Они вдохновляют, успокаивают нас – и напоминают о том, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.
У каждого дерева своя история, и некоторые по-настоящему берут за душу. Деревья хранят память о былом, воплощают религиозные верования, служат напоминанием о событиях печальных и трагических. Деревья живут в нашем воображении: растут, таинственные и волшебные, в лесах, населенных нашими фантазиями и страхами.
В сказках и легендах лес — обиталище призраков, ведьм и злых волков. Можно там встретить и белого оленя, чудесным образом избегающего стрелы охотника, и отшельника, который очень кстати является, чтобы подтолкнуть историю к счастливому (хотя и не всегда) концу.
Эдмунд Шульман, дендрохронолог и палеоклиматолог, был убежден в том, что годовые кольца могут пролить свет на историю климатов Земли, и провел немало месяцев на западе США в поисках старейших живых деревьев. В 1957 году Шульман нашел сосну, которую назвал Мафусаилом, – с 4789 кольцами. (В этом году сосне исполнится 4849 лет.) В 1964 году попытались узнать возраст еще одной сосны, но бур сломался. Когда дерево спилили, ученые поняли, что погубили старейшее из известных тогда деревьев: ему было 4862 года.
Деревья подарили нам множество ярких метафор: человек может пустить корни, а может рубить сук, на котором сидит; яблочко от яблони недалеко падает; наши усилия могут принести плоды, но порой мы не видим за деревьями леса. А Ева с Адамом дорого заплатили за то, что вкусили запретный плод с древа познания добра и зла, росшего в райском саду.
Считается, что этим деревом была яблоня. Другая яблоня, росшая в саду в английском Линкольншире, несомненно посодействовала одному из самых известных научных озарений в истории. Если верить преданию, в 1666 году с этого дерева упал увесистый плод, заставивший молодого человека по имени Исаак Ньютон задуматься о том, почему яблоки всегда падают на земную поверхность отвесно. Рукопись XVIII века, хранящаяся в архиве Королевского научного общества в Лондоне, рассказывает, что Ньютон в это время вернулся в родные края из Кембриджа (университет был закрыт из-за эпидемии чумы). Вот что пишет его друг и биограф Уильям Стьюкли: «Мысль о земном притяжении пришла к нему, когда он сидел под деревом, находясь в созерцательном настроении, и увидел, как с ветки упало яблоко».
Это был не первый случай озарения, связанный с деревьями. Разве Будда не достиг просветления, когда предавался медитации под деревом Бодхи (священным фикусом)? Деревья навевают сон. У многих народов есть легенда о том, как некий монах или отшельник, заслушавшись пением птиц в лесу, вдруг обнаружил, что за какой-то миг пролетели столетия.
Существует поверье, что это дерево, растущее во дворе храма Дзосигая Кисимодзин в Токио, излечивает от бесплодия тех, кто обращается к нему с молитвой. В буддийской традиции богиня Кисимодзин считается покровительницей детей, хотя прошлое у нее весьма мрачное: она кормила несколько тысяч своих отпрысков, пожирая чужих детей. Чтобы преподать Кисимодзин урок, Будда спрятал одного из ее сыновей в своей чаше для милостыни. Не сумев отыскать ребенка, Кисимодзин впала в отчаяние и попросила Будду о помощи, а тот напомнил ей о горе, которое она причиняла другим. С тех пор богиня поклялась оберегать всех детей.
В Северной Индии ним считается целителем от всех болезней и одним из воплощений индуистской богини-матери Ситалы. Для местных жителей, которые молятся этому дереву в храме Нангхан Бир Бабы в Варанаси, оно значит еще больше. «Мой сын родился недоношенным… Доктор сказал, что он ни за что не выживет, – поведал один мужчина религиоведу Дэвиду Хаберману из Университета Индианы, который и записал эту историю. – Но я молился этому дереву, и сын выжил». Дерево укутано тканью и на нем висит маска богини, чтобы укрепить связь между ней и верующими.
Деревья — это «карта памяти» природы, существующая не только в метафорах и образах, но даже на молекулярном уровне. «Каждое годичное кольцо на какую-то долю — атомы углерода — состоит из воздуха соответствующего ему года, так что дерево, растущее в любом городе, в прямом смысле слова таит в себе многие годы жизни этого города», — сказал однажды в радиоинтервью Бенджамин Свет, автор книги «Нью-Йорк, город деревьев».
Нет, Дрожащий Гигант – это не монстр из низкопробного фантастического фильма, это самое настоящее, реальное живое существо, состоящее из 47 тысяч стволов и имеющее массу 6 тысяч тонн. Это естественный клон, который 80 тысяч лет назад зародился из одного-единственного семени тополя и разросся вширь, пуская побеги от единой корневой системы. Все стволы генетически идентичны, и, хотя среди них нет ни одного старше 150 лет, вместе с корнями их, вероятно, можно считать старейшим живым организмом на нашей планете.
От некоторых воспоминаний становится тяжело на душе — такие многие годы вызывал амстердамский каштан, стоявший перед домом номер 263 на набережной канала Принсенграхт, где скрывалась от нацистов вместе с семьей юная Анна Франк. Из чердачного окна, единственного, остававшегося незатемненным, Анна наблюдала за тем, как преображается дерево со сменой времен года. Но 4 августа 1944-го в дом ворвались гестаповцы и увели Анну и ее родных. Через полгода Анна Франк умерла от тифа в концлагере Берген-Бельзен. Ей было 15 лет. «Откуда мне было знать, как много значила для Анны возможность видеть кусочек голубого неба… И как важен был для нее этот каштан», — сказал много лет спустя, прочитав дневник дочери, ее отец Отто Франк (единственный выживший из всей семьи). Дерево, ослабленное болезнью, рухнуло во время сильной бури в 2010 году.
Деревьев, хранящих память о трагедиях, увы, немало. Американский вяз, окруженный невысокой гранитной оградой, все так же роняет тень на одну из улиц Оклахома-Сити, где 19 апреля 1995 года прогремел взрыв, задуманный и осуществленный бывшим военнослужащим Тимоти Маквеем. Погибло 168 человек. Пострадал от взрыва и десятиметровый вяз: он лишился листьев, а его ствол был обожжен и нашпигован осколками. Сегодня дерево — часть Национального мемориала и музея Оклахома-Сити — приносит утешение многим потерявшим близких.
Одна из них — Дорис Джонс, чья беременная 25-летняя дочь Керри-Энн Ленз погибла при взрыве. «Когда я смотрю на него, я ощущаю спокойствие, — говорит Джонс. — Я думаю о том, что что-то хорошее все же смогло уцелеть в этом кошмаре».
Вяз подрос на пару метров. К ноябрю большая часть его золотого убранства опадает, и в январе он стоит голый, похожий на скелет. В апреле пробиваются первые зеленые листочки, а в июне дерево уже стоит в великолепном летнем наряде. Времена года сменяют друг друга в бесконечном круговороте природы, и вяз, подчиняясь ему, дарит людям надежду. «Кажется, что это дерево твердо решило выжить, — говорит Марк Бейс, специалист по зеленым насаждениям из администрации Оклахомы. — Никто из нас не думал об этом, но оно поняло, что должно остаться с нами».
Толстый приземистый баобаб снабжал австралийских аборигенов водой, пищей, лекарствами, давал убежище и даже мог служить усыпальницей для покойников. Некоторые племена почитали его как священное дерево. Этот баобаб, растущий в Западной Австралии, известен как дерево-тюрьма: якобы он когда-то служил местом временного заключения для арестантов-аборигенов, конвоируемых в Дерби. Однако, по данным историка Кристин Харман и антрополога Элизабет Грант из Тасманийского и Аделаидского университетов, это всего лишь легенда, сочиненная для того, чтобы превратить дерево в туристическую достопримечательность.
Манго, растущее в мозамбикской деревне Наунде, дает местным жителям не только тень, защищающую от жгучего африканского солнца. Подобно другим так называемым «деревьям сходок», оно служит традиционным местом, где рассказывают истории, проводят обряды, обсуждают вопросы деревенской жизни. «Это место для встреч и разговоров, где примиряют спорщиков, где улаживают разногласия и укрепляют единство, – пишет в своих мемуарах Кофи Аннан, бывший генеральный секретарь ООН, уроженец Ганы. – Если проблему не удается уладить сегодня, значит, вы встретитесь завтра и продолжите беседу».
