"Давай закурим, товарищ мой!"
Вспомню я пехоту, и родную роту,
И тебя - за то, что ты дал мне закурить.
В общем-то совершенно незамысловатый стишок (а потом и песенка), да и сюжета никакого нет - ну, подумаешь, закурить кто-то кому-то дал?
Также думал и бригадный комиссар Рюмин из политуправления Южного фронта в декабре 41-го, которому композитор с созвучной фамилией Табачников принес и напел эту песню, написанную им за одну ночь на стихи фронтового корреспондента Ильи Френкеля. Рюмин песню раскритиковал: мол, вот если бы снаряды товарищ поднес, диском автоматным поделился, это да, а закурить дал...
Но добро на премьеру песни дал - в канун нового 1942 года её исполнил ансамбль песни и пляски Южного фронта. Тогда же ее напечатала фронтовая газета «Во славу Родины».
А за некоторое время до этого молодой корреспондент этой самой фронтовой газеты «Во славу Родины» батальонный комиссар Илья Френкель лежал на топчане в редакционном общежитии газеты в одном из бывших номеров потрепанной гостиницы города Каменска-Шахтинского, что в Ростовской области, и курил.
Бойцы расчета советской 122-мм гаубицы М-30 на орудийной позиции делают самокрутки. Калининский фронт.
Вот что вспоминал сам Илья Львович:
Я раздумывал, о чём бы написать в очередной номер. За окнами жила фронтовая ночь. Скрипела форточка. В комнату влетали, кружась, снежинки. Слышно было натужное гуденье грузовиков по грязи. Канонада доносилась, иногда с грохотом обвала, шумы, впрочем, привычные, – немцы бомбили узел Лихая. Я следил за снежинками. Представлял себе всё пространство фронта с силуэтами шахт, с падающим во мглу снегом. Думал о себе, о Москве, о товарищах. Как кончится война? Обязательно победой! И хорошо бы – со мной. Как мы будем вспоминать эти дни? Я представлял себе, как сейчас бойцы ведут огонь, идут по грязной дороге, ползут к рубежу атаки. Или лежат в ожидании команды. Худо лежать в темноте. Нельзя чиркнуть спичкой или кремешком огнива и затянуться самокруткой, одной на двоих… Внезапно все мои мысли, от снега за окном до этого самого окурка, вылились в первую строку припева: «Давай закурим по одной
Остальной текст стихотворения лег на бумагу так же легко, название тоже сложилось само собой незатейливое - «Песенка Южного фронта», а что? И еще до набора в газете оно «пошло по рукам» - его передавали устно, переписывали, кто-то пытался положить на музыку... Естественно, это удалось профессионалу, также служившему в политуправлении фронта - на счету у Модеста Табачникова уже были популярные песни, например, «Ах, Одесса, жемчужина у моря». А еще он отвечал за музыкальную программу новогоднего концерта для бойцов и песня на злободневную фронтовую тему была очень нужна...
Старший батальонный комиссар Илья Френкель и майор Модест Табачников, Южный фронт, Ворошиловград, 1942 год
А уже 22 января 1942 года в газете «Комсомольская правда» впервые было опубликовано стихотворение «Давай закурим» с подзаголовком Фронтовая песенка. При этом автор музыки не указывался, только поэт - Илья Френкель. Да и нот никаких не было.
Вот оно.
Теплый ветер дует, развезло дороги,
И на Южном фронте оттепель опять.
Тает снег в Ростове, тает в Таганроге,
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
Припев
Об огнях-пожарищах,
О друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.
Вспомню я пехоту,
И родную роту,
И тебя - за то, что ты дал мне закурить
Давай закурим по одной,
Давай закурим, товарищ мой!
Нас опять Одесса встретит как хозяев,
Звезды Черноморья будут нам сиять,
Славную Каховку, город Николаев,
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
Припев повторяется
А когда фашистов не станет и в помине,
И к своим любимым мы придем опять,
Вспомним, как на Запад шли по Украине,
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
Припев повторяется
Илья Френкель
Южный фронт
Позже Табачников, приехав в Москву, показал песню Клавдии Ивановне Шульженко. Ей песня понравилась, вскоре вышла пластинка с песней и Шульженко стала исполнять ее во всех своих многочисленных фронтовых концертах - песня стала одной из самых популярных песен Великой Отечественной. При этом певица изменила слова и никогда не пела первый куплет - про Ростов и Таганрог: по мере продвижения Красной Армии на Запад менялись и другие слова - они просто становились неактуальными, песня стала живым организмом, легко трансформировавшимся.
И это была уже песенка не Южного фронта, а любимая песня всех фронтов!
И здесь стало понятно насколько неправ был бригадный комиссар Рюмин - для бойцов перекур в передышке между боями был той отдушиной, которой так не хватало на фронтах.
По многочисленным воспоминаниям ветеранов войны, табак позволял снять страшное нервное напряжение, постоянно испытываемое каждым, кому пришлось подолгу находиться на переднем крае.
Вот, например, что пишет в книге «Дважды младший лейтенант» офицер-артиллерист Дмитрий Небольсин
Курить научился в армии. Курил безбожно: много и часто. Но в ту фронтовую пору перекур имел особое значение. Перекурил - на душе полегчало, будто в каждую клетку твоего тела вдохнули эликсир, без которого немыслимо снять напряжение, усталость и успокоиться. После обеда надо закурить, иначе обед покажется неполным, незавершенным. Да и привал без перекура не привал. Курить очень хотелось. Когда не было папирос или махорки, искали в карманах табачную пыль. А случалось, курили сухие листья растений и даже сухой конский помет, надрывались в кашле и все-таки курили
Мой дед, прошедший всю войну, кавалер боевых орденов Суворова, Александра Невского, Красной Звезды, медалей «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта» и других, о войне вспоминать не любил. Но когда бабушка ругала его за папиросы, он всегда вспоминал, как папиросы помогали снять напряжение и как он делился ими с товарищами. «Закуришь - и ушло всё. Как дома оказался. И ребята расслабляются, истории рассказывают, смеются».
Кстати, махорка (или табак) и папиросы входили в обязательное довольствие бойцов Красной Армии. С начала Великой Отечественной в соответствии с приказом НКО № 208 1941 г. было введено табачно-махорочное довольствие из расчета: 20 грамм махорки в сутки не 1 человека красноармейскому составу и 25 штук папирос в сутки на 1 человека для начальствующего состава. Правда, в течение войны эти нормы неоднократно менялись, иногда значительно А вот некурящим бойцам с 1942 года заменяли табак на сахар или кондитерские изделия, но таких было немного.
А бывшая песенка Южного фронта, вопреки мнению бригадного комиссара Рюмина, стала одним из символов Великой Отечественной. И фронтового братства.
При подготовке использовались:
Река времен, Илья Френкель - М., Советский писатель, 1984
Дважды младший лейтенант, Дмитрий Небольсин. - М., 1998
Все фотоиллюстрации взяты из открытых источников
И главное! Курение реально вредит вашему здоровью!
А материал ни в коей мере не является его пропагандой.