Сильвен Тессон. «В лесах Сибири. Дневник одиночества».
Недавно прочитал книгу Сильвена Тессона «В лесах Сибири. Дневник одиночества». Автор 6 месяцев прожил в избушке, на берегу Байкала, чтобы "«немного побыть в тишине», до того как ему исполнится 40 лет". Всем, кому близок дух одиночества - крайне рекомендую. Ниже привожу несколько цитат из этой замечательной книги, которые запали в душу:
«Славяне могут часами сидеть у окна и смотреть, как вода на стекле превращается в бусинки. Иногда они встают, придумывают страну, делают революцию и возвращаются в свои жарко натопленные комнаты мечтать у окна. Зимой им вообще нет нужды часто выходить на улицу, поэтому они бесконечно швыркают чай».
«Прохлада, тишина и уединение — эти вещи в будущем будут цениться дороже золота. На перенаселенной, перегретой и шумной планете моя лесная хижина является раем. 1500 километров южнее бурлит Китай. Его 1,5 млрд жителей скоро будет не хватать воды, древесины и территории. Поэтому проживание на берегу самого большого пресного водоема мира среди горных лесов является для меня шиком. Когда-нибудь это поймут саудовские нефтяные магнаты, индийские нувориши и русские бизнесмены, скучающие в мраморных лобби отелей класса люкс. Тогда им придется расшириться и занять тундру. Счастье будет располагаться по ту сторону 60-й параллели».
«Деревья в сибирских лесах ждет странная судьба. После того как они проросли и пережили 100 или 150 сибирских зим, эти кедры закончат свою жизнь палочками, с помощью которых лапша будет попадать в пищевод шанхайского рабочего, который строит торговый центр для работающих там иностранцев.
"Русские, которые гордятся целостностью своей родины, не обращают никакого внимания на вырубку лесов. Они ослеплены иллюзией, что живут в бескрайней стране, природа которой неисчерпаема. В мозаике швейцарских Альп быстрее станешь защитником природы, чем на широких русских просторах».
«13 апреля. Можно жить на краю огромного катка (зимний Байкал. — Авт.), питаться икрой, медвежьими лапами и лосиной печенью, одеваться в шкуры нерпы, ходить по лесу с оружием наперевес, каждый день быть участником одной из самых прекрасных пьес земли, когда первые солнечные лучи касаются льда, и все же мечтать о жизни в квартире, напичканной робототехникой и хайтековскими гаджетами. Искушение стать отшельником всегда идет по неизменному циклу. Сначала надо заиметь изжогу от современной городской жизни, чтобы начать тосковать по дымящейся трубе избушки на лесной поляне.
И лишь когда не можешь больше двигаться в жиру конформизма, когда сало комфорта заключает тебя в оболочку, ты созрел для зова тайги»
«Лене было 16 лет, когда она приехала жить на байкальскую станцию. Ни за что на свете она не покинет это место: «В городе у меня болят ноги, я ненавижу асфальт, а деньги быстро улетают в никуда». Измерительные приборы находятся в 150 метрах от дома. Ночью, когда она выходит их проверить, это расстояние кажется большим, и она бежит. Вся беда — волки.
…Увидев волка накануне, она бросилась на хищника с камнем. Волк приблизился к Лене с перекошенной пастью и остановился. Затем он стал тихо отступать, показывая зубы и как бы приказывая идти за ним. Даже быки и коровы, увидев эту картину, пошли назад, но Лена кинулась за волком и бросила в него еще один камень. Ведь она охраняла свое стадо.
Приходилось ей сталкиваться и с подлостью медведя.
— Услышав лай собак, я вышла на улицу, — говорит Лена. — Они лаяли так громко, как никогда раньше. Соседи сказали, что я сумасшедшая, что вышла на улицу. Если бы медведь был еще там, он бы разорвал меня. Я увидела лежащего на земле быка. У него были сломаны ноги, рот разорван, сзади вырван огромный кусок мяса. Медведь переломал ему ноги, чтобы бык не убежал. На следующий день мы потеряли корову. Медведь уже закопал ее до моего прихода. В 200 метрах от места, где он напал на быка. Ее живот был распорот. Она была стельная. Из брюха торчал теленок. Я отношусь к своему скоту как к детям. В тот год у меня был нервный срыв.
Я покидаю ее, еще более усилившись в любви к русским, нации, которая отправляет ракеты в космос и выходит на борьбу с волками с камнем в руке».
«…Русский народ, который может проявить нечеловеческие усилия в борьбе с врагом, совсем не тратит энергию на то, чтобы выбросить свой мусор на помойку… Сошел снег, и я увидел горы мусора, которые мой предшественник копил здесь на протяжении 20 лет…»
«Олег, рыбак: «Однажды возле моего дома на озеро опустились гуси и свили гнездо в моей лодке. Пришли охотники и хотели убить их. Я встал между ними и птицами и сказал: «Только попробуйте, и я разобью вам морды. Мне не нравится, когда стреляют в птиц, спящих в моей лодке. В прошлом году я нашел нерпенка на своем берегу и все лето выкармливал его».
«Жизнь в России — это нечто тяжелое и опасное, всегда на грани кораблекрушения, подверженное потокам вод, но это место, где в любое время можно заварить чай».
« …Русские хвалятся тем, что всем потрясениям истории, колебаниям климата, сменам правителей они противопоставляют внутренний пофигизм… Русские требуют лишь одного — чтобы им позволили сегодня опустошить бутылку, так как завтра может быть хуже, чем вчера. Пофигизм — это состояние внутренней пассивности, сопряженной с жизненной силой. Глубокое презрение любой надежды тем не менее не мешает пофигистам выносить из каждого дня столько пользы, сколько возможно».
«Общение с соседями по лесу успокаивает меня все больше и больше. Такое чувство, что я нашел именно то человеческое окружение, в которое я хотел бы вжиться. Хорошо, когда нет нужды поддерживать беседу. Откуда идут сложности жизни в обществе? От этого принуждения постоянно что-то говорить. Я вспоминаю, как в Париже бегал по улицам и нервозно произносил фразы «Как дела?», «Увидимся» странным и незнакомым людям, которые в панике думали то же самое».