В студенческую юность после первого курса занесло меня на стройку. Работа сдельная, зарплата устраивает. Красить, шпаклевать, подметать, выносить мусор - в общем, разнорабочий на все руки.

Но история не обо мне.

История о моем стажёре.

Первой мыслью, когда он явился, было что-то вроде тихого охреневания. Худенькая, милая, тихая Таня не умела вообще ничего. А ещё Таня была немая и общалась она только жестами. Вторая же мысль, явившаяся чуть позже - а на хрена и почему её закрепили именно за мной? На мои законные вопросы бригадир только развел руками и сказал, что это личная просьба прораба. За премию.

Ну, что ж, подумала я. Премия - это очень хорошо, и взялась за Таню. А Таня очень старалась. Шпаклевала, красила, выносила мусор, но делала это очень неумело, будто в жизни не встречала метлу, а уж тем более - мусор. Ела она не в подсобке, с бригадой, а забивалась под лестницу. Ни с кем, кроме меня, не общалась, и вообще была настолько стеснительной, что повесь следак на неё нераскрытое дело, она бы возражать не стала и покорно согласилась.

Обучение, конечно, продвигалось медленно. Я не понимала язык жестов, а Таня не понимала моих "строительных" терминов.

Но кое-как дело продвигалось. Мы стали лучше друг друга понимать и иногда она даже улыбалась над моими тупыми шутками.

Так мы, может быть, и проработали бы до конца лета, если бы не кирпич. Кирпич этот лежал очень неустойчиво, и от прикосновения таниной ноги грохнулся ей на ногу. "ой, мамочки" - сказала Таня, а я о*уела. Да что там! Моя челюсть с кромким стуком упала на пол, да там и осталась.

- ты, че, Таня, издеваешься? - спросила я её, но вместо ответа она вдруг зарыдала и выскочила из помещения с такой скоростью, будто я хотела её убить. А я хотела. Очень. Но догонять не стала.

Ответ на мои вопросы был получен очень скоро.

Таню привёл обратно за руку её отец и наш непосредственный прораб. Девушка упиралась, но от мягкого отцовского леща, хотя лещем это назвать сложно, успокоилась. Оказывается, у Тани после смерти матери травма. В детстве она замкнулась в себе и перестала говорить. Говорила она только с отцом, и только дома.

Отец, как мог, пытался помочь врачами и разговорами, но не помогало. В общем, решил отец действовать жёстко, выпихнув Таню из привычной среды и не придумал ничего лучше, чем запихать на стройку,ко мне.

- А что, - сказал он тогда, - вы ж девушки. Вот и нашли бы общий язык. Да я Б, знаешь, никогда так не поступил, если бы два месяца назад она со второго этажа не выпрыгнула, когда ко мне брат с собакой своей пришёл. Дочка же собак боится, а я брату сказать забыл, так она вместо того, чтобы попросить собаку убрать, сама убралась. Через окно. Вот и сказал ей тогда - либо на стройку, либо под Москву на лечение.

А Таня в Москву не хотела. На стройку не хотела тоже, но батя у неё суровый и слово держать привык. Вот и пришлось выбирать.

А у меня, наверное, ещё неделю после этого глаза от охреневания из орбит лезли.

UPD Мы месяц ещё вместе отработали)

Она пыталась со мной ещё знаками общаться, но была, мягко говоря, послана в пешее)

После разговаривала, но тихо)

Во всяком случае, вк на фоткпх она с друзьями и мужем, если не ошибаюсь)

В самом центре Москве, неподалёку от метро «Новокузнецкая» –«Третьяковская», на улице Пятницкой, в своё время был такой культовый гаштет – кафе «Серна». Это было полусовковое кафе, очень популярное в первой половине нулевых. Оно пережило две большие волны тусовщиков – в первой волне были Спайкер, Собакка и вся их околомясная тусовка. Тогда там тусовался специфический круг знающих людей. Потом оно приобрело широкую известность среди неформальной молодёжи – народ потянулся более массово. Туда можно было прийти, попить недорогого пива, хотя кто-то пил и исключительно чай; разные и очень непохожие люди встречались и тусовались, шла весьма колоритная движуха. Можно было встретить бритых, всевозможных музыкантов, альтернативщиков, фанатов из разных лагерей, абсолютно разных людей. При этом всё всегда протекало довольно мирно. Я помню за всё время всего две или три драки, да и те, скорее, приключились по синему недоразумению.

При возникновении повода разобраться люди старались выходить на улицу. Саму «Серну» посетители любили и старались по возможности не громить обстановку. Любопытно, что в самом кафе посетители предпочитали исключительно пить, а голод утолять в пельменной, которая находилась в 50 метрах от входа, – ели там и возвращались добухивать в «Серну».
В нулевые у нас был период времени, когда мы тусовались там в режиме «день через день». Наша компания полюбила встречаться в «Серне» после работы и институтов.

В один из вечеров я приехал туда, плотно успев перед этим прилудить с одним из кидсов на «Кузнецком мосту», – душа требовала продолжения банкета. Естественно, там я встретил наших ребят: Андрюху Хакера, Каспера и ещё нескольких парней. Мы весело посидели, безо всякой жести, без лютой синьки, просто хорошо накачались пивом. Кто-то уезжал, кто-то приезжал. Мы пролудили там до самого закрытия и в районе половины первого двинули к метро. Был вечер пятницы, и мы собирались ехать куда-то тусоваться дальше.

По дороге к метро Хакер купил в палатке стандартный стоп-топ – сосиску в булочке а-ля «хот-дог». Кто бы мог подумать, что эта покупка станет катализатором весьма бурных событий. Тут надо сделать отступление и сказать, что раньше на «Новокузнецкой» часто собирались немые. Это была немая молодёжь, не какие-то люди в возрасте, именно парни от восемнадцати до двадцати пяти лет – наши ровесники. Они тусовались группками как в самом метро, так и в окрестностях около входа. У них были какие-то свои неформальные движухи, ну, немые и немые, никто на них не обращал особого внимания и никаких проблем с ними обычно не возникало.
Нас было шестеро: я, Хакер, Контрабас, Молчун, Руслан и Шведка. Подходим к метро, выпившие, на позитиве. На пятачке перед метро к нам подходит один из немых. Паренёк, можно cказать, даже одетый «по моде», в кэжуального вида шмотках. Абсолютно нормально, без бычки начинает чего-то мычать и показывать на сосиску.

Я ему говорю:

– Дружище, извини, но сосиска одна, а нас тут и так шесть человек!

Он мычит и тянет пальцы к сосиске.

Говорим ему:

– Слышишь, руки-то убери!

Немой неожиданно выхватывает сосиску из булки в левой руке Хакера внагляк, на что незамедлительно получает хороший удар в челюсть с правой хакеровской руки. От удара он садится на пятую точку, а со всех сторон тут же набегает толпа его друзей.

Нас берёт в полукольцо целое немое войско. Они начинают на нас прыгать, их скапливается всё больше. Мы отбиваемся и отходим ко входу в метро. В итоге встаём прямо в дверях в метро, в тамбуре на входе в вестибюль. Шведка встала сзади. Начался плотный замес. Их человек сорок, многие были одеты по моде а-ля лонсдейлы и фред перри, и прыгали они очень активно.

Всё это действо живо напоминало картину из какого-то дурного зомби-апокалипсиса. Вроде бы ничего особенного. Рядовая драка, если не считать одного обстоятельства: они не издают ни одного внятного звука в ходе потасовки, и от этого становилось стремновато. Никаких чудес рукопашного боя немые, естественно, не демонстрировали – но когда к тебе несколько десятков человек тянут руки и тихо мычат нутряные гласные звуки, становится как-то не по себе, это сильно давит на психику!

Одна из массивных дверей была открыта, вторая ходила туда-сюда, периодически то с одной, то с другой стороны её пинали ногами. Попасть в вестибюль толпой они не смогли. Прорывавшиеся через двери моментально окучивались, свои оттаскивали их назад, многим из них здорово досталось. Ну а мы, будучи в подсиняченном состоянии, начали включать викингов и во время заминок прыгать на них сами. Вылетает Хакер – бах-бах, раздаёт, получает, отступает. Вылетаю я, синий глаз, прописываю двоим-троим, получаю сам подач по щщам. Чувствую, что насобирал достаточно, – отскакиваю назад.

В результате получается патовая ситуация: они не могут попасть внутрь, мы сами не выходим на открытое пространство, понимая, что на улице на открытом пространстве начнёт играть роль их численный перевес. Уйти из тамбура мы не можем, поскольку при таком соотношении полноценно давать отпор можно только в узком, ограниченном пространстве, где они не могут реализовать своё численное преимущество. Немые изменяют тактику, и в нас начинают лететь бутылки, в обилии валяющиеся по окрестностям ближайших палаток. Стёкла в дверях метро со звоном осыпаются на пол. Самое интересное, что в двадцати метрах от наших дверей был второй выход… Почему никто из них не догадался забежать через него и атаковать нас со спины, я не знаю.

Десять минут продолжались эти качели. Потом пришёл мент, прикрикнул – и немые разбежались. Мы спустились в метро и уехали. Спустя неделю приехали и пытались кого-нибудь найти, но без успеха.

Очень крутая драка, необычные ощущения – махач с немыми зомби…

Александр Дым ("Записки на краях шарфа")