В юности был волонтером в Брестской крепости, там расказывали много историй про оборону. Так вот небольшая история про этот памятник.

Одна из драматических страниц обороны Брестской крепости – острая нехватка воды. Водопровод был выведен из строя в первый день войны, а лето в тот год стояло необыкновенно жаркое. Клубы дыма, пороховой гари заполняли горизонт. Почерневшие лица бойцов, запекшиеся от жажды губы свидетельствовали о неимоверных страданиях людей. Вода была необходима для охлаждения пулеметов, раненым, женщинам и детям – всем участникам обороны. Казалось, подходи к реке и бери ее, но подступы к воде обстреливались, ночью берега освещали прожекторы. Много бойцов и командиров погибли, пытаясь добыть драгоценные капли. После войны на берегах рек находили пробитые каски, фляжки, кружки и останки погибших.

Как приехали в Брест - были сильно уставшие, сил вечером хватило только на крепость, это был обязательный объект к посещению

Красиво, внушительно, рекомендую.

Брестская крепость в 1942 году немцами воспринималась как большая строительная база.
Отсюда брали кирпичи, дерево, жесть и даже трубы для ремонта зданий в Бресте.
Вначале эту работу выполняли военнопленные, но они очень быстро истощались и перестали справляться с тяжёлой работой по разбору завалов и подготовке строительных материалов, к тому же немецкая комендатура боялась, что военнопленные могут обнаружить исправное огнестрельное оружие и устроить побег, убив конвой.

Причём сами немцы в крепость ходить опасались. Несмотря, что официально считалось, что крепость очищена от “фанатиков НКВД”, перестрелки возникали каждую неделю и иногда почти десяток стволов, включая пулеметы обстреливали группы немецких солдат.
2 раза бесследно пропадали патрули 681-го охранного батальона, а 3 марта 1942 года со стороны крепости было совершено нападение на 4 батарею 82-го зенитного батальона, которая прикрывала железнодорожный мост через Западный Буг и паровозное депо.
Было убито 3 солдат и взорвано 1 орудие.

Весной 1942 года на территории крепости минимум еще находилась группа бойцов, которые продолжали сопротивление.
После того, как военнопленных из лагеря “Ревир” в Южном городке перестали привлекать к работам, в крепость начали водить трудовые отряды евреев, которые находились уже в Брестском гетто.
Главная задача была- поиск продуктов, оружия и амуниции.
До войны крепость была, в том числе, большим складским комплексом, где размещались склады, не только частей Красной Армии, расквартированных в  крепости, но различных тыловых служб 4-ой армии РККА и 42-ой конвойный бригады НКВД.

Консервы, нетронутые мешки с крупой и сахаром, ящики с печеньем сдавали в немецкую интендантскую службу.
Продукты с повреждённой упаковкой шли полицейскому начальству для продажи на черном рынке и в гетто.
Тоже было и с медикаментами и обмундированием.
Найденное оружие проверялось и сдавалось на склад для вооружения вспомогательной полиции.

В начале 1943 года, когда немцы расстреляли практически всю верхушку городского аппарата за связь с польским подпольем, полицаев, которые по национальности были поляками и белорусами заменили на украинских.
Так Николай Панасюк, оказался вначале ездовым Мотыкальской волости,  позже партизаном Брестского соединения.
В марте 1942 года он со своим отделением нес охранную службу в крепости.
14 марта Николай Панасюк и ещё 6 полицаев охраняли отряд из 150 мужчин-евреев, которые работали в районе развалин Инженерного управления.

Ближе к обеду появился отряд немцев, одетых в странную пятнистую форму, без знаков различия.
Их было человек 30.
Между Инженерным управлением и Белым дворцом была огромная  воронка, которую не засыпали, так как там наблюдался на глубине 2-х метров проломленный и разрушенный взрывам кирпичный свод.
Немцы поодиночке начали туда спускаться, одновременно расчищая ход.

И тут с нижнего уровня Белого дворца зазвучали выстрелы не менее, чем из трех стволов автоматического оружия. Несколько человек в немецкой камуфляжной форме упали.
Рабочие-евреи перестали работать и спрятались за уцелевшие фрагменты стен кольцевой казармы Цитадели.
Полицейские тоже залегли, выставив винтовки, но огня не открывали.
Через 20 минут перестрелки в трех арочные ворота въехали несколько тяжелых грузовиков с охранной ротой и двумя минометами.
Преимущество немцев стало колоссальным.
Но, тем не менее, бой шел еще более часа.

Немцы использовали минометы, а позже броневик с малокалиберным орудием.
Стрельба стихла, и немцы подошли к полицаям и отобрали четырех евреев, которых послали в подвал.
Через минут 10 наверх вынесли тело красноармейца и ручной пулемет с разорванным стволом.
Красноармеец производил странное впечатление, очень истощенный, но одет в новое зимнее обмундирование и яловые сапоги.
Кожа была нездорового цвета, но сам он был выбрит и пострижен.
Немецкий офицер вызвал санитарную машину городской управы, которая отвезла раненного красноармейца в один из госпиталей.
Это случилось 14 марта 1942 года.
Дальнейшая судьба его так и осталась неизвестной.

В дни пребывания героев обороны в Бресте с одним из них – Петром Михайловичем Гавриловым – произошло исключительно волнующее событие, которое вместе с ним переживали все его товарищи.

В 1941 году, перед войной, у Петра Михайловича была семья, состоявшая из жены, Екатерины Григорьевны, и десятилетнего приёмного сына Коли.
Жена Гаврилова уже долгое время серьёзно болела: она страдала острым суставным ревматизмом и, бывало, по неделям не вставала с постели.

Гаврилов оставил семью с первыми взрывами снарядов, поняв, что началась война.
Он сказал жене, чтобы она одела Колю и шла с ним в убежище, а сам тотчас же бросился в штаб полка, чтобы принять командование над своими бойцами.
С тех пор он больше не видел ни жены, ни сына.
После войны, возвратившись из плена, он приезжал в Брест, наводя справки о семье, а потом посылал многочисленные запросы, но вое эти поиски окончились безрезультатно, и он считал, что жена и сын погибли там, в крепости, либо были впоследствии расстреляны в Жабинке, как жены и дети других командиров.

В 1946 году, работая в Сибири, он снова женился и жил со своей второй женой, Марией Григорьевной, в Краснодаре.
И вдруг в 1956 году, 15 лет спустя, когда герои обороны были в Бресте, одна из жительниц города пришла в гостиницу к П. М. Гаврилову и сообщила, что его первая жена жива и находится где-то в доме инвалидов в Брестской области.
Тотчас же принялись наводить справки, и оказалось, что действительно Екатерина Григорьевна Гаврилова содержится в Косовском районном доме инвалидов.

В тот же вечер Гаврилов на машине отправился за 100 с лишним километров от Бреста в районный центр Косов.
Он вернулся в гостиницу рано утром и привёз с собой свою первую жену.
Болезнь окончательно одолела её, и Екатерина Григорьевна Гаврилова уже в течение 4-х лет была полностью парализованным человеком, не двигала ни рукой, ни ногой.
Оказалось, что она с сыном была захвачена гитлеровцами и вывезена на польскую территорию, а потом они жили в одной из деревень Брестской области, откуда Коля вскоре ушёл в партизанский отряд.

Гаврилов узнал, что его сын сейчас служит в армии, но где именно, Екатерине Григорьевне было неизвестно: около года назад она потеряла с ним связь.
К радости Гаврилова и его жены, в этот же самый день в Брестском облисполкоме была получена телеграмма от командира одной воинской части.
Узнав из газет о пребывании героев крепости в Бресте, он извещал Гаврилова о том, что его сын Николай служит в этой части, и сообщал его адрес.

Это была двойная радость, и вместе с отцом и матерью её разделили все участники обороны.
П. М. Гаврилов решил взять Екатерину Григорьевну с собой в Краснодар.
Он через 2 дня вместе с ней и сопровождающей её сиделкой вылетел домой.
Его вторая жена приняла Екатерину Григорьевну как сестру и заботилась о ней в течение нескольких месяцев.

Из Краснодара Гаврилов послал телеграмму в воинскую часть, где служил его сын, прося командира предоставить ему отпуск.
Конечно, эта просьба была удовлетворена, и Николай Гаврилов – отличник боевой подготовки, один из лучших воинов своей части – приехал в Краснодар и встретился с отцом, которого он не видел 15 лет.
Он привёз с собой письмо от командования части: Петра Михайловича приглашали в гости – встретиться с однополчанами его сына.
Гаврилов с радостью отозвался на приглашение.
По окончании отпуска Николая отец и сын вместе приехали в эту часть, и герой Брестской крепости гостил там несколько дней, тепло встреченный бойцами и командирами.

А 2 месяца спустя Николай Гаврилов, отслужив свой срок, был демобилизован и уехал к отцу в Краснодар.
К несчастью, он уже не застал в живых своей приёмной матери.
Екатерина Григорьевна, сердце которой было вконец подорвано многолетней тяжёлой болезнью, скончалась в декабре 1956 года.

28 июля 1944 г. были освобождены город и крепость Брест.
Больше 3-х лет это место, где столь драматично начиналась война, оставалось в оккупации.

Германское командование придавало городу и старой русской крепости особое значение.
Брестская крепость, именно крепость, была объявлена «крепостью» (буквально Fester Platz — укрепленное место) в рамках новой тактики, предложенной лично Гитлером в марте 1944 г.
Чаще всего «крепостями», т.е. опорными пунктами, призванными обороняться даже в условиях окружения, объявлялись узлы коммуникаций.
Через Брест и Брестскую крепость проходили важные железные дороги и шоссе.
Однако очевидно, что помимо общих соображений на немцев повлиял опыт героической обороны Брестской крепости советскими войсками в июне 1941 г.
Напомним, что тогда, в августе 1941 г., на героическую крепость даже приезжали посмотреть Гитлер и Муссолини.

Постоянный гарнизон «крепости Брест» составлял один полк.
При приближении фронта к ее стенам предполагалось разместить на укреплениях вокруг Бреста 2 дивизии.
Постоянный гарнизон «крепости» получил трофейные советские 122-мм и 152-мм орудия, но не успел получить снаряды к ним. Нарастание хаоса в вермахте неуклонно набирало обороты.
Первый комендант «крепости Брест» Шеллер 21 июля погиб в авиакатастрофе, и новым комендантом стал генерал Фельцман.
В подчинении Фельцмана находились одна пехотная дивизия, одна охранная дивизия, маршевый батальон и остатки разных частей (1900 человек).

Идея оседлать и перекрыть за счет «крепости Брест» основную магистраль Минск – Варшава была достаточно осмысленной.
Новый командующий группы армий «Центр» В.Модель рассчитывал выстроить новый фронт, одним из опорных пунктов которого станет Брест.
Причем стабилизация фронта осуществлялась в том числе контрударами.
Так, Модель приложил немало усилий в попытках окружить на выходе из Беловежской пущи советскую 65-ю армию.

Однако план восстановить фронт на рубеже Западного Буга немцам реализовать не удалось.
Советское командование делает очередной сильный ход — 18 июля наступление начинает левое крыло 1-го Белорусского фронта из района Ковеля.
Тем самым операция «Багратион» получает новый импульс.
Новое наступление было организовано за счет переброски войск, прежде всего 8-й гвардейской армии и 2-й танковой армии, с юга, со 2-го Украинского фронта.
Успехи зимней кампании позволяли перенацелить эти армии на Вислу и Варшаву.

Удар от Ковеля в тыл немецкой группировке в районе Бреста радикально менял оперативную обстановку.
Нельзя сказать, что развитие событий под Брестом шло полностью по первоначальному плану советского командования.
Контрудары по 65-й армии заставили привлечь на Брест дополнительные силы.
В тот момент, после освобождения Пинска, 61-я армия П.А.Белова приказом Ставки выводилась в резерв на доукомплектование с целью использования на новом направлении.
В результате стремительного «схлопывания» ГА «Центр» в первой половине июля фронт сокращался, что позволяло рациональнее использовать войска.
Дивизии 61-й армии уже начали марш на Барановичи для погрузки в эшелоны.
В последний момент все переиграли и специальным указанием Ставки 9-й гвардейский стрелковый корпус, состоящий из трех дивизий, развернули на 180º и вернули на шоссе Кобрин-Брест.
Его задачей стало наступление на Брест с востока.

23 июля 9-й гвардейский стрелковый корпус начал двигаться к Бресту.
Опорой немецкой обороны здесь стали остатки внешнего пояса фортов Брестской крепости.
Они были усилены окопами, проволочными заграждениями, противотанковым рвом. Железобетонные сооружения стали наблюдательными пунктами артиллерии, которая только за 24 июня выпустила 1500 снарядов и мин.
Напомню, что в июне 1941 г. советские войска обороняли цитадель и непосредственно прилегавшие к ней укрепления.
Внешний пояс фортов отстоял от цитадели на несколько километров и в 1941 г. для обороны не использовался, а его западная часть тогда вообще находилась на немецкой территории.

С ходу сбить немцев с внешнего пояса фортов не удалось.
Более того, советские части были встречены контратаками на разных участках.
При этом нельзя сказать, что соединения 9-го гвардейского стрелкового корпуса поражали численностью.
Так, 12-я гвардейская и 212-я стрелковые дивизии корпуса насчитывали на 20 июля 1944 г. примерно по 4600 человек.
Удержание немцами обороны на внешнем поясе фортов Брестской крепости в тот момент имело исключительно тактическое значение.
Сковывание атаками с фронта развязывало руки советскому наступлению с юга, во фланг и тыл немцам.

Непосредственно к Бресту с тыла подходила по обоим берегам Западного Буга 160-я стрелковая дивизия 70-й армии.
В тот же день, 24 июля, когда 9-й гвардейский стрелковый корпус атаковал Брест с фронта, 160-я стрелковая дивизия прорывалась к Тересполю и Бресту с юга, ломая наспех, но все же занятую сборными частями оборону.
Как указывалось в ЖБД 160-й стрелковой дивизии, противник «оказал исключительно упорное сопротивление, его буквально приходилось выковыривать из окопов штыком».
На подступах к Бресту с юга немцы также попытались опереться на внешний пояс крепостных фортов.

Так, одним из опорных пунктов противника стал форт «Жуки» (как его называли в оперсводках) на западном берегу Буга, у деревни Жуки. Его правильное название форт «И».
Это был один из так называемых «литерных» фортов, начатых постройкой из бетона перед Первой мировой войной и частично достроенных уже после ее начала.
В этих условиях, как нетрудно догадаться, нажим с востока не позволял немцам выстроить под Тересполем действительно крепкие и непробиваемые пехотой позиции.

К 27 июля форт «И» (форт «Жуки») был взят, и 160-я стрелковая дивизия вышла к VI форту (постройки конца 19 века).
С востока 9-й гвардейский стрелковый корпус вклинился в линию фортов и уже готовился ворваться в Брест.
Главные силы 70-й армии тем временем перерезали шоссе на Варшаву и заняли Бялу Подляску.
Неуклонное формирование кольца окружения вокруг Бреста ввиду наступления советских войск на западном берегу Буга вынуждает немецкое командование принять решение оставить «крепость».
По существу, это было прямым саботажем приказа Гитлера о «крепостях».

Надо сказать, В. Модель осторожно, но настойчиво просил ОКХ снять с Бреста статус «крепости», чтобы не связывать себя необходимостью оставить в Бресте 2 дивизии в условиях общего кризиса.
Разрешения он не получил, и назначенный в ночь на 28 июля отход из Бреста стал самоуправством.
Причем Модель не озаботился о деблокирующим ударе навстречу прорыву, и ночной рывок «группы Фельцмана» проходил достаточно хаотично.
Дезорганизация усугубилась энергичным обстрелом отходящих колонн с восточного берега Буга.

Для советских войск все признаки грядущего отхода врага из Бреста были налицо.
В городе гремели взрывы, немецкая артиллерия резко повысила активность, расстреливая оставшиеся боеприпасы.
Вечером 27 июля части 160-й стрелковой дивизии и 9-го гвардейского стрелкового корпуса атаковали на плечах отходящего противника. Причем переправа через Мухавец не была взорвана, и 1295-й полк 160-й стрелковой дивизии беспрепятственно вышел к Бресту и станции Брест с юга.
Честь освобождения цитадели крепости также принадлежит 160-й стрелковой дивизии.
9-й гвардейский стрелковый корпус перешел в наступление в 21.00 27 июля и к 2.00 ночи 28 июля 1944 г. Крепость была освобождена от захватчиков.
Пленных захватили немного — 38 человек.
Трофеями Красной армии стали 4 орудия, 25 минометов, 41 пулемет и около 200 автоматов и винтовок.
В Бресте взяли в основном боеприпасы — более 4 млн. патронов, снаряды, мины и гранаты.

Не следует думать, что сковывающие атаки с фронта обошлись в какие-то непропорциональные задаче потери.
12-я гвардейская стрелковая дивизия потеряла с 23 по 27 июля 24 человека убитыми, 180 ранеными, 212-я стрелковая дивизия — 77 убитыми и 251 ранеными, 415-я стрелковая дивизия — 71 человек убитыми и 383 ранеными.
Грамотные действия войск 1-го БФ были отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего, который начинался словами: «Войска 1-го Белорусского фронта в результате умелого обходного маневра и атаки с фронта...».
Отличившимся частям и соединениям присвоили наименование «Брестских». Вечером 28 июля Москва салютовала освобождению Бреста 20 залпами из 224 орудий.
Начинался новый этап в действиях советских войск — освобождение Польши.