Ныне она не существует - старушку снесли на рубеже веков, но пол века она добротно простояла. Я знал ее совсем уже немного - в исторических-то масштабах... И, к сожалению, уже под закат.
Идея создания вокруг Московского Планетария маленького астрономического городка возникла в то непростое время, когда два национальных лидера — один чуть более западный, другой — однозначно восточный, с менталитетом гаишника с большой грузинской дороги, взялись чертить по карте Европы линию идеологического раздела. Кто тогда мог догадаться что кончится это ценой в 50 миллионов жизней, ведь и сейчас никто не ждет большой беды от нового передела мира по Кавказскому хребту, — все верили в светлое будущее и стоили планы.
Планы были состроены в период с 1939 по 1941 год и в этот момент война не дала заложить первый кирпич. Его заложили год спустя после Великой Победы над одним из тех нацлидов. Всего год понадобился, что бы прийти в себя после невероятного кошмара и вернуться к прежним мечтам. Не было чиновничей волокиты, не было бесконечного обивания порогов, выяснения — А кто тут хозяином будет? — хозяином был народ и всего год спустя Астрономическая площадка была торжественно открыта.
Трудно сейчас объяснить, что это было за место. Но сравнить с чем-то другим его можно — Друидский Стоунхэндж — древняя обсерватория — место, где непостижимым образом расставлены каменные глыбы — каждая для какого-то небесного божества, каждая для какой-то небесной звезды. Так же, в русле единого гениального замысла на этой небольшой территории были размещены статуи великих ученых — астрономов, огромный звездный глобус и глобус Земли, древний астрономический прибор — Армиллярная сфера, теллурий, солнечные часы, оставшийся с ночей бомбежек авиационный прожектор превратился с гигантскую солнечную плавильную печь, на длинном тросе зависли в воздухе все планеты Солнечной Системы и от смотрящего в зенит гномона через всю площадку протянулся стальной "Московский меридиан".
На окраине этого странного города среди клумб и фруктовых деревьев 50 лет назад родилась маленькая обсерватория. Она была всего 4 метра в поперечнике, одноэтажная и даже тогда соседние строения и растительность не давали ей должного обзора. Впрочем, она родилась не для научных баталий и побед. Но ей предстояло сделать небо чуточку ближе для тех, кто только собирался сделать первый шаг в чудесную страну Астрономию.
Я сделал этот шаг в 1980 году. Пробовал раньше, но большую часть года обсерватория была закрыта, и только летом — с 1-го июня по 31 августа распахивались ее двери, со скрежетом и лязгом металла откатывались тяжелые створки и 6-дюймовый немецкий рефрактор изумительного (даже по современным меркам) качества наводился на Солнце. От дверей вытягивалась длинная очередь и каждому вошедшему демонстрировали солнечные пятна, которые за 350 лет до этого открыл Галилей.
В обсерватории работали дети. Школьного возраста, класса эдак от 6-го и дальше. Их знаний вполне хватало, что бы управляться с телескопом и популярно рассказывать посетителям о том, что должно быть видно в окуляр. Иногда в окуляр было видно звезду укрепленную на шпиле высотного здания с близлежащей площади. Это значило, что погода над Москвой пасмурная.
Вот с этой звезды и началось моей знакомство с Обсерваторией МП. Я вошел в нее как в древний храм и затаив дыхание, поднявшись на цыпочки заглянул в маленькую стеклянную дырочку — там на дне вселенского колодца вверх тормашками маячила звезда из нержавейки — в ней можно было рассмотреть каждый винтик и каждую гайку М8, посчитать сколько голубей или ворон бывало на этой верхаруре обдумывая свою нелегкую птичью жизнь, а если б повезло и в круглый кадр влетел бы самолет, можно было бы увидеть как красавица-стюардесса разносит по салону кофе... Но я решительно ожидал другого — мне по-малолетству казалось, что в телескоп звезды видны независимо от погоды, независимо от того день сейчас или ночь — Это же ТЕЛЕСКОП!
Как выяснилось, так казалось почти всем посетителям обсерватории и подобные этому пасмурные дни были самым неблагодарным временем работы этих юных любителей астрономии — им приходилось терпеть и проглатывать все разочарование и недовольство тех, кто заглядывал в низкую дверь обсерватории складывая зонт и думал, что вот сейчас им покажут кольца Сатурна, Туманность Андромеды и Луноход-1 на обратной стороне Луны.
Но я все понял. До меня дошло, что это не рентгеновский телескоп и сквозь облака не пробивает. Я смирился с тем, что в этот раз все так неудачно, но поверил, что будут и удачные разы. Моя вера помогла мне и удачных разов действительно впоследствии оказалось немало.
В том же году я поступил на астрономические курсы при Московском Планетарии, сдав на отлично первую в жизни сессию и получив удостоверение я оказался среди тех, кто прошел боевое крещение и годен к дежурствам в обсерватории... теоретически. А на практике мне было слишком мало годов, что бы мне доверили роль даже младшего дежурного.
Мне помог его-величество Случай. В 1981 году, как сейчас помню, 31 июля собиралось быть полное солнечное затмение. Полоса полной фазы проходила по югу нашей, необъятной тогда, Родины, а частные фазы были видны даже в заполярье. Этому затмению посвящали отдельные книги и популярность темы в народе нарастала как снежный ком, грозясь уделать собой рейтинг только-что отгремевшей Олимпиады-80. За несколько дней до этого глобального астрономического явления я вернулся из пионерского лагеря и обмысливал — как же и где же мне наблюдать затмение. Поехать на юг в полосу полной фазы было для моей семьи непозволительной роскошью, но я был уверен, что оставшиеся в Москве любители астрономии обязательно будут наблюдать затмение и наверняка именно в Планетарии — где же еще?!
Так поздним вечером 30 июня 1981 года я оказался в Планетарии — наблюдатели собирались ближе к ночи, потому, что затмение начиналось в 5 утра и приехать так рано было невозможно. Пришлось заночевать. Но в этом не было проблемы. Напротив, нам открыли обсерваторию и мы имели полное моральное право наблюдать всю ночь другие звезды, пока не взойдет наша звезда — Солнце, — уже с Луною в обнимку.
Наблюдать не вышло — в нашей зоне рискованного земледелия погода редко идет навстречу любителям астрономии и всю ночь мы ловили прогалы в летящих над нами облаках. Но так ничего путного и не поймали. Зато я успел перезнакомиться со всеми, кто был на наблюдениях — это были ребята со старших курсов — каких маленьких как я не было никого, но я обзавелся старшими друзьями. Среди них и оказалась моя обсерваторская фея — Юля Ишо — девушка весьма институтского, а не школьного возраста, да и роста, с яркой, все_сметающей на пути восточной внешностью, смелыми взглядами и еще более смелыми поступками. Уже после того, как худо-плохо взошло все в облаках затмённое Солнце и что бы его как-то увидеть над московскими высотками, нам пришлось залезть на балюстраду под самый купол Планетария, уже после всего этого, на следующий день, когда я зачем-то зашел на Астроплощадку, я заполучил от новоиспеченной своей подруги просто невероятное предложение:
— Андрей, ты вечером "Черную Кошку" по телевизору смотришь?
— Да, смотрю.
— Нравится фильм?
— Ага.
— Я вот тоже посмотреть хочу... но у меня не получается...
— А что не получается-то?
— Ну, понимаешь, я же взрослая девушка и мне вечером хочется с мальчиками погулять попозже. А утром, когда повторяют, я должна ехать сюда — в Обсерваторию — у меня по утрам дежурство... Ты не мог бы меня подменить? — Я назначу тебя своим помощником, ты получишь ключи, откроешь обсерваторию, а я как кончится фильм сразу приеду и тебя отпущу... а (?)
— Юль, только отпускать меня не надо. Если я буду твоим помощником, я буду должен до конца смены отдежурить. И я отдежурю с тобой. Конечно.
— Ну, тем лучше. Договорились, значит... (?)
— Договорились!
И Юля вкраце меня проинструктировала более подробно как мне и что делать в обсерватории. Многое я уже знал. Надо добавить, что обсерватория официально открывалась в 10 утра, но поскольку в рабочий-то день, да в 10 утра в стране советов охочих до Солнца с пятнами не сыскать даже с КГБэшниками, то первая смена дежурных приезжала открывать обсерваторию часам к 11-ти. где-то с 2-х до 3-х дня появлялась вечерняя смена дежурных, меняла утренних. А к половине 6-го, максимум к 6-ти вечера обсерваторию закрывали до утра.
И вот теперь представьте меня, тогда еще совсем невысокого роста, но очень худого, щуплого, 12-ти лет от роду заваливающегося в комнату дежурного администратора Планетария в без 10-ти 9-утра.
— Дайте мне ключи от Обсерватории, я — младший дежурный, помощник Юли Ишо.
Администраторша чуть за сердце не схватилась — никогда еще таким смешным людям как я ключи от Обсерватории не доверяли. Но, как я понял, упоминание экстравагантной Юлии Ишо как-то мало-по-малу начало склонять администратора к тому, что такое вполне может быть... там, где Юля, может быть и не такое... Это, видимо знали. И расспросив меня более подробно — знаю ли я что мне предстоит делать в обсерватории, умею ли я это делать, — мне ключи все-таки выдали и напутствовали не стесняться обращаться за помощью, если вдруг что-то не заладится.
Все у меня заладилось. Я разобрался, какой ключ от какого из трех висячих замков на входной двери, аккуратно открыл замок на створках не уронив связку в межстенное пространство, развернул купол навстречу восходящему Солнцу, открыл сейф, достал окуляр и солнечную призму, снял крышку с объектива, расстопорил телескоп, наклонил так, что б можно было установить всю съемную оптику, развернул его к Солнцу , навел по тени, что б ничего не испортить и не сжечь глаза, убедился, что все правильно, включил часовой механизм и завершил наведение тонкой корректировкой положения трубы.
Мне не зря поставили пять баллов на экзамене весной и в то августовское утро я еще раз доказал, что все необходимое дежурному в обсерватории я знаю. Как и положено наблюдателю я пронаблюдал Солнце, зарисовал все пятна отметив в своем дневнике дату, точное время, инструмент и увеличение, не забыв так же о направлении север-юг и состоянии атмосферы и по выполнении этого долга чинно уселся на стремянке слева от входной двери и углубившись в чтение астрономического календаря ожидал появление первых посетителей.
Солнце светит, часовик жужжит, телескоп смотрит, я читаю...
Посетителей не было часа полтора. Но потом один все же пришел... нет не пришел, а просто ворвался в Обсерваторию бегом. Это был начальник астрономических курсов Планетария — Станислав Васильевич Широков. Он остановился, увидел меня в углу с книжицей, и глубоко, продолжительно выдохнул... - все в порядке... все на месте...
Дело в том, что обычно дежурные в обсерватории сидят за столом напротив входа и их видно через всю Астроплощадку. Я же прикинулся невидимкой. Как только Станислав Васильевич пришел на работу, ему тот-час доложили, что сегодня ЧП — какой-то неоперившийся желторотый "дежурный" забрал ключи от Обсерватории и в Обсерватории никого не видно вот уже 2 часа!
Зам.Директор Планетария бежал от администратора до Обсерватории что есть духу, что бы увидеть, что все более менее нормально. Я не упустил шанс лишний раз рассказать что и как я тут сделал, что к чему присоединил и в конечном итоге добрая улыбка вернулась на лицо Станислава Васильевича. И он не снял меня с дежурства.
Стали приходить посетители. Каждому я читал лекцию о том, что такое Солнце, откуда там пятна и зачем на них вообще смотреть. Оказывается среди них оказался какой-то еще работник Планетария, которого я не знал и вскоре опять появился Станислав Васильевич и сказал, что моя "лекция" понравилась. Это была хорошая новость. Но была и плохая — Юли все нет (а уж пора бы), а дежурные из вечерней смены позвонили и сказали, что заболели... как-то так... или там был всего один дежурный без пары... и тоже заболел... — это к тому, что сидеть мне здесь и сидеть...
И действительно, меня сменили только в 5 вечера. Юля не пришла и к 6-ти... и даже к 6-ти следующего дня. Я влип в дежурство надолго и крепко, зато обрел дружбу с администраторшей — Элеонорой Митрофановной, которая всякий раз отправляла меня на яблоню (не лезть же женщине самой!) за яблоками, заслужил уважение заведующего Астроплощадкой Голубева Леонида Федоровича, поскольку приезжал с самого ранья и помогал выносить приборы из 6-гранника, расставлять их на площадке и даже несколько раз проводил лекцию на площадке самостоятельно — крутил теллурий, жег насквозь металлическую пластину в гелиоустановке из авиационного прожектора и вращал глобусы и сферы.
Я был необычайно горд собой, но ждал совсем другого — что если вдруг в обсерватории будут проходить ночные наблюдения, как регулярно проходили во все прошлые года и совсем недавно — под затмение, то меня обязательно отберут в наблюдатели.
Но в этом году наблюдений больше не было. Через 2 недели в обсерваторию робко заглянула Юля. Ее настороженные черные брови медленно опустились и она как ни в чем не бывало сказала — Привет, Ну как, не скучаешь?
Потом призналась, что очень за меня переживала все это время, и что за ее беспросветные гуляния что вечером, что утром, лишат права дежурить, что вдруг я не справлюсь, а виновата будет она и все такое... и главное, что "Кошку" она так и не посмотрела...
Я был рад ее возвращению. Мы додежурили вместе последний день и еще часто встречались у обсерватории до самого сентября, сидели на лавке за куполом, ели мороженное, говорили о звездах, бесконечных далях и братьях по разуму...
