Зачем нужен Пикабу когда есть Двач?
Не, ну серьезно. Зачем?
Не, ну серьезно. Зачем?
Решил пошутить над женой
Пришла потом вечером позже обычного, спрашиваю чего так долго. Говорит искала то место где ты мог сфотографировать этого собакена. БМ выдал такую же собаку. Жена моя тег моё
Не для плюсов ради, быть может кто-то сам предложит Алисе поработать
Романтики мы. Мечтатели. Во всяком случае, многие из нас. А таких дурить просто. А если дурить некому, значить мы сами устроим себе «жизнь в шоколаде». И ни дня без героизма!.. Нет-нет, день-два посидим, помечтаем, а там уже сплошным потоком один героизм идет. Вертолетами уголь за полярный круг, ремонт теплотрассы посреди зимы или же героические усилия по очистке снега с улиц наших городов. И чтобы не сказать, что все это мы делаем специально, с умыслом – иначе: как нас назовут? Придурками!? Мы говорим: «денег нет!» А денег и, правда, нет! А где им взяться? Судите сами: заплатили немцам за газовый котел шестьдесят тысяч евро. Весь из себя, красивый такой,– голубой с желтым. И пульт управления к нему с множеством разноцветных лампочек. Свой, такой же, только черный, стоит, нет, не в десять – в двадцать раз дешевле и пульт управления у него простой, как дверь туалета – одной кнопкой включил, другой – выключил. Но мы же не ликом шиты – наш котел будет обслуживать просто кочегар, а их - оператор котельной. А если в котельной – оператор, то «контора», - не «контора», а «офис». И «зав» уже не «зав», а «менеджер»! И пошло-поехало, началась цепная реакция. Вместо «председателя» – «мер», вместо «главы» – «губернатор», вместо… все, молчу-молчу. Вот что значит: «простой немецкий котел»! И устанавливали его посреди зимы. А как же иначе!? Школу, правда, пришлось прикрыть на время. Детишкам в радость - каникулы, пусть пока жизни учатся на улице, и взрослим, есть, где проявить героизм.
Вместе с котлом приехал наладчик. Тоже в копеечку обошелся. А взаправду он и не наладчик вовсе, а простой немецкий шпион. Судите сами: по-русски говорить умеет, а читать-писать - нет. Он у нас сразу подозрение вызвал – сам краснощекий, пухлый одет по-зимнему и вроде бы не все понимает. Полдня просидел в углу, над своими чертежами, а как на обед собрался уходить, «бучу» поднял: «кто у меня перчатки украл?» Мы тут же вместе с ним искать стали, только, кто их уже найдет!? Никто. Пока искали перчатки – пропали унты. Он ведь как пришел, рознагишался, поснимал с себя все зимнее, на крючочек повесил, а перчатки, говорит, на полочку положил. Мы кинулись унты искать, только Ганс, вдруг, как завопит: «не надо, не надо искать! Ничего не поднимайте и не перекладывайте! Я сам…» Понял, видать, что началась цепная реакция.
После обеда, он рисковать, то есть, шубу снимать не стал, а, походив вокруг своего, немецкого котла, взял, да и нарисовал угольком на белой стене круг, похожий на мишень.
Потом ухмыльнулся едко так, и говорит: «здесь должен быть дырка, отверстие для дымоход» - и отошел в свой угол. Ребята сразу за работу взялись, а что тянуть? – зима на дворе. Скоро и в котельной холодно станет. Долго долбили – но безуспешно. Только штукатурка отлетела, и то не там, где долбили. Кто-то подсказал: рельсом - надо. Против рельса - ничто не устоит! Притащили длинный рельс, чтобы всем было, где взяться. И пошло-поехало. Устремив свои восторженные взоры в круг, нарисованный Гансом, ребята, с криком: «разом - взяли!» пошли на таран. С каждым ударом напряжение нарастало, сил прибавлялось, и уже было ясно: стена не устоит. И не только стена а и весь мир, вся вселенная разлетится на мелкие кусочки.
И неизвестно, как бы уцелевшие историки, осветили это грандиозное начало Великой Цепной Реакции, только эта история была бы грознее и краше повествования о взятии Бастилии или штурме Зимнего дворца. Но вмешался случай. Припоздавший, после обеда, прораб Сеня, явился в котельной всего за секунду до начала взрыва, до начала неконтролируемой цепной реакции. Физики знают, что это такое. Не для физиков, будет сказано: неконтролируемая цепная реакция – это ядерный взрыв! Более разрушительную силу имеет только революция – кто, и в каких мегатоннах, может измерить разрушительную силу французской или великой октябрьской!? Никто и ничем! Но, как мощный графитовый щит, стает на пути разбушевавшихся атомов, так встал против рельса Сеня: «Козлы, что вы делаете?» Этот простой, бесхитростный вопрос, поверг козлов, извините, ребят, в великое недоумение и оторопь. А еще заставил взглянуть на окружающий мир более широким взглядом, нет-нет, не на весь окружающий мир - пока только на стену перед собой. От края, до края поползли по ней черные змеи – трещины. Еще миг, и стена бы рухнула, покрыв, своими обломками славных борцов за правое… или за левое дело.
Само собой - Сеня одним этим, риторическим, то есть, вопросом не требующем ответа не ограничился. Говоря литературным языком, он дал надлежащую оценку происходящим событиям, и попытался выяснить: какая, такая б…, отдала команду долбить стену рельсом?
К сожалению, литературный язык весьма ограничен, если использовать его для описания эмоциональных спичей и прорабовских монологов, но и суть то в другом: кто же все таки виноват в том, что коз… ребята чуть было, не обрушили себе на голову потолок, а на весь мир - революцию? Выясняли долго – каждый отпирался, как только мог и только Ганс сидел молча в углу и ковырялся в своем ящике с инструментом. И вдруг, Жора Голосистый, так его прозвали за умение красиво произносить грузинские тосты, наклонился к стене, очертил своим длинным пальцем круг, теперь уже по чуть заметному следу уголька, и этим же пальцем указал на немца. В один миг все стало ясно! Ребята тут же окружили Ганса, и пришлось бы ему весьма туго, но, притихший, было, от усталости Сеня, снова возвысил голос: «Все, … идите по домам – рабочий день кончился». Расходились долго. Эмоции переполняли души наших ребят и они, то, собираясь в большой круг, похожий на новгородское вече, то, разбившись на группки по два-три человека – все пытались выяснить: как же этому Гансу удалось подбить их, мирных, доброжелательных парней, на столь реакционные действия? Проводились исторические параллели и аналогии. Вспоминали первую мировую войну и «Капитал» Карла Маркса – и пришли к одному общему выводу: во всех наших бедах – немцы виноваты. Полегчало. Разошлись уже умиротворенные и притихшие, как после исповеди.
На другой день о вчерашнем и не вспоминали. Во-первых – надо было спешить, а во-вторых – все ходили в приподнятом настроении – после пуска котла, предстоял веселый праздник «обмывания», и кому хотелось сводить старые счеты!? Уже и воду закачали в систему, уже и котел растопили, и «гонца» послали….
Но весь праздник испортила баба Нюра, школьная уборщица. Трудовой дисциплине она училась еще при Сталине, и здесь к ней не было никаких претензий – на работу она ходила всегда и тогда, когда никто не выходил, а вот речь ее, была иногда жестковатой даже для Сени. Пришла, разоралась: «Что же вы такое, ироды придумали? Каток в спортзале заливать!? Нет на вас Сталина, окаянные!» Сеня «ахнул», хотел, было с отчаяния рвануть волосы на голове, но под кепкой было уже пусто – только сияющая лысина.
И тогда, зашвырнув кепку под котел, он кометой помчался в школьный спортзал на втором этаже. «Кометой» потому, что за его лысиной, как за ярко светящим ядром потянулся широкий хвост народу. Велик и могуч русский язык, но как ничтожно малая часть его используется в литературе! Передать то, что говорил Сеня на бегу и в спортзале - невозможно! Да и зачем? Для русского человека достаточно будет одной фразы из всего Сениного монолога, чтобы понять весь накал страстей, и суть драмы: «Гады, поставили «левую» трубу!» Это Гансу непонятно было, что значит «левую»? - он и спрашивает: «левую», «правую», а нормальную, нельзя было поставить?» Немец, он есть немец. Откуда ему понять, что с тех пор, как мы избавились от левой власти, у нас появилось великое множество «левых» вещей. «Левые» трубы, нефть, водка, колбаса, деньги… да всего и не перечесть. Только того и осталось, что мы всегда и во всем – правы.
Помутнели чистые интеллектуальные окна новой школы, вздыбился дорогой паркет в спортзале, покрылся гнилыми пятнами потолок на первом этаже – началась цепная реакция разрушения. Да, найдут виновных, заменят трубу, подлатают полы и закрасят потолок. Но кто теперь скажет, что это новая школа!? Никто. И кто может противостоять цепной реакции разрушения, происходящей внутри нас? Никто!
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.