Данная статья относится к Категории: Проверка научных гипотез
«Объяснением» единичного факта признают указание его причины, т. е. установление того закона или тех законов причинной связи, частным случаем которого или которых является этот факт.
Так, пожар объяснён, раз доказано, что он возник от искры, упавшей на кучу горючего материала. Подобным же образом всякий закон, всякое единообразие в природе считают объяснённым, раз указан другой закон (или законы), по отношению к которому (или которым) первый закон является лишь частным случаем и из которого (или которых) его можно было бы дедуцировать.
Есть три различных ряда обстоятельств, при которых законы причинной связи могут быть объясняемы из других законов, или, как часто также выражаются, «разлагаемы» на другие законы.
Во-первых, случай смешения законов, производящих совокупное следствие, равное сумме следствий отдельно взятых причин. […]
Второй случай объяснения законов причинной связи мы имеем тогда, когда между тем, что казалось причиной, и тем, что считали её следствием, дальнейшее наблюдение открывает некоторое посредствующее звено - какой-либо факт, обусловливаемый прежним предыдущим и, в свою очередь, служащий причиной того, что прежде было последующим.
Тогда то, что прежде считалось непосредственной причиной, становится причиной лишь отдалённой, действующей через посредство нового, промежуточного явления. А считали причиной С; но впоследствии оказалось, что А служит причиной лишь В, а уже В есть причина С. Например, люди знали, что прикосновение к внешнему предмету причиняет ощущение. Впоследствии было открыто, что после прикосновения к предмету и ранее появления в нас ощущения происходит некоторое изменение в той (называемой нервом) нити, которая идёт от наших внешних органов к мозгу. Поэтому прикосновение к предмету стало лишь отдалённой причиной ощущения - не причиной в собственном смысле слова, а лишь причиной причины; действительной же причиной ощущения явилась теперь перемена в состоянии нерва.
Дальнейший опыт может не только дать нам более глубокое, чем теперь, знание сущности этой перемены; он может также вставить ещё какое нибудь звено: может быть, например, что и между прикосновением предмета к нашим органам и переменой в состоянии нерва также происходит какое-нибудь явление - положим, электрическое или же другое, совершенно не похожее на следствия всех до сих пор известных факторов. До настоящего времени, однако, такого посредствующего звена не найдено, и прикосновение к предмету надо считать пока ближайшей причиной возбуждения нерва. Таким образом, факт следования осязательного ощущения за прикосновением к предмету не составляет конечного закона; этот факт, как говорится, «разлагается» (или «разрешается») на два другие закона: на закон, что прикосновение к предмету производит возбуждение нерва, и на закон, что возбуждение нерва производит ощущение.
Возьмём другой пример: сильные кислоты разъедают или делают черными органические соединения. Это - случай причинной связи, но лишь отдалённой. Его надо называть «объясненным», как только будет указано какое-либо посредствующее звено: как только будет доказано, что некоторые химические элементы органического тела отделяются от остальных его элементов и входят в соединение с кислотой. Тогда кислота становится причиной такого расщепления элементов, а уже это последнее - причиной потери телом органического строения и часто обугливания его. Точно так же хлор извлекает красящие вещества (откуда его белящее действие) и обеззараживает воздух. Этот закон разлагается на два следующие: первый - хлор имеет сильное сродство с «основаниями» всякого рода, особенно с металлическими основаниями и с водородом; второй - так как эти «основания» составляют существенные элементы красящих веществ и заразных начал, то хлор имеет способность разлагать и разрушать эти вещества и начала. […]
Кроме двух изложенных, есть ещё третий вид разложения законов одних на другие; очевидно, что и здесь те законы, на которые разлагаются другие, будут общее этих последних. Этот третий способ есть так называемое подведение одного закона под другой, или (что то же) соединение нескольких законов в один более общий закон, обнимающий их все.
Наиболее блестящим примером этого процесса было сведение земной тяжести и центральной силы Солнечной системы к общему закону тяготения. Было доказано, что Земля и другие планеты стремятся к Солнцу; что земные тела стремятся к Земле, это было известно с самых давних времен. Эти два явления были сходны друг с другом, и для подведения их обоих под один закон необходимо было только доказать, что, будучи одинаковыми по качеству, они подчиняются одним и тем же законам и по отношению к количеству. Впервые это было доказано относительно Луны, сходство которой с земными предметами заключалось не только в том, что она стремится к некоторому центру, но и в том, что этим центром служит Земля. Когда было установлено, что стремление Луны к Земле изменяется обратно пропорционально квадрату расстояния, то отсюда путем прямого вычисления вывели, что, если бы Луна была столь же близка к Земле, как земные предметы, и если бы была устранена её тангенциальная сила, то Луна упала бы на Землю со скоростью стольких же футов в секунду, как и земные предметы, падающие на Землю в силу своей тяжести. Отсюда неизбежен был вывод, что и Луна стремится к Земле в силу своего веса и что эти два явления (стремление Луны и земных предметов к Земле), не только сходные по качеству, но (при одинаковых обстоятельствах) тождественные и по количеству - суть случаи одного и того же закона причинной связи. Далее, что стремление Луны к Земле, а Земли и планет к Солнцу представляют случаи одного и того же закона причинной связи, это было уже ранее известно. Таким образом, закон всех этих стремлений был признан тождественным с законом земной тяжести, и оба эти закона были подведены под один общий закон - закон тяготения.
Подобным же образом в недавнее время были подведены под законы электричества законы магнитных явлений. Таким именно путём получаются обыкновенно наиболее общие законы природы: мы доходим до них последовательным рядом ступеней.
Действительно, для того чтобы посредством правильной индукции получить законы, сохраняющее свою силу при таком громадном разнообразии обстоятельств и настолько общие, что они не зависят ни от каких доступных нашему наблюдению различий в пространстве и времени, - для этого по большей части нужно много отдельных рядов опытов или наблюдений, произведенных в разное время и разными лицами. Сначала устанавливается одна часть закона, затем - другая... Один ряд наблюдений показывает нам, что данный закон имеет силу при некоторого рода условиях, другой ряд - что он имеет силу при других условиях, и т.д. Соединяя в одно эти наблюдения, мы находим, что он имеет силу при гораздо более общих условиях или даже обладает всеобщим характером. В этом случае общий закон есть в буквальном смысле «сумма» всех частных законов; он сводится к признанию одной и той же последовательности явлений в различных рядах случаев, и его можно рассматривать просто как шаг в процессе так называемого «исключения». Стремление тел друг к другу, называемое нами теперь тяжестью, впервые наблюдалось только на земной поверхности, где оно проявлялось лишь в виде стремления всех тел к Земле и могло поэтому быть приписано какому-нибудь специфическому свойству Земли: здесь не было «исключено» одно обстоятельство - близость Земли. Для исключения этого обстоятельства нужен был новый ряд случаев в других частях Вселенной. Сами мы не могли произвести таких случаев, и хотя природа создала их для нас, однако мы были поставлены в условия, весьма неблагоприятные для их наблюдения.
Выполнение этих наблюдений естественно выпало на долю не тех лиц, которые изучали земные явления, так как наблюдения эти представляли большой интерес в то время, когда мысль об объяснении небесных явлений земными законами считалась смешением двух безусловно различных вещей. Когда, однако, небесные движения были точно исследованы и когда были выполнены дедуктивные процессы, показавшие, что законы этих движений и законы земной тяжести соответствуют друг другу, то эти наблюдения над небесной областью как раз и дали ряд случаев, «исключивший» обстоятельство близости к Земле. Они доказали, что и в первом случае - в случае с земными предметами - причиной движения или давления в направлении Земли была не Земля, как таковая, а одно обстоятельство, общее этому случаю с явлениями небесных движений: а именно, присутствие некоторого большого тела в пределах известного расстояния.
Итак, есть три способа объяснения законов причинной связи, или, что то же самое, сведения их к другим законам. Первый - когда закон какого-либо следствия соединенных причин разлагается на отдельные законы этих причин и на факт их сочетания. Второй - когда закон, связывающий какие-либо два несмежные между собой звена причинной цепи, разлагается на законы, связующие каждое из этих звеньев со звеньями, промежуточными между ними. В обоих этих случаях один закон сводится к двум и более другим. При третьем же виде объяснения два или более законов сводятся к одному: раз доказано, что данный закон выполняется в нескольких различных классах явлений, мы решаем, что то, что истинно в каждом из этих классов случаев, будет истинно и при некотором более широком предположении, совмещающем в себе то, что обще всем этим классам явлений. Здесь можно заметить, что этот последний процесс свободен от всех недостоверностей, присущих индукции по методу сходства, так как здесь нам нет нужды распространять результат умозаключения на какой-либо новый разряд случаев - сверх тех, сравнение которых дало этот результат.
Во всех этих трёх процессах одни законы сводятся, как мы видели, к другим, более общим - к законам, обнимающим все случаи, подходившие под прежние законы и, сверх того, ещё другие. Но при первых двух видах объяснения законы, получающиеся от разложения, бывают в то же время и более достоверны - другими словами, более всеобщи, чем законы разлагаемые. Действительно, эти последние, как оказывается, сами суть не законы природы, которые всегда отличаются всеобщей истинностью, а лишь результаты законов природы, истинные лишь условно и для большинства случаев. Никакой подобной разницы нет в третьем случае, так как здесь частные законы в действительности выражают собой как раз то же самое, что и общий закон, и всякое исключение из первых будет вместе с тем исключением и из последнего.
Все эти три процесса расширяют область дедуктивного знания, так как законы, таким образом разложенные, впредь можно дедуктивно выводить из тех законов, к которым они были сведены. Как уже было замечено, тот же самый дедуктивный процесс, которым доказывается тот или другой закон или факт причинной связи (когда этот закон или факт ещё не установлен), служит и для его объяснения (когда он уже установлен)».
Джон Милль, Система логики силлогистической и индуктивной: изложение принципов доказательств в связи с методами научного исследования, М., «Ленанд», 2011 г., с. 364-369.
Источник — портал VIKENT.RU
Изображения в статье
Джон Стюарт Милль, Victoria Embankment Gardens, London/ CC BY-SA 2.0
Image by Gerd Altmann from Pixabay
Image by Pete Linforth from Pixabay
Image by Meredin from Pixabay
Image by Engin Akyurt from Pixabay
Image by Arek Socha from Pixabay
