Под влиянием. Глава 5, подглава 4. Глава 6, подглава 1⁠⁠

4

В доме Оливии Смит по вечерам зажигаются свечи и запираются двери, и все свободное время она проводит около сына. Все больше домов закрываются на ночь, превращая свою обитель в одичалую берлогу, и все больше город становится похожим на необитаемый остров.

Лиззи снова впала в апатию. Кошмары изводили ее сознание, сводили с ума. После последних событий она решила проверить, не вздумается ли ее брату тоже выйти на прогулку следующей ночью. Ричи укладывали спать в 09:30, но каждые полчаса до полуночи Оливия заходила в его комнату, чтобы убедиться, что все в порядке. Когда мать наконец-таки улеглась спать, Лиззи вышла караулить, поглядывая в щель двери его комнаты. Ждать пришлось довольно долго. Он лежал, замерев в одной позе: скрестив руки на груди, как укладывают покойников. Спустя полтора часа Ричи резко поднялся и, ничего не надев сверху, вылез в окно в одной пижаме. Сестра отправилась за ним. Он спокойно открыл калитку и вышел на улицу. Лиззи было страшно идти дальше, ей казалось, что другие могут овладеть ее разумом. Не ожидая от себя такой смелости, она вдруг крикнула:

– Ричи!

Он остановился.

– К–куда ты идешь? – ее голос звучал неуверенно. Так жена обычно спрашивает своего мужа-алкоголика с неконтролируемой агрессией. Аккуратно, чтобы не нарваться.

– Не хочешь пойти с нами, Элизабет? – ответил Ричи, улыбаясь, и он показался ей совсем чужим. Она молчала. – Так я и думал. В таком случае иди спать.

Он поднял правую руку, будто прощаясь со старым другом, и Лиззи стало клонить в сон. Она не запомнила, как добралась до кровати. Через несколько часов ее резко выдернуло из забытья. Состояние было словно после таблетки снотворного: голова раскалывалась, и жутко хотелось пить. На улице все еще было темно. Пока она шла на кухню выпить воды, Ричи вернулся домой. Он был грязным: его полосатая пижама покрылась травой и кусочками земли, ноги оставляли отпечатки на полу. Он заглянул в ванную и спустя 10 минут вышел оттуда полностью мокрый, но более-менее чистый, и прямо в такой пижаме лег в постель.

Утром Лиззи планировала рассказать все Оливии, однако та уже находилась около постели дочери, а за спиной стоял Ричи. Его нос был заткнут двумя красными турундами. В руках она держала дневник.

– Что ты делаешь? – вскричала Лиззи, вырывая блокнот. Оливия окатила ее своим классическим ледяным взглядом.

– Что это за гадости ты пишешь о своем брате, маленькая чертовка? – она ударила Лиззи по голове. – Как ты смеешь говорить, что он не такой, как прежде?

– Но это правда! Он ведет себя не как наш Ричи: не играет, не смеется, только сидит и смотрит в одну точку, уходит по ночам из дома, и собака его боится! Это словно другой человек!

Оливия прекратила махать руками.

– Возьми свои слова назад!

– Да посмотри же ты на него! Неужели не видишь, что он весь мокрый!?

– Я думала, что мальчик потеет во сне, но теперь я знаю, что это ты, дрянь такая, обливаешь его водой! – она возобновила удары по голове.

– Что ты несешь!? – возмущенно кричала Лиззи. – Прекрати!

– Ты написала это в своем дневнике, сучка! Сейчас я тебя научу, как обращаться с братом.

Удары сыпались один за другим, Оливия снова превратилась в сумасшедшую старуху, какой была во время потери сына. Когда мать наконец устала, она взяла Ричи за руку и увела за собой, кинув на прощание:

– Ты всегда его ненавидела. Некоторые люди просто не способны любить. За это я не прощу тебя.

Лиззи проплакала полчаса. Опять чувство одиночества и отчаяния сжали ее в тиски. Она взяла свой дневник и прочитала последние фразы, написанные отличающимся от остального корявым почерком, но все же принадлежащим ей: СЕГОДНЯ Я СНОВА ОБЛИЛА РИЧИ ВОДОЙ ЧТОБЫ МАМА ПОРУГАЛА ЕГО НЕНАВИЖУ РИЧИ НЕНАВИЖУ НЕНАВИЖУ НЕНАВИЖУ. Лиззи не помнила, чтобы писала такое. Она ужаснулась, представив, как сквозь сон под командой брата хватает ручку и строчит то, что он ей прикажет. Потерять контроль над собственным телом – это уже слишком. Теперь у нее не осталось сомнений, что, если (когда) он захочет затащить ее в лес, проблем это не вызовет. Они все оказались в ловушке чего-то не поддающегося объяснению, чего-то очень страшного и смертельно опасного, и это нечто поглотило ее брата, как и многих других людей. Очередь дойдет и до нее, а потом, возможно, и до остального мира. И никто им не поможет.

Поезд, который перевозит смерть

1

С каждым новым днем взгляд Оливии все больше уходил в себя, в то время как Ричи становился более осознанным. Они словно менялись местами: из взрослого в ребенка и наоборот. Мать Лиззи не могла контролировать эмоции, постоянно срываясь на ней. При этом сын всегда стоял за спиной и довольно улыбался. В одну из ночей Оливия пошла за ним следом, но Ричи ее остановил, сказав:

– Тебе еще не время, – и одним движением руки заставил отправиться спать.

Лиззи боялась стать следующей. Последние они она запиралась в своей комнате, чтобы огородить себя от влияния Ричи и Оливии. Однако кошмары беспокоили ее каждую ночь, отнимая почти все силы. Она понимала, что, как только перестанет сопротивляться, упадет в глубокую бездну, из которой не выбраться. И сопротивлялась.

Одним утром, когда туман вновь рассеялся, люди вышли на улицу. Замерев на месте, они смотрели в одну сторону: куда-то вдаль за пределы города. Лиззи наблюдала за этим в окно. Выйдя к остальным, она проследила за их взглядом и ужаснулась. Центральная гора, расположенная между двумя горбами верблюда, сочилась истекающей из нее черной лавой. Верхушка, покрытая снегом, стала полностью черной. Густая жидкость ровно стекала с вершины, укутывала деревья в мертвые объятия. Все это казалось далеким и нереальным, но Лиззи волновалась, как бы смертоносная жижа не дошла до улиц города, и удивлялась, что никто не бьет тревогу. Люди стояли, как завороженные, и словно приглашали нечто спуститься к ним. Она и сама ощутила эту тягу, желание взлететь и окунуться в темные воды, впустить их в себя. Поддавшись гипнозу, она услышала зовущий ее голос.

Лиииззззиииии… иди ко мне… я хочу коснуться тебя…

Мысли рисовали образ отца: доброго, близкого человека, вызывающего доверия. Вот он обнимает ее, сажает на коленки, читает ей сказку и только просит не шевелиться. Папочка напрягается, и чувство тревоги передается ей: что-то не так, это неправильно. Затем он хватается за детскую коленку и облегченно выдыхает. Теперь ей тоже спокойно. Можно идти играть.

В момент нахлынувших воспоминаний Лиззи стошнило, и это вывело ее из оцепенения. Бежать, не оглядываясь. Туда, где тепло и безопасно.

***

Чарли Смит разбирал завалы вместе с остальными полицейскими и добровольцами, когда увидел это. Вдалеке гора извергала что-то густое, смолянистое, и он был уверен, что вонючее. Или это ветер доносил с вершины трупное зловоние. Гора напоминала вспыхнувший вулкан, лава из которого выпрыгивала вверх, затем падала и угрожающе стремилась вниз. Чарли пришли в голову библейские идеи о конце света.

Кто же нас наказывает и за что? – не мог понять он. Другие тоже обратили внимание и в страхе наблюдали за происходящим. Все стояли, как завороженные, не в силах оторвать взгляд, будто ядерный гриб двигался в их сторону, и бежать не имело смысла.

– Кхм, кхм… шериф, – откашлялся патрульный, – что нам делать?

Чарли продолжал смотреть наверх.

– Уходить. И как можно скорее, – он перевел взгляд на Рида. – Не нравится мне этот нарывающий гнойник. Мы эвакуируем город.

– Вплавь?

– Пешком.

– Далековато идти.

– Есть идеи получше? С той стороны тоже идут работы, наверняка нас встретят.

Выйдя из оцепенения, он раздал команды и сел в машину. Чарли проезжал по улицам и через громкоговоритель объявлял тревогу. Просил всех взять необходимые вещи и подойти к полицейскому участку. К тому моменту Лиззи уже была там. На удивление Чарли людей собралось не больше сотни. Ветер выбивал их вещи из рук. Большинство домов так и остались с запертыми дверями и задернутыми шторами. Он объяснил необходимость покинуть город немедленно.

– Садимся в машины и поезжаем к Бонс-Хайвей, а там бросаем автомобили и идем пешком вдоль разбитой дороги.

Люди переглянулись между собой – восторг его идея не вызвала. Тут подоспел агент Хэмминг, чтобы на всех диалектах мира грубо объяснить шерифу, какую глупую ошибку тот совершает, поддавшись панике. Однако Чарли его игнорировал. Он все еще чувствовал запах мертвечины, застрявший в ноздрях.

Не успели они начать путь, как дорогу перегородила еще одна толпа. Она была больше, массивнее и выглядела устрашающе. Все люди двигались одновременно, будто солдаты в строю. Их также объединяла бледность кожи, темные круги под глазами и одежда не по погоде. Чарли подумал, что они хотят последовать за ними, но никто не двинулся с места. Женщина из толпы вышла вперед, за ней стоял маленький Ричи.

– В чем дело? – спросил шериф.

– Вы никуда не пойдете, – отрезала она монотонным голосом.

– Не валяйте дурака. Мы все в опасности. Идемте с нами.

Она сурово улыбнулась, не спуская с него глаз.

– Пока что вы останетесь здесь.

– Мэм, у меня есть оружие, и я не постесняюсь его применить, если немедленно не отойдете, – полицейские в поддержку встали около него и положили руки на пистолеты.

– Нет, – твердо сказала женщина. – Идите домой.

Внимание Чарли было приковано к ней, все же он заметил, как мальчик поднимает руку и указывает в толпу.

Что же с тобой стало, Ричи?

Люди позади шерифа стали медленно уходить в разные стороны, полицейские по чужому велению опустили руки и ощутили сонливость. Чарли почувствовал, как что-то копошится в его мозгу, и схватился за голову.

– Как вы не понимаете?! – закричал он. – Мы все здесь погибнем!

– Нет, – произнесла женщина. – Не все. Идите домой, шериф. И мы будем благосклонны к некоторым из вас.

– Кто вы такие? – крикнул ей офицер.

– Вам не стоит об этом беспокоиться, – после своих слов женщина и ее команда стали расходиться. Ричи стоял на месте, и головная боль шерифа превратилась в невыносимую. Он изо всех сил представлял себе огромное тихое озеро, по которому плывет лодка. Чарли сидел в ней, рыбачил и впитывал умиротворение, исходящее от этого места. Вскоре боль ослабла, и мальчик ушел в обратную сторону.

– Боюсь, нам нужен новый план, – грустно заметил Кларк, положив руку ему на плечо. Они отправились в участок и зашли в кабинет. Чарли хотел сесть в кресло, но резко отскочил, увидев под столом Хэмминга.

– Они меня не достанут, они меня не достанут… – повторял он.

– Вот дерьмо, – произнес шериф. – Поднимайтесь, агент. Они ушли.

– Им меня не заполучить!

– Мы предупреждали вас. Теперь вы сами увидели, – тихо проговорила Лиззи, стоявшая в дверях. – Мы говорили, что происходит что-то странное. А теперь уже поздно. Они не выпустят нас.

– Кто они, Лиззи? – спросил подскочивший к ней патрульный, усаживая на стул, понимая, что девушка вот-вот потеряет сознание.

– Они пришли из леса. Я видела это во сне. Ричи показал мне.

– Что еще он тебе показал? – уточнил офицер.

– Внутри горы затаилось нечто. Многие годы оно дремало там, набираясь сил, мечтая выбраться наружу. И теперь оно очень голодное, – Лиззи потеряла равновесие и чуть не свалилась со стула. Фрэнк поддержал ее.

– Что за фантазии, мисс? – сомневался Кларк.

– Но почему сейчас?! Почему оно не вылезло раньше!? – вскрикнул Рид.

– Ему нужно тепло. Долгие недели этого лета он отогревался, а сейчас хочет тепло человеческого тела. Ему это нравится.

– Так это он или оно, Лиззи? – вмешался Чарли.

– Я не знаю, что это. Я все время вижу что-то черное, стекающее отовсюду.

– Значит, это в твоем брате?

– Не только в нем.

– Зачем Ричи вообще тебе что-то показывает?

– Не знаю. Потому, что может, наверно. Или просто развлекается.

– Как хищник с жертвой, – вставил Рид.

– Да вы послушайте ее. Девочка больна! – закричал Хэмминг, вставая на ноги.

Кларк резко схватил его за шкирку и встряхнул, как непослушного ребенка.

– Слушай меня, старый хер…

– ТЫ НЕ МОЖЕШЬ…

– Офицер, успокойтесь, – испугался Чарли.

– Нет. Сдается мне, этот сучонок не просто так здесь оказался. И не убеждайте меня, что ему ничего неизвестно.

Хэмминг хотел прикрикнуть, набрав в легкие воздуха, но Кларк опередил его, вздернул и повалил на стол.

– Слушай меня. Ты тут больше не главный. Забудь об этом. Теперь я буду задавать вопросы, а ты нам кое-что расскажешь. Тебе все понятно?

– Тебе крышка, козел…

Офицер замахнулся и ударил агента в лицо. Шериф не успел среагировать.

– Кларк, успокойся.

– Нет. Я хочу получить ответы и добуду их даже у Хэмминга в заднице, если придется туда залезть. Отвечай, где подкрепление? Почему они до сих пор не явились? – он снова замахнулся. Агент затрясся в попытке защититься от удара.

– Их… не будет.

Шериф, ранее не веривший, что такому слабоумному, как Хэмминг, может быть что-то известно, вдруг оживился.

– Что значит не будет? Как это?

– Они не придут.

– Я тебе сейчас все зубы выбью, сволочь.

– Не надо! Я надеялся, что пришлют кого-нибудь, но, должно быть, они уже оцепили город. После подозрительного черного извержения нас, скорее всего, закрыли на карантин. Сюда никого не допустят. И никого не выпустят.

– Ну ты и урод, Хэмминг, – Кларк отпустил его, и тот повалился на стол.

– Я ничего не понимаю, – растерялся Рид. – Если вышестоящим органам известно, что за чертовщина происходит, почему они не занимаются этим, а просто изолируют нас?

– Возможно, они решают проблему по-своему, – лаконично заметил шериф.

На несколько мгновений в кабинете повисла тишина. Необходимо было время, чтобы поверить в реальность ситуации, и в том числе в ее абсурдность. Это мир, в котором монстры не прячутся под кроватью, а зло кроется только в человеческих душах. Но, вероятно, им известно не все. Может быть, бояться следует как раз того, что скрывается во тьме.

– Сейчас я задам вопрос, Хэмминг, и у тебя есть только одна попытка сказать правду.

Агент раздраженно пыхтел в углу, освобождая горло, чтобы отдышаться. Боязливо глянул на Кларка. В глазах горело: «Я тебя убью».

– Ты можешь пролить свет на то, что происходит. Ты что-то знаешь, я это вижу, и даже не думай врать мне, что нет. Так вот, я хочу знать: что правительству известно о заразе, спрятавшейся в горах?

– Я не имею права разглашать государств…

Его речь прервал резкий удар в живот.

– Попробуй еще раз. И если ты сам еще не понял: никто не придет. Теперь ты, чудила, сам по себе. И лучше дружить с теми, кто заперт вместе с тобой.

Хэммингу было тяжело справиться с унижением. Чарли понимал, что такие люди не привыкли к подобному обращению. Им нельзя доверять, они как гиены, идущие по пятам за умирающей жертвой: слишком трусливы, чтобы добить, но с удовольствием сожрут ее еще не остывший труп. И если ему удастся выбраться из города, то он отомстит сполна.

– Хер с вами… 

Отдышавшись, агент начал рассказывать.