отчаяния в черных глазах, что вмешалась Фортуна,не иначе... "Вернись в клуб и проверь

данные" - приказал мне дирижер."Есть"- неохотно починился я. Прошли мы на клубную сцену - к пианино.

Ткнул я "ля" -небрежно - "спой нотку" - спел точно. "А эти" - нажал я терцию - опять правильно. Стало мне интересно.

"Теперь так" - минорное трезвучие - без промаха. Септаккорд нажал коротко - "Ну?" - "А..а..а..а..".

Понятно - слух,похоже, абсолютный. "Теперь песенку,какую знаешь спой" - и запел он легко и без страха "Средь

нас был юный барабанщик..." - тональность держит. К концу куплета я все понял. "Теперь вот это прохлопай" -

простенькое. Запросто. "А так?"- трудное. Справился. Чувство ритма есть,слух абсолютный.Площадка зубов ровная.

Так дирижеру и доложил. "Уверен?" "Так точно!" Абсолютников в оркестре было только двое - сам майор,да Игорь

Сытников - басист. Дирижер задумался. (А автобус уже починили и музыканты в него загружались.) "Виктор Сергеич,

у нас вакансия есть?" "Имеется" - ответил прапорщик. "Как тебя зовут?" - спросил дирижер мальчишку. " Крымов

Леша,ну.. Алексей.." - дрожал,дрожал голосок. Пауза...Долгая - долгая- это Фортуна размышляла. И - "Пойдите

в администрацию ,возьмите его данные" - это Зуеву- "Есть" - И еще с полчаса оркестр маялся в автобусе.

Вернулся прапорщик с бумагой в руках - отдал дирижеру.Тот коротко просмотрел - а Крымов стоял рядом и

заметно дрожал - его уже звали куда-то. " Хорошо. Попробуем..." - кивнул майор ."Поехали!".

Не знаю как теперь,но в советские времена из детдомов детей отдавали неохотно. А здоровых и адекватных

просто прятали -с ними ведь легче. Районо,облроно,комиссия по усыновлению,медпоказатели, - препон более

чем "с ума сойти".

Но - Алексей Алексеевич - дирижер - и потеперь мной уважаемый , при наличии пресловутой интеллигентности,

был тверд характером.И честен. Непросто это по жизни, а в армии особенно.

Добился! Достучался!К генералу ходил не раз. А начальник Училища знал,что любят МоцАрта все! - помог.

И ....! Через месяц примерно привел прапорщик Зуев в студию нового воспитанника -сперва отправил его в баню,

сам постриг - "первая нолевка" -святая армейская традиция! ,выдал форму б/у -"на вас ненапасессься!" -

сапожки - и появился в оркестре маленький ладный солдатик. Воспитанник Крымов. Лешка.

Дали ему альтушку - есть такой инструмент-уродец,тетрадь нотную и дневник - в школу ходить - ежедневно-

с восьми до часу. Но до того всего прежде - в столовую! А воспитанников тогда по особой

норме кормили. Даже по двадцать грамм сгущенки в день! После детдомовских харчей - там сладкого выдавали

леденец с полпальца по выходным, - норма жиров и углеводов произвела впечатление на Лешку.Ел он

сначала "как не в себя".Округлился и повеселел. Ноты он и вправду знал, альтушку освоил за месяц и партии сдал запросто.

Потом выпросил у оркестрового мастера - шестиструнку,что без дела на стене висела.И опять Фортуна!Фортуна!

Меж разводов караула ,когда маются музыканты от безделья в "шеш -беш",домино и коробок,гул стоит в студии -

вдруг!Запел ,путая аккорды на гитаре, Крымов. Робко, вполголоса.

",Сов,миро-ооо--о тыкно чаво,-Соо--оо-в и закэр якхоря...(Это ,кто не знает, цыганская колыбельная). Затихло в студии.

Смолк и Крымов. Тут подошел к нему Игорь Сытников - так -то жлоб и грубиян " Нене - тут вот так - забрал

гитару - "смотри "- заиграл перебором - и "давай! - запел Крымов. " Сов ту миро кхаморо,-Сов и закэр

якхорья,Тихэс прэ ....". Потом, уже через годы, сменил я профессию,и был в комисси по оценки записей -

там такой пункт был - "красота голоса".Даже сегодня не очень я понимаю,что это? - просто - если голос волнует

сам по себе - не от слов и мелодии? Так вот - в серебрянном голосочке Крымова - это было! Трогало.Волновало.

Когда встечается талант - ни с чем не перепутаешь! Допел Крымов. "Смирно !"- рявклул прапор - это

чуткий на ухо МоцАрт - услышал

через стену, зашел в студию и стоял в дверях. "Молодец,Крымов. Ну -ка"- сел за пианино.

"Барабанщика спой." - сначала вел он мелодию, а потом только гармонию - и спел Крымов "Барабанщика! Громко! В полный

голос.Вот тут стало понятно - талант. Талант. Редкость и драгоценность.

Допел Крымов - .."но дело его не умрет!" - и захлопали оркестранты. Тронул Крымов грубые сердца военных

духовиков. Тронул! Захлопали. "Поклонись " - сказал дирижер Крымову. И тот с улыбкой до ушей кивнул головой...

"К вечернему разводу караулов строиться выходи!" - очнулся прапорщик Зуев. Вовремя, как всегда.

Стал с этого дня воспитанник Крымов любимчиком всеобщим.

Сытников учил его гитарным премудростям,Зуев - невиданное дело! - справил Лешке "особо парадную форму" -

с аксельбантом,фуражкой и кожаными сапогами. И главное,приказал дирижер зачислить

Крымова в "камерный состав" - это для выездов "на жмура". А за эти "игры" платили. По "маркам" - первые

голоса -три,вторые - две,секунда и ударные - одна. И набегало Лешке - три-четыре рубля в месяц. Деньги

его ,конечно,забирал Зуев - скурпулезно считал и хранил в своем сейфе.Иногда выдавал прижимисто- "на баловство" -

шоколадки и лимонад - но скупо.А "сундуки" непрерывно носили Лешке домашнее - вкусности разные -от котлет до пирогов - ватрушек.

Однако в школе учился Крымов из рук вон плохо.Дневник его подписывал Зуев - " Лешка, у тебя за неделю -десять двоек!

а пятерка только одна. По пению. Как так?". "Не,еще по физкультуре" - возражал Лешка."Смотри" - грозил пальцем Зуев.

"Покараю". А был он умный!- догадался и отправил Лешку в школу в "особо парадной". И двоек

стало меньше - О мундир! - зауважали Крымова. А уж когда спел он на школьном концерте - и письмо принес с благодарностью

от школы - двоек не стало совсем.Успеваимость чудом улучшилась! Фортуна вела его дальше.

Скоро сделал дирижер инструментовку для малого состава - и стал Лешка во всех концертах своего "Барабанщика" петь.

А приближался Всесоюзный конкурс военных оркестров - и было там в обязательной программе "исполнение солистом

классического произведения." И появилась на свет замечательная инструментовка - "Аве, Мария." - для двух флейт,

двух кларнетов и баса. Неделю Лешка "тренировался" с дирижером под пианино. Волновался - слова - все незнакомые! Даже есть хуже стал.

И вот настал день. Раздали ноты,встал майор за пульт, Лешка - рядом. Сыграли вступление и ... О , чудо,чудо! - зазвучало "А-а-а-а-а-а-а-ве Мари-и-и-и-и-я... пи-и-иенади грация...." - серебрянный колокольчик

Лешкиного голоса запредельно чисто выводил мелодию Шуберта - не Робертино Лоретти - а Лешка Крымов! Полвека прошло,а помню

я те мурашки,что побежали по моей спине.Не забыть никогда. И не мне одному. "Было Чудо!".

После репетиции - сиял Крымов золотом! И просил дирижера уже в следущем концерте спеть новое! А сцены он не боялся!

- наоборот - мечтал петь на публике. Выступать! О,сколько ему Фортуна дала!

А прапор Зуев - вполголоса - не для всех - сказал дирижеру - "Надо бы разрешение политотдела получить. Песня-то

- религизного содержания! Могут не понять". Времена - советские были. И скоро пришли на репетицию целых для полкана - начальник политотдела и зам по строевой подготовке. Хмурые и серьезные,занятые "по немогу"! - понт, он и у полковников - понт - как у блатных - звание обязывает.

Послушали "Барабанщика" - чуть похлопали. Послушали "Аве ,Мария."...ооооо! - разгладились

лица ,всегда озабоченные ожиданием армейских неприятностей! Стали их физиономии - просто лицами!Лицами усталых и немолодых мужиков,которых что-то вдруг порадовало! О,сила Искусства и таланта! Даже заулыбались. Это полканы-то!Ушли все же молча.

С неделю совещались на тему "кабы чего не вышло" , и принес! принес Витька Писарьков - писарь - в оркестр

удивительного содержания приказ по Училищу.

" В виде исключения и в свете подготовки к Всесоюзному конкурсу включить в репертуар классическое произведение

Шуберта" .Три печати,две подписи. Чудеса. Я был уверен,что запретят "религиозную пропаганду", хотя пластинок

с этим "произведеним" в СССР миллионы продано было.

На конкурсе занял наш оркестр место в десятке(!).

Но Крымова заметили и наградили специальным дипломом и премией в пятьдесят (!) рублей. Дирижеру и музыкантам - благодарность в приказе.Триумф да и только!

Но имел тот триумф и последствия - в жюри конкурся сидел генерал-майор - Сибирко. Начальник Центральной Школы музвоспитанников.

Он решил все и сам - просто пришел в Училище приказ по Округу - "Перевести воспитанника Крымова в Центральную

школу музвоспитанников". А приказы не обсуждаются! (Даже Сестрами! Генерал - майор приказал).

И ушел от нас Лешка Крымов. В особопарадной форме и с деньгами,свято сохраненными Зуевым.

Гитару ему тоже подарили.

Вскоре закончилась моя срочная служба, но, что было с Крымовым дальше - я знаю. Получил он в той Школе настоящее

музыкальное образование, срочную служил в оркестре штаба Округа. После ломки голоса - изчез его серебряный колокольчик навсегда. Увы.

Зато появился замечательный по красоте лирический тенор - и позвали Лешку в Знаменитый Ансамбль песни и пляски -

сначала в хор,а потом и в солисты. Фортуна! И много раз видел я Крымова по телевизору в праздничных концертах

с великой! песней "Соловьи, соловьи...". Объездил он с Ансамблем весь мир. Получил квартиру и женился. И уже замаячило ему звание Заслуженного артиста. Но... Расплевались Сестры (о,женщины)! - Судьба,отпихнув Фортуну,повернула колесо сказки Лешкиной жизни.

И случилась та самая трагическая катастрофа.Погиб,погиб талант и счастнивец Лешка Крымов! Кончилась его сказка и жизнь. Светлая память....

Когда доведется услышать мне хор Ангелов - услышу, узнаю я в том хоре Небесном,серебрянный мальчишеский голосок

Лешки Крымова. Верю я в это. " ..и горит во мне всегда огонек той веры". Когда? Не знаю. У меня своя Судьба.

P.S.

1.Нет у Лешки Крымова своего надгробья. Только камень,где его имя в списке.

2.Булата Шавловича процитировал я не из канонического текста,а из черновиков.

3. Осталась легенда в духовом сообществе о большом,раз в век

появляющимся таланте.

4. Кто Великим Сестрам ОТЕЦ и указ?

Я буду петь… Я буду петь о Солнце

В предсмертный час!»

Какая это поразительная сила духа — петь о Солнце, даже если оно скрылось! Это не просто поэтический образ, это философия жизни. Ведь каждый из нас знает моменты, когда день словно гаснет. И тогда вопрос — что мы выбираем хранить в сердце? Бальмонт говорит: даже умирая, он будет петь о свете. Это, пожалуй, самая высокая форма свободы и любви к жизни — видеть Солнце даже в тьме.

И, может быть, в этом стихотворении скрыт не только личный завет поэта, но и обращение к каждому: что для нас — то самое Солнце, о котором стоит петь до конца? И можем ли мы — несмотря на боль, несмотря на ночь — сохранить в себе эту песнь?

Читая Бальмонта, понимаешь: настоящая поэзия — это не украшение, а дыхание души, которое невозможно не услышать. И в этой песне о Солнце есть что-то очень человеческое, близкое каждому. Стихи заканчиваются, но свет остаётся — и в нас, и в их музыке. Свет - остаëтся…