Сергей Проскуряков — машинист горных вымоечных машин на участке шахты «Северная», где произошла трагедия. Он выходил в другую смену, а его друг погиб. Сергей рассказал, что чувствует и как живет: — Я работаю на этом участке. Но была не моя смена. Мы много раз сообщали руководству о проблемах, но руководство ничего не предпринимало. Вот и все. А что нам делать, если людей пугают?
Если не носишь защитные очки — тебя увольняют, понимаете? Они не следят за техникой безопасности, которая отвечает за жизнь, — а увольняют за очки. Просто придумали для того, чтобы увольнять. А куда ты пойдешь работать? И все об этом думают, все боятся. У всех семьи, дети. Видите, запугали. Стали рабами, а они рабовладельцы. Что хотим — то и творим. Так они живут.
Я был знаком с ребятами, работал в их бригаде. Мой друг там погиб.
«Северсталь», «Воркутауголь» отнекиваются. Они списывают все на какие-то природные явления. Глупости все это. При нашей современной технике можно было все это предотвратить.
Сегодня похороны были, у меня просто пустота внутри. Мы даже похоронить по-человечески не можем своих ребят. А они и будут отнекиваться, чтобы жопы свои прикрыть.
Они нагоняют нам планы. От плана зависит наша зарплата. Но их зарплата почему-то ни от чего не зависит. А мы должны рисковать своей жизнью.
Я не хочу, чтобы это затихло. Да, приехал Следственный комитет, работает. Мне звонят из Москвы корреспонденты. Но они схватились за это, а две недели пройдет — и все затихнет. И опять все встанет на круги своя, как это у нас обычно происходит. Почему мы переживаем, когда на Украине что-то происходит, в Сирии. Украинцы — они наши, да. Там родственников полно. Мы действительно переживаем. Но почему мы не переживаем за наших, за то, что здесь, в России, творится? До каких пор мы будем гибнуть? Сколько еще крови должно пролиться и сколько ребят мы должны похоронить, чтобы они уже нажрались, набили свои карманы?
Когда это все закончится? Природные ресурсы принадлежат народу, а не нескольким людям, которые от этого имеют. А людям — ничего.
Я буду продолжать работать. Куда я денусь? Они обещали всех трудоустроить, но, извините меня, это почти 1000 человек. Сегодня ради интереса ездили на ближайшую шахту. Они говорят, что у них штат укомплектован. И везде так.
У нас сегодня перед похоронами было собрание, и руководство не ответило ни на один наш вопрос.
Работать надо. Кто мне предложит другую какую работу? Я всю жизнь в шахте отработал. У меня ребенок на руках маленький, я его один воспитываю. И что мне делать? Я, кроме шахты, ничего не знаю и не умею. И переучиваться уже поздно. Да и вообще мне работа моя нравится. Почему я должен куда-то уходить? Мне нравится моя работа, но дело в том, что я должен чувствовать себя безопасно.
Я иду на работу и хочу знать, что я вернусь со смены. Потому что мой ребенок никому не будет нужен, он окажется в детдоме, если со мной что-то случится.
Почему пенсии у шахтеров такие мизерные? У нас вон сколько пенсионеров работает, а если бы было на что жить, давно бы ушли. Зарплаты копеечные, пенсии мизерные. Пусть тот, кто принимает эти законы, пойдет поработает в шахту, а я на его месте посижу.
Медицина вся куплена. Человек не может уйти с профзаболеваниями. Ему говорят: «Ты просто старый»
Но мне надоело молчать. Эта трагедия может в любой момент произойти на любой другой шахте.
Я хочу, чтобы больше не было жертв, я больше не хочу хоронить своих друзей. Это самое главное — чтобы семьи дожидались своих близких. И я хочу, чтобы государство брало под контроль опасные предприятия.
Чтобы там не подкупали начальство, инспекторов, медиков. И я сейчас не только о шахтах.
Пожалуйста, сделайте так, чтобы об этом узнали.
Информация с сайта общественного движения "Открытая Россия" www.openrussia.org
Фото: Михаил Почуев / ТАСС
