Дочка Генриха Гиммлера — рейхсфюрера СС, любимца Гитлера и просто плохого парня, — до сих пор жива и даже помогает бывшим нацистам. Рассказываем о ней.

Гудрун Гиммлер 88 лет, она живёт в Мюнхене, соседи с ней не общаются. Но всё было иначе в нацистской Германии.

Гудрун была принцессой Третьего рейха и самой знаменитой девочкой в Германии.

Отец заваливал её подарками, нанимал личный самолёт, который доставлял её из Мюнхена в Берлин на пару часов пообщаться с папой.

Она посещала концлагеря, о которых потом писала в дневнике: «Сегодня мы поехали в концлагерь СС в Дахау. Нам показали все. Мы видели грушевые деревья, картинки, которые рисуют заключенные. Все было восхитительно». О газовых камерах и крематориях в дневник она не писала.

Когда немцы проиграли войну, и Гиммлер покончил с собой, у Гудрун дела пошли плохо. Она кочевала по лагерям и тюрьмам, болела лихорадкой. В 1946 году её и мать отпустили, и они нашли пристанище в протестантской церкви.

Через год она попыталась поступить в университет, но её заявку отклонили. Потом приняли, но не дали стипендию, потому что «содержать на деньги налогоплательщиков дочь Гиммлера — аморально».

Она получила диплом помощницы портного, но на работу её нигде не брали. Ей советовали сменить фамилию, но она гордо отказывалась. У неё были разные подработки, но отовсюду её выгоняли, когда узнавали о родстве.

Она очень гордилась своим родством и на все возмущения отвечала: «Он мой отец!»

В 1952 году Гудрун основала «Викинг-Югенд» — подростковая организация, очень напоминавшая Гитлерюгенд. Её запретили только в 1994 году.

В начале 60-х она вышла замуж за писателя-неонациста Вульфа Бурвица и сменила фамилию.

Все эти годы она работала в «Тихой помощи» — благотворительной организации, которая изначально собирала деньги на помощь военнопленным, а потом стала помогала выживать бывшим нацистам. По слухам, она переправила десятки бывших деятелей Третьего рейха в Южную Америку. Сейчас эту организацию лишили статуса благотворительной, но денег им всё равно хватает.

В ходе Великой Отечественной войны германские войска захватывали Ростов-на-Дону дважды. Первая оккупация была кратковременной (17-28 ноября 1941) и организовать массовое истребление евреев немецкие нацисты не успели (хотя в ходе расправ с населением около 1000 евреев были убиты). Во второй раз Ростов был взят 24 июля 1942 года. Вскоре после этого были изданы приказы о поголовной регистрации евреев с 14 лет и о ношении ими специальных опознавательных знаков.

Общее руководство уничтожением евреев, военнопленных и других лиц в этом регионе осуществляло руководство айнзатцгруппы «D», командующий — Вальтер Биркамп. Непосредственным организатором расстрела являлся начальник зондеркоманды СС 10-a оберштурмбанфюрер Курт Кристман.

5 — 6 августа 1942 года советские военнопленные вырыли в Змиёвской балке большие ямы и рвы, после чего были там же расстреляны.

9 августа был опубликован приказ шефа зондер-команды СС–10-а доктора Г. Герца , предписывающий еврейскому населению Ростова явиться к 8 часам утра 11 августа на сборные пункты для «переселения» в особый район с целью защиты евреев от насилия со стороны нееврейского населения, якобы имевшего место в предшествующие дни.

Явившихся на пункты вывозили ко 2-й Змиёвке, жителей которой заставили покинуть свои дома, группами по 200—300 человек и перегоняли к месту казни, где взрослых расстреливали (часть была убита в душегубках), а детей убивали, смазывая губы сильнодействующим ядом.

В этот день в песчано-каменном карьере и соседней роще были убиты около 15 тысяч евреев. Расстрелы продолжались даже ночью и в последующие дни.

Вместе с евреями в Змиёвке также погибло некоторое число представителей других национальностей — в основном членов еврейских семей. Впоследствии там также расстреливали подпольщиков, душевнобольных, военнопленных и других советских граждан.

Материалы о расстрелах в районе Змиевской балки, которые были составлены в ноябре 1943 года, вошли в материалы Чрезвычайной государственной комиссии по учёту ущерба, причинённого оккупантами. В них также зафиксированы места братских могил. Современные исследования установили, что общее количество жертв составило свыше 27 тыс. человек; большинство из них – евреи.

Аргентинские федеральные агенты установили слежку за коллекционером, после того, как в одной из галерей на севере Буэнос-Айреса были обнаружены картины с черного рынка. При содействии интерпола они проникли в дом нелегального арт-дилера и обнаружили за книжным шкафом тайник, в котором хранилось 75 отлично сохранившихся нацистских артефактов.

баянометр молчал

На волне постов про школьные обиды. Даже зарегистрировался по такому поводу.

Я рос в глухом селе в отдаленном уголке нашей Родины. И хотя на дворе уже вовсю гремели лихие 90-е, в нашей сельской школе по большей части сохранялся старый уклад (достаточно сказать, что портрет дедушки Ленина с надписью «Учиться, учиться и ещё раз учиться!» на фасаде школы сохранялся чуть ли не до начала двухтысячных). Меня в то время это сильно не напрягало. Не напрягало то, что директор нашей школы во 2-м классе принудительно постриг меня лично, потому что я, видите ли, слишком обросший по его мнению. Не особенно напрягало то, что физрук приложил меня головой к батарее отопления в 5-м классе, потому что я в «пионерболе» вечно не мог закинуть мяч до сетки (правда, за это потом ему жёстко попало, так как я, не придавая особого значения, упомянул об этом при разговоре с родителями). А директриса нашей школы, помнится, размазала жевательную резинку по волосам моей одноклассницы, которая жевала эту резинку на уроке (эта директриса, кстати, до сих пор на своём месте).

Но один случай меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО обидел. Да так, что до сих пор при воспоминании об этом я чувствую, как стул подо мной начинает испытывать экстремальные температуры.

Настало очередное 9 мая. И по такому случаю решили, что будет особенный урок русского языка. В хозяйстве имелся барабан по типу «Поля Чудес», и решили провести особенный урок — игру с закосом под популярное шоу на тематику Победы. Надо сказать, что я считался в сельской школе чуть ли не вундеркиндом, победителем всех районных олимпиад (правда, дальше продвигаться не получалось). Учительница русского языка благоразумно посоветовала нам готовиться к такому событию и проштудировать учебники на тему войны.

Я читал почему-то не хроники Великой Отечественной, а книжку про Октябрьскую революцию, название которой сейчас не вспомню. Помню только, что был там позабавивший меня рассказ про то, как маленькому мальчику после революции приносили еду, мол, «от товарища Ленина», а он дивился, почему продукты ему шлёт не Ленин, а лишь его товарищ. И про «Марсельезу» я впервые узнал именно из этой книги. Мать пыталась мне мягко намекнуть, что я читаю маленько не то, но я был непоколебим в своём выборе.

Но ладно — наступил наконец тот самый урок. Финал, у барабана трое, которые прошли отборочные туры (вот хоть убейте, но в памяти ничего не сохранилось оттуда), и учительница русского языка объявляет задание: «Как называли противника СССР во время Великой Отечественной войны?» 10 букв на доске.

Поначалу я был в смятении. Но игра началась — мы называли буквы почти наугад, и после того, как вторая и предпоследняя буквы оказались «А», я начал о чём-то догадываться, и, уверенный в своей правоте, произнёс во время очередного хода: «Буква С!»

Я, к сожалению, уже точно не помню, как выглядела доска после того момента, к которому я подвёл читателей — предположу, что как-то так:

ФА**СТ**АЯ

Собственно, вариант ответа был бы очевиден, если бы не одно «но».

Противник СССР — Германия, конечно, «фашистская». Так её и называли (сейчас-то я понимаю, что она была скорее «нацистская», но это не суть). Но по правилам «Поля Чудес» вторая буква «С» тоже обязана была открыться, когда я произнес «С» (а произнёс её я именно в расчёте на то, что откроются две буквы «С», и был очень удивлён, что открылась всего одна буква).

Недоумение. Непонимание. Синий экран, о котором я узнал сильно позже, когда у меня появился свой компьютер с Windows 95.

К тому моменту я уже прочитал во внеурочное время достаточно историй о ВОВ, чтобы точно знать, какой именно эпитет применим к врагу СССР в той войне. Но предательски закрытая вторая буква «С» говорила мне, что я не прав.

Дальше расскажу вкратце. Один из моих одноклассников вызвался назвать слово и произнес: «Фашистная». Учительница объявила вариант неверным, и он выбыл из финала.

Второй мой соперник оказался решительнее меня и объявил: «Фашистская!» И выиграл.

Я был в прострации.

После церемонии награждения (я не помню, что раздавали и каким образом) я подошёл к обожаемой до этого учительнице, чтобы отстоять свою правоту. Сказал что-то вроде:

— Почему вы не открыли вторую букву «С»? Это нечестно!

Она ответила, и ответ её я никогда не забуду:

— Потому что мы на этой неделе проходили суффикс «ск», и ты, как отличник, должен был об этом помнить (кстати, мы тогда действительно проходили этот суффикс).

Я пытался протестовать:

— Но по правилам игры вы должны были открыть и вторую букву!

Она строго посмотрела на меня и сказала:

— Ты, видимо, слишком привык к победам из-за своей успеваемости.

Я, потеряв дар речи, вышел из класса.

P. S. В дальнейшем (когда я был в 9-м классе) её уволили из нашей школы из-за конфликтов с остальным преподавательским составом.