UPD:
Вышла новость с текстом интервью:
– Расскажите, пожалуйста, о себе, о Вашем жизненном пути, о том, как Вы оказались на таком важном посту. Вы учились еще в Советском Союзе, верно?
– Я закончил Гидрометеорологический институт в Санкт-Петербурге в 1994 году. Даже состоял в Комсомоле, когда был студентом. После этого работал в Буркина-Фасо, потом в Западной и в Центральной Африке как главный руководитель нескольких неправительственных организаций. В государственных учреждениях тоже работал как главный гидролог.
Гидрометеорологический институт в Санкт-Петербурге
Затем занялся политикой. Боролся против колониализма, неоколониализма. Я знаю, что такое империализм и как с ним бороться. Когда я вернулся в Буркина-Фасо, к власти пришел Ибрагим [Траоре]. Тогда он заявил, что хочет встретиться с людьми, которые закончили вузы в России и Советском Союзе. Я приехал к нему, и он увидел, что у нас одни и те же отправные точки. Мы вместе думаем, как бороться против империализма, как развивать Буркина-Фасо и как надо начинать строить отношения с Россией. Думаю, что именно поэтому он отправил меня сюда. И здесь я как посол Буркина-Фасо.
– Вы работали инженером. В Африке это хорошо оплачиваемая работа даже при неоколониализме. Почему вы стали бороться с империализмом? Зачем вообще африканцам выходить «из-под Франции»? Неужели так плохо было при французах?
– Мой дедушка умер во Франции в годы Второй мировой войны. Он там находился как солдат. И никто не задался вопросом, как отправить домой его тело и как можно компенсировать эту потерю детям. Это было очень плохо для моей семьи, особенно для папы, который не мог даже прокормить себя. Потом папа мне рассказывал, что это было очень тяжело. Французы даже не хотели видеть детей, которые страдали в это время. Когда я это слушал, я думал о том, что мне очень тяжело работать с таким людьми, которые вообще… Извините меня за слово, но халявщики, понимаете? Поэтому я начал бороться против людей, которые хотят, чтобы мы страдали.
– Вы сказали, что президент Ибрагим Траоре пригласил людей, которые учились в СCCР. Вы с ним встретились, и оказалось, что вы мыслите одинаково. Но Вы учились в Советском Союзе, Вы были в Комсомоле, Вы знаете, что такое империализм. Ибрагим Траоре в Советском Союзе не учился. Он сын президента: можно сказать, из буркинийской элиты. И в то же время мы видим его таким офицером-революционером, патриотом. Расскажите о нем немного как о человеке: кто он?
–Ибрагима Траоре я бы назвал духовным сыном Тома Санкары. Тома Санкара начинал бороться против империализма, но он не смог ничего с ним поделать.
Тома Санкара
Ибрагим Траоре пришел [к власти] два года назад, и мы можем видеть, что происходит в Буркина-Фасо. Он остановил наши военные отношения с французами: в Буркина-Фасо нет военных, которые поехали бы во Францию. Французы, не платили налоги Буркина-Фасо, они направляли их во Францию. А Траоре сказал: «Нет, больше так не будет». Он принимал конкретное решение, чтобы прекратить наши отношения с французами. Это человек, который думает о своем народе. Если ты думаешь о своем народе, ты не можешь позволить продолжаться такому отношению [к нему]. Поэтому мы думаем, что он сразу родился антиимпериалистом. Когда он взял в свои руки власть, мы поняли сразу, что он духовный сын Санкары. Поэтому мы собрались, чтобы его поддержать, чтобы работать с ним.
– А как люди в Буркина-Фасо относятся к Ибрагиму Траоре?
– Он очень популярный. Вы видели, [что было] когда он уехал в Нигер, чтобы строить конфедерацию [государств Сахеля]? Он пешком прошел десять километров с народом. В Буркина-Фасо такие народные шествия собирают тысячи людей. Мало президентов в мире, которые могут общаться и идти пешком 10 километров с народом. Это просто замечательно. Я могу сказать, что он самый популярный и самый молодежный президент в мире. Понимаете, это очень важно.
Ибрагим Траоре
– Но мы все помним трагическую судьбу Тома Санкары. Все его реформы были фактически отменены после его гибели. Его жизнь и его смерть достойны трагедии Шекспира: его предал ближайший друг. Скажите, может ли произойти сейчас такое в Буркина-Фасо, что страна вернется обратно к французам, что французы снова будут управлять вашей страной?
– Вы хотите, чтобы я вам честно сказал? Никогда. Это невозможно. Если человек попробует хотя бы тронуть его волос, его семья будет [за это] отвечать. И такие решения принимают люди. Это не власть Ибрагима Траоре, это власть народа.
– Но тем не менее ведь какая-то профранцузская элита в Буркина-Фасо сохранилась, – те, кто учился во Франции? Действительно ли весь народ поддерживает курс на отход от Франции, на борьбу с последствиями неоколониализма?
– Лиц, которые закончили вузы в России и работают сейчас в Буркина-Фасо, около тысячи человек.
Студенты из Африки в российских вузах
Тех, кто закончил вузы Франции, три-четыре тысячи. Но большинство людей, которые вернулись оттуда, еще большие антиимпериалисты, чем люди, которые закончили вузы в России. Они видели, что делали французы, когда они учились там. Это не те люди, которые закончили вузы в Соединенных Штатах, или в Германии.
Есть и такие, кто учился в Буркина-Фасо и начинал бороться против Ибрагима Траоре. Но сейчас, могу вам сказать, большинство из них живет в Кот-Д’Ивуаре или где-то еще. Они не могут просто жить в Буркина-Фасо. Народ сказал: это больше не ваша страна. Народ сам, – это не Ибрагим Траоре, – народ сам просил, чтобы они уехали из Буркина-Фасо. Так что остальные… Я не знаю, есть ли они или нет. Может быть, есть у нас такие империалисты еще, но они просто молчат.
– Это прекрасно, когда народ един и все идут одним курсом. Но сейчас в Буркина-Фасо все-таки есть экономические проблемы. После ухода французов, наверное, сократились рабочие места? Каково сейчас положение людей в Буркина-Фасо? Оно за два года ухудшилось или улучшилось экономически, социально?
– Вы знаете, Буркина-Фасо сейчас – большая площадка развития. У нас строятся энергетический центр, большой завод. Люди работают в сельском хозяйстве. Так что работа запускается везде. Почему? Потому что мы сами знаем, что будет трудно, если мы просто будем ждать, чтобы нам помогали.
Буркина Фасо добыча золота
Ибрагим Траоре объяснил народу, что сейчас мы сами должны себя кормить, мы больше не должны полагаться на французов или даже на русских. У каждого есть свои проблемы. Так что люди начали работать, чтобы решить все наши экономические проблемы. Но сразу такие вещи не получаются. Есть франк КФА (денежная единица африканских стран, входящих в валютную зону франка – прим. АИ), с которым тяжело продолжать наше развитие. Так что власти думают сейчас, как решить эту проблему внутри АС (Африканского союза – прим. АИ). Я не сомневаюсь, что скоро у нас будут какие-то хорошие новости по поводу франка КФА.
– Есть ли сейчас какие-то подвижки в отказе от франка КФА? Я знаю, что должна была заработать комиссия при Альянсе Сахеля. Она начала работать?
–Да, я точно могу вам сказать, что над этим работают. Это стратегический вопрос. Подождем и посмотрим, что будет.
– Другой вопрос внешнеполитический – это ЭКОВАС (Экономическое сообщество западноафриканских государств – прим. АИ). 6 июля было объявлено о создании Альянса стран Сахеля. ЭКОВАС выступил на саммите 7 июля достаточно резко, назначил двоих представителей, президента Сенегала Файя, например. И сейчас вопрос такой: даже многие политологи и наблюдатели во Франции говорят, что выход Мали, Нигера и Буркина-Фасо из ЭКОВАС даст толчок к развалу этого сообщества. Почему Франция так держится за ЭКОВАС? И почему ЭКОВАС так резок с вами? Почему нет смягчающих углов, попыток договориться, найти общие точки соприкосновения?
– Вы сами знаете, что это называется не ЭКОВАС, а просто «ЭКОФРАНС». Во время этого собрания кто там был? Французские эксперты, – но это не африканские эксперты! Но зачем нам продолжать держаться за такой ЭКОВАС?
Флаги Эковас
Мы видим, что это не очень важно для нас. Ранее они пытались заявлять, что будут стрелять в людей, которые против решения ЭКОВАС. Они собрали военных, чтобы стрелять по нигерцам. Буркина-Фасо и Мали сказали: «Хватит, мы больше не будем работать с французами, потому что наши люди – африканцы, которые работают в ЭКОВАС, – принимают решения [поступающие] из Франции». Мы решили прекратить наш разговор с французами, мы сейчас антиимпериалисты. Но зачем продолжать работать через ЭКОВАС? Это не имеет смысла. Поэтому я думаю, что разговора не получится. Они будут пробовать разговаривать с нашими людьми, но это бесполезно.
– По Вашему мнению, какое будущее у ЭКОВАС?
– Я могу Вам сказать, что через год, наверное, когда увидимся, ЭКОВАС больше не будет.
– Мы прекрасно знаем, что военная обстановка в Буркина-Фасо и вообще в Сахеле достаточно сложная: происходят постоянные террористические атаки. В Мансиле 20 июня была атака, где погибло 107 буркинийских солдат. Французская пресса тут же рассказала, что произошел чуть ли не переворот, что президент Ибрагим Траоре исчез и пришлось проводить чуть ли не интервенцию. Мы об этом тоже писали: говорили, что это прокси-война и вранье. Сейчас, – после того как ушли французы, – обстановка в Буркина-Фасо улучшилась или ухудшилась с точки зрения безопасности?
– Я могу вам сказать, что иногда происходят инциденты, в ходе которых бандиты стреляют в наших людей. Но, по сравнению с годом ранее, число атак уже уменьшается. Вы знаете почему? Потому что у нас есть дружественные страны – Китай, Саудовская Аравия, Россия. Они нам много помогают. Поэтому у нас сейчас достаточно оружия, чтобы бороться против таких бандитов. Если они будут пытаться повторить террористический акт, для них это будет бесполезно, потому что у нас достаточно людей сейчас. Около ста тысяч солдат, которые через год будут защищать страну. Они [террористы] могут попробовать прийти, но вернуться – не получится. У нас есть дроны. Когда в Альянсе стран Сахеля заработает объединенная военная система, дать им отпор будет просто. Потому что мы видим иногда, что из Буркина-Фасо они идут в Мали, а оттуда в Нигер, а потом опять в Буркина-Фасо. Сейчас это очень трудно потому, что у нас в странах нет единого уровня [подготовки], чтобы бороться с ними. Но с Альянсом это будет проще, потому что у нас будет одна военная сила, чтобы бороться с бандитами. Атаки еще идут, но все меньше и меньше.
– Кто стоит за этими бандитами? Кто их финансирует?
– Хороший вопрос. Скажите мне, а кто может найти бензин, автоматы и пулеметы Калашникова и кормить бандитов, если он не на хорошем уровне [обеспечения]? У нас нет достаточного количества денег, чтобы кормить наших людей. Так что это не африканские страны. Видно, что это французы. Я вам говорю прямо, что это французы, которые устраивают этот бардак. Извините меня за эти слова, но это французы.
– Два года назад, когда поднялась революция в Буркина-Фасо, мы увидели на улицах очень много российских флагов. Почему сейчас такая популярность России в Буркина-Фасо? В столице Уагадугу чуть ли не на каждом перекрестке можно увидеть российский флаг.
– Об этом я могу вам сказать, что мы очень много работали. Когда Ибрагим Траоре взял в свои руки власть, мы сказали народу: «Россия может нам помочь найти оружие. Они никогда не были империалистами, неоколониалистами. Я не помню, чтобы россияне в советское время приезжали стрелять в людей в Буркина-Фасо. Я не слышал о таком! Почему бы им не быть нашими друзьями? Они готовы нам помогать покупать оружие – не сдавать, а покупать. Пойдем с Россией?» Если вы поедете в любой район Буркина-Фасо, вы увидите флаги России и нашей страны. Так везде, не только в столице.
Российские флаги в городах Буркина Фасо
Наши люди любят россиян. Они знают, что вы — честные люди. Они верят, что у нас должны быть очень хорошие отношения, потому что против нас борется один и тот же враг. Вы знаете, кто помогает Украине [бороться] против ваших людей там? Это то же самое. У нас один и тот же враг в мире. Так что нам нужно объединиться, чтобы бороться против наших врагов.
– В Буркина-Фасо, как известно, есть Африканский корпус – военные Минобороны России. Ощущает ли буркинийская армия военную помощь России?
– Да, я могу вам сказать, что у нас работает несколько технических специалистов, которые тренируют наших солдат. Но они не пойдут воевать против бандитов. Они только технические специалисты, необходимые, чтобы помочь нам разобраться, как устроен танк, провести тренировки по стрельбе, вот и все.
Африканский корпус Минобороны России
Но я честно вам говорю, если ваше правительство попросит Буркина-Фасо вам помочь, у вас будет, наверное, более тысячи человек за один день. Об этом я точно знаю.
– Сейчас Россия развивает экономическое сотрудничать с Буркина-Фасо. Какие крупные проекты должны быть реализованы в стране?
Да, мы об этом думали очень долго, но мы хотели сделать как у вас. Вы помните, во время Ленина был первый план ГОЭЛРО? Электрификация России. А второй план ГОЭЛРО – это индустриализация. Мы решили, что наш первый план будет электрификация Буркина-Фасо и АЭС. Поэтому мы уже подписали контракт с Росатомом.
Атомная станция Росатома
Через две недели у вас назначат специалистов, которые поедут в Буркина-Фасо, чтобы начать работать над этим. Через 5-6 лет у нас будет своя атомная электростанция.
– Чтобы обслуживать атомную электростанцию, нужны специалисты. А специалистов для Буркина-Фасо Россия уже готовит?
– Да, сейчас принимают [на обучение] четырех человек. И каждый год будут готовить наших людей. Понимаете, вы не можете постоянно нам помогать, работать, строить: нам тоже нужны свои люди. Но Россия и Росатом согласились, и в этом году будет четыре стипендии.
– А площадка уже подготовлена? Есть понимание, где будет строиться атомная электростанция?
– Это секрет.
– Мне перед вашим интервью рассказали очень интересную историю о том, почему на гербе Буркина-Фасо лошадь. Вы не могли бы и нам рассказать?
– Как Вы знаете, лошадь является частью герба Буркина-Фасо, потому что это животное сыграло огромную роль в освобождении нашей страны от колониализма и неоколониализма. А эта женщина верхом – Йеннега. В какой-то степени это реальная история народа Мосси. Она была женщиной-воином, которая сыграла значительную роль в нашей истории, и в знак уважения мы решили увековечить ее на этой лошади. Также на лошади из Ганы приехал Уэдраого и восстановил империю Мосси. Вот почему лошадь так важна для нас.
