***
Клевакичев пришел на «стрелку» минут на двадцать раньше означенного времени – дома спокойно ждать не было сил, а дорога заняла слишком мало времени. Макс нашел Песчаный переулок – неширокую дорожку с северной стороны забора. Когда-то она была заасфальтирована, но сейчас до асфальта можно было доковыряться разве только с большим  трудом. Вечерело. День, конечно, заметно прибыл, но где-то через час все равно начнет потихоньку смеркаться. Максим постоял, поёжился, проверил сообщения на телефоне. Достал сигарету, закурил, выдыхая дым в стылый воздух. Вроде май уже на носу, а холодно, как в ноябре.
Мимо проехали два пацана лет пятнадцати на горных великах.
«Что за радость здесь кататься? Грязь, холод, асфальта нет. Дух авантюризма?»
Над головой возвышался Элеватор. Максим даже отсюда чувствовал его силу. Почти физически ощущал, как ОН зовет его.  
- Ты МэдМакс?
Клевакичев чуть не подпрыгнул от неожиданности, обернулся.
- Сандерс?
Сандерсу на вид было лет тридцать пять. Крепкий мужик с кудрявой темной головой и широкими ладонями. В камуфляжных штанах и темно-серой куртке. За спиной – небольшой рюкзак.  С очень рябым лицом. Как будто он в детстве раза три болел ветрянкой и все три раза расчесывал себе лицо граблями.
- Саня, - представился он.
- Макс.
Они пожали друг другу руки. Проводник смерил его глазами с головы до ног.
- Пришел все-таки?
Максим попробовал улыбнуться, хотя чувствовал себя ужасно неловко.
- Ну, так это мне надо. Вот и пришел.
- И чего вас туда тянет?... – как будто себе под нос проворчал «Сандерс», и добавил уже громко:
- Ладно, иди за мной! 
Саня шустро устремился куда-то вглубь проулка, вдоль бетонных плит забора. Тут было грязно, плохо пахло, скрипел под ногами не до конца стаявший лед.
- Здание не охраняется, если что, – информировал Макса новый знакомец, - воровать там нечего. Его просто обнесли забором и колючей проволокой сверху замотали, для верности. Была пара камер со стороны железнодорожных путей, но то ли они не работают, то ли вообще муляжи. Ага! Вот!
Метров через сто в заборе обнаружилась хорошая такая дыра, заставленная белой грязной дверью.  Отставив дверь, они по одному пролезли на территорию бывшего Комбината хлебопродуктов, разрушенного советского Элеватора.
У Макса перехватило дух. До чего же он был огромен!
- Офигеть... - только и смог произнести он.
Саня достал сигарету и прикурил:
- Ну да! Метров 70 в высоту, я думаю.
Они постояли, задравши головы вверх, рассматривая верхние этажи и острый зуб рабочей башни.
- Что же тут произошло? – нарушил молчание Макс, - Не знаешь, почему производство закрыли?
- Признали аварийным. Говорят, фундамент разорвало. Много людей погибло. То ли просчеты при строительстве, то ли ошибки при эксплуатации.  Видишь, стекла все выдавило? Они тут просто сами лопались.
Потихоньку они стали пробираться к зданию, то и дело поскальзываясь и запинаясь о мусор и куски убитого асфальта.
- Поэтому вы туда не лазите?
- Ну, отчасти да. Знаю, там периодически что-то падает. С той стороны часть силосников уже обвалились. Еще лет пять-десять и он просто рухнет. А потом, знаешь… я эти темы не очень люблю, конечно….
- Что?
Саня понизил голос, как будто кто-то их мог здесь услышать:
-  Не хорошее тут место. Чисто вот по душе – не хорошее.
- Городские легенды?
- Нет… ну… да, пусть будут легенды. Да нет, какие к черту! Короче, несколько лет назад пятеро бесстрашных все-таки нашлось. Я одного из них знал лично, он из наших был, остальные приезжие. Один из иногородних – Янкель, как в Республике «ШКИД», я почему и запомнил…. Так вот Янкель эту штуку на фотке увидел и прямо покой потерял. Приехал. Говорил, тянет его сюда. Как будто зовет что-то….
У Макса вдруг очень сильно забилось сердце. Неужели не он один почувствовал этот тянущий  зов Цитадели? А являлась ли она к Янкелю во снах? Кто встречал его на той стороне?
За разговором они потихоньку обходили главный корпус с запада. Саня продолжал:
- Ну, значит, собрал он команду и приехал. Левшу – нашего пацана, местного, - подговорил с ними идти. Ну и ушли. Пятеро. А вернулись четверо, и то не целиком. Этого, которого «тянуло» они потеряли. Начисто. Он куда-то на нижний этаж то ли ушел, то ли упал. И не вернулся. На Левшу и еще одного товарища стенка рухнула, но в принципе они можно сказать «легким отделались». А еще двое, которые за вожаком на нижний этаж сунулись, но смогли выбраться… вот не помню, один вроде без руки остался и онемел, а второй кукухой поехал. Совсем как дебил стал. Никаких социальных функций не сохранил, только улыбался, плакал и кулаки сжимал – разжимал. 
Далекий звук заставил проводника прервать рассказ. Из рамы окна надсилосной гелереи вывалилось стекло, пролетело с высоты вниз и с громким «дзынь» разбилось об землю в крошку.
- Вот! Пожалуйста! – констатировал Саня.
- Весьма наглядно, - согласился Макс. Он был под сильным впечатлением от услышанного.
- И с чего бы ему именно сейчас падать? Я ведь куда только не залезал, каких только домов с привидениями не видел. Везде – как к себе домой! А этого места боюсь. И все наши боятся, потому-то на твое объявление никто и не откликнулся. Так что давай вокруг походим, раз интерес есть, и на выход. А то скоро темнеть начнет.
Они вдвоем подошли к транспортным воротам, снова закурили, выдыхая табачный дым в стылый воздух. Отсюда, через сквозную арку разгрузчика, было видно бывшую проходную - будку охраны с распахнутой дверью - видимо она разбухла и заклинила. Было ощущение, что люди покидали это место в спешке. Вон, даже «сто тридцатый» ЗИЛ стоит рядом с воротами, проржавевший насквозь. Неужели никому не понадобился? Пусть бы даже и охотникам за металлом….
Над громадой элеватора стояла какая-то зловещая тишина. Максим вдруг осознал, что на территории не поют птицы, хотя по периметру рос отличный ивняк, в котором запросто могли гнездоваться разные певчие пичуги. Ведь конец апреля, самое время им петь.
«Однозначно, это портал!» - понял Максим, - «Кира ведь говорила – нужно вернуться. Элеватор – это ключ ко всему. Что если этот Янкель не пропал, а перенесся ТУДА?! А других не пропустило». 
Макс перешагнул через бетонное крошево и услышал, как что-то звякнуло у него под ногами.  Пригляделся. Среди камней в закатном солнце что-то слабо поблескивало. Макс наклонился и поднял с земли медный тонкий браслет.
- Ладно, давай возвращаться! - скомандовал Саня.
В голове зашумело. Макс воровато посмотрел на проводника. Тот уходил в ту сторону, откуда они пришли и не смотрел назад, явно полагая, что Максим идет за ним.
«Сейчас!» - скомандовал он себе и рванул в сумрак разгрузочного отсека.
- Стой! Дурак! Вернись!  - полетел ему в спину крик, а потом звук его шагов запрыгал под сводчатым потолком. Куда сейчас? Туда, сквозь арку! А потом? Вон какая-то дверь.
Он вскочил на крыльцо, слишком сильно дернул дверь, полагая, что она может оказаться заколоченной и чуть не вывихнул плечо – дверь легко распахнулась, лишь испуганно скрипнув. Коридорчик… судя по столам, весам и каким-то странным приборам это была лаборатория. Тут он было заметался как слон в посудной лавке, решив, что попал в тупик, сшиб пару пыльных стульев, загрохотавших так, что спрятаться захотелось. Но тут между шкафами с какими-то папками обнаружился выход на лестницу. Света здесь не было и Макс замешкался, включая фонарик на телефоне.
Черт, жутко….
Откуда-то снаружи надрывался Саня:
- Дебил! Выходи оттуда быстро! Я туда не полезу за тобой! Урод!
Может правда зря?
И тут же словно её голос в голове: «Иди! Ничего не бойся!»
Да, главное - не бояться! Он взглянул на браслет в своей руке:
- Иду…
Светя себе под ноги Макс начал свое восхождение, стараясь не думать ни о чем. Разбушевавшаяся фантазия подкидывала ему всякие ужасы, и он очень боялся, что может  увидеть что-нибудь «эдакое» за очередным поворотом. Через пять пролетов он наконец разглядел свет и вышел на запыленный этаж. Тусклое освещение проникало сверху, сквозь выбитые окна и пару сквозных дыр в стенах, оно с трудом позволяло рассмотреть хоть что-то внутри.  Макс пошел вглубь зала, оглядывая опоры и ленту транспортера, тянущуюся под горловинами «банок» силосников. И совсем не заметил, как от черноты лестничного проема отделилась темнота и неслышно двинулась за ним.
Максим деревянно  шагал вдоль ленты, пытаясь определить что-то странное там, в глубине зала. И точно – шагов через сорок транспортная лента заламывалась, резко поднималась вверх, а потом так же резко уходила вниз. И скоро он понял – в полу зияла огромная трещина. Туда петлей падала черная транспортная лента, висела, покачиваясь, жалобно поскрипывал измятый металл конструкций. Трещина разрывала цех от стены до стены. Дальше идти было некуда.
«Что я делаю?» -  вдруг подумал Макс. И словно в ответ он услышал надвигающийся гул. Словно вдруг заработала какая-то машина, застрекотала электрическая искра. Максим обернулся и увидел, как на него надвигается нечто темное и плотное. Сердце замерло в ужасе. Макс осознал, что деваться ему некуда, разве что прыгать в зияющий провал сзади.
А может это и есть портал?! Может так и надо?
Он сделал шаг назад.
«Не бойся», - снова зазвучал в голове голос Киры, зазвенел в руке её браслет, который он так и не выпустил.
Зажмуриться. И спиной назад. На счет «три». Пока ЭТО не настигло его.
Гул нарастал. Макс закрыл глаза, чтобы не видеть перед собой страшного сгустка темноты, теснящего его к провалу и начал считать. Дойдя до двух, он почувствовал рывок за куртку, вполне ощутимый и реальный.
- Ссссука – выдохнул ему в лицо Саня и потащил за собой. Откуда-то сверху упал кусок бетонной крошки и весело рассыпался по полу, подняв облако пыли.
Саня пёр вперед и тянул за собой разом обмякшего Макса. Он плохо помнил, как они спускались по тёмной лестнице (опытный Саня светил на ступени широкоугольным фонарем), как выбирались через лабораторию на воздух. Они уже вышли наружу, а Саня все тащил и тащил своего «туриста» подальше от крошащихся стен элеватора и ругался такими черными матами, что в другой ситуации у «домашнего» Макса из ушей текла бы кровь. Но сейчас на него накатила такая апатия, что ему было все равно.
Он не смог. Не решился, когда была возможность. Хотя слышал, как она звала.
Отойдя на безопасное расстояние, Саня развернулся к Максу и тот  решил, что сейчас его будут бить. Но проводник просто схватил его за грудки и тряхнул так, что мозгам в черепной коробке стало больно.
-Ты какого хрена творишь?!  - начал было Саня, но увидев пустые глаза своего подопечного, только чертыхнулся, - да вашу ж машу! Ты чо, тоже свихнулся? 
- Я н-нет… в порядке – пролепетал Макс.
- Что-то не заметно!... А эта хрень тебе нафига?
Вместо медного браслета в руках Максим держал проржавевшую консервную банку из-под кильки, без крышки и дна.
- Последний раз я цивилов в заброшки вожу! Все с придурью! – разорялся Саня, топая к забору. Теперь он то и дело он оборачивался, следя как бы Максимка еще чего не учудил по темноте.
- Договоров вы не соблюдаете, на безопасность срете с колокольни! Иди вперед, придурок малохольный!
Проводник вытолкал Макса через дыру в заборе во внешний мир. Провозгласил:
- Всё! Теперь ты сам за себя!, - и мрачно пошагал по проулку.
- Погоди! – крикнул Максим, - спросить хочу!
Саня «Сандерс» остановился, повернулся к нему:
- Ннну?
- Там, наверху… Ты видел? Темное такое? Страшное!
Саня только сплюнул в его сторону:
- Деб-бил, - процедил он через зубы и пошагал прочь.

***
На следующий день Макс Клевакичев на работу не пошел. И через день. И на следующий тоже.
Еще он не ел. В какой-то момент он почувствовал что-то такое, похожее на голод, насыпал в тарелку замерзших пельменей, да так и оставил их на столе, где они сначала превратились в серые склизкие комочки, а потом и просто засохли.
Еще он перестал мыться и бриться.
И отвечать на телефонные звонки. Звонили много  - и начальник с работы, и Лёха Глазов, и Настя. Потом телефон разрядился, а заряжать его Максим не собирался. Тогда кто-то пришел и долго стучался в дверь, но он не открыл.
Что он делал все это время? Смотрел на ржавый остов консервной банки, которую он таки не смог просто выкинуть. А еще он старался много спать, в надежде, что ему приснится Кира. Но ни Киры, ни Цитадели он во снах не видел.
«Прости, я был недостаточно смел» - шептал он, глядя на консервную банку, но ничего не происходило. Он не сдавался: «Цитадель и ты – вот всё, к чему я стремлюсь сейчас. Всё, что у меня есть. Не оставляй меня! Дай ответ! Умоляю…»
На четвертую ночь его слова наконец были услышаны – ему приснилась Кира, очень серьезная, очень сосредоточенная, стоящая под стенами Цитадели, рядом со знакомой дверью. Ветер трепал её платок, игрался с  рыжими кудрями.
- У тебя остался лишь один шанс. Не упусти его, Макс! Вернись ко мне и мы навсегда будем вместе.
- А как же то, тёмное? Оно не станет преследовать меня?
- Это страж Цитадели! Он не тронет тебя, если ты пришел с добрыми помыслами.
К Кире подошел высокий человек со светлыми волосами и приятным лицом. Янкель – вдруг понял Максим.
- Привет! – сказал Янкель и помахал ему рукой, - я здесь, чтобы ты понял – переход возможен. Просто нужно быть храбрым! Идти до конца! Мы ждем тебя.
- Я жду тебя, Макс, - эхом повторила Кира.
- Я иду! Я буду храбрым! – закричал Макс и проснулся.

***
Он вскочил с постели. На часах 5:15. В окне брезжил ранний, почти майский рассвет. Клевакичев быстро натянул брюки, свитер и куртку. Подумал и решил не ехать на своей машине, а вызвать такси. Для этого пришлось хоть чуть-чуть, да зарядить телефон, который после «пробуждения» словно разбух от непринятых сообщений. Быстро вызвав такси, Максим перевел мобильный в режим полета и сунул в карман – ему нужен фонарик, хоть ненадолго. Квартиру он тоже закрывать не стал. Зачем она ему теперь? Последний раз посмотрел на остов консервной банки.
На столе, мягко поблескивая иноземным орнаментом, лежал медный тонкий браслет.
Такси приехало через семь минут. Он сел и назвал адрес. Шофер странно покосился на него, - не понравился внешний вид пассажира и адрес. Решил, что закладчик. Но спорить не стал. И они понеслись по еще пустым улицам, под желтые мигающие сигналы светофоров.
Улица Элеваторная встретила их розовым рассветом и запустением. Весенний ветер от скуки гонял по асфальту полиэтиленовый пакет. Клевакичев расплатился с таксистом остатком налика, вышел из машины и закурил, ожидая, когда такси уедет. Потом он пошел знакомым маршрутом до дыры в заборе, которую в прошлый раз они, перенервничав, даже не удосужились прикрыть доской.
Элеватор звал его. Макс чувствовал это физически, как ощущал прохладу утра или дуновение ветра, Он бесстрашно шел к абандону, как навстречу старому доброму приятелю.
Нырнул в знакомую арку зерноприемника, оттуда в лабораторию. Теперь уже не торопясь осмотрелся, отмечая синие советские весы и еще много всяких предметов, назначения которых он не знал.
Дальше, в маленькую дверь между шкафами, на лестницу. Подсветив себе фонариком из телефона начал подниматься. Через три пролёта телефон окончательно разрядился и Максим просто бросил его там же, на ступеньках.
Вот и этаж с транспортером. Клевакичев храбро ступил на пыльный бетон, пошел к тому месту, где лента петлёй вздымалась, а потом падала в провал. Сзади знакомо загудело, застрекотало электрически. Он обернулся – черный сгусток шел на него, тесня к пролому. Ничего! Главное – не бояться!
- Кира! – крикнул он и голос его заметался под сводчатым потолком, под жерлами «банок», отскакивал от колонн и металлических кожухов аспирационных труб, - Кира, я здесь!
«Иди ко мне» - услышал он не в своей голове, а прямо из провала. Страж Цитадели надвигался неумолимо, желая смести глупого человечка с бетонной поверхности вниз. Так тому и быть!
- Я иду, - прошептал он и, зажмурившись, шагнул в бездну. Приготовился к удару. На один короткий миг вдруг стало невыносимо больно, но сразу прошло. Темнота вдруг отступила, вспыхнул яркий белый свет, пробившийся даже через плотно сжатые веки, защекотал ресницы. Стало тепло. Он открыл глаза и увидел Киру.
Девушка стояла в ореоле бело-розового свечения и протягивала к нему руки.
- У тебя получилось! Макс! Ты такой молодец! Иди же ко мне скорее!
Максим пошел, но как-то слишком медленно, как будто через липкий сон. А она тоже не спешила ему навстречу, стояла на месте, только подбадривала. Но он все равно улыбался, тянул к ней руки и шел, шел, шел. Когда-нибудь… когда-нибудь он обнимет её. Может не прямо сейчас. Может чуть позже. Когда дойдет….

***
Если бы в черноте нижнего этажа заброшенного элеватора загорелся хоть один лучик света, он высветил бы поистине ужасную картину, способную свести с ума любого. Чуть живой, с переломанными конечностями мужчина полз сантиметр за сантиметром вперед, вытаращив в темноту глаза, бешено улыбаясь разбитым ртом. Кровь заливала ему лицо из пробитой головы. Сведенные судорогой пальцы коряво цеплялись за трещины в бетоне и подтягивали обездвиженное тело, которое крючило от боли, но мозг не пропускал эту боль в сознание, захлебываясь волнами дофамина. Поломанный, окровавленный человек был счастлив. А перед ним, расплывшись огромной черной каплей, лежало чудовище. Кошмарный удильщик, чернее самой черной бездны, из которой выбрался много лет назад. У чудовища не было глаз – они не нужны тому, кто живет в абсолютной темноте. Гораздо полезнее дар телепатии. И огромный, с бритвенно-острыми зубами, рот, который открывался все шире и шире. Человечек полз в этот рот с охотой, с радостью, без боли. Добровольно. Не быстро. Но уверенно. Рано или поздно он доползет.
Обязательно доползет.
И тогда ОНО поест.