Семья Кравченко живёт в сотне километров от Новосибирска — дом с «хрустальным» ребёнком охраняют радостный пёс Дик и солидный кот Персик. Хрупким 6-летний Семён кажется только сначала — мальчик необыкновенно остроумен и добродушен, несмотря на страшную боль, которую ему довелось вынести много раз за короткую жизнь. Корреспонденты НГС.НОВОСТИ побывали в гостях у Артёма и Людмилы, воспитывающих ребёнка с редкой и непонятной болезнью, — они рассказали, почему никогда не отчаиваются.

Станция Дупленская Коченёвского района. До одноэтажного дома семьи Кравченко идти минут 25 — у ворот встретит совсем не злая собака, жизнерадостный большой пёс. Пройти дворик можно за несколько секунд — если не задерживаться на смешных граффити с Пятачком на гараже. Поверх рисунков нацарапан целый отчёт о том, как 9-летняя Ева и 6-летний Семён Кравченко ходили гулять — и были «тепло одеты».

Сёма очень маленький для своего возраста — пока родители Людмила и Артём суетятся, он застенчиво сидит на застеленной кровати, под которой плотно уставлены 200 банок с соленьями. Комнату охраняет кот Персик — у него только взгляд сердитый, а сам он добрый, успокаивают хозяева.

Семён в своей комнате

Артёму и Людмиле по 31 году, а вместе они с 10-го класса — так сильно «задружили», что пришлось жениться. Оба родились в селе Кабинетное Чулымского района, но после рождения Семёна переехали в Дупленку, в уже построенный дом со своей баней, — его удалось купить за счёт материнского капитала. Сейчас Людмила не работает — учится на педагога заочно, а Артём больше десяти лет трудится резчиком на заводе имени Кузьмина.

До рождения Сёмы никто в семье не знал про несовершенный остеогенез — генетическую болезнь хрупких костей, которую поэтически прозвали заболеванием «хрустального человека».

Семён и Артём Кравченко

«Четыре УЗИ мы делали в Чулыме, я проходила всю беременность, и не было ничего специфического, разве что спать хотелось постоянно. А когда родила, акушерка первым делом сказала: “О, какие у него большие уши”. Он сразу с переломами родился: руки, ноги, ключицы, ребра нижние… Он весь поломался. Ребёнок такой один на район, и, конечно, все были в шоке — и мы, и врачи», — вспоминает Людмила Кравченко.

Людмила Кравченко

После рождения Семён постоянно «ломался» — если его неправильно брали на руки, держали или прикасались. В первые годы жизни сына родителям пришлось непросто — растерянные доктора подозревали у мальчика кучу болезней, от муковисцидоза и рахита до тугоухости и гидроцефалии. Найти подход к «хрустальному» мальчику помогли не только витамины и лекарства для укрепления костей, а больше интернет и интуиция, честно признаются супруги Кравченко.

Какое-то время они носили Сёму в ватмане, пеленали в три слоя, клали спать в гамак и подкладывали под голову специальные подушки. Он ещё не может ходить, но встаёт с помощью хитрого устройства для опоры, а иногда и сам — облокотившись на спинку дивана.

Ева говорит, что брат перечитал почти все книги в доме и уже занимается английским языком

Родители носят 11-килограммового сына на руках или возят на колясках и санках — Сёме повезло, у него в сарае настоящий автопарк, включая личный BMW (правда, маленький).

«Он раньше плакал и плакал. Но все маленькие плачут — непонятно было, почему именно плачет. Сейчас угрозы перелома меньше, потому что Семён сам знает, что он "хрустальный", говорит: "Не трогайте меня!".

Семён «ходит» на руках довольно быстро

Его не возьмешь как обычного ребёнка, даже сейчас. Нужно под мышки, руку — под попу. Всё равно приноровишься — ты же мать, ты же чувствуешь, больно ему или нет. А опыта-то особо нет ни у кого, у врачей, никто не решается даже подсказывать, что делать и как, выздоровеет или нет — никто не обещает», — разводят руками Людмила и Артём.

Кроме Семёна в Новосибирской области живут ещё семь «хрустальных людей», в том числе трое взрослых. Несовершенный остеогенез, возникающий из-за определённых мутаций в генах, входит в федеральный перечень 24 орфанных (редких) заболеваний, и больных лечат бесплатно, а тем, кому нужна дополнительная реабилитация, помогает московский благотворительный фонд «Хрупкие люди».

Детей охраняет суровый на вид, но ласковый кот Персик

Болезнь хрупких костей очень редкая, но если диагностика всё-таки показывает, что ребёнок может быть «хрустальным», то женщины чаще прерывают беременность, объяснила главный генетик НСО, заведующая кафедрой медицинской генетики и биологии НГМУ Юлия Максимова. Но перепутать заболевание с чем-то другим трудно — 3-4 перелома точно подтвердят несовершенный остеогенез.

Мальчик хорошо рисует и читает

«Если родители хорошо компенсировали этих ребятишек — они практически нормальные люди — они ходят, поступают в школы и училища, институты. У Кравченко — младенческая форма [заболевания], он родился уже с переломанными костями, эта форма реже, чем другие, встречается. Не только кости, но и суставы не держат себя», — рассказала генетик.

Она отметила, что при переломе люди с несовершенным остеогенезом чувствуют такую же боль, как и здоровые, но их «хрустальные» кости срастаются гораздо дольше.

Мальчик ездит в детском кресле в отцовском автомобиле

Спустя час беседы корреспондентов НГС.НОВОСТИ с родителями Семён решается выйти из спальни, громко предупредив о своём появлении: «Здрасьте!». Опираясь на руки и таз, он прибывает в зал очень быстро, хотя и на неестественно выгнутых руках. Сёма тут же принимается по-хозяйски показывать игрушки и книги («Подождите буквально одну минуточку, я всё принесу!»). По словам сестры Евы, он прочитал большинство книг в доме, а новые рисунки уже не помещаются во внушительную папку.

Сейчас он учит вместе с сестрой английский язык, пишет прописи и мечтает пойти в школу — пока ему отказывают, формально из-за возраста.

Семён встаёт редко — если он случайно упадёт с высоты собственного роста, он может сломать таз

«Школу мы тоже понимаем: не дай бог, что случится — представляете, какая ответственность! Но мы тоже хотим, чтобы ему тут не наскучило, дома обучение. Он очень доброжелательный, на всё шутками отвечает. Сёма не по возрасту развит. Он читает 88 слов в минуту, а это норма третьеклассника.

Ему нужно с другими детьми общаться. (М.М.: Дети бывают жестокими. Не боитесь, что навредят Семёну в школе?) Да общество всё жестокое — и не только дети злые.

Надо с детства приучать, чтобы он приучался к нему уже сейчас и знал, как с этими людьми жить дальше. Мы не хотим поблажек», — говорит отец мальчика. А мама тихо добавляет: «Никто не говорил, что будет легко».

В процессе игры с сестрой Евой

Людмила смеётся — наверняка Сёма был бы обычным мальчишкой и не помогал бы столько матери, если б не болезнь. По словам родителей, сын помогает по хозяйству — и может полоть грядки, чистить горох или даже готовить, в отличие от сестры Евы, у которой полно своих важных дел.

«Мозг его же не поврежден. Дети, которые ограничены в физических движениях, занимаются тем, что развивают свой мозг — это закономерность», — отметила профессор Юлия Максимова.

Семён на личном автомобиле

Родители говорят, что прохожие часто смотрят на них с сыном слишком пристально — к этому нужно привыкнуть. «Ну смотрят — и пожалуйста. Зато, знаете… Когда он просыпается, то говорит: "Доброе утро, мам, давай обнимемся!". А когда говорит: "Люблю" — это перечеркивает все отрицательные эмоции, не передать словами. Письма мне пишет, что любит», — призналась Людмила Кравченко.

Семья Кравченко переехала в деревню Коченёвского района 4 года назад — на электричке сюда можно доехать за полтора часа

«Так, у вас ко мне ещё много вопросов? Закончились, нет?» — по-деловому интересуется Семён, которого гости, очевидно, отвлекают от чтения. Мать мальчика поясняет, что Сёма шутит — ему не хватает общения, хотя он этого и не показывает: когда выясняется, что гостям надо уехать, мальчик незаметно смахивает одинокую слезу и снова обаятельно улыбается. Этого мальчика сломать трудно.

Дополнение: после публикации материала в редакцию НГС.НОВОСТИ пришло множество писем от желающих связаться с родителями Семёна. Эти письма можно адресовать напрямую матери мальчика Людмиле Кравченко по электронной почте kravluda85@mail.ru.

Источник

Их кости заменяют титаном суровые врачи-фаталисты — они работают без сна и танцуют в операционной

Этой зимой палаты переполнены сибиряками, сломавшими руки и ноги после спешных прогулок по ледяным тротуарам и мощных заездов по горным склонам Шерегеша и Таная. К новосибирским травматологам едут даже москвичи, жители Чукотки и иностранцы, — в год они оперируют, вооружившись дрелями и плоскогубцами, сотни людей со страшными переломами. Корреспонденты НГС.НОВОСТИ провели смену с врачами, которые буквально собирают кости и мышцы заново и скрепляют их гвоздями и шурупами, — и узнали, почему эти суровые мужчины боятся собственных детей.

Ординаторская травматологов клиники НИИТО на улице Фрунзе похожа на обычный офис утром — те же столы с перегородками, смешные кружки и открытки. Только работа здесь идёт и ночью — а в 7:50 уже начинается быстрая планёрка: отчёт заведующему отделением о пациентах с нечеловечески страшными переломами, которых оперировали накануне.

Главный травматолог в отделении Валентин Жиленко кажется строгим, когда слушает волнующихся молодых врачей. Образ классического босса кардинально меняет оранжевая шапочка — орнамент из серпа с молотом и из дрели с молотком.

Валентин Жиленко собирает планёрки каждое утро перед операциями

Корреспондентам НГС.НОВОСТИ с готовностью представляют команду врачей: «Знакомьтесь, это Валентин Юрьевич и его миньоны!», и просят не обращать внимания на оранжевый цвет костюмов «как в американской тюрьме».

Почти все травматологи — выходцы из городской больницы № 34, они привыкли работать в бессонном режиме, а за десять-двадцать лет стажа заработали себе проблемы со спиной («У нас у всех специальные корсеты есть») и гипертонию, с небольшой гордостью перечисляют они.

«В России по-другому никак. Есть такая поговорка — почему врач работает на полторы ставки. Если врач работает на одну ставку, ему кушать нечего, а если на две — кушать некогда!» — смеётся травматолог-ортопед богатырского телосложения Егор Буров.

«Здесь раньше одни мужики сидели — в ординаторской. Женщины обычно выбирают профессию подальше от хирургии — терапевты, неврологи… А мужское население выбирает, чтобы где-то оперировать можно было. Наверное, от рождения кровожадные такие!» — уточняют на всякий случай мужчины-травматологи, когда в ординаторскую заходят девушки.

Женщины-врачи работают гинекологами и урологами и помогают, например, при жутких травмах таза, когда с костями «рвутся» ещё и внутренние органы — как у вчерашней молодой пациентки, которую сбил КамАЗ. Операция заняла восемь часов — девушку буквально собирали по частям. 

В отделении лежат подростки с 15 лет и взрослые — за год травматологи делают больше тысячи сложных операций жителям со всей России, от Москвы до Чукотки, и иностранцам, в основном из ближнего зарубежья.

Раннее декабрьское утро, рассвет далеко. Большинство пациентов ещё спят, забыв об экстремальных заездах на склонах снежных гор.

Сейчас у травматологов активный зимний сезон: молодые горнолыжники и сноубордисты со сломанными бёдрами и коленями и жертвы скользких тротуаров, в основном пожилые люди.

«Шерегеш — основной “источник”, у каждого такие пациенты на приёме каждый день — у меня вчера были двое. Пару лет назад был инструктор с Шерегеша — такой экстравагантный, известный там очень. Он решил на сноуборде покататься… И на [скорости] километров 110 — врезался в ёлку. Бедро, челюсть сломал», — вспоминает травматолог-ортопед Егор Буров.

Значительная часть пациентов — профессиональные спортсмены и любители скоростных спусков со склонов Шерегеша и Таная

«Сейчас, может, в связи с кризисом, стало много москвичей — ездят на наши горнолыжные курорты, в Шерегеш. Два лыжника-москвича в одной палате лежали недавно», — поддержал заведующий.

Гололёд больше опасен для пожилых людей — особенно с их хрупкими костями. Но Жиленко тут же оговаривается, что никто не застрахован от опасного падения — он сам в этом году упал и порвал мениск.

В 9:00 начинается операция. Светло-зелёная комната напоминает ремонтную мастерскую — на столе разложены плоскогубцы, дрели, молотки, шурупы и титановые штыри, — только «чинят» здесь людей.

Импланты за десятки тысяч рублей — обычно самая дорогая часть лечения, и пациенту везёт, если ему досталась квота.

Врачи признают, что обычным городским больницам сильно не хватает финансирования, поскольку современная травматология — это очень дорогие инструменты и протезы.

Анестезиологи и другие врачи отделения носят шапочки с картинками

На столе спит под анестезией молодой профессиональный спортсмен — его нога сильно опухла из-за сломанной лодыжки и порванных связок. Он заверил врачей, что повредил ногу «в быту», — а врачи вынуждены писать причину травмы со слов пациентов. Если бы пациент признался, что лодыжка сломана из-за занятий спортом, то запустил бы большой бюрократический механизм и целое расследование, что стало истинной причиной и кто виноват. Но пока спортсмен говорит, что травма бытовая, значит, рискует только здоровьем — а не увольнением тренера.

Обнажённая кость действительно оказывается сломанной напополам — травматологи скрепляют осколки лодыжки пластиной, которая, по их словам, никак потом не ощущается.

В другой операционной широкоплечий Егор Буров, возвышающийся над всеми остальными врачами, «заковывает» на столе спящую бабушку, ещё 15 минут назад беспомощно плакавшую от боли.

Пенсионерке, сломавшей бедро, ставят штыри в ногу

Специальное устройство будто растягивает ноги хрупкой пациентки со сломанным бедром — а врачи с удивительным спокойствием, под негромкую музыку, засовывают в небольшие разрезы внушительные титановые штыри. На них кости женщины и будут опираться при ходьбе.

Через час Егор Владимирович уже готовится починить девушке, лежащей на операционном столе, порванное ахиллово сухожилие. Разрезав ногу, он будничным тоном перешучивается с коллегами и даже танцует под музыку — это выглядит завораживающе, учитывая, что в его руках фактически жизнь девушки.

Она при этом находится в сознании, но не чувствует ног — их обезболили, зато прекрасно слышит разговоры врачей. По словам травматологов, бодрствующие пациенты не обижаются на шутки во время операции, — гораздо сложнее лежать пару часов в полной тишине.

В день травматолог выполняет в среднем по 3–5 операций

Травматологи кажутся фаталистами — большинство переломов совершенно случайны и могут произойти в любой момент, обернувшись в итоге сложной операцией. Но всё-таки врачи признают — за родных бывает страшно.

«Я вообще детский врач, заканчивал педиатрию. Но потом первая операция, я был ассистентом, — и положил руку около ребёнка… И ребёнок "закончился"! И я переписался на травму. Но, знаете, у меня была ситуация:

мы с дочкой шли, я держал её за руку, она поскользнулась и вывихнула локоть, в год с копейками это было. Это характерная травма для детей, ничего страшного. Я понимаю, что надо вправить, а я не могу, боюсь. Звоню друзьям: "Спасайте, я не могу, руки ватные"!» — рассказывает травматолог.

По словам врачей, сибиряки могут ходить со сложными переломами годами и не обращаться за помощью к медикам

Кроме спортсменов травматологи пытаются вылечить особую категорию пациентов — тех, кто ходил весь год со сломанной ногой и решил её «починить» только к 1 января.

— Есть тенденция, что люди к концу года стараются свои проблемы решить: у него мениск разорван, он целый год ждал, к Новому году решил сделать.

— Но как он ходил? Это же больно!

— Вы просто недооцениваете потенциал наших пациентов — они могут ходить очень долго, годами ходить на сломанных ногах

Любителям жести  фото (Врачи установили пластину в сломанную лодыжку молодого спортсмена)

Источник

35-летний новосибирец устроил дебош перед вылетом в Анталью — мужчина требовал пропустить его семью через паспортный контроль без очереди. Заблотского увезли в полицию, где, со слов мужчины, его избили. Через 2 дня после инцидента в Сети появилось видео, на котором Антон Заблотский ругается с сотрудницей погранслужбы. Тогда же на шумного пассажира возбудили дело за оскорбление и угрозу применения насилия в отношении полицейского. После скандала соседи и знакомые отвернулись от Заблотских, а их дети стали изгоями во дворе. После решения суда, выписавшего дебоширу штраф в 150 тыс., он рассказал корреспонденту НГС.НОВОСТИ об инциденте, который изменил жизнь его семьи.

Заблотские — с виду обыкновенная новосибирская семья, воспитывают двух детей — 9-летнюю дочь и 3-летнего сына. Осуждённый трудится в сфере перевозок. «Муж посменно работает: то в день, то в ночь, — рассказывает жена Заблотского. — Поэтому выпивает очень редко и мало. Ему просто некогда».

Два года назад Заблотские взяли квартиру в ипотеку и уже сделали неплохой ремонт, выделив каждому ребёнку по небольшой комнате. В доме у семьи чисто и аккуратно, но пара просит не фотографировать обстановку. «Если кто из знакомых по прошлому видео нас не узнал, то увидят квартиру — и поймут, что это мы. Нам проблемы на работе не нужны», — пояснила женщина.

Раньше каждый год Заблотские всей семьёй выезжали за границу. Всё изменилось с рождением младшего ребёнка — ровно 3 года, пока мальчик не подрос, они никуда не ездили. В марте наконец купили билеты в Анталью. 31 мая, перед вылетом, к Заблотским пришли друзья — отметить отпуск.

«Две рюмочки там выпил, — уверяет Антон Заблотский. — Пью редко, да и жара на улице была в тот день — вот меня и развезло».

Мужчина рассказал, что в зоне пограничного контроля он просил, чтобы их семью пропустили без очереди — он утверждает, что делал это ради детей. «Я к ней (сотруднице контроля. — А. И.) раз подошёл, она говорит — выйдите. Потом опять подхожу — снова выйдите. Тут усталость эта, мы полтора часа с детьми: один плачет, другая устала. Не знаю, какая-то агрессия пошла. Я начал на неё (сотрудницу контроля. — А.И.) уже ругаться. Почему она нас не пускает? Жена успокаивала, я извинился там же перед ней, но уже полиция приехала», — продолжает мужчина.

Сотрудница транспортного контроля предлагала семье дебошира лететь без него. «А какой мне отпуск, когда мужа в милицию забрали, — недоумевает жена Заблотского. — Мы всегда все вместе, всегда с детьми. Нас по отдельности никто никогда не видел». Поэтому когда мужа забрали в полицию, Заблотская отвезла детей к дедушке и поехала за супругом.

По словам пары, в полиции они пробыли 4 часа из-за того, что оперативники не могли снять наручники. «У меня сдавило руки, начали синеть, — вспоминает Антон Заблотский. — Они (полицейские. — А.И.) там перепугались. Я начал оттуда вырываться. Они меня в этой камере побили». По его словам, полицейских он не бил, а попытался оттолкнуть от себя со словами «уйди». Отрицает мужчина и оскорбления, которые ему вменяют. «Просто вслух [матерился]. Конкретно ни к кому не было. Чисто отчаяние. То, что нас и с рейса сняли, и вообще, что они не выпускают меня». Снять наручники удалось только подъехавшим спасателям, утверждает Заблотский. «Сняли и сказали — вон дверь, иди отсюда», — продолжает мужчина.

После выхода из участка дебошир вместе с женой поехал в больницу — зафиксировать побои. В медицинской справке, которую он потом приобщил к материалам дела, говорится о «множественных ушибах тела, лица и ссадинах в области лучевых запястий». Со справкой он написал в полицию заявление о побоях, но дело, по словам мужчины, закрыли. В Западно-Сибирском следственном управлении на транспорте СКР НГС.НОВОСТИ подтвердили информацию о том, что Заблотский в полицию действительно обращался. «По заявлению гражданина принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления в действиях сотрудников полиции», — пояснили ведомстве.

2 июня в Сети появилось видео, на котором Заблотский оскорблял пассажиров и сотрудников пограничного контроля нецензурной бранью, размахивал руками и пытался пройти через турникет. После этого для семьи начался настоящий кошмар, утверждает он.

«Никто не подумал, что проблемы будут у всей моей семьи, — негодует дебошир. — Ребёнку 3 годика — от него в садике все отвернулись. С дочерью во дворе никто не играет, говорят: "Твой папа избил полицейского". И все тыкают ходят».

«Большинство перестали воспринимать нас как нормальных людей, — согласна его жена. — Отворачиваются, за спиной, не скрываясь, перешёптываются».

После того как Антона Заблотского оштрафовали на 1 тыс. руб. за мелкое хулиганство, в отношении него возбудили уголовное дело по ст. 318 и ст. 319 УК РФ. (Публичное оскорбление представителя власти и применение насилия или угроза применения насилия в отношении представителя власти. — А.И.).

Заблотский полностью признал свою вину — поэтому его дело Обской городской суд рассмотрел в особом порядке. 4 августа судья назначил Заблотскому наказание — штраф 150 тыс. руб. На этой неделе осуждённый намерен подать апелляцию. Если её отклонят — семье придётся брать очередной кредит, чтобы выплатить всю сумму, говорит осуждённый. Заблотские боятся, что новый кредит им могут не дать из-за непогашенной ипотеки. Деньги в семью приносит в основном Антон Заблотский. «На работе ждали суда, чтобы решить — увольнять меня или нет, — поясняет мужчина. — Сейчас вот посмотрим, что скажут. Жена зарабатывает немного, и в этой ситуации мы просто можем оказаться на улице с двумя детьми».

Свои признательные показания в суде Заблотский объясняет тем, что надеялся решить дело мирно. «Теперь уже скрывать нечего, — продолжает Заблотский. — Я раскаялся полностью, я никого не обвиняю. Есть только одна сносочка. Давайте по-честному. Я извинился перед ним (перед полицейским Павлом Печененко, которого признали пострадавшим. — А.И.), пусть и он передо мной извинится. Зачем вот эти шрамы (от наручников. — А.И.) мне? Я не убийца, не вор какой-то...».

По словам Антона Заблотского, он надеялся на примирение в суде. Сейчас семья боится, что когда о деле снова будут говорить, у их детей опять начнутся проблемы. К тому же скоро 1 сентября, дочь пойдёт в школу — и пока неизвестно, как её там встретят, говорит Заблотский. «Я ничего не совершил такого, чтобы мне стыдиться. Это бывает с каждым. Я не выпиваю в принципе — у меня работа связана с жизнью людей... А из меня негодяя делают», — сказал он.

Источник: НГС Новости http://news.ngs.ru/articles/50747691/