Дело было в Ташкенте. В году 1994 или 1995-м. Я ехал в автобусе (кажется, 28 маршрут) в Рабочий городок. Час пик. Людей в автобусе битком. Я стоял у задней площадки. На очередной остановке в и без того переполненный автобус полезли еще люди. Автобус, кажется, растянулся еще на несколько сантиметров и заглотил пятерых-шестерых. Крики, давка. На нижней ступеньке автобуса, прямо по центру встал мужчина. Он был прижат к двери и вынужден опираться на неё спиной. Но по его лицу было видно, что он считал себя счастливчиком по сравнению с теми, кто не смог втиснуться в автобус. Автобус поехал. Тут, то ли решив проверить, плотно ли закрыты двери, то ли услышав от кого-то, что двери не закрылись, водитель решил приоткрыть и закрыть до конца задние двери автобуса. Не ожидавший этого мужчина вывалился на ходу из автобуса. Люди стали кричать водителю, чтобы он остановил автобус. Автобус остановился, люди высыпали из него и поспешили назад, к месту падения несчастного. Мы увидели, что мужчина упал навзничь и ударился затылком о самый край бетонного лотка для дождевых стоков. Он как-то странно дергал головой. Лоток под ним был залит кровью. С нами в автобусе, как я понял, ехали несколько студенток-медиков. Я слышал, как одна из них говорила про его дыхание. До сих пор помню: «Дыхание Чейна Стокса. Нет, агональное. Перелом основания черепа. Он не выживет». Как мне показалось, мужчина умер меньше чем за пару минут. Автобус дальше не поехал. Я слышал уже знакомые мне реплики, что водителя посадят. Кто-то остался ждать то ли скорую, то ли милицию, кто-то вернулся на остановку ждать следующий автобус. Я медленно побрел к своему пункту назначения, до которого оставалась пара перекрестков.