Дэвид проснулся от звука скрипящих половиц, раздавшегося где-то в доме. В ту ночь он спал один, но чувство затворничество покинуло его, стоило ему открыть глаза. Он привык ко шумам, которые обычно издавал его дом: привычные звуки зданий, которые возникают из-за перепада температур или давления. Но что-то в этом скрипе заставило Дэвида оторваться ото сна. Этот скрип… за ним лежал вес.

Хотя, это был только один скрип. Теперь дома царила тишина. Кромешная темнота. Прошло несколько секунд, и по спине Дэвида поползли мурашки, а по спине пробежал ледяной холодок. Его ум сосредоточился на одной мысли… три простых слова: «ДОМА КТО-ТО ЕСТЬ».

Лежащий в постели, обнаженный, завернутый в простыни, беспомощный и лишенный какого-либо средства самозащиты, Дэвид надеялся только на то, что этот скрип был просто случайностью. Он представил себе планировку своего дома, лестницу, ведущую в одинокий коридор, который заканчивался у дверей его спальни.

Там 13 ступенек.

Четвертая ступенька — самая шумная. Она всегда скрипит, когда я на нее наступаю.

Дэвид застыл в постели, не смея пошевелить и мускулом, зашуршать простынями и нарушить тишину. Он внимательно слушал, пока его сердце бешено колотилось в груди. Он затаил дыхание, и весь превратился в слух. Теперь тишина казалась неестественной.

Вдруг Дэвид услышал тиканье своих наручных часов, которые он оставил на ночном столике. Мерный звук секундной стрелки никак не облегчал его паническое состояние. На самом деле, он только делал хуже.

Тик.

Так.

Тик.

Так.

Ещё немного и пройдет минута.

Тик.

Так.

Тик.

Так.

Если не брать в счет лихорадочно действующий разум Дэвида, ничего вокруг не изменилось в того момента, как прозвучал первый скрип. Теперь в его голову закралось сомнение. Прошла уже минута, и за звуком не последовало ничего. Возможно, виновником и правда является сам дом. Сразу с сомнением, появилось чувство облегчения. Теперь рациональная мысль начала просачиваться в сознание Дэвида.

Это глупо. Что более вероятно: грабитель или звуки дома? Как часто в наше время люди вламываются в жилища?

Но все же, Дэвид по-прежнему не хотел шевелиться. Он оставался совершенно неподвижным. Несмотря на рациональный ход мыслей, чутье все ещё держало его тело без движения. Ведь если он двинется, то таким образом подтвердит, что вес, стоящий за скрипом, реален. Но так не могло продолжаться вечно.

Тик.

Так.

Тик.

Так.

Дэвид дал себе еще одну минуту, а потом решил, что в этот раз интуиция его подвела. Он закрыл глаза и почувствовал, как беспокойство покидает его. Как только усталость начала возвращаться, Дэвид громко сказал: «Молчать, дом».

Звук поднимающихся по лестнице шагов быстро возобновился, и Дэвид схватился за одеяло, крича в абсолютном ужасе, в то время как скрип от половиц начал стремительно приближаться к двери его спальни.

Источник: Мракопедия, перевод Hanabur

Ловушками я называю зацикленные сны, из которых никак не можешь проснуться на самом деле, хотя они содержат повторяющийся сюжет пробуждения.

Чаще всего сны-ловушки снятся днем -- возможно, мозг интерпретирует посторонние шумы и свет, просачивающийся сквозь веки.

Первое, что нужно сделать, находясь в таком сне -- распознать, что это сон. Есть несколько повторяющихся признаков.

Вы находитесь у себя в квартире.

Когда пытаетесь включить свет, он или не включается, или слишком тусклый.

Появляются новые комнаты, зачастую с нелогичным назначением. Включив свет во второй кухне, думаешь, зачем вторая кухня в однушке.

Если вы снимаете квартиру, то можете обнаружить новые комнаты, которые снимают незнакомые люди.

Появляются внезапные питомцы. Это могут быть и совершенно незнакомые, или уже умершие, или животные, на самом деле проживающие в других семьях, например, родительская собака.

Меняются или исчезают предметы обстановки -- включив свет в ванной, вы не обнаруживаете ванны.

Вам физически сложно открыть глаза, приходится оттягивать кожу на лбу вверх, чтобы хоть что-то разглядеть.

Даже если вам удалось включить свет, вы неправильно отражаетесь в зеркале -- отражение расплывчатое или непохожее.

Как только вы осознали, что находитесь во сне-ловушке, вернитесь в постель, чтобы запустить новый цикл.

Каждый раз, обнаружив признаки сна-ловушки, возвращайтесь в постель, пока не проснетесь по-настоящему.

Самое главное – сохраняйте спокойствие. Рано или поздно вы выберетесь.

По крайней мере, я не знаю никого, кто бы так и застрял во сне навсегда.

Источник: Мракопедия, Автор - Сицуно Арисава

Когда я был маленьким, 8 суток в месяц мне приходилось сидеть в "железной крепости". Так я называл круглосуточный ларёк в парке в самом центре города, где маме приходилось работать.

Мы жили в общежитии в одном из окраинных микрорайонов, и для меня целые сутки в "большом городе" казались самым настоящим приключением.

Уже совсем скоро я освоился в округе. Знал, в какой столовой лежит на столах ароматный хлеб, что сказать, чтобы тебя пропустили бесплатно в театр, если там мало народу, и как "пробовать" на продуктовом рынке, чтобы наесться. На ночь же я возвращался к маме в "крепость".

Ведь в это время начиналась основная "торговля".

Первым приходил Носатый. Этот ночной покупатель выделялся акульим носом, который рос у него прямо на уровне глаз и там же, собственно, и заканчивался. Он всегда покупал "Беломор" и расплачивался советскими копейками. Маме приходилось компенсировать это за свой счёт, но зарплата на этом месте ей это вполне позволяла, да и цена была невысока. Ведь мы неоднократно слышали от сменщиц, что не получив своё, Носатый, даже отдалившись от ларька, никуда не уходил. Он подкарауливал выходящего продавца, выскакивал откуда-то из тьмы и заглядывал ему в лицо. Говорили даже, что тётя Галя, работавшая в магазине до мамы, получила инвалидность после одной из этих встреч. Также поймав тебя раз, Носатый, якобы, больше не отпускал тебя, и мог точно так же выпрыгнуть из шкафа или тёмной кладовой, уставившись в лицо. Тогда я воспринимал эти истории в духе страшилок о Чёрной Руке, а сами ритуалы — не необычнее, чем перепрыгивание по линиям на асфальте. Осознание, почему его исполняют взрослые, пришло ко мне много позже. Как и то, что "тётя Галя" — это, вероятно, соседка, бабушка Галина Петровна, которую дети выкатывали на инвалидной коляске на балкон, чтобы та обозревала окрестности пустым взглядом.

Частым, хотя и совсем необязательным гостем был Хромой. В отличие от Носатого ему, наоборот, не следовало ничего продавать. Как только вдали начинала маячить покачивающаяся из стороны в сторону фигура, в ларьке гасился свет, и мама прятала меня под прилавок. Я знаю, что хромой очень громко стучался в окна и двери, но никогда не видел его в лицо. Думаю, никто из тех, кто мог бы рассказать о нём, не видел.

Наверняка были и другие странные "посетители", но за два с небольшим месяца встретиться с ними мне так и не удалось.

Ближе к 3 часам приходили те, кто, собственно делал ночную выручку магазина. Я про себя называл их Люди в Высоких Одеждах. Говоря "приходили", я, возможно, лукавлю, так как никогда не замечал, чтобы кто-то из них шёл. Тёмные силуэты просто собирались со всех сторон. Их можно было заметить везде, куда не доставало уличное освещение, но где можно было отличить истинную темноту от полутьмы. В этот момент и требовалась моя помощь. Мама открывала холодильник и доставала из него различные мясные субпродукты: почки, печени, кишки и даже глаза. Нашей задачей было в четыре руки как можно скорее и как можно дальше отбросить их через маленькое окошко. После этого где-то на границе света начиналась возня, в которой уже можно было что-то разглядеть: то тут, то там взгляд выхватывал высокие воротники, острые головные уборы, вытянутые ноги и прямые рукава, которые были гораздо длиннее рук. Люди в Высоких Одеждах разбирали товар и пытались приладить его к организму. Не всегда предмет соответствовал его природной функции: я заметил, что в глазницы часто отправляются не только глазные яблоки, но и брошенные почки, и даже рёберные кости, отчего профили фигур получали бивни.

Затем в парке полностью отключалось электричество и раздавался стук в окошко, которое следовало открыть, не выглядывая. Тогда на крошечном столике появлялась различная мелочёвка: бутылочные крышки, советские пятачки и комья земли. Но каждый раз там попадались старинные монеты, золотые зубы и обручальные кольца. Однажды мама отнесла такое в ювелирный магазин на оценку, но хозяин ларька прознал про это, и у них состоялся большой скандал с угрозами.

Так проходила каждая смена. Днём я развлекался в центре, а ночью "играл" в странные игры.

В один день в городе начались перебои с продовольствием. Вскоре обеспокоенные жители по старой традиции смели с полок вообще всё мясное, включая потроха и говяжьи хвосты. По всей видимости, у владельца ларька были особые поставки, т.к. наш холодильник не оскудевал.

К тому моменту мы, кажется, накопили уже достаточную сумму. Пару смен мама даже могла позволить себе не брать меня с собой, а оставляла на нанятую соседку, и вообще мы планировали скорый переезд.

Однако хозяин "крепости", видимо, что-то не поделил с бандитами, и куда-то пропал, а новый владелец не только не сделал завоз мяса ("на чёрта вам мясо в ларьке"), но отказал матери в увольнении, пригрозив, что нам не поздоровится, если его попытаются "кинуть".

По мере того, как пустел холодильник, росла и тревожность. Наконец, однажды, мамина сменщица предложила по большому блату купить в складчину поросёнка у каких-то родственников в селе. Не представляю, сколько тогда стоило мясо, но при относительном благополучии нам пришлось заложить комнату. Зато мне даже удалось поесть втайне от мамы самой настоящей свинины, которую готовила сменщица.

Так как комнаты у нас больше не было, несколько суток подряд мы жили прямо в пронизываемом аномально холодными предосенними ветрами ларьке, и я был свидетелем того дня, когда кончились запасы. Отпустив Носатого, мы торопливо дождались, когда тени начнут загораживать вид на дальние фонари в парке. Как всегда, мы открыли холодильник и начали разбрасывать останки поросёнка. Как и раньше, за окном началась возня. Но только в этот раз она оборвалась неожиданно скоро. В парке отключился свет, но в окно никто не стучал. Люди в Высоких Одеждах обступили ларёк и молча чего-то ожидали. Вероятно, внутренности поросёнка им чем-то не подошли.

Через пару минут Они начали молчаливое движение. Кольцо вокруг "крепости" сжималось, и если бы не отсутствие освещения, с такого расстояния вполне можно было бы разглядеть получше их длинные как ходули ноги, высокие воротники и лица, которые ночь за ночью прирастали чьими-то почками или кишками.

Но мне не довелось этого видеть. Мама посадила меня под прилавок. Затем она вооружилась железным совком, чмокнула меня в лоб и вышла за дверь.

Не в силах оставаться здесь, я рванулся вслед, но мама припёрла снаружи единственный выход из ларька. Тогда я прильнул к окну.

Я рассмотрел, как десятки вытянутых рук потянулись к её силуэту в белой куртке. Но затем строй расступился. Белая фигура скрылась в тени деревьев, а затем выволокла оттуда что-то похожее на мешок. Круг вокруг "крепости" превратился в кучу малу. В этот момент дверь открылась, мама схватила меня и выволокла прочь.

Из парка мы побежали на вокзал и сели на поезд, который увёз нас на Дальний Восток. Препятствий нам никто не учинил. Денег, на удивление, даже хватило на неплохой домик в деревне и на то, чтобы обжиться в первое время. Но эта история не даёт мне покоя по сей день, хотя больше ни с чем настолько странным в жизни я не сталкивался.

Источник.

В тот самый вечер, когда мы застали ведьму в её избушке, появились заказчики. После троекратного стука дверь распахнулась, и через порог переступил низенький мужчина в деловом костюме. Следом прошмыгнула женщина, одетая заметно проще. Я ошалело уставился на них, на мгновение забыв о стоящей у печи женщине. Та деловито отряхнула руки и кивнула вошедшим, приглашая войти. На нас ведьма старательно не обращала никакого внимания. В отличие от гостей. Женщина, поймав мой ошарашенный взгляд, пожала плечами и робко пояснила.

- Денис просто не успел заехать домой, переодеться. А я уже была готова. Мы ведь здесь уже бывали.

- Это вообще кто такие, Евдокия Николаевна? Суровый голос мужчины привёл меня в чувство.

- Мне казалось, наша сделка конфиденциальна.

Та открыла было рот, чтобы что-то ответить, но её опередил мой компаньон. Махнув рукой, он белозубо улыбнулся и отрекомендовался.

- Чёрт.

Мужчина осёкся и уставился на моего спутника исподлобья. Сразу захотелось надеть на него боксерский шлем и перчатки, или хотя бы обуть в копыта и отойти подальше.

- Что ещё за чёрт, парень? Ты издеваешься надо мной?

Компаньона ничуть не смутил зловещий тон дельца. Пожав острыми плечами, "чёрт" красноречиво ткнул пальцем в сторону пола. Делец перевёл взгляд на доски.

- Где тогда твои рога?

- А к чему они мне? Мне жена не изменяла. Вам, надеюсь, тоже.

В этот момент я по привычке бросил взгляд на женщину за плечом. Никакой реакции. Ни покраснела, ни побледнела. Даже не дёрнулась. Где-то внутри на мгновение потеплело. Я тряхнул головой, прогоняя лишние эмоции. И тут же был награждён суровым взглядом "быка" в туфлях.

- А ты ещё кто?

Выдержав взгляд, я медленно, тихим и хриплым голосом поинтересовался.

- А кого ты ожидал здесь увидеть в компании ведьмы и беса? Тот двинул плечами и снова перевёл взор на ведьму. Женщина всплеснула руками и охнула.

- Ну что же это я! Всё давным-давно готово!

Она повернулась к окну и трижды что-то крикнула. Язык был мне неизвестен, звучание напоминало смесь карканья и рычания. Я сжал пальцы на рукояти пистолета, но, поймав спокойный взгляд компаньона, замер. "Чёрт" с интересом к чему-то прислушивался. Через минуту мне показалось, что из чащи к избушке кто-то осторожно идет.

Скрипнула дверь. Заказчики синхронно повернулись на звук и вскрикнули. То ли радостно, то ли удивленно. На земле, переминаясь с одной босой ноги на другую, стояла маленькая бледная девочка со спутанными волосами грязного цвета. Худенькие плечи подрагивали, нос шмыгал, а взгляд глаз уставился куда-то в пол.

- Ну что же ты, малышка? Заходи!

Посмотрев на лица позвавших её, ребёнок сделал несколько осторожных шагов внутрь и остановился.

- У неё твои глаза, смотри, Денис!

Тот повернулся к ведьме и нахмурился.

- Почему у девочки черты лица так похожи на Маришкины? Это ведь не...

- Теперь - это ваша дочка. Вы хотели, вы получили. Условие помните?

Мужчина кивнул и достал из-за пазухи непрозрачный конверт. К нам он уже потерял всякий интерес и смотрел только на женщину, подарившую ему сына. На ведьму. Та кивнула на стол, однако только покачала головой, когда конверт лёг на предназначавшееся ему место.

- Я не про плату. Я тебя насквозь вижу, ты - человек честный.

Мужчина хмыкнул.

- Не прибедняйся, ты дело знаешь и держишь его крепко. Мелкие проказы - не в счёт. Условие, о котором я говорила, - кормить дочь сырым мясом ягнёнка каждую вторую луну месяца. И не крестить. А за плату я и не переживала. Как говорится, если ведьме не платить, грустно будет дальше жить...

- Это же был подменыш!

Я переводил бешеный взгляд с ведьмы на компаньона. Та пожала плечами.

- Да им плевать. Нужен ребёнок, я его отдала.

- А ты! Ты не остановил сделку!

Компаньон устало потёр виски и поставил локти на стол. Вся его поза выражала нежелание спорить.

- Лесным тварям тоже хочется, чтобы их отпрыски повидали свет. Что тебе с того?

- Но ты же...

- Ну и что?

- Не чёрт!

- Ну и что?

- Как ты мог позволить людям пойти на такой риск? Всем известно, что подменыш сосёт силу у приемной матери.

- Не успеет. Я посмотрел все линии судьбы этой семьи. Они разобьются в машине через три года. Насмерть.

Я сглотнул и попытался предоставить довод, который даже сам считал глупым. Но сдаваться просто так казалось мне еще больше глупостью. Еще можно было догнать, объяснить, уберечь.

- Это всё из-за этого "ребёнка"!

- Да. Из-за неё. Не будь девочки, они разбились бы через год, спровоцировав аварию, в которой погибло бы двадцать пять человек.

Я осекся.

- И что бы ты сделал? Догнал их, забрал у матери новобретенное дитя? Послушай, подменыши - это не то зло, о котором ты слышал в старых байках. Их давно пора переписать. Что, кстати, этот Денис тебе дал?

Ведьма деловито вытащила из конверта пластиковую карточку и помахала ей. На бумажке рядом аккуратным почерком был написан код доступа. Я ошарашено уставился на эту картину.

- Зачем?

- Как зачем. А есть я что буду?

Мой рот глупо приоткрылся.

- Ну...корешки там, сердца оленей.

Женщина упёрла руки в бока и уставилась на меня.

- Ты что, дурак?

Затем перевела взгляд на компаньона. Он ухмыльнулся и отвёл глаза.

- Он у тебя что, новенький?

- Ну хорошо, купишь ты себе еды. Но остальное - куда? Думаешь, я не знаю т а к и е карты? И не знаю, сколько там средств?

- А ты чужое не считай! Обновку сделаю в избушке, поставлю себе кровать удобную. Что вылупился? Думаешь, мне хочется и дальше спать на лавках и печке? Хочется, но иногда. Когда ностальгия накатывает. А так буду в комфорте жить.

- Дела...

Я уставился в свой блокнот, не зная, что предпринять, что говорить, и куда смотреть. Итак выставил себя крупным дураком. Женщина, варганящая у печки ужин, проворчала.

- И ты писульки то свои подправь! Не вы меня выследили, а я вас сама впустила. А так бы вязли в болоте, гоняясь за мной. Или к деревне волколаков выбрели. Знаю здесь одно селеньице. Недалеко. Километров триста всего. Вы бы у меня этот путь за день проделали, не заметили бы. Но это всё присказки. Дело у меня к вам есть. Понял, старшой?

Мой компаньон лениво кивнул и, поймав мой взгляд, успокаивающе улыбнулся мне. Затем потянулся, почесал затылок и пробурчал.

- А ужин то сегодня будет?

- Да будет, будет. Была бы современная печка, быстрее бы управились. А ты всё-таки, меньшой, свои записи справь. Пусть будет по правде. Оставь хотя бы "когда мы застали ведьму", а не "поймали". Всё равно никто не поверит.

Источник: Мракопедия

Так бывает. Иногда увиденный мельком несовременно одетый человек, услышанный обрывок мелодии или даже запах на несколько секунд возвращает какие-то ощущения прошлого. Кофточка из яркой «ангорки» на тетке в утренней толпе метро, откуда-то послышавшаяся заставка радио «Маяк» или непонятно откуда взявшийся запах свежепомытых деревянных ступеней подъезда. Порой вспоминаются какие-то неясные обрывки событий далеких лет, но изредка приходят целые сцены из прошлого. Сцены, которые ты, оказывается, никогда и не забывал. Просто они хранились в каком-то особо пыльном и темном углу подсознания. Интересно, что забытые моменты затрагивают не только какое-то совсем раннее детство, но и подростковый возраст, и даже уже вполне сознательную взрослую жизнь.

Возможно, истории эти никому особо не интересны, но я все же расскажу их. Как рассказывают анонимному попутчику неуместные интимные подробности. Итак, это, пожалуй, первая.

События того лета всплыли в голове в конце мая прошлого года. Я ехала в полупустой последней электричке. Путь лежал на дачу к друзьям, в область. Телефон, как назло, вот-вот собирался разрядиться, поэтому, сберегая заряд для «звонка другу», я просто пялилась в темное окно. В стекле отражались противоположные лавки, на которых друг напротив друга сидели мужчина и девочка лет пяти. Девочка играла с куклой и какими-то дополнительными кукольными атрибутами. В какой-то момент она открыла розовую коробочку. Что-то вроде шкатулки. Из коробки полилась механическая мелодия. И я вспомнила… В то знойное лето вместо поездки к бабушке на море я осталась в городе. Что-то тогда происходило в неспокойной нашей стране, и поездка в Крым внезапно стала проблемой. Так или иначе, маленькая я была предоставлена самой себе. Родственников в деревне у нас не было, Крым сорвался, а отпуска родителям никто давать не собирался.

Кто вырос в самом начале 90-х, наверное, помнит тот странный парадокс. На улицах уже неспокойно, коммерсанты активно плодятся и так же активно погибают. Выстрелы и взрывы становятся чем-то весьма повседневным. Кладбища полнятся дорогими надгробиями авторитетов. Но дети все так же гуляют одни, особенно дети, оставшиеся на лето в городе.

Большинство моих друзей разъехались по бабушкам-дедушкам набираться сил и здоровья в деревне перед первым учебным годом. А я вот такая – одинокая и предоставленная сама себе. В первые летние деньки я предпочитала гулять вокруг дома, так как переехали мы сюда только весной. Ключ на шею, кусок хлеба в карман и – вперед. За домом (на тот момент вполне новенькая панельная пятиэтажка с «улучшенной планировкой») жильцы устроили себе огородики. В основном выращивали зелень, помидоры, огурцы, редиску. Но некоторые умудрялись высадить даже картошку или тыквы.

Местность выглядела примерно так: наш дом (года два-три как построенный), за ним довольно большое пустое пространство. На нем огородики. Дальше какие-то хоз.постройки жителей следующего дома (ох, детство золотое, кто бы мог сейчас представить эти реалии – современные дома, а между ними огороды и сараи с курами, утками, козами). За постройками шла огромная труба, обернутая стекловатой (кто не познал на собственной шкуре действие стекловаты, тот счастливчик), через трубу деревянный мостик, потом еще пара домов постарше нашего (хрущи) и опять пустое пространство, уже на километры вперед.

На третий или четвертый день мне надоело ловить кузнечиков и закапывать секретики. Настала пора приниматься за исследование нехоженой территории. Для начала я как следует познакомилась со стекловатой. Она так прекрасно блестела на солнышке, и я решила, что пару кусочков мне просто необходимо взять с собой. Плюс ко всему, мостик через трубу охраняла стая недоброжелательных гусей, поэтому я благополучно перелезла через преграду чуть в стороне. Надо ли рассказывать, что было потом со всеми оголенными частями тела? В общем, в тот день далеко от трубы уйти не удалось. Вечером, получив обработку пострадавшей кожи от мамы и ликбез на тему стекловаты от папы, я начала обдумывать план дальнейших хождений. Через трубу лезть нельзя, а у мостика гуси. На следующее утро я взяла с собой половину «кирпича» хлеба.

С помощью взятки мостик был преодолен. Миновав пару хрущевок, я вышла к полю. Ну, то есть это было не прямо поле – нива. Скорее, заросшая высоченной травой, пустая территория. С одной стороны шла бетонная стена с колючкой (я сейчас не могу точно сказать, что там было, но вроде ТЭЦ), а дальше простор и никого. Посреди поля шла тропинка и стояли «чертовы ворота». Кто не знает, это такой столб, подпертый другим столбом в форме буквы Л». Считается плохой приметой проходить под воротами, поэтому тропинка деликатно огибала столб и дальше терялась вдали.

Поскольку было мне на тот момент 6 лет, никаких суеверий и прочего в моей голове не водилось. Поэтому, удивившись странной тропиночной петле, я спокойно прошла в ворота и углубилась в сторону от дорожки. Городок у нас южный, трава к июню на пустырях вырастает больше человеческого роста. Самое то строить шалаш. Сначала упасть на траву, примяв ее, а затем с трех сторон связать стебли. Получается такая травяная нора. Обустроив шалаш, я начала составлять план. Надо принести воды, сухарей, книжек, пару игрушек, барабан (в который можно посадить гусеницу или кузнечиков). И будет у меня своё летнее убежище. Не знаю зачем, но тогда это казалось очень интересным и важным.

Повалявшись в шалаше, я решила заняться обстановкой завтра и отправилась домой. Оговорюсь, район наш был относительно новый. Раньше он считался совсем отшибом, стояла лишь пара домов для рабочих того, что было за бетонной стеной, те самые хрущевки. Потом его начали потихоньку застраивать. Но на момент того лета из новых был построен только наш дом. Соответственно, там было довольно безлюдно, а детей и вовсе почти не наблюдалось. Те, кто жили в нашем новом доме, как я уже и говорила, разъехались на лето. Остался только умственно-отсталый мальчик из крайнего подъезда и еще пара каких-то совсем не интересных мне карапузов.

Так или иначе, я пошла домой. И, когда проходила под «чертовыми воротами», я нашла его. Это был белый пластмассовый козлёнок. Не знаю, как я его заметила. Он лежал в практически нехоженой траве (ведь тропинка шла в обход столба, а по траве прошлась только я). Но тем не менее. Козлёнок был старый, увесистый, негнущийся. Кто помнит советские пластмассовые игрушки? Не чета нынешним пластиковым легковесам. Той пластмассой можно было ломать стены. Так вот, козёл выглядел не новым, нос его был чуть погрызен и запачкан, черные глазки полустерты, краска на маленьких рожках почти совсем облезла. Но я была еще в том возрасте, когда игрушки одушевляют. Поэтому козлик был взят под опеку. Мне его было так жаль, он лежал такой маленький и одинокий. Вечером я показала находку маме (естественно, соврав, что я нашла его во дворе в песочнице). Мама, всегда поддерживавшая мои детские фантазии, тут же придумала душещипательную историю про то, как козлик потерялся, и какой он теперь грустный, и как нужно его напоить молочком и уложить спать. Мама посоветовала мне на завтра взять козлёнка с собой и подождать в песочнице хозяина, потому что кто-то может скучать по такому замечательному питомцу. Я согласилась и назавтра взяла козлика с собой в поле.

К шалашу я шла с поклажей. В авоське лежала книжка «Заблудившийся звездолет», бутылка воды, пряники, два яблока, хлеб (для гусей и для меня), козлик и набор детской посуды (варить суп из грязи и травы, сами понимаете). В шалаше сидел мальчик. Обычный такой, белобрысый мальчик в очках. Я спросила у него, не ищет ли он козлёнка. Мальчик ответил, что да, ищет – потерял вчера. Мне было жаль отдавать козлика, я вообще имела какую-то нездоровую любовь к поношенным игрушкам. Плюс ко всему, я уже к нему привыкла, поила молоком и укладывала спать. А тут вот нерадивый хозяин объявился.

-Хороший у тебя шалаш – сказал мальчик.

-Я знаю – ответила я, думая о том, на что бы выменять козлика.

Вообще-то, у меня были хорошие игрушки. Тётя часто ездила в командировки в ближайшее зарубежье. Поэтому в арсенале был прекрасный конструктор, заводной Карлссон, очень приличные машинки и даже крутой экскаватор с острым зубастым ковшом (какая безопасность детей, о чем вы).

-Спасибо, что приютила Бяшку. У меня кроме него вообще нет игрушек – сообщил мальчик.

Альтернативы не было, козлика надо отдать. Я нехотя протянула игрушку пацану.

-Как тебя зовут? – спросил мальчик. – Меня Алёшей.

Я представилась. Предложила Алёше пряник или яблоко. Алёша сказал, что не голоден, хотя по лицу было понятно, что он хочет и то и другое. Весь день мы с мальчиком провели в шалаше. Оказалось, что читать он не умеет, поэтому я вслух читала свою книжку, потом мы ели пряники, яблоки и даже сожрали весь хлеб, который вообще-то предназначался частично гусям. Когда стало немного темнеть, я засобиралась домой. Алёша с сожалением сообщил, что за трубу ему нельзя, поэтому проводить он меня не сможет. Но пообещал, что гуси меня точно не тронут, чтобы я не боялась и шла смело. А еще отдал мне Бяшу. Не насовсем, только переночевать. Что ж, я была не против. Гуси действительно вели себя на редкость прилично, стояли в стороне и даже не гоготали. Дома я рассказала, что нашла хозяина козлика, что зовут его Алёша и что завтра мы опять будем играть вместе. Мама, которая иногда нервничала из-за того, что я иногда предпочитаю книжки живому общению, заметно обрадовалась. В общем и целом, все были счастливы. Бяша молодец.

Весь июнь мы с Алёшей тусили в шалаше, ходили на счастливо обнаруженный ближайший ручей строить запруду, я вслух читала уже вторую книжку, было съедено стратегическое количество кирпичей хлеба (его Алёша особенно трепетно любил), ванильных сухарей и кислых яблок. Козлик все эти дни ночевал у меня.

Где-то в конце месяца утром я увидела в окне черное грозовое небо. В шалаше как раз лежали «Сказки Англии», которые мы не успели дочитать. Едва дождавшись, пока родители уйдут на работу, я помчалась в поле. Алёша уже был там. Я сказала, что надо срочно спасать движимое имущество, потому что вот-вот ливанёт. Предложила мальчику переждать дождь у меня. Но Алёша грустно сказал, что за трубу ему никак нельзя.

-Но можно пойти ко мне! Мать будет рада. – внезапно просиял он. – Пойдем, это недалеко!

И мы пошли. Я знала, что тропинка через поле ведет к дороге, мы с мамой как-то ходили до дальней остановки. Там ходил один автобус, десятка. И стоял магазин «Гастроном», единственный в нашем районе.

Но с Алёшей мы пошли немного наискосок от тропы. И пришли к ряду частных домов. Я очень удивилась, потому что даже не знала, что у нас такое есть. Саманный (как я сейчас понимаю) домик с белеными неровными стенами, огромное тутовое дерево с черными ягодами, аккуратный огородик, деревянная скамья у зеленого забора, лохматая собака в будке.

Мама Алёши набирала воду из колонки. Обычная женщина средних лет в темно-зеленом сарафане, галошах на босу ногу. На шее бусы из рябины, волосы завязаны в хвост.

Я почему-то очень резко это всё вспомнила, какие-то ненужные подробности, обстановку дома, собаку эту, Клаву, которая рвалась с цепи и отчаянно виляла хвостом, низкое набрякшее небо, запах близкой грозы, раздавленные ягоды тутовника под ногами. В доме была одна комната и прихожая, совмещенная с кухней. Окна со ставнями, фиалки какие-то на подоконниках, сервант с чайным сервизом, вязанные крючком кружевные салфетки, две металлические кровати с шишечками, подушки, накрытые тюлевыми накидками. И запах. Я не могла понять, чем пахнет. У нас дома никогда не было такого запаха.

Алёшина мама действительно обрадовалась нам, тут же завела тесто на оладушки. Мы пили чай, ели огненные оладьи с яблочным повидлом, а за окном бушевала гроза. А потом Алёша начал показывать мне свои сокровища. Коллекция битых разноцветных стекол (кстати, после этого я и начала собирать стеклышки, но это другая история); картинка со снежным лесом, на которой, если ее наклонить, появлялся лес летний; книжка-раскладушка про кота в сапогах. И коробка от шоколадных конфет. Эта коробка была сделана по принципу музыкальной открытки. Если ее открыть, начинала играть механическая мелодия. Совсем не та, которая заставила меня вспомнить эти моменты. Но по звучанию схожая. Было уже часа четыре. Гроза прошла, я засобиралась домой. Алёша попросил оставить Бяшу на эту ночь. Поскольку я так и не решилась предложить ему обмен, пришлось оставить козлёнка. Алёшина мама очень сердечно попрощалась, пригласила приходить еще. А он проводил меня до трубы.

Этой ночью у меня впервые случился приступ удушья. Больница, анализы, астма, санаторий в горах. Домой я вернулась в конце августа. До первого учебного дня оставалось всего ничего. Мама сбилась с ног, докупая необходимое. Бабушка из Крыма прислала посылку с вязанными белыми воротничками для школьного платья. Свежие зеленые тетради с гимном СССР на обороте, обложки, твердокаменные карандаши, вонючие ластики, страшненький коричневый портфель с бегемотом с улицы Лизюкова. А я, дождавшись наконец, бегу на наше поле. Трава выжжена солнцем, но вот следы шалаша. Алёши нет нигде. По памяти иду в сторону тех самых частных домиков. Почерневшие остовы домов, вместо шикарного тутового дерева – обгорелый пень, ни забора, ни лавки, ни собаки Клавы в будке. Я в ужасе бреду по пожарищу. И чувствую этот запах. Запах застарелой беды, запах гари. В том месте, где должна быть комната, что-то есть. Что-то белое. Бяша с обгрызенным носом. Немного запачканный, но не обгоревший. Вечером я плачу. Рассказываю маме про пожар, про то, что я не знаю, где мой друг Алёша. Родители неуверенно переглядываются и утешают меня.

Я сижу в электричке. Спина холодная и мокрая от пота. Эти воспоминания дались мне нелегко. Когда я пошла в первый класс, мальчишки рассказывали, как в конце весны «бандиты» пожгли несколько частных домов на окраине. Сжечь хотели один дом, но саман горит хорошо – занялись соседние. Погибло много людей. Мальчишка из одного дома, чудом выбравшийся в полузаваленное окно, бежал за помощью к ближайшим жилым многоэтажкам, где были телефоны. Но ночью никто не открыл. Страшное время, страшно открывать дверь незнакомцу. Тогда мальчик побежал к последнему дому, к новостройке. Но путь преграждала труба, мальчик перелезал и неудачно упал – сломал шею. Поэтому и сделали деревянный мостик через трубу.

Я знаю, что в этой истории мало мистики, она совсем не страшная. Но, черт возьми, с кем я провела первый месяц того лета 1992 года?

Автор - Remedios la Bella, Мракопедия

Бывали такие дни, когда нельзя было выходить со двора. В месяц таких было порядка десяти.

Распознать такие дни мне лично было непросто, но взрослые угадывали их по каким-то своим взрослым признакам. В такие дни жизнь текла своим чередом, все веселились, громко болтали, играли в игры. Дедушка с папой доставали шахматы, шашки, лото, карты, включали концерты по телевизору. Мама с бабушкой готовили особенно вкусные блюда, и мы ели во дворе, под большим черешневым деревом. Но было во всей этой праздничности что-то напускное, напряженное.

Бабушка с мамой ходили бледные, с натянутыми улыбками, они говорили о хорошем, но глаза у них бегали. Папа с дедушкой старались шутить, но все шутки были неловкими и несмешными. Когда им нужно было в такие дни выехать со двора на машине - а это был единственный безопасный способ выбраться наружу в это время - они готовились к этому долго, хмуро и как-то печально. Меня печалило то, что я целых десять дней не увижу своих друзей, я даже пытался как-то ослушаться правил и тайком выйти со двора - Владик ведь живет по соседству, две минуты от его калитки до моей, что может случиться? Выйти из двора я не успел, меня вовремя успела увидеть мама, а папа задал мне хорошего ремня за это. Это был единственный раз в жизни, когда меня били. Больше я не испытывал судьбу и развлекал себя всем, что было в радиусе нашего двора от огорода и до калитки.

Почему нельзя было выходить? Ребенком я этого не знал, а после порки и спрашивать особо не хотелось. Но из родительских разговоров вполголоса на кухне я понимал, что там, на улице, кто-то есть, и это не обычные для сельской местности собаки и волки, а кто-то другой.

С десяти лет забор и калитка тоже стали запретной зоной для меня - и ремень тут ни при чем. В тот день мой мяч укатился к калитке, и я побежал за ним. Я помнил, что сейчас как раз нельзя выходить со двора, но я ведь и не собирался этого делать, мне нужно было просто забрать откатившийся к забору мяч. Да и день был такой погожий, птицы пели, солнце светило, так что о плохом вообще как-то не думалось.

Я подбежал к забору, схватил притаившийся у калитки мяч и уже собирался дать деру обратно вглубь двора, как увидел, что сразу за забором стоит девочка в повязанном под подбородком платочке и исподлобья смотрит на меня. Меня так ошарашил ее злобный пристальный взгляд, что я замер на месте, удивляясь даже не тому, что она вышла со своего двора на улицу в такой день, и не тому, что она почему-то стоит у нас за забором и заглядывает к нам во двор, а странной для ребенка ненависти в ее глазах. И чем я дольше на нее смотрел, тем уродливее мне казалось ее лицо, и я понял, что это и не девочка вовсе, а какая-то маленькая - меньше меня десятилетнего ростом - мерзкая старушонка.

- Саша, что такое? - крикнула выглянувшая из окна мама, я вышел из оцепенения, круто развернулся и побежал в дом, прижимая к себе мяч. На бегу я успел увидеть, что мама пристально и напряженно смотрит на калитку.

Когда я вбежал в родительскую комнату, она все еще стояла у окна. Я кинулся к ней в объятия и затараторил:

- Там была какая-то странная бабка, она заглядывала к нам во двор!

- О чем ты, Саша? Тебе показалось. - ласково ответила мама и поцеловала меня, прижимая к себе. Но я слышал, как сильно бьется ее сердце, и помнил, как она смотрела на калитку, когда я убегал, и понял, что она все видела.

После этого случая ничего подобного долго не случалось, но на протяжении десяти дней каждый месяц я все равно избегал подходить к калитке и вообще старался играть только на пятачке посреди двора. Довольно быстро я заметил, что все мои родные делают то же самое: не рвут яблоки и груши на тех деревьях, что растут у забора, не обрезают растущие у калитки розы и виноград. Вернее, они этим занимались, но только когда истекали положенные десять дней и можно было снова беспрепятственно ходить по улицам и играть везде где только вздумается.

Таким образом, две трети месяца жизнь текла своим чередом, мы ходили в школу, гуляли на улицах, рыбачили на речке, собирали грибы в лесу, а еще треть - сидели безвылазно в своих дворах. Только те, кто имел в распоряжении машины, могли выехать со двора - пока ты в машине, тебе ничего не грозит. Но когда в такие дни я просился с папой и дедушкой поехать куда-то, они хмуро отнекивались и говорили, что я могу насмотреться всякого.

Что именно всякого - я понял в четырнадцать. Обычно в эти десять дней мама и бабушка не выходили со двора, но спокойно работали в огороде, к этому самому двору прилегающем. Потом они и от этого отказались. Случилось это после того, как мы увидели там бабку.

Мы тогда ужинали во дворе, когда я услышал какие-то странные звуки, словно кошка пытается отрыгнуть комок шерсти, и увидел, как все смотрят куда-то мне за спину квадратными глазами. Я обернулся и увидел, что по нашему огороду идет согнутая напополам бабка и вся вздрагивает, будто пытается сдержать рвотные позывы. Пройдя еще пару шагов, она резко уперлась руками в колени, и ее стошнило собственными кишками прямо на нашу клубнику. Выблевав метра два своего кишечника, она задрала юбки, присела над грядкой, и из нее вылезла еще часть ее кишок. После этого она встала, отряхнулась и медленно похромала дальше. Мы никак не обсуждали в семье это происшествие, избегали этого как чего-то неприличного.

Были еще некоторые случаи. Например, я помню, как мы засиделись во дворе аж до темноты, и тут в калитку начали громко стучать. Обернувшись, я увидел, что за забором стоят несколько людей с бледными лицами, все невысокие. Было слишком темно, чтобы разглядеть подробно, но я видел, что один из них просунул голову между щелями забора и улыбается. "Просто не смотри на них. Они сами не могут войти" - объяснила мне мама, и все вернулись к смеху и беседе. Но я потом еще несколько раз украдкой смотрел в ту сторону, и все эти люди по-прежнему были там, лезли на забор, крутили ручку, улыбались мне.

Еще было дело тем же летом, только уже в июле. Я собирал абрикосы во дворе, когда услышал, что меня кто-то зовет. Обернувшись на зов, я увидел, что за калиткой стоит Антон - парень на три года старше с соседней улицы.

- Саш, выходи гулять.

Мне это показалось странным. Мы общались с ним, но особо не дружили и пересекались только в больших компаниях.

- Так щас вроде нельзя на улицу. - осторожно сказал я.

- Да тут никого нет. Я все эти дни гуляю, никого не видел. Пошли к Ярославу в компьютер играть.

Ярослав был единственным мальчиком в селе, у которого был компьютер.

Я неохотно пошел к калитке. С одной стороны мне не хотелось ослушаться родителей - кто знает, что могло случиться на улице в эти дни. С другой мне не хотелось в грязь лицом ударить перед взрослым пацаном. Антон ободряюще улыбнулся, и я увидел, что зубы у него какие-то маленькие и растут неровно, один поверх другого и как будто в три ряда. И глаза вроде Антоновские, черные, но косят как-то странно, словно чуть в разные стороны смотрят. Я остановился. Я стоял уже достаточно близко, чтоб увидеть, что это кто-то похожий на Антона, но совсем не он.

- Что? - все так же улыбаясь спросил Антон. И голос у него какой-то другой, не его совсем. Я развернулся и бросился в дом. Обернувшись, увидел, что он не ушел и наблюдает за мной все с той же странной улыбкой.

Еще совсем непонятный случай был. Я знал, что если ты в машине, бояться нечего, особенно если ты машиной заезжаешь сразу во двор, а потом быстро закрываешь калитку. Но это не уберегало от того, что можно было увидеть в окно. В тот день нам нужно было срочно в город, и мы поехали - я, папа и дедушка. Когда уже вернувшись подъезжали к дому, я увидел, что по нашему двору идет какой-то мальчик, выходит через открытую почему-то калитку на улицу и идет по направлению к нам, причем спиной вперед. Мы остановились, мальчик прошел мимо нас. Я обернулся, и увидел, что это я сам иду, широко улыбающийся и в одежде, которой у меня сроду не было. Папа и дедушка ничего не увидели - или сделали вид, что не увидели. Когда мы вышли из машины, я снова обернулся и увидел, что мальчик все так же спиной вперед отдаляется от нас и улыбается, причем смотрит прямо на меня. Калитка оказалась заперта, и когда я потом спросил у мамы, не видела ли она кого у нас во дворе, она удивилась и ответила, что нет.

Не только своего двойника я видел. Сидел однажды дома, жара была страшная, все домочадцы разбрелись по комнатам вздремнуть после обеда, только бабушка на кухне посуду мыла и я телевизор смотрел. И услышал я какое-то странное цоканье из окна, будто языком человек цокает. Выглянул - а во дворе на лавке дед мой лежит, рукой лицо от солнца закрыл, дремает. Поворачиваю голову - вот же дед храпит в своей комнате, через открытую дверь его хорошо видно. Смотрю в окно - и там дед лежит. Пошел на кухню, бабушке сказал, она испугалась, заголосила "Началось опять, началось, а я и забыла!", все бросила и побежала все окна-двери в доме закрывать.

Вообще у нас принято было как раз по этой причине закрывать всегда ворота во дворы, даже если давно ничего странного не происходило. Потому что те странные люди, которые иногда бродили по улицам, не могли почему-то отворить даже самую элементарную, без крючка и щеколды, калитку, но если она была открыта, легко могли войти во двор. Именно к этому они, как правило, и стремились.

Еще были попытки выманить меня из дома. Например, один раз Владик позвонил нам на домашний и позвал меня гулять. Я сказал, что сейчас по улицам лучше не ходить, тогда он сказал "Давай я к тебе приду, посмотрим телек у тебя дома. Выходи, я уже подхожу." И действительно, положив трубку и выйдя на порог, я увидел, что Владик уже стоит за калиткой. В голове мелькнуло "Как он так быстро дошел?", и я остановился.

- Ну что, долго еще? - крикнул он.

- Так заходи, чего встал? - громко ответил я.

- А ты калитку открой мне сначала.

- Толкни ее и войди, в чем проблема?

- Тебе что, сложно открыть калитку? - заорал Владик. - У вас тут ваша задвижка конченая заела, ты понимаешь это или нет?! У меня не получается войти!

Я развернулся и молча вошел обратно в дом. На нашей калитке не было никаких задвижек.

После этого мне еще несколько раз звонили и Ярослав, и Владик, пытаясь выманить на улицу во время нехороших дней, но все они обламывались через тест с калиткой, хотя обычно с легкостью заходили ко мне во двор. Со временем стали хитрее, звали по телефону к себе в гости, а когда я отказывался приходить, злились и осыпали меня отборными ругательствами. Я не волновался по этому поводу. Мои настоящие друзья получали такие же звонки якобы от меня, и ложный я так же не мог зайти к ним во двор.

Странные случаи чаще случались в теплое время года - а может, просто я так запомнил. Только один случай помню, произошедший зимой. Мы завтракали на кухне, когда услышали чьи-то шаркающие шаги во дворе и громкий, хриплый кашель.

- Кто-то пришел, - сказала мама и, встав из-за стола, подошла к кухонному окну, откуда хорошо просматривался двор. Тут же ойкнула, побледнела и быстро задернула шторы.

- Я забыл закрыть калитку! - сообразил папа, все повскакивали с мест и начали задергивать шторы на всех окнах в доме. В тот день никто не пошел на работу, а меня не пустили в школу, и мы в течение суток сидели перед телевизором, заглушающим шаги, кашель, стук в двери и окна - которые, к слову, находились гораздо выше человеческого роста, потому что под нашим домом стоял гараж. На следующее утро все прекратилось.

Что могло случиться, если дать себя выманить из дома или двора либо встретить кого-то из этих странных людей на улице? Я точно не знал, но не раз слышал трагедию, которая произошла с девушкой из нашего села. Звали ее то ли Оля, то ли Юля и жила она когда-то на соседней улице. Она гуляла с ребенком и что-то такое увидела, что убежала в страхе, бросив младенца в коляске. Прибежала домой вся в слезах, муж, родители и соседи тут же собрались все вместе и двинулись на то место, где она оставила малыша, но нашли только пустую коляску. Когда поиски ребенка не увенчались успехом, эта семья бросила свой дом и уехала из села.

Что же такое она увидела, что испугалась и сбежала, бросив своего малыша? Родители отказались говорить.

Вообще они мне ничего не рассказывали по этому поводу. Единственное, что я понимал из подслушанных разговоров, - все эти странные люди приходят из балки, которая начинается сразу за нашей улицей. Если видишь, что из балки валит черный дым или кажется тебе, будто там горят и падают деревья, - значит, скоро опять начнут ходить, пора закрываться во дворах. А держать калитку открытой вообще нельзя было никогда, даже если давно ничего странного не происходило.

Как-то я был дома, позвонила нам соседка на домашний и спросила:

- Саш, а у вас что, калитка не закрыта?

- Не знаю, - ответил я. - А что?

- Да мы с твоей мамой сидим чай пьем на кухне, а какая-то женщина на нее похожая у вас по двору ходит.

Я выглянул из окна и увидел, что действительно моя мама ходит по двору в какой-то странной грязной - будто с бомжа снятой - кофте. Иногда она останавливалась, наклонялась и начинала что-то рыть в земле руками. И тут же в трубке зазвучал мамин голос:

- Сыночка, ты главное двери закрой все и не открывай, если будет стучать. Она сама уйдет.

Не могу сказать, что меня очень пугало происходящее. Бывало и такое, что в те дни, когда выходить со двора нельзя было, я специально сидел на подоконнике, ожидая увидеть в окно что-нибудь эдакое. Часто мне удавалось увидеть идущих по улице маму или бабушку с дедушкой, при этом я слышал их голоса из соседней комнаты и знал, что они дома. Иногда удавалось увидеть, как на нашем или соседском огороде работают наши родственники, живущие в другом населенном пункте, и которых по определению тут быть не могло. Однажды я увидел себя самого, стучащего в калитку и зовущего маму, чтоб она впустила меня во двор. Но чаще всего я видел пожары в балке, которых, как мне объяснила мама, на самом деле не было. Я видел черный дым и языки пламени вдалеке, но понимал, что на самом деле их нет, и это было удивительное чувство. Еще я видел черную "Волгу", которая ездила по улицам, но чаще по балке. Когда она проезжала рядом с нашим домом, я мог видеть, что в ней никого нет. Бабушка однажды проговорилась, что ещё при Союзе в балку на такой черной "Волге" приехали отдыхать городские, напились и устроили пожар, часть леса выгорела, люди и животные погибли. С тех пор балка и горит периодически, и машина эта по селу ездит.

С этой "Волгой" и связан тот случай, после которого родители твердо решили уехать. Тогда давненько ничего странного не происходило, дети беспрепятственно играли на улицах. Мы с Владиком и Ярославом даже ходили в ту самую балку, но ничего интересного там не обнаружили. Многие думали, что все закончилось. А потом резко появилась та самая черная "Волга" без водителя, въехала на полной скорости в играющую компанию ребятишек, сбила двух маленьких мальчиков и исчезла.

Если до этого люди как-то терпели происходящее, не желая бросать насиженные места, то смерть детей стала последней каплей. Моя мама к тому моменту уже родила мне маленького братика, и было решено сменить место жительства ради безопасности малыша. Правда, на это ушел не один год, и нам еще долго действовали на нервы сбитые "Волгой" мальчики, гуляющие по улицам после своих похорон и зовущие моего братика выйти погулять. Но в конце концов нам удалось покинуть это место.

Могу сказать, что описанные происшествия не отразились на моей психике. В семнадцать лет благодаря некоторым льготам и собственной неплохой учебе я смог поступить на бюджет в ВУЗ, благодаря чему мне выделили комнату в городском общежитии. Отец со временем смог найти неплохую работу в том же городе, так что родители и братик вскоре последовали моему примеру. Дедушки, к сожалению, уже нет в живых, но по словам бабушки это практически не ощущается. Она по-прежнему иногда видит его спящим во дворе или видит из окна идущим по улице, поэтому ей не одиноко.

Автор: Саша Р., Мракопедия

Извещаю всех заинтересованных, что книга "Курочка, открой дверь", издание которой мы с другом затеяли аж год назад, ГОТОВА! Спасибо ещё раз её автору Михаилу Лазареву - видит Бог, у нас за этот год была грёбаная куча проблем, но книга настолько крутая, что никакие проблемы не способны помешать её материализации. Я, к слову, свой экземпляр уже поставил на полку - между Лавкрафтом и Липскеровым.

Ура!

Пока что приобрести книгу можно в Петербурге, в магазине книг "Фаренгейт 451" (лично или по почте), а также в книжном магазине "Все свободны". Через некоторое время такая возможность будет и в Москве - в книжных магазинах "Фаланстер" и "Циолковский".

Таков план. ))

Спасибо всем, кто дождался! ))

P.S. Я напишу в комментарии ссылки на "Фаренгейт 451" - там книга будет продаваться без наценки.