революция? Как бы то ни было, в наше время научная точка зрения господствует во всем мире, и
поэтому естественно задаться вопросом, как философский или религиозный взгляд соотносится с этим преобладаю щ им мировоззрением.
Как показал Далай-лама в книге «Вселенная в одном атоме», связь между буддизмом и наукой выходит далеко за пределы современной физики. Однако здесь я ограничусь обсуждением многих глубоких проблем, связывающих буддизм с современной физикой. То, что я буду говорить о буддизме, как правило, применимо ко всем разновидностям Махаяны , но наиболее глубокие связи я усматриваю в том, что относится исключительно к тибетском у буддизму, а именно к Учению Срединного Пути (Мадхьямика Прасангика), которое многие считают высшим выражением Махаяны. Разумеется, существует множество других интерпретаций Махаяны; но, стремясь одновременно и глубже исследовать, и ограничить область изучения, я буду рассматривать лишь Прасангику в интерпретации школы Гелугпа, господствующей в философской традиции тибетского буддизма.
Моя задача при написании данной книги состоял а в том, чтобы остаться верным как буддистскому Учению о Срединном Пути, которое я буду в дальнейшем называть просто Срединным Путем, так и современной физике. Хотя приведенное здесь обсуждение не требует основательного знакомства ни с буддизмом, ни с физикой, нас ждет много сюрпризов и выводов, идущих вразрез с интуицией. Некоторые из них поистине поразительны. Как говорится в Срединном Пути, мир на самом деле совсем не таков, каким кажется. Я надеюсь, что открывшиеся пути (vistas) подтолкнут интересующегося читателя пойти дальше как в изучении современных взглядов на мир, так и вытекающих из них установок морали.
В начале я коротко расскажу о том, как подходят к знанию в буддизме и в современной науке. Только рассматривая сходства и различия между ними, мы можем ставить вопрос о том, как наука и буддизм могли бы взаимодействовать и что дал бы им диалог друг с другом. В следующих главах я покажу связь буддизма с таких идеями, как принцип неразличимости элементарных частиц, квантовая нелокальность, принципиально случайный процесс — сердце квантовой механики — и физика времени. Эти проблемы тесно связаны с важным в Срединном
Пути понятием пустоты. Далее я расскажу о пустоте более подробно. Сейчас же достаточно сказать, что понятие пустоты подразумевает, что ничто не существует независимо или само по себе. Вещи и люди, если уж они существуют, существуют только в зависим ости друг от друга.
Вероятно, более удивительно то, что буддизм и физика связаны друг с другом и в нравственном отношении. Я попытаюсь показать не только то, что представления о природе в современной физике находят точное и детальное отражение в Срединном Пути, но также и то, что они должны приводить к состраданию , к более внимательному отношению друг к другу и окружающей среде. Знание должно вести к любви, о чем и говорится в подзаголовке настоящей книги.
Позвольте начать исследование с небольшого экскурса в историю физики и сосредоточиться на одном плодотворном примере интеллектуального любопытства, выражением которого является интерес Далай-ламы к элеронам.
(полный текст доступен в сети)
Фото из подмосковного центра Тубтен Линг
Буддийский храм, республика Бурятия
Снято в январе 2021
Продолжение моего поста: Буддийский храм, республика Бурятия
Янгажинский дацан Даши Ширбубулин, Иволгинский район, Республика Бурятия.
По просьбе моей подписчицы, "а кратенькая история о содержимое картинки ой как бы хорошо зашла". История Янгажинского дацана.
Янгажинский дацан, по оценке историков, был одним из самых красивых культовых сооружений на территории Бурятии. Его история связана со стремлением представителей шести добайкальских селенгинских родов основать свой родовой дацан. Датой основания дацана считается 1830 год.
Первое здание дацана было войлочным. Деревянное здание было сооружено в 1831 году на левом берегу р. Оронгой в урочище Янгажин. По официальным документам, здание дацана было внесено в реестр списка бурятских дацанов указом иркутского губернского правления 05.02.1831 г. Всего в комплексе Янгажинского дацана вокруг центрального каменного соборного храма было восемь деревянных сумэ: Гунрик, Докшит, Дуйнхор, Арья-бало, Дара-эхэ, Майдари, Абида и Лхамо.
С 1903 по 1911 год в Янгажинском дацане служил настоятелем (шэрээтэ-лама) Даши-Доржо Итигэлов, будущий XII Пандито Хамбо-лама. С началом русско-японской войны (1904—1905) прихожане дацана, казаки Янгажинской станицы, отправились на фронт. Шэрээтэ-лама Итигэлов проводил обряды по защите уходящих на войну земляков, вёл большую просветительскую работу среди верующих и мирян. За усердие и верноподанничество шэрээтэ-лама царскими указами был награждён шейной и нагрудной медалями.
При Итигэлове в 1905 году на месте Гунрик-сумэ был построен Дэважин-сумэ в качестве резиденции Далай-ламы XIII Тхуптэн Гьяцо, прибывшего в Ургу в том же году. Его полномочный представитель Агван Доржиев, в то время являвшийся фактически первым министром двора Далай-ламы, планировал пригласить его с визитом в Россию, и по дороге буддийский иерарх должен был остановиться в Янгажинском дацане.
В годы советской власти дацан постигла участь многих церковных храмов. 09.11.1937 г. постановлением президиума Селенгинского аймисполкома было решено закрыть Янгажинский дацан. Использование помещения дацана со всеми пристройками было предоставлено Совнаркому БМАССР, Наркомфину и Антирелигиозному музею. БМАССР поручалось провести ликвидацию имущества дацана.
Представляет интерес и телеграмма из Комитета охраны памятников ВНИК за подписью Ильина Совнаркому БМАССР от 27.01.1938 г. о необходимости сохранить Янгажинский дацан как памятник, предоставив его Антирелигиозному музею. Директор Центрального антирелигиозного музея г. Москвы Кузьмин в своем письме просит председателя Совнаркома БМАССР законсервировать дацан как памятник и взять под охрану государства. В случае невозможности сохранения дацана как памятника он просит отложить ликвидацию дацана до лета с тем, чтобы Центральный антирелигиозный музей имел возможность принять участие в разборе экспонатов, необходимых для пополнения коллекций музея по ламаизму.
Но Янгажинский дацан был закрыт в 1938 году и ликвидирован решением заседания Совнаркома Бурятской АССР от 12.07.1940 г. По воспоминаниям старожилов, остатки некогда величественного главного храма еще сохранились вплоть до 1956 года. После чего от него остался лишь фундамент. В 1956 году здание дацана было взорвано саперами из воинской части г. Гусиноозерска.
В июле 2017 года методом народной стройки было начато возведение нового здания возрождающегося Янгажинского дацана.
19 сентября 2020 года в дацане прошёл первый молебен — освящение единственного в мире Дворца Будды Ваджрадхары (бур. Очирдара Бурханай Ордон). 20 сентября 2020 состоялось торжественное открытие.
Для почитания Будды верующие возводят эти священные ступы. По традиции, в субурган закладывают гипсовые изображения божеств, благовония, камни и другие реликвии. Но самое ценное — это священные тексты Ганжура - в них суть достижения мудрости. Первый субурган с южной стороны посвящен великому рождению Будды Шакьямуни, который открыл этот непростой путь. В 29 лет он стал бодхисаттвой, из сострадания к окружающим совершает великие подвиги.
Вторая, когда он стал бодхисаттвой, называется ступа чжанчуб чоден, ступа бодхисаттвы. Третья, когда он пробудился, повернул колесо учения, третья ступа называется Даши Гоман, многодверная, то есть Двери Дхармы он открывает, колесо учения.
По теории, вдохновленные последователи идут по его пути. Всего великим деяниям посвящены 8 ступ. 9-ая синяя- построена в честь божества Калачакры. Ему возносил молитвы сам 12-тый Пандито хамбо лама Этигэлов. Будучи настоятелем Янгажинского дацана, он приложил большие усилия для просветительской и лечебной деятельности среди верующих и мирян.
Роберт Турман, "Тибетская книга мертвых". Предисловие
Много лет назад мой первый учитель, Досточтимый Геше Нгаванг Вангьял, из монастыря Лабсум Шедруб дал мне экземпляр тибетского сочинения, напечатанный в Индии и озаглавленный «Тибетская книга мертвых». У него была манера говорить некоторые вещи, придавая им особый смысл, так что вы надолго запоминали сказанное, как если бы эти слова стояли вне времени. «Вот, это тебе понадобится!» В то время я не собирался заниматься этой книгой, но надежно запомнил эти слова, зная о проницательности моего учителя и подумав, что когда-нибудь она мне действительно пригодится.
Мне давно был известен старый перевод этого текста, сделанный Кази Дава Самдупом и У. Эвансом-Венцом, пустивший в оборот это неверное название – «Тибетская книга мертвых». Я читал ее и пользовался ею, когда умирали родственники или друзья. Она описывает очень реальный процесс, через который всем нам придется пройти после смерти и перед следующей жизнью, и то, с чем нам, вероятно, придется столкнуться. Я читал также версию Франчески Фремантл и Чогьям Трунгпы Римпоче и некоторое время назад написал на нее рецензию для одного научного журнала. Несмотря на их психологизированную метафизику и терминологию, это был лишь улучшенный прежний перевод.
«Тибетская книга мертвых» была написана великим учителем Падмасамбхавой в VIII или IX веке для индийских и тибетских буддистов. Он скрыл книгу до более поздних времен, и в XIV веке она была найдена известным искателем книжных сокровищ Карма Лингпой. Книга описывает опыт Промежутка (тиб. бардо), обычно относящийся к состоянию между смертью и новым перерождением, согласно ожиданиям посвященных в особую эзотерическую мандалу (священная вселенная) ста милостивых и грозных буддийских божеств.
В последние годы я изучал высшие йога-тантры, в особенности Гухьясамадту, или Эзотерическое Соединение, традицию, столь блестяще представленную ламой Чже Цзонхавой (1357–1419). Высшая йога-тантра – это высокотехничный подход к внутреннему опыту, древняя традиция духовных методов, в каждой детали столь же сложная, как и современные материальные технологии. Она использует йогически вызванные состояния для изучения природы «я», ума, смерти, жизни и промежуточных состояний. Очень подробно она описывает смерть: ее физиологию, психологию; ее обычный опыт и ее искусственно вызванные переживания в экспериментальных состояниях йогического транса. Я считаю эти описания блестящими и полезными не только для размышлений о смерти, но и для решения проблем жизни, здоровья и даже дыхания. Когда я сталкиваюсь со смертью, думая о своей собственной или теряя друзей, эта духовная наука показывает мне пределы, в которых я могу понять этот процесс.
Когда я вернулся к «Тибетской книге мертвых» после изучения высшей йоги, она показалась мне менее пригодной к современному опыту смерти и умирания. Кроме того, она была написана как популярное руководство, предназначенное для обычных тибетцев-мирян, а не для адептов йоги. Я знал, что Стефен Левин и др. разработали йогу умирания для современных американцев, но нашли ее структуру слишком сложной и непривычной для обычного человека, сталкивающегося со своей смертью. Много ли людей в Толедо или в Топеке знают что-либо о Херуке (героическое мужское архетипическое божество) или о дакини (динамическое женское божество)? Мирное или грозное божество? Не лучше для них пользоваться руководствами по умиранию, разработанными в их родной иудейской или христианской вере? Технические описания смерти в литературе системы Гухьясамадта кажутся более четкими и систематическими, хотя они написаны не для использования обычными людьми, сталкивающимися с процессом смерти.
Поэтому, когда издательство «Бэнтам буке» впервые обратилось ко мне с предложением сделать новый перевод основного текста с популярным комментарием, я колебался относительного этого проекта. Я мог совершенно отказаться, если бы в памяти не всплыли слова моего учителя. Я пошел домой и, просмотрев версии Эванса-Венца и Фремантл/Трунгпа, а также некоторые части тибетского издания, данного моим учителем, понял, что умирающие нуждаются в чем-то более ясном, полезном и доступном, чем эти переводы.
Прежде всего, нам нужно избавиться от неверного названия или, по крайней мере, убрать его в подзаголовок. Никакое тибетское выражение не переводится как «Книга мертвых». В подлинном тибетском названии слово «бардо» просто означает «промежуточное состояние». В просторечии «промежуток» (бардо) относится ко всему процессу между смертью и новым рождением. В более узком смысле тибетцы насчитывают шесть промежутков: интервалы между рождением и смертью («промежуток жизни»), между засыпанием и пробуждением («промежуток сна»), между бодрствованием и трансом («промежуток транса») и три промежутка в ходе процесса смерть – перерождение («момент смерти», «реальность» и «существование»). Второе слово в названии «Бардо тодол» (Bardo thos grol) – mo-na (thos-pa) относится к одному из трех типов мудрости или понимания, развиваемого через изучение, размышление и медитацию. Слова «тодол» (thos grol) означают, что учение этой книги «освобождает» просто через «изучение» или «понимание», предоставляя человеку перед «промежутком» понимание столь ясное и глубокое, что оно не требует продолжительного размышления или созерцания. Поэтому общепринятое тибетское название этой книги таково: «Великая книга естественного освобождения через понимание в промежуточном состоянии» (Бардо тодол ченмо). Но это лишь раздел большой книги под названием «Глубокое учение о естественном освобождении через созерцание мирных и грозных буддийских божеств».
Эти размышления вдохновили меня и я решил создать версию перевода, которая была бы простой и полезной, легкой для чтения людям, потерявшим родственников, и легкой для того, чтобы души, растерянно витающие в комнате около своих мертвых тел, могли понять, что с ними произошло. В то же время я бы постарался отразить в комментарии технические описания процесса смерти, собранные из обширной тибетской литературы по всей йоге.
Результатом явилась эта книга. Работая над текстом, я обнаружил другие тибетские издания, показавшиеся мне более надежными и часто проясняющими неясности индийского издания, подаренного моим учителем. Я обнаружил также несколько ранее не переведенных разделов большого труда, прояснявших это учение, и включил их в приложение. Работа над переводом и комментарием принесла мне подлинное удовлетворение и сама по себе была наградой, за что я глубоко благодарен своему покойному учителю. Надеюсь, что и для вас эта книга будет полезна.
(полный текст книги доступен в сети)
Как медитируют тибетские монахи — практики в традиции Гелуг
Здравствуйте, уважаемые читатели! Хотели бы вы почувствовать безграничное счастье? Или постичь истинное устройство нашего мира? Всё это и многое другое легко удаётся буддийским монахам Тибета.
Занимаясь медитацией десятки тысяч часов, они выходят на качественно иной уровень жизни, недоступный простому мирянину. О необычных способностях тибетских монахов можно почитать здесь. А сегодня вы узнаете, как медитируют тибетские монахи.
Как обучают монахов в традиции Гелуг
Известно, что члены монашеской сангхи Тибета с XV века являются последователями школы Гелуг, основанной Цонкапой.
Монахам предписывается подчиняться правилам поведения, изложенным Буддой в Винае – монастырском уставе. А орденом Гелуг был разработана академическая программа по изучению Дхармы, буддийского учения.
Строгое следование поведенческим правилам и выполнение учебного плана по изучению буддийской философии способствуют очищению как тела и речи послушника, так и его ума. Конечная цель этой кропотливой работы над собой – обретение просветления.
Монах проходит этот путь постепенно, от новичка-геньена, через получение первой монашеской степени гецула, до гелонга, которым можно стать не раньше достижения двадцатилетнего возраста. В этот торжественный момент послушник обязуется выполнять 250 правил, заключённых в Муласарвастивадин Винае.
Обучение строится следующим образом: начинают с развития логики, затем изучают типы знаний. После этого углублённо изучают их пять областей:
* Праджнапарамиту,
* Мадхьямаку,
* Праману,
* Абхидхарму,
* Винаю.
Тексты, их иллюстрирующие, запоминаются наизусть, и их знание закрепляется в дебатах. Наиболее талантливые и реализованные монахи держат в памяти несколько тысяч страниц священных сутр.
Только овладев по очереди всеми пятью областями знаний и потратив на это от пятнадцати до двадцати пяти лет, монах может попытаться получить учёную степень геше.
Те немногие, кто её получает, могут без ограничений практиковать тантру. Обычно они надолго уединяются для медитации. В некоторых монастырях восемь часов медитации – это ещё не предел.
По мнению великих учителей Атиши и Цонкапы, залогом успешной медитации является доскональное знание сутр, комментариев к ним, умение анализировать и умело дискутировать в дебатах.
Медитация тибетских монахов
Здоровье человека во многом зависит от его умения расслабляться, вовремя успокоиться и отдохнуть. Но люди не всегда знают, как правильно это сделать. Несмотря на высокий материальный уровень развития, на нашей планете всё меньше мира и покоя.
Монахов начинают обучать расслаблению через умение падать. Только полностью расслабленный человек не получит травм при падении.
Далее, кроме обучения упомянутым в предыдущей части нашего рассказа нравственному поведению и философской системе жизненных взглядов, послушников учат медитации. Медитация, с точки зрения буддизма, далека от мистики.
Это постоянно закрепляемая привычка мыслить положительно, приучение ума к благому и позитивному состоянию. Медитация бывает:
* однонаправленная - с концентрацией на чём-то одном,
* аналитическая.
Аналитическая медитация эффективна для повышения уровня осознанности и обретения в результате её развития умиротворения. Монахи выделяют пять состояний, в которых пребывает человек во время такой медитации:
* неправильные представления,
* сомнения,
* предположения,
* логическое познание реальности,
* прямое постижение, за пределами логики
В жизни обычных людей аналитическая медитация тоже присутствует, но часто она имеет негативный заряд. А монахи используют её для выработки в себе благих качеств.
Медитация начинается с правильной установки. Буддизм рассматривает заботу о других и сострадание к ним, как приоритетную задачу, которая может быть очень подходящей установкой.
Но так как такая высокая степень духовного развития достигается постепенно, Далай-лама советует начинающим послушникам быть эгоистичными в разумных пределах. То есть, поначалу можно поставить целью развивать умение заботиться об окружающих людях, чтобы самому стать счастливым.
Одной из важнейших практик у тибетских монахов является развитие сосредоточения. Для этого они надолго уединяются в спокойном, безопасном месте. Очень часто такое уединение проходит в укромном месте в горах.
Перед началом медитации монахи обеспечивают себе быстрый доступ к пище, чтобы не отвлекаться. Интересно знать, что они принимают пищу один или два раза в день. Питание у них, в основном, овощами.
Но для того чтобы сбалансировать энергии в организме, перед медитацией им рекомендуется изредка употребить небольшой кусочек мяса. Это способствует концентрации.
Положение тела во время медитации
Во время медитации послушники уделяют большое внимание положению тела. В нём каждая деталь важна и полна глубокого смысла.
Ноги сгибают и скрещивают, руки покоятся на животе внизу, правая сверху левой, а кончики больших пальцев соприкасаются.
Плечи расправляются, спина выпрямляется. Это важно, потому что центральный канал энергии, который проходит вдоль позвоночника, не должен иметь изгибов. Иначе в этих местах появится дополнительная энергия, которая помешает правильному протеканию медитации.
Голова слегка склоняется. Если её поднять выше, то повышается возбуждённость, опустить ниже, чем надо – мысли будут расплываться, медитирующим может овладеть сон.
Чтобы во рту не появился неприятный вкус, его слегка приоткрывают. Глаза, наоборот, прикрывают. Это положение Вайрочаны.
Медитация
В самом начале медитации монахи стремятся освободить сознание от ненужных мыслей. Для этого они сосредотачиваются на дыхании, следя за каждым вдохом и выдохом.
Вдох-выдох – так нужно проделать 21 раз. Напряжение спадает, постоянно отвлекающийся ум успокаивается. Это обыкновенная практика на дыхании.
Дыхательная практика
Иногда монахи прибегают к более усложнённой дыхательной практике, связанной с визуализацией энергетических каналов в теле и представлением об их очищении.
Кроме вышеупомянутого центрального канала при этом визуализируются и боковые. Руки лежат на коленях с загнутыми пальцами, средний, безымянный и мизинец придерживают сверху большой, а указательный палец выпрямлен.
Затем закрывают им одну ноздрю, и трижды вдыхают воздух в другую, представляя, как по каналу движется энергия вниз и очищает его.
Выдыхая три раза через другую ноздрю, представляют, как по второму боковому каналу все загрязнения поднимаются и удаляются из тела.
Так поступают три раза: три вдоха по три подряд и три выдоха по три подряд. Затем процедура аналогично проделывается с другой стороны.
После этого такие же вдохи производятся уже двумя ноздрями, благая энергия проходит вниз по обоим боковым каналам, вытесняя все загрязнения. Они, соединяясь в области пуповины в момент задержки дыхания, устремляются по центральному каналу во время выдохов вверх и выходят из тела в области темени.
Такая медитация для тела — как лекарство. Монахи редко обращаются к врачам.
Они утверждают, что даже простая медитация на дыхании, сделанная перед сном, способствует его крепости, хорошему отдыху и, следовательно, накоплению энергии.
Практика сосредоточения
На практике шаматхи, то есть сосредоточения, базируются и все остальные монашеские медитации. Её нужно практиковать и развивать постоянно, и монахи тратят на полное овладение ею до двух лет.
Для этого послушником выбирается объект, на который он будет медитировать. Он может быть разным, но вначале рекомендуется, чтобы это была небольшая (для лучшей концентрации) статуэтка Будды жёлтого цвета.
Она должна находиться примерно в метре от практикующего, на уровне его лба. Глядя на неё время от времени, он должен с полузакрытыми глазами представлять живого Будду, от которого исходит свет.
Свет противодействует притупленности сознания. Будду нужно представлять тяжёлым, для более стойкого удержания внимания.
Весь процесс визуализации можно представить четырьмя этапами:
* поиск объекта,
* его нахождение,
* его удержание,
* и пребывание с ним.
Во время визуализации для усиления эффекта монахи могут начитывать мантру избранного божества. Это может быть не простое произнесение, но и её пение.
Заключение
Каждый из нас способен как медитировать, так и проверить лично своё понимание истины в результате этой практики. Будда и рекомендовал это делать, не доверяя ему слепо.
Он пытался приоткрыть завесу тайны с того, как возникает страдание и счастье. Буддийское объяснение возникновения этих феноменов ближе к научному, чем к религиозному.
Вы можете прочувствовать это сами, только погрузившись в медитацию.