СоЛЖЕницын....
Готовится грандиозное празднование 100-летие со дня рождения нашего маститого писателя А. И. Солженицына. Создана солидная комиссия по подготовке проведения предъюбилейных и юбилейных мероприятий. Дошли до того, что 2018 год будет объявлен ЮНЕСКО годом Солженицына. Шумиха, прямо скажем, мирового масштаба. Спрашивается с чего ради? Можно ли отнести Солженицына к народному писателю? Что, народ прямо так и зачитывается его произведениями? Вряд ли. Отдельные произведения заслуживают внимания, читаются с интересом, легко воспринимается текст. У всех на устах знаменитая эпопея «Красное колесо». Скопировал начало. Узел I. Август Четырнадцатого. Начал читать, не могу уловить логической мысли написанного текста. Топорный язык, силюсь дальше читать и не могу себя заставить, полное отторжение и неприятие написанного, бросил читать и больше не берусь. Получается, что поздний Солженицын не воспринимается мной, говорю откровенно как есть. Накануне его девяностолетия, выходило из печати 30-ти томное собрание сочинений. Загорелся желанием приобрести. Но не тут-то было. Издавала типография газеты «Уральский рабочий». Звоню туда, интересуюсь, отвечают, что книги отсылаются вагонами в Москву и Израиль. До массового читателя это издание так и не дошло. В памяти крутилась книга Солженицына, «Двести лет вместе», то есть русских и евреев. Дай думаю, позвоню в Троице-Лыково, секретарю писателя и поинтересуюсь, где можно купить юбилейное, полное собрание сочинений Солженицына. Подольск мне отвечает, что связь с усадьбой писателя происходит через разрешение дежурного районного отдела милиции. Выхожу на него, отвечает, что с таким контингентом почитателей таланта великого писателя связь с усадьбой закрыта. У меня остался омерзительный осадок на душе. Сразу вспомнился Л. Н. Толстой, к которому шли тысячи простого народа, для беседы о смысле жизни или помощью на пропитание и, он никому не отказывал. У его дома висел колокол, приходящий путник ударял в него, извещая о госте. Посетители Ясной Поляны тепло вспоминают эту бытность гуманного классика.
На днях выловил в Интернете статью из «Российской газеты» № 5 212 от 21 июня 2010 года, под названием: «Твардовский расплачивался за меня» с пометкой – последний неизвестный текст Солженицына о Твардовском. Чтобы не искажать суть покаяния, привожу его полностью:
«Этот текст о Твардовском, написанный Солженицыным менее чем за месяц до своей кончины (неопубликованная вставка в книгу «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов»), передала нам Наталья Дмитриевна Солженицына. В сопроводительном письме она пишет:
«Напечатать к 100-летию Твардовского такое движение души Александра Исаевича нужно, он мне бы не простил, если бы я пропустила, — но ведь на самом деле он был прав, если хотел дописать, дохранить и метнуть «Архипелаг», как пращу в лоб Голиафу. Друзья опутали бы, повязали надежней врагов. Потому-то их взаимная любовь и была трагичной».
Текст короткий, но за ним в человеческий рост встает двойной портрет на фоне цензуры, портрет двух великих русских писателей ХХ века. Когда Твардовский, другие члены редакции, вызывали меня срочно в редакцию, или настаивали, чтобы я сообщал им точно, в каком пункте я сейчас нахожусь, не скрывал бы своих перемещений, — я с уверенностью отклонял эти требования, не испытывал на себе такого долга: я же — не член редакции! Я у них — «не служу»! Через годы и годы моих подпольных путей — я уверенно освоил себя как совершенно самостоятельный боевой элемент, танк. — И долго я не переварил в себе, не усвоил: а под каким тяжёлым давлением находилась (в наказание за «Ивана Денисовича») редакция месяц за месяцем и год за годом, после рассказа. Они ведь страдали за смелость со мной в 1962 — и, хотя я не «служил» у них, — я морально обязан был помогать им при их возникающих нуждах. Твардовский теперь расплачивался — за меня.
Так что же я должен был? С моим взрывным заявлением секретариату ССП в ноябре 1969 — прийти к Твардовскому и принести ему первому? Только так. И — неизбежно подчиниться его гневу и запрету. (И — потерять, расколотить всю свою линию независимой жизни?). А раньше того — назвать и адрес моего Укрывища, куда я скрылся дописывать «Архипелаг»? (Да и: назвать сам «Архипелаг»?). В том-то и была несовместимость наших стратегических линий».
Что можно сказать – это запоздалое прозрение себялюбца перед уходом в вечность. Желание освободиться от греха - своего сволочного поведения периода вхождения в большую литературу на костях главного редактора журнала «Новый мир», А. Т. Твардовского. Об этом драматичном периоде жизни поэта и его детища журнала, написано много интересного и подробного материала в разных достоверных источниках. Скажу одно – Солженицын своим омерзительным, аморальным поведением, желанием скорее опубликоваться на Западе, прославиться, во что бы то ни стало, способствовал снятию Твардовского с должности главного редактора, уходу в тень, отстранению от живого общения с миллионной аудиторией читателей и почитателей всеми любимого журнала. А это равносильно замиранию активной жизни здорового человека, полного творческих литературных замыслов. Поэт замкнулся на своей даче, вблизи реки Пахра, под Москвой. Посещение бывших сотрудников редколлегии журнала, особенно не скрадывали его творческого простоя и тоски по активной работе на пользу новым, талантливым авторам, приходящим за советом и поддержкой в редакцию. Об этом хорошо написал сосед по даче Ю. В. Трифонов, в своём очерке «Записки соседа». Читаешь этот очерк и, сердце сжимается от боли и сочувствия народному поэту, писателю, общественному деятелю Государства. Вдруг в одночасье всё обрывается и ты никто, живёшь прошлым, бессилен что-либо изменить в устоях Власти. Конечно, всё это вместе взятое, подорвало здоровье Александра Трифоновича. Он не перенёс обиды, нанесённой бездушной Властью. С той поры прошло много лет. Я вновь и вновь мысленно возвращаюсь в обстановку новомирской жизни и не перестаю удивляться – как можно было не жалеть главного редактора, вставшего за Правду в твоём произведении, вышедшего на верхи Партии, добившегося разрешения публикации у первого лица Государства? Что это означает? Одно – продажную душонку себялюбца Солженицына, видящего себя властителем Мира, влезшего на пьедестал славы, отталкивая в пропасть тебя поднявшего.
Секс-идеология
111: Я против секса ради секса. То есть: 1) против секса с человеком, которого не любишь, если ты не состоишь в браке 2) против секса с кем-либо помимо жены, если ты состоишь в браке.
222: А мастурбация — тяжкий грех?
111: Только если Вы себя не любите.
Боитесь своих внутренних демонов?
Представьте, что каждый ваш страх — это невидимый монстр в бесконечном доме. Сможете ли вы найти выход и освободиться? Сегодня есть возможность узнать ответ — в нашей новой игре!
Самолюбие под маской любви
Самолюбие – это такой психический бинокль, через который мы ревностно рассматриваем то, что окружающие о нас думают. И чем мощней зум у этого «бинокля», тем более болезненным самолюбие становится, перерастая в самовлюбленность, возвеличивая при этом чувство собственной важности до небес. А чем выше поднимаешься, тем, как известно, больнее падать. И если мнение окружающих о нас не самое лестное, глядя на эту соринку в бинокль самолюбия, мы видим бревно кромешного ужаса. Поэтому, каких бы высот вы не достигли в этой жизни, на психическом уровне разумней ходить по ровной теплой земле, а не порхать в облаках иллюзий о собственном величии, раскачивая маятник двойственности унижения и гордыни.
Когда-то я уже писал для сайта статью о природе «эго», где (чтобы не отсылать подальше к той статье, повторюсь) было сказано, что эго – это наша «ложная» самоидентификация. Эго состоит из значимых мыслей, с которыми мы отождествляемся. Все эти мысли имеют амбивалентный заряд и являются либо приятными, либо неприятными. Каждая мысль имеет свою пару. У мысли о чем-то «хорошем» есть пара – такая же мысль о чем-то «плохом». Когда мы отождествляем себя с чем-то приятным, мы автоматически привязываем себя к противоположности этого явления. Когда мы покупаемся на высокую оценку наших качеств в глазах других людей, мы усиливаем заряд очередной пары психических противоположностей, и таким образом укрепляем болезненность собственного самолюбия.
И все это происходит от банального незнания самого себя. Когда кто-то сообщает нам о высоком «качестве» каких-то наших способностей, мы радуемся так, словно никогда раньше и не подозревали о том, какие мы «хорошие»! И чем важней для нас мнение этого человека, тем сильней оно влияет на наше самолюбие. А если значимый для нас человек критикует? Колебание голосовых связок, вылетевшее словом из его гортани, вонзается в наш ум словно игла, причиняющая «реальную» боль. Откуда такая чувствительность к звукам? Почему, например, лай собаки, или кудахтанье курицы не вызывает таких ощущений? Потому что не возникает соответствующей интерпретации этих звуков, как чего-то важного и значимого.
Мы сами своим умом интерпретируем вибрацию воздуха, выраженную в звуке, как нечто конкретное и важное. А важность мы придаем тому, с чем отождествляемся. И когда авторитетный человек высказывает свое авторитетное мнение о наших качествах, он задевает нас за «живое». А «живым» в данном случае является очередная пара психических противоположностей, которую мы надежно упрятали в собственное бессознательное, чтобы уберечь себя от ее влияния. В нашем подсознании – хаос вытесненных переживаний.
Мы не знаем себя и поэтому придаем огромное значение любой информации о себе из внешних источников. Особенно, когда эти источники авторитетны. Вот и получается, что когда близкий человек нас вдруг перестает любить, он при этом как бы говорит нам почти прямым текстом, что мы для него плохо «пахнем». Ему не нравится наше отражение в зеркале его сознания. Это – лишь его оценка, его ум. Но мы на это ведемся и начинаем полагать, что нелюбовь близкого человека реально доказывает, что мы – это такое психическое ведро с помоями. И этот человек начинает нас раздражать, потому что дерзнул заглянуть за маску нашего самолюбия и намекнуть нам на наличие низкопробных характеристик нашего нутра. Его оценка стала ключом к одной из дверей нашего подсознания, за которой таилась подавленная боль.
Нам зачастую сложно принять оценку своих качеств как данность. Мы начинаем думать, что этот не любящий любимый (или друг) просто «сволочь и предатель», который намеренно причиняет страдание, поднимая из глубины нашей души на поверхность всю мерзость, которая там доселе таилась. Когда нас оценивают и критикуют, мы начинаем ощущать свое болезненное самолюбие, свои «недостатки», с которыми нам самим так сложно смириться. Иногда такая внешняя «нелюбовь» затрагивает глубинный стресс внутри нашего нутра, поднимает на поверхность психический «изъян», слабость, или «грех» за который мы себя ненавидим и никак не можем простить. И это может причинять страшную боль.
Важно суметь принять себя, не побояться взглянуть прямо в «глаза» своему нутру. При этом вы словно говорите: «да, это я, и я себя вижу, принимаю себя, я имею полное право быть собой». Принять себя – значит осознать и понять себя. Если в прошлом были совершены ошибки, они остаются в прошлом. А мы живем здесь и сейчас. «Ошибки» прошлого – наши уроки, которые сделали нас опытней. Терзать себя нет никакого смысла. Есть смысл извлекать уроки и продолжать жить! Когда мы смиряемся со своими «недостатками», когда не прячемся под маской благополучия, тогда нам плевать, чем там «глючит», человек, который нас не любит. Как говорится: «я не червонец, чтобы нравиться всем». Мы и так уже знаем о своих недостатках. Нас тут нечем расстроить и нечем удивить. Другой человек либо принимает нас такими, какими мы и являемся, либо не принимает. Мы в этом не виноваты, он в этом не виноват. Это просто индивидуальное восприятие, индивидуальные проекции, которые проецируются автоматически на наиболее подходящие для этого образы. «На вкус и цвет товарищей нет». То, что человек говорит о нас, зачастую куда лучше характеризует этого человека, а не нас. Люди проецируют на внешний мир собственные качества.
Психологические маски тяжелы. Носить их энергозатратно и не очень-то выгодно. Чем крепче мы держимся за маску, тем больней становится, когда наружу прорывается скверна, которую мы под этой маской прятали. Даже невинная слабость, будучи подавленной, из под маски порой прорывается как невротическая резкость. Быть собой проще и легче. Это экономит силы. «Способность» быть собой дает раскованность, расслабленность, смелость и открытость. Наигранный образ для потехи самолюбия рано или поздно разоблачается.
Юнг обозначил подавленное в подсознании «я» как архетип «тень». Мы прячем свою тень, своего «темного попутчика» от самих себя, когда не можем с ним смириться, и злимся, когда от психологически некомфортных условий наша тень вылезает на поверхность. Быть собой значит осознавать свою «тень» и находить с ней компромисс. Чтобы избавиться от мусора, его необходимо разглядеть и вывести на поверхность.
Приятие самого себя – величайшее блаженство. Не зная себя, мы часто привязываемся к другим только потому, что эти люди дают нам информацию о нас через отношения, которые тешат наше самолюбие. Таким образом мы принимаем себя в «других», при этом впадая от других в зависимость. В отношениях мы лучше узнаем себя с хорошей стороны. Но когда отношения проявляют наши «темные» качества, мы вдруг начинаем думать, что «люди тупые», и нам комфортнее в одиночестве. К сожалению, подобный механизм подпитки взаимных иллюзий характеризует большую часть всех человеческих отношений. На этом часто базируется и дружба, и «любовь» за маской которой прячется болезненное самолюбие человека, который себя не знает и не принимает.
Часто большая любовь – это большая иллюзия и зависимость – просто проекция, глубинное приятие самого себя, которое мы приписываем внешнему источнику – человеку, которого «любим». Когда любовь становится безответной, проекция блаженства вдруг заменяется на свою противоположность. Обычная мирская любовь – «двойственна». Мы любим тех, рядом с кем резонирует все самое лучшее, что есть в нас. И когда «доступ» к этому закрывается, мы ощущаем боль. Мы любим самих себя и отрицаем самих себя. Жизнь – это игра в прятки с собой.
Без наших масок, без наших привязанностей, мы в психологическом плане становимся голыми. И хоть по началу эта «нагота» вызывает страх, стыд и чувство вины, в конечном итоге только через нее мы можем прийти к свободе и пережить облегчение на экзистенциальном уровне. Все образы приходят и уходят. «Я» есть здесь и сейчас.