Наиболее известной частью арабского вторжения в Европу является завоевание ими государства вестготов, которое привело к установлению владычества мусульман в Испании. Процесс последующего отвоевания Пиренейского полуострова христианами занял почти 800 лет и известен как Реконкиста. Впрочем, это отвоевание не было уникальным – похожие события, правда, меньшие по охвату территории и менее продолжительные по времени, происходили на Сицилии
В 652 г. произошло первое мусульманское вторжение на остров, которое, впрочем, ни к чему особенному не привело — арабы довольно быстро убрались восвояси. Но Византийская империя слабела год от года, в то время как арабские государства росли и усиливались. К исходу седьмого века (то есть через какие-то пятьдесят лет) арабам принадлежала уже практически вся северная Африка, и перенос военных действий на другой берег Средиземного моря был вопросом времени.
В 700 г. арабы захватили остров Пантеллерия, находящийся всего в сотне километров от сицилийского побережья. К тому времени остров населяли в основном христиане римского происхождения – практически все они были убиты. Получив такую удобную опорную точку, арабы совершали набеги на Сицилию всю первую половину VIII века. Долгое время им не удавалось утвердиться на острове, и набеги получались в основном грабительскими.
В 740 г. военачальник Хабиб ибн Аби Обейда по поручению наместника Ифрикии Обейдуллы ибн аль-Хабхаба осуществил крупномасштабное нападение на острова Сицилия и Сардиния. Ему удалось взять Сиракузы (главный город восточного побережья Сицилии) и тем самым установить свой контроль над востоком острова. В этот раз Сицилии повезло — в африканских владениях арабов вспыхнули распри, началось берберское восстание, и арабское войско было вынуждено срочно вернуться в Тунис.
За то время, пока арабам было не до Сицилии, византийцы успели основательно укрепить оборону острова, который и ранее был не слишком-то лёгкой добычей. В результате ещё примерно полвека арабы Сицилию не тревожили. Более того, заключённые за это время торговые соглашения с Византией дали возможность двум сторонам взаимодействовать на мирной основе — мусульмане посещали сицилийские порты с торговыми миссиями, и, в общем, всё было достаточно безмятежно.
В 805 г. между очередным эмиром Ифрикии (Ибрахим I ибн Аглаб) и византийским правителем Сицилии Константином был заключён мирный договор сроком на 10 лет, который, однако, вскоре был разорван. Причиной послужило невыполнение части условий договора византийской стороной. В 812 г. арабский флот захватил несколько островов, административно относившихся к Сицилии. В ответ на это византийцы собрали флот и ударили по арабам. Им удалось разбить мусульман, и в 813 г. был заключён повторный мирный договор. Но и он был вскоре нарушен. Мусульмане вновь напали на остров, но и на этот раз захватить его не смогли.
В 826 г. на Сицилии случился мятеж. Обстоятельства его начала несколько курьёзны. Человек по имени Эвфемий, командовавший византийским флотом на Сицилии, решил жениться. Его избранница была монахиней и замуж по этой причине не стремилась, поэтому Эвфемий попытался принудить её к браку. В те времена связываться с церковью было себе дороже, и разразился скандал. Византийский император Михаил II (Травл) отправил в Сицилию другого военачальника, Константина, с тем чтобы вызволить новобрачную, сам брак официально расторгнуть, а Эвфемию отрезать нос, дабы неповадно было.
План не удался — Эвфемий разбил Константина, захватил его в плен и казнил, после чего объявил себя полновластным правителем Сицилии. Наместником части острова Эвфемий поставил некоего Балту, но между ними сразу произошёл конфликт, в котором Эвфемий проиграл. Оказавшись разбитым наголову, Эвфемий не придумал ничего лучше, чем бежать в Африку — к мусульманам. Добившись встречи с Зиядатуллой Аглабом, он предложил свои услуги в качестве военачальника в обмен на личную безопасность от византийского возмездия. Между Эвфемием и аглабидами была достигнута договорённость: мусульмане собирают войско и вместе с мятежным экс-правителем завоёвывают остров. После этого Сицилия должна была достаться Эвфемию на условиях выплаты ежегодной дани мусульманам.
17 июня 827 г. мусульманская армия высадилась на Сицилии возле Мадзара-дель-Валло. Там же к ним присоединились сторонники Эвфемия. В те времена Европа представляла собой достаточно необычную с нашей точки зрения картину. Привычного нам национального самосознания ещё не существовало, и такое понятие как «патриотизм» средневековому европейцу было глубоко чуждо. Значение имели личная верность, личная выгода и то, что мы сейчас называем «малой родиной». Но и тут не столько играла роль «любовь к отеческим гробам», сколько знакомая обстановка и сложившийся уклад.
Поэтому не стоит удивляться тому, что часть граждан напрочь христианской Сицилии вот так запросто присоединилась к мусульманской армии. Вопросы веры их не особо волновали, а вот то, что они были «людьми Эвфемия», действительно не было для них пустым звуком. Несмотря на это, между мусульманской армией и сицилийцами всё-таки начались стычки на религиозной почве, что помешало полному объединению сил. Впрочем, христиан-сицилийцев на стороне захватчиков было не так много, чтобы всё это переросло в серьёзный конфликт.
В середине июля неподалёку от места высадки состоялось сражение, закончившееся победой мусульман. Описания этой битвы разнятся — арабские летописи называют её довольно крупной, а победу — значительной; современные же исследователи полагают, что Балт не мог выставить сколь-нибудь сильное войско, и что серьёзного сопротивления аглабиды не встретили на всём протяжении своего пути до Сиракуз.
После победы у Мадзары-дель-Валло арабская армия двинулась дальше, и вскоре в руках мусульман оказалась вся южная часть острова. Продвижение завоевателей остановили Сиракузы. Осада города длилась почти полгода, за это время в армии аглабидов успел случиться мятеж, потом — сражение с войском, присланным из Палермо на помощь осаждённым (ценой больших потерь аглабиды победили), а также эпидемия чумы, от которой, в числе прочих, погиб Асад ибн аль-Фурат, возглавлявший войско.
После его смерти командование принял в свои руки другой военачальник, Мухаммед ибн Аби'ль-Явари (аль-Джевари), который решил осаду снять и вернуться на уже завоёванные рубежи. Войско отошло назад и захватило укрепления в Минео, после чего оттуда предприняло попытку захватить крепость Кастроджованни, но сил на это уже не хватило. При неудавшейся попытке штурма погиб непосредственный зачинщик всего предприятия — Эвфемий.
Арабская карта Сицилии
В это время судьба арабского вторжения висела на волоске. Несмотря на то что аглабиды собрали достаточно серьёзное войско, мятежи и эпидемии заметно подкосили их силы, а сицилийцы не собирались сдаваться просто так. К 830 г. положение арабов на острове было плачевным — они с трудом удерживали несколько крепостей, находящихся в разных частях острова, так что даже контактировать друг с другом им было сложно. Они даже собирались покинуть остров, но это им не удалось, поскольку выход из гавани был блокирован флотом, присланным из Венеции. Согласно летописям, это заставило их сжечь свои корабли и вернуться вглубь острова в надежде на хоть какую-нибудь удачу.
Удача пришла в 830 г. в виде подкреплений сразу с нескольких сторон. Помощью, которой арабы ждали, были корабли с воинами, присланные к берегам Сицилии Зиядатуллой Аглабом. А целая флотилия испанских корсаров, предводительствуемая бербером по имени Асбагибн-Вакила по прозвищу Фаргал, была помощью нежданной.
Пираты не имели никаких планов на остров, кроме непосредственно грабежа, и поначалу помогать единоверцам не собирались. Однако между ними и теми арабами, что уже находились на Сицилии, вскоре была заключена договорённость о совместных действиях против византийских гарнизонов на острове. Всего новоприбывшие войска насчитывали около 30 тысяч человек. Объединённые силы согласно договору возглавил Асбагибн-Вакила.
В этот раз обстоятельства сложились для мусульман удачнее. После года осады в 831 г. был взят город Палермо, и это стало переломным моментом в сицилийской кампании. Более века ушло на последующее окончательное завоевание Сицилии, но за всё это время аглабиды уже не оказывались в таком отчаянном положении.
В 948 г. халиф из династии Фатимидов, знаменитый Аль-Мансур, провозгласил создание в Сицилии эмирата. Первый сицилийский эмир, Хасан Аль-Кальби, завершил завоевание острова. Со взятием крепости Рометта в 965 г. успех арабов можно было считать полным. Его потомки, кальбиты, с сицилийского плацдарма нападали на земли южной Италии и даже нанесли в 982 г. поражение войску Оттона II, императора Священной Римской империи. Но уже в 90-х годах Х века эмират постепенно стал приходить в упадок, чему виной были династические распри и борьба за власть. Арабские роды не стеснялись вступать во временные союзы то с византийскими правителями, то с берберскими, что ещё больше усиливало раскол в совсем ещё юном государстве.
Христианское население острова не было уничтожено, но все немусульмане были серьёзно поражены в правах. Это, впрочем, поправлялось переходом в ислам. Жители Сицилии довольно охотно становились мусульманами, и к моменту падения эмирата ислам исповедовало большинство населения. Впрочем, на острове сохранились и довольно многочисленные христианские общины. Это сыграло определённую роль, когда на острове появились норманны.
Амат (или Аматус) из Монтекассино пишет, что первые норманны появились в Италии в 999 г. и были они паломниками, возвращавшимися из путешествия ко Гробу Господню в Иерусалиме. На своём пути домой они сделали остановку в Салерно (лангобардское княжество в южной Италии), где были радушно приняты местным князем, Гвемаром III. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент на город напали африканские мусульмане.
Южная Италия, как мы знаем, к тому времени уже успела немало натерпеться от арабских грабителей, которые могли прийти практически с любой стороны — из Африки, из Сицилии или с Пиренейского полуострова. В этот раз, как и во многие другие, было решено откупиться, и Гвемар начал собирать с жителей княжества дань. Норманнам такой modus operandi был, в некотором роде, в новинку — сдаваться без боя у них было как-то не принято. Вдоволь насмеявшись над покорными судьбе лангобардами, благочестивые паломники обнажили мечи и налетели на не ожидавших такой наглости сарацин.
Неизвестно точно, сколько было паломников, но в те суровые времена в паломничества было принято ходить большой компанией, способной справиться с превратностями любого пути. Опешив от такой прыти, мусульмане попросту бежали восвояси из-под салернских стен. Впрочем, некоторые источники считают этот эпизод легендой.
Нужно ли говорить, что Гвемар был в восторге. Он щедро заплатил своим гостям и умолял их остаться, обещая золотые горы и вообще всё, чего они захотят, лишь бы те по-прежнему обеспечивали безопасность княжества. Но у норманнов были свои планы, и вскоре они покинули Италию, на прощание пообещав Гвемару, что расскажут у себя на родине о том, что в славном княжестве Салерно нормандских воинов любят и ждут.
Следующее упоминание о норманнах в контексте южной Италии относится к 1016 г., и это снова нормандские паломники, которых нанял некий Мелус для борьбы с византийцами. Речь идёт о Мелусе из Бари, лангобарде знатного происхождения, поднявшем восстание против византийского владычества в Апулии. Несмотря на то что ему удалось заручиться поддержкой нормандцев, которые, как видно, были в целом теми ещё богомольцами, восстание в конце концов потерпело крах. Нормандский отряд, оказавшись не у дел и пережив трудные времена, занялся тем, что умел лучше всего — разбоем и наёмничеством
Некоторые современные исследователи полагают, что эпизод из хроники Аматуса и эпизод из хроники Вильгельма Апулийского (именно он пишет о Мелусе) — это интерпретации одних и тех же событий, и что Вильгельм в данном случае более достоин доверия. Другие же историки рассматривают эти свидетельства как самостоятельные и независимые друг от друга.
Норманны, о которых пишет Вильгельм, домой возвращаться не торопились. Они нанимались попеременно к разным правителям, которым, судя по всему, было особо не из кого выбирать в поисках военной поддержки. Так, они дважды нанимались на службу к Пандульфу, князю Капуи, и оба раза предавали своего покровителя. Первый раз они открыли ворота Капуи войскам императора Священной Римской империи Генриха II, второй же раз перешли на сторону герцога Неаполитанского, Сергия IV. Сергий в долгу не остался и отдал предводителю отряда, Райнульфу, графство под названием Аверса, а также руку и сердце своей родной сестры.
В результате в 1030 г. в Италии появилось первое нормандское графство. Не менее важным последствием приснопамятного паломничества стало то, что нормандцы обратили своё внимание на Италию — с того времени с североевропейских земель сюда прибывали всё новые и новые нормандцы в поисках удачи и новой судьбы.
С Райнульфом отчасти связан и ещё один важный персонаж нашей истории. Примерно в те же годы в южную Италию прибыл Вильгельм, сын нормандского барона Танкреда Отвиля (Готвиля). Поначалу он присоединился к Райнульфу, но потом их пути несколько разошлись. Вильгельм успел послужить как бедняге Пандульфу Капуанскому (которому вновь не повезло с нормандскими наёмниками), так и Гвемару Салернскому (уже не III, a IV). В 1038 г. Вильгельм со своим отрядом присоединился к армии византийского полководца Георгия Маниака в его сицилийской кампании. Во время этого похода ему удалось снискать немалую славу и прозвище Железная Рука, с которым он и вошёл в историю. Самым громким подвигом Вильгельма стало убийство в поединке сиракузского эмира Абдуллы.
Здесь необходимо сделать небольшое пояснение. Как уже упоминалось выше, к началу XI в. Сицилийский эмират начал приходить в упадок, не в силах справиться с внутренними разногласиями. К описываемому времени это привело фактически к распаду единого эмирата на более мелкие образования, каждое со своим собственным эмиром. Так что убийство одного сиракузского эмира было, конечно, громким и заметным, но оно особо не пошатнуло мусульманское владычество на острове.
В 1040 г. у норманнов случился конфликт с Георгием Маниаком, и они во главе со своим лангобардским командиром по имени Ардуин покинули его войско, вернувшись в Италию. Здесь разгоралось восстание лангобардов против византийского владычества. Нанявшись на службу к византийцам и получив под своё командование крепость Мельфи, Ардуин перешёл на сторону восставших, опираясь на свой нормандский гарнизон. В течение следующих двух лет нормандцы на стороне лангобардов одержали три крупных победы над византийскими войсками, взяв под свою власть большую часть Апулии. Ардуин тем временем как-то исчез из этой истории — по крайней мере, хроника Вильгельма больше о нём не упоминает.
Норманны оставляли за собой несомненное право менять сторону и в любой момент переходить к тому покровителю, который покажет себя более перспективным. При этом они совершенно не ценили аналогичного отношения к себе самим. После сделок с византийцами, в которых были уличены сначала Атенульф Беневентский, а после и его преемник, Аргир (сын Мелуса, с которого началась вся эта история с восстанием и нормандскими паломниками), норманны решили больше не проводить экспериментов со внешним руководством и выбрать предводителя из своих. Без каких бы то ни было разногласий на собрании в Мельфе верховным командующим, а заодно и апулийским графом был избран Вильгельм Железная Рука.
Чтобы как-то легитимизировать свой новый титул, Вильгельм обратился к Гвемару Салернскому с идеей, которой нельзя отказать в изяществе. Он предложил тому титул герцога Апулийского (и Калабрийского заодно), с тем чтобы держать графство как бы под его рукой. Гвемару такой расклад закономерно пришёлся по душе. Союз скрепили женитьбой Вильгельма на племяннице Гвемара, Гвиде Соррентской.
Так в южной Италии появилось второе нормандское графство. Норманны стали серьёзной военной и политической силой, и желающие воспользоваться ею не заставили себя ждать.
Крепость Мельфи