Знаете, я с самого детства ощущала, как надо мной довлеет супергероика.

Мстители, дружелюбный членистоногий сосед, бог грома и молота и прочие творения первой эпохи Марвел вызывают у меня бурный восторг.

"Сказочки для детей!" — презрительно скажете вы.

"Пф!" — отвечу вам я.

И надую губу.

Примерно вот так.

Потому что в моём детстве были совсем другие сказочки, но и в них были Мстители. Очень неуловимые. Был Тимур. Очень добрый. Фродо был, очень самоотверженный. И ещё вот этот вот мальчик, который "Честное слово!", знаете? В рассказе про него забыли, а я до сих пор его помню — честного маленького супергероя.

В общем, воздух в моём детстве был насквозь пропитан героическими миазмами. Выросло то, что выросло, а тогда...

Мне было восемь, и разумеется, я была обречена погибнуть, спасая невинных людей. Ну или так и быть, можно не гибнуть, но спасать — непременно.

А то что я как дура.

У Тимура была его команда, у Фродо — братство кольца.

У меня были Мишка и Женька.

Мишка был мальчиком и полностью в моей власти. Женька, соответственно, — девочкой, и тут я была бессильна.

Как у всяких уважающих себя Мстителей, у нас имелся свой штаб, план по спасению человечества и даже запас печенек, поставляемых Мишкой. Его мама работала продавцом в магазине, и Мишка был богаче нас всех.

Однако вскоре оказалось, что спасать человечество — дело крайне неблагодарное. Бабушки не давали нам понести свои сумки, и их, в общем, можно понять, у них-то мамы в магазинах не работали. Тайно навести порядок в домах Нуждающихся-В-Порядке не давали злые собаки этих Нуждающихся. А чтобы выдать местоположение какого-нибудь Врага, его ещё надо было найти.

О, в какое ужасное время мы вынуждены были расти, если на несколько жилых кварталов вокруг не было ни одного завалященького врага!

Сплошная скука и серость.

Но никогда нельзя отчаиваться, потому что героические поступки поджидают нас в самых неожиданных местах.

Дело было осенью. В ту самую неприятную пору, когда ты уже ходишь в куртке, шапке и резиновых сапогах, а до снега ещё далеко. В штабе в такую погоду не посидишь, а из дома нас выставили из-за чрезмерной шумливости "подышать воздухом". Так что мы делали единственное, что могли сделать в такой ситуации: слонялись.

— А я вчера в балке на пруду видел здоровое бревно, — как бы невзначай сказал Мишка.

Мы насторожились.

— Очень здоровое? — спросила я.

— Ага.

— Прямо как плот?

Он задумался. Может сопоставлял размеры бревна и плота, может просто не особо знал, как выглядит плот.

А я как раз давеча дочитала "Приключения Гекльберри Финна"

Ну вы понимаете.

Слово за слово, и вдруг неожиданно мы оказались у той самой балки. Прямо у того самого пруда. И, подумать только, бревно было действительно как плот! Огромное и разлапистое, просто залазь и плыви.

Мы обсудили возможности бревноплавания. Женька, слабая душа, плыть отказалась с порога. Что с неё взять, девчонка.

Но нас-то с Мишкой ждали великие пиратские дела, и нам позарез было нужно как раз вот такое бревно!

Обсудили ещё раз.

Подискутировали на тему устойчивости бревна. Мишка предлагал действовать по старинке — сесть и поплыть.

— Ты дурак? — тактично возразила я. — Мы намочим ноги, и родители нас убьют. Надо плыть стоя, тем более на плотах всегда так и делают.

Крыть ему было нечем — в нашем дуэте я была мозговым центром и генератором идей, и Мишка привык мне доверять.

Смеркалось.

Мы наломали в ближайших кустах подходящие вёсла и, недолго думая, отправились в дальнее плавание. Женька была назначена штурманом и координировала движение с берега. Заодно вела репортаж.

Сначала всё шло хорошо. Распевая пиратскую песню, мы благополучно отчалили и уверенно угребли почти до центра небольшого пруда, и тут я вдруг поняла, что в мои расчёты закралась роковая ошибка.

Ошибка стояла рядом, отчаянно балансируя на качающемся бревне, и имя ей было Мишка. "По одному надо было плыть", — запоздало сообразила я. Бревно раскачивалось всё сильнее. На берегу злорадно хохотала Женька. Кажется, она что-то знала.

Новые расчёты промелькнули в голове за миллисекунды. Я поняла, что:

а) Мишке в этой жизни не быть канатоходцем. Бревно раскачивал именно он, но...

б) погибать двоим смысла нет, наш Боливар вполне способен дотянуть до берега, не перевернувшись под весом кого-то одного, поэтому...

в) решать надо быстро, пока не рухнули оба. А так как просчиталась именно я, значит я и должна пожертвовать собой, к тому же...

г) здесь мелко, однако по колено ноги всё-таки намочу. Эх, влетит от родителей! Но хоть Мишка останется цел.

С этой мыслью я шагнула с плота прямо в бушующие волны. И ушла с головой. С глубиной пруда я тоже просчиталась.

Нет, утонуть я не боялась, потому что даже если я утону, родители наверняка достанут меня со дна пруда и убьют еще раз. Так что тонуть смысла не было, и я обречённо поплыла к берегу.

Моя песенка была спета, но вернёмся же к Мишке. Из-за банальной нехватки времени я не успела объяснить ему свой план, а просчитывать ситуацию за миллисекунды он не умел. Поэтому подумал, что я решила покинуть тонущее судно, и, словно несуществующий на тот момент Джек Доусон, рыбкой сиганул вслед за мной.

"Ой, дурааааак", — подумала я, всплывая на поверхность серо-бурой воды.

Женька валялась на земле, заходясь в истерическом гоготе.

Причалив к берегу, мы с Мишкой рухнули рядом, потому что, честное слово, это и правда была та ещё ржака!

— Зачем, зачем же ты прыгнул?! — вопрошала я, а Мишка пожимал плечами и говорил:

— Нууууу... Ты прыгнула, и я прыгнул.

Потом мы сидели на берегу, мёрзли, думали, что скажем родителям и, стуча зубами, снова ржали, как ненормальные, потому что Женька в лицах рассказывала, как выглядел со стороны мой шаг в бездну и Мишкин нырок, и, судя по всему, наш заплыв удался на славу!

— В следующий раз по одному поплывём! — сказала я, а Мишка сказал:

— Ага.

И мы пошли сдаваться родителям.

В тот день я поняла, что жертвовать собой во имя кого-то другого совершенно бессмысленно, если этот другой твоей жертвы не замечает. А ещё поняла, что чудеса точно-преточно есть, иначе как объяснить, что родители нас вообще, вот ни капельки, не поругали?

Следующим летом мы с Мишкой вырыли отличную пещеру в гигантском хранилище сена у его дядьки, но выбираясь из неё, я снова не рассчитала и вылетела головой вниз на бетонный пол. На память о том дне у меня остался астигматизм и неискоренимая придурковатость. Впрочем, может, она была и до этого.

В любом случае, это уже совсем другая история =D

Артист Аркадий Толбузин, который нам запомнился по роли полковника Кудасова из фильма "Неуловимые мстители" родился в Москве в 1920 году. Отец Аркадия работал инженером-испытателем в управлении «Союзтранс» и погиб на испытаниях, когда Аркадий только закончил школу.

Наверное, отсутствие отца не уберегло 18-летнего сына от сомнительной авантюры, когда он задумал открыть свой «бизнес» по перепродаже антикварных книг. В итоге его самого обманул более ушлый торговец, а Аркадий получил срок за мошенничество, так как были утрачены чужие фолианты.

Парня сослали в Карелию, где он познакомился с осужденными актёрами, которые играли в местном лагерном театре. Он тоже попробовал себя на сцене, и у него неплохо получилось. Так как после окончания срока у него был запрет на въезд в большие города, он остался в Карелии и был принят в труппу театра Беломорско-Балтийского комбината. Одновременно он поступил в Петрозаводское театральное училище, которое успешно окончил в 1940 году и дипломированного актёра пригласили работать в местный городской драмтеатр. Но в 1941 году, когда началась война, 21-летний парень, не смотря на театральную бронь, сам пришел в военкомат и попросился на фронт.

Вначале его, как дипломированного артиста, отправили в музыкальный взвод, но молодой человек настоял на том, чтобы его отправили на передовую. В конце концов начальство удовлетворило его рапорт. Так как он формально имел образование техникума (театральное училище), ему присвоили звание младшего лейтенанта и после короткой подготовки назначили командиром взвода по истреблению танков.

Служил геройски, был два раза ранен, награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды.

После победы демобилизовался и вернулся в Москву. Поработал в ряде московских театров, начал сниматься в кино и вскоре был зачислен в труппу театра-студии киноактёра, где прослужил до конца своей жизни.

За двадцать лет снялся в тридцати пяти картинах и лишь в трёх фильмах получил главные роли. И одна из них – полковник контрразведки врангелевских войск Леопольд Кудасов, стала лучшей в его не слишком продолжительной карьере.

Его персонаж занимает важное место в двух фильмах о «Неуловимых»: «Новые приключения неуловимых», который вышел в 1968 году и «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» премьера которого состоялась в 1971 году.

К сожалению, актёр не успел насладиться славой после участия в этих культовых и суперпопулярных картинах. Всего через три месяца после премьеры второго фильма его не стало.

Аркадий Николаевич Талбузин скончался почти мгновенно в результате инфаркта в марте 1972 года. Это был второй инфаркт в его жизни. По информации вдовы актёра, своей первый рубец на сердце он получил ещё на войне, когда ему было чуть за двадцать.

51-летнего Заслуженного артиста республики похоронили на Ваганьковском кладбище в Москве.

Источнник: https://amarok-man.livejournal.com/6669084.html