Под влиянием. Глава 7, подглавы 3-4
3.
Мало кому понравилась идея пройти вдоль путей, ограниченных лесом с одной стороны и горами – с другой. В пелене тумана железная дорога пугала своей мрачностью, как одинокая тропа, по которой покидают заброшенный город. Бен прибыл вместе с отцом, на их лицах отражалась глубокая скорбь: маму пришлось запереть в кладовке и оставить там. Она почти полностью попала под влияние, но еще недостаточно, чтобы управлять их волей.
Идти было тяжело, с каждый шагом они рисковали споткнуться о сломанные рельсы. Через несколько километров им попалось дерево с толстым стволом, поваленное на пути. Перелезть казалось целой проблемой, обойти – еще большей. Мужчины помогали детям и женщинам, и спустя непродолжительное время им удалось перебраться. Никто не замечал глаз, наблюдающих за ними из-за скученных ветвей, готовых атаковать по команде и едва сдерживающих свой голод. Чарли не мог поверить в такую легкую дорогу без видимых препятствий и опасался, что это лишь признак затишья перед бурей. Лиззи не слышала в голове посторонних шумов и тоже испытывала некоторую тревогу по этому поводу. Бен держал ее за руку, и патрульный Рид невольно чувствовал маленький укол ревности: если бы он был моложе и мог претендовать на внимание девушки, то свернул бы шею мелкому засранцу. И только Везунчик слегка поскуливал рядом с хозяином, ощущая угрозу.
Всего несколько семей составляли их небольшую группу, и по мере удаления от города они чувствовали себя все в большей безопасности. Хорошо, когда рядом есть люди с оружием, уверенные, способные тебя защитить, в любом случае, так легко было поверить в это. Миллеры первыми заметили, что за ними следят: юный Джон шепнул на ухо родителям, и те подозвали офицера Кларка. Вскоре все были настороже. Обстановка накалялась. Везунчик непрерывно рычал и держался подле хозяина. Почему они не нападают? Ни один ответ не обнадеживал. Наконец Чарли понял, в чем дело. Они приблизились к месту, где много лет назад попал в аварию тот самый поезд, слетев с рельс и разлив опасный груз. Это место с резким поворотом подходило по описанию Хэмминга.
Стоило ему подумать об этом, как позади группы послышался шум. Люди синхронно обернулись и увидели пару человек, один из которых ребенок, стоящих всего в пятидесяти метрах от них.
Вот и началась беда. Все, теперь тебе хана, издевательски прозвучало в мыслях шерифа.
Биение сердца отдавалось в висках и заглушало все остальные звуки. Первым среагировал офицер, достав пистолет и скомандовав всем немедленно уходить. Двое, словно тени, следовали за ними, и, прежде чем Лиззи успела отреагировать, она услышала голос Бена:
– Боже мой, это Джо!
И действительно, Джо шел спереди, будто ему не терпелось наброситься на своих жертв. Истощенный, с глазами, полными черных слез, и синими пятнами на коже, он выглядел как побитый щенок далматинца, готовый броситься на обидчика. За ними стали выходить другие, выпрыгивая из-за деревьев и перекрывая путь со всех сторон. Они двигались молча, не спеша. Чарли быстро понял, что цель – загнать их, как диких животных, в нужное место. Этого нельзя было допустить. Он направил пистолет на одного из завороженных и дал сигнал полицейским стрелять. У Фрэнка мелькнула мысль: вот он – тот самый момент, смогу ли я?
Не успели они поднять дула пистолетов, а шериф нажать на спуск, как неожиданно его руки соскользнули вверх, а полицейские замерли, будто получили приказ не шевелиться. Чарли ощутил себя марионеткой: его тело перестало слушаться и теперь принадлежало кому-то другому. Оно подчинялось неохотно, кукольник явно не обладал достаточным опытом и навыками, однако постепенно поддавалось чужим командам. Чарли понимал, что управляющий пытается перенаправить дуло на него самого, тело подсказывало мозгу, а не наоборот, что будет дальше. Поэтому, не имея сил сопротивляться, он нажимал на спусковой крючок, пока патроны не закончились. Череда выстрелов, устремленных в небо и на верхушки деревьев, раздавалась, как гром среди ясного неба. До смерти напуганный Везунчик убежал в лес. И когда пистолет уперся в голову шерифа, послышался лишь легкий щелчок. Завороженные подходили все ближе, они были измучены проделанной работой, у каждого из носа текли ручьи темно-красной крови, смешанной с комьями грязи. Запаниковав, Чарли закричал:
– Бегите! – но никто не двинулся с места.
Лиззи вышла из минутного оцепенения, подбежала к патрульному, выхватила пистолет из его рук, которые почти не удерживали ствол, и выстрелила в одного из завороженных.
Всегда целься в тело, Лиззи, не надейся попасть в голову или конечности. Самая широкая часть в человеке – это туловище, у тебя будет больше шансов, если прицелишься ровно в грудь, так Чарли учил ее.
Но она не попала. Пуля проскочила мимо цели, никого не задев, однако этого хватило, чтобы другие отвлеклись и ослабили хватку. Когда полицейские освободились, они стали гнать людей в единственное свободное от врагов место: в низину под горой. За ними бежали несколько голодных тварей, издавая протяжные хлюпающие звуки, словно полностью состояли из слизи.
Юный Джон отстал буквально на один шаг, но этого оказалось достаточно, чтобы схватить его за ногу склизкой рукой и резко потянуть вниз. Мальчик упал, разбив лицо о камень, и потерял сознание. Двое накинулись на него, стали впиваться зубами в бок, как хищники, разрывая плоть, и пытаться прокусить тазовую кость. Мать Джона закричала и бросилась на них, отец поступил также. Им удалось оторвать завороженных от сына, но подоспевшие к тому времени преследователи жадно вцеплялись в них острыми зубами. Отчаянные крики разносились эхом по долине, являясь предзнаменованием смерти. Офицер несколько раз выстрелил и попал в одну из тварей, которая отлетела от жертвы и, будто перышко, аккуратно повалилась на землю, истекая темной жижей. Одновременно с этим Везунчик выбежал из леса, кинулся на лежачего, вгрызся зубами в ногу и, отодрав кусок мяса, выплюнул. Затем сгорбился в рвотных позывах.
Лиззи проводила взглядом мертвого мальчика.
Он был всего на 2 года моложе меня, подумала она.
Брошенный пес продолжал изрыгать рвотные массы, пока в конце концов не захлебнулся ими. Его безжизненное тело так и осталось лежать посреди сырой травы со свисающим изо рта языком. На этом его везение закончилось.
Группа добежала до леса и оказалась в тупике: слева от них начинался резкий обрыв, из-за деревьев выходили завороженные, справа тянулась скалистая гора. В ней Чарли разглядел небольшой вход в пещеру. Он прекрасно понимал, что именно туда их и ведут, возможно в то самое место, где когда-то была концентрация предположительно инопланетного материала. Но выбора не было. Шериф направил всех ко вдоху, а офицер успел подстрелить еще двоих, пока они бежали. Преследование прекратилось, как только люди оказались внутри. Начало пещеры освещалось дневным светом, а дальше в глубине стояла леденящая душу тьма. Они ждали, что вот-вот очередная тварь выпрыгнет из темноты, но этого не происходило, и паника постепенно покидала их.
– Наверно, именно сюда по ночам приводят местных, – нарушил тишину офицер. Его речь прозвучала обыденно, словно он был экскурсоводом или рассказывал страшилку в детском лагере. Эта мысль вызвала у Лиззи раздражающий холодок, бегущий по затылку. Рид осторожно забрал у нее оружие, что она все еще держала в руках, и ласково провел рукой по спине. Несмотря на весь ужас ситуации, в которой они оказались, этот жест показался ей неуместным и отталкивающим. Никто больше не смел прикасаться к ней. Разве что Бен, но только потому, что от него исходило тепло и защита.
Офицер выглянул из пещеры и, к великому сожалению, обнаружил, что завороженные все еще находятся вблизи, готовые вступить в борьбу. Идти внутрь ему не хотелось – это как добровольно залезть в капкан, позволить себе попасть в ловушку, сшитую врагом черными нитями. Они решили немного подождать здесь, перевести дыхание и оценить обстановку.
– И что же нам теперь делать? – спросил Доктор Симонс. – Очевидно, вглубь идти нельзя.
– А нечего тут делать. Нас привели сюда как чертовых свиней на убой! – озвучил мысли многих отец Бена. Некоторые дали волю слезам, казалось, кроме этого, ничего больше не остается.
Наконец шериф поднялся на ноги, перезарядил оружие и включил фонарь.
– Нам не стоит дожидаться ночи здесь, когда они наиболее активны. Раз уж мы оказались рядом с эпицентром, пойдем и вскроем ящик Пандоры.
Лидерство придавало ему сил, и если бы Чарльз сейчас увидел себя в зеркало, то мог бы заметить новые черты в этом спокойном, эмоционально монотонном лице. Он уже не тот маленький тихий человек, которым был всю жизнь. Шериф никогда не чувствовал себя таким мужественным и бесстрашным, хотя не исключал, что так оказывается на него влияние, обманчиво вводит в заблуждение, чтобы потом ударить ножом в спину.
Полицейские шли спереди, Рид страховал сзади. Наблюдая за Лиззи с ее парнем, он все больше терял контроль над эмоциями, чувствуя закипающую в нем ярость, что было совсем не свойственно его уравновешенному характеру. Вот бы замахнуться и ударить негодяя рукояткой пистолета, а затем смотреть на вытекающую кровь…
Некоторое время они брели в мертвой тишине, только огни фонарей мелькали перед ногами. Если бы не звуки шагов, каждый мог бы решить, что оглох. Безмолвие нарушил стук камня, отлетевший от ноги шерифа, он укатился вдаль и затих. Чарльз остановился.
– Кажется, там обрыв.
Луч света полетел вниз и не смог достать дна. Пропасть представляла собой круг, и им пришлось передвигаться вдоль стены, плотно прижавшись к ней. Синхронно шагая под команду шерифа, менее чем через 20 метров они вновь вышли на ровную поверхность.
– Здесь нет прохода, придется идти дальше.
Они снова направились вдоль слабо освещенной стены, где каждый шаг мог стать последним. Шериф и офицер первыми вышли к проходу, за ними Симонс и его друзья –Джессика Смит с сыном, и Бен с отцом. Лиззи была уже на подходе, когда земля под ногами вдруг завибрировала, потом затряслась, и скалистый уступ начал стремительно разрушаться. Паника превратилась в хаос. Люди падали с обрыва в неизвестность, крики ужаса летали по пещере, как птицы в клетке. Нога Лиззи соскочила в бездну, потянув за собой тело.
Это конец, пронеслось у нее в голове, когда чья-то невероятно сильная рука схватила ее и притянула к себе. Она крепко уцепилась за его одежду, ожидая, когда этот кошмар закончится. Качка уменьшилась, и в ухо ей крикнули:
– Прыгай! – подталкивая в руки Чарльза, который поймал Лиззи с ловкостью акробата. Еще мгновение, и он сам был в безопасности. Кларк помог Фрэнку взобраться на уступ. Теперь их осталось совсем мало. Патрульный посмотрел в пропасть: сколько нелепых бессмысленных смертей. Удастся ли выбраться хоть кому-то?
– Ты спас мне жизнь, – раздалось за спиной. – Спасибо тебе.
Рид не мог четко видеть ее лицо в этой тьме, но слова и тот ласковый тон, с которым они были произнесены, навсегда поселились в его сердце. Между ними рухнул барьер, исчезло Вы, разделявшее взрослого полицейского и девочку-подростка.
– Нам нужно идти дальше, – сказал шериф и повел всех за собой. Больше всего на свете ему хотелось просто лечь и позволить влиянию захватить себя. Как же это тяжело, когда есть люди, чье благополучие зависит от тебя, надежда, что ты внушаешь им, не дает права на отчаяние. Когда ты один, за себя не жалко и сдаться, но за друзей нужно стоять до последнего.
Гнетущая атмосфера все сильнее давила на сознание Лиззи. Она уже не могла вспомнить, было ли что-то, кроме этой бесконечной тьмы. Страх сковывал сердце в груди, дышать становилось тяжелее. Вот сейчас нечто выберется из клетки и накинется на нее…
– Лиззи, солнышко… иди ко мне… – звал ее мужской голос. – ну же, детка, я так долго ждал тебя.
Это все ложь. Плод моей фантазии. Этого нет.
– Ну что ты… не хочешь к папочке на ручки? – Лиззи не понимала, почему окружающие не слышат его. Или слышат? Может, они специально ведут ее туда.
– Зайка, зайка, зайка…
– Заткнись!!! – крикнула она вслух, и все обратили на нее внимание.
– Ты чего? – испугался Бен.
– Ничего. Разве ты не слышишь?
– О чем ты?
– Этот голос. Он заставляет меня делать то, что я не хочу! Все эти ужасные вещи!
– Не поддавайся на его уловки, Лиззи, – насторожился Чарльз.
Но голос отца не замолкал, он звал ее, рвался прикоснуться, забрать с собой. Она старалась игнорировать, но голос становился лишь громче.
– Сейчас я дотронусь до тебя, – и внезапно из темного угла выскочила тень, нацеленная прямо на нее.
– НЕЕЕЕТ! – заорала Лиззи. – Не отдавайте меня ему! – силуэт Дэвида был уже совсем близко, сейчас он схватит ее за ногу и утащит в ад…
Она трепыхалась на полу пещеры, как рыба, выброшенная на берег, разбивая руки в кровь. Тогда Чарльз схватил ее и стал удерживать, чтобы она не поранилась. Постепенно лицо отца превратилось в лицо шерифа, и Лиззи успокоилась.
– Простите меня.
– Все в порядке, я с тобой, – успокаивал он.
– Давайте повернем назад. Если мы пойдем дальше, то погибнем, – слова эти прозвучали пророчески.
– Для нас нет дороги назад. Вставай.
Дальше было больше свободного пространства, но дышать становилось еще труднее. Тяжелый горячий воздух шел им навстречу, оседал на коже, щипал легкие. То, что скрывалось внутри пещеры, любило жар. Где-то вдали раздавались булькающие звуки вскипающей воды.
Дорога сама привела их к этому месту. Перед ними открылась огромная бездна, на дне которой струилась, испускала пар черная, как смерть, густая жидкость. Поверхность ее раскалилась до ярко-красного сияния. Они зачарованно смотрели в эту пропасть, чувствуя, как она затягивает их, манит окунуться в свою пучину смерти.
Поезд, что привез меня в сей ад,
Никогда не заберет назад.
Ни разу еще строчки Чарльза не были пропитаны такой безнадегой.
4.
Отец Бена не отличался особым умом. Это был довольно грубый молодой мужчина, ставший отцом, едва ему исполнилось 18. Он часто выпивал на работе, устраивал потасовки в барах, но при этом оставался добрым весельчаком для местных горожан и любящим мужем и отцом для своей семьи. Поэтому никто не был удивлен, когда он прервал охватившее всех оцепенение, расстегнув свою ширинку и извергнув содержимое мочевого пузыря прямо с обрыва, приговаривая:
– Это тебе за мою жену, мразь! Пей! – затем похлопал себя по ягодицам и добавил: – А если проголодаешься, то я тут приготовил еще пару ароматных колбасок специально для тебя!
Его поведение вызвало вспышку истеричного смеха, позволяя людям на секунду почувствовать себя дома. Чарльз улыбнулся, но его внимание быстро переключилось на то, что происходит внизу. Моча погрузилась в жидкость, но не смешалась с ней, а ровно легла на поверхность. Это место зашипело, как кипяченое молоко на плите, и черная жижа под ней растворилась, оставляя красную полоску, напоминающую кровь, истекающую из раны.
– Интересно, – произнес он.
– Произошла какая-то странная химическая реакция, – сказал рядом стоящий доктор.
– Но почему?
– Хороший вопрос.
Происходящее, очевидно, не понравилось существу, что притаилось в горных недрах. Страшный гул стал исходить из бездны, оглушая и дезориентируя. Все вынуждены были закрыть уши, чтобы не оглохнуть. Земля вновь дрожала, осколки скал падали с потолка прямо в бушующую лаву. Душный воздух наполнился запахом озона, который резко ударял в ноздри. Несмотря на пекло, все волоски отклеились от тела и встали дыбом. Фонари замерцали, как уже случалось в лесу.
Внезапно лава стала выпрыгивать из ямы, будто собака за закрытой дверью. Она ухватила своими горячими щупальцами отца Бена и потащила его вниз. Не успел он среагировать, как сорвался с обрыва и упал. Вслед за ним устремился отчаянный крик: «Папа!!!», – словно визг дикого зверя, угодившего в капкан. Тело его поглотила черная жидкость, и смерть наступила мгновенно. На месте вскипела кровь: то ли отца Бена, то ли самой раненой гущи.
Лиззи в страхе прислонилась к стене, чтобы не свалиться с края скалы. Спину и руки обожгло, но она несмотря на боль продолжала цепляться за камни, как за спасательный круг, и в какой-то момент поняла, что не может пошевелиться. Тело оцепенело, больше не принадлежало ей, отдав себя во власть кого-то другого.
Дорогая сестренка, я же говорил, что мы встретимся, шепот звучал изнутри головы, вырываясь наружу.
Нечто обжигающее капало на плечи, разъедая одежду вместе с кожей, и стремительно остывало. Она не могла издать ни звука своим парализованным горлом. Страх охватил каждую клеточку тела, пока жидкость окутывала ее тьмой, заползала в ноздри и рот, перекрывая дыхание. Еще секунда, и она задохнется, но зато все наконец закончится… И вот она уже согласилась на смерть, но вновь оказалась обманута: жидкость вдруг отступает, отпускает ее, позволяя снова дышать и шевелиться. Спасение. В организме все внутренности горят огнем. Что-то не так.
Это наш маленький секрет, Лиззи.
– Уходи, – слабо прошептала она в ответ.
Все стихло. Лишь эхом разносился плач Бена, понесшего утрату. Лиззи судорожно вытерла лицо.
Нет, нет, нет, этого не может быть, буквально кричала она.
Только не со мной, нет!
– Ну что, вы довольны, сволочи? – орал Бен, обращаясь к полицейским. – Что вы хотели тут найти!? Здесь только смерть, неужели непонятно?! Здесь только смерть!
С противоположной стороны вышел агент Хэмминг. Он был покрыт ужасными язвами, зияющими кровавыми дырами по всему телу. Те волосы, что еще остались сбоку головы, торчали в разные стороны. Он напоминал страшного монстра без признаков сознания, который двигался к ним, чтобы поглотить.
– Хэмминг! Стоять! – закричал офицер Кларк, и тот остановился.
– Я пришел с хорошими новостями, – ответил агент, задыхаясь влажным кашлем. – Вы можете идти.
Все переглянулись. Как это понимать?
– Вы больше нам не нужны. Проваливайте.
– Пожалуйста, давайте просто уйдем! – вскричала Джессика, обнимая сына.
– Вы затащили нас сюда! – орал офицер ему в ответ. – Ради чего?
Хэмминг улыбался почти беззубым ртом, из которого сочилась кровь. Казалось, он гниет заживо.
– У вас мало времени. Мне стало известно, что к рассвету от города останется только гриб.
Кларк не сразу понял, что он хочет сказать.
– Ядерный гриб.
– О чем это он? – испугался патрульный.
– Военные подстрелили парочку наших братьев, пытавшихся пересечь границу… И то, что они увидели, им не понравилось, – он прервался на кашель. – На рассвете они скинут бомбу на город и сотрут его с лица земли.
– Не может быть! – Чарльз был в бешенстве. – Откуда ты это знаешь, сукин сын!?
– У меня здесь свой канал связи, – сказал Хэмминг, указывая рукой без двух пальцев на голову. – Для меня все кончено, но вы еще можете спастись. Бегите через горы на север, двигайтесь вдоль реки, через 50 километров свернете на запад и выйдете на Хейнес-роуд, там вас не ждут.
Офицер с шерифом недоверчиво переглянулись, между ними произошел немой диалог:
«Что, черт побери, происходит?»
«Не знаю, но нам лучше уйти»
«Ты веришь ему?»
«Не найдется в мире человека более лживого, чем Хэмминг, возможно, там нас ждет ловушка».
– Почему мы должны тебе верить? – крикнул Чарльз.
– Мне плевать, веришь ты или нет, но к утру от вас всех ничего не останется, – и пока он обдумывал сказанное, Хэмминг продолжил: – Однако эта информация вам дорого обойдется.
Он достал пистолет и, злобно улыбаясь, направил его в сторону Лиззи с очевидным намерением. Она даже не успела оценить нависающую над ней опасность, когда Чарльз, находившийся ближе всех, накинулся на Лиззи и закрыл ее от прицела пистолета. За следующие две секунды прогремело 7 выстрелов: 2 ударили шерифа в спину, а остальные прошли через грудную клетку Хэмминга, как решето, когда офицер и патрульный одновременно опустошили обойму. Агент свалился с обрыва, а Чарли скатился на пол. Пули застряли в нем, но Лиззи все равно почувствовала, как два сильных толчка отдались ей в сердце.
Полицейские мигом подбежали к шерифу, стараясь как могут перекрыть раны, но кровь хлестала из пробитой артерии и за считанные секунды окрасила все вокруг.
– Нужно скорее вывести его отсюда! – надрываясь кричал Кларк. – Ну же, Фрэнк, быстрее! Чего ты стоишь?!
Но Рид видел, что ничего тут не сделаешь, и офицер лишь борется с неизбежным. Тем не менее он помог ему перетащить шерифа подальше от обрыва, а Чарльз даже не в силах был кричать от боли – он стремительно покидал этот мир. Кларк не хотел сдаваться и только приговаривал:
– Все будет хорошо, я не дам вам тут сгинуть, все будет хорошо, мы еще выпьем вместе, вот увидите, как тогда…
Шериф делал свои последние вдохи, осознавая, что не готов к смерти.
Пожалуйста, я не хочу, не хочу…
Умирать от руки иуды – одна из самых мерзких кончин, которые могут выпасть на долю полицейского. Внезапно в глазах потемнело, уши заложило, и кто-то потянул его цепью вниз.
– Этот поезд… никогда… не заберет меня, – на последнем слове его вдохи прервались навсегда.
Лиззи завыла, словно маленькая девочка, лишившаяся мамы, и кинулась ему на грудь, запачканную кровью, обнимая и плача.
– Папа, не умирай. Папочка… Пожалуйста, проснись, – она совершенно не контролировала поток боли, что обрушился на нее, как водопад. Чувства вернулись к ней с прежней силой и вырвались с хрипящим криком, полным страдания. Она оплакивала потерянных маму, маленького брата, парня, образ любимого отца и человека, ставшего для нее почти отцом. И наконец себя – еще живую, но уже обреченную. Все кончено.