Дисклеймер: о чем эта серия постов. Я публикую здесь рукопись своего двоюродного деда, Василя Сергиенко, и параллельно рассказываю его историю. Так как времени прошло очень давно и из всей семьи его помнит всего 1 человек воспоминания очень сильно фрагментированы.
До конца XV века на Руси встречали Новый год 1 марта; только при Иване Великом в 1492 году радостное событие было перенесено на 1 сентября...
...и в Древнем Риме новогодние праздники тоже справляли в марте. Но не в начале, а в середине месяца, которую называли — иды.
Мартовские иды — это древнеримский Новый год. Кроме того, "Мартовские иды" — увлекательный послевоенный роман в письмах Торнтона Уайлдера (1897-1975), историческая фантазия, кульминация которой — убийство Гая Юлия Цезаря.
Да, это случилось в мартовские иды. Хороший такой новогодний подарочек... Цезарь был убит 15 марта 44 года до н. э. В таких случаях принято говорить: не забудем, не простим!
Светоний описал убийство Юлия Цезаря в "Жизни двенадцати цезарей" (эту книгу я использовал в романе "Русский Зорро"). С некоторыми пояснениями знаменитых историков древности в моём изложении текст выглядит так:
Децим Брут уговорил его не лишать своего присутствия многолюдное и давно ожидающее его собрание, и он вышел из дому уже в пятом часу дня.
Римляне отсчитывали день от рассвета. Пять часов дня — по-нынешнему 10-11 часов утра.
Кто-то из встречных подал ему записку с сообщением о заговоре: он присоединил её к другим запискам, которые держал в левой руке, собираясь прочесть.
Плутарх считал, что встречным доброжелателем был греческий грамматик и софист Артемидор Книдский.
Потом он принёс в жертву нескольких животных подряд, но благоприятных знамений не добился; тогда он вошёл в курию, не обращая внимания на дурной знак и посмеиваясь над Спуринной за то, что вопреки его предсказанию иды марта наступили и не принесли никакой беды. «Да, пришли, но не прошли», — ответил тот.
Спуринна — гаруспик, то есть гадатель по внутренностям жертвенных животных, который предсказал Цезарю смерть в мартовские иды.
Он сел, и заговорщики окружили его, словно для приветствия. Тотчас Тиллий Цимбр, взявший на себя первую роль, подошёл к нему ближе, как будто с просьбой, и когда тот, отказываясь, сделал ему знак подождать, схватил его за тогу выше локтей.
Аппиан считал, что Тиллий просил Цезаря вернуть из изгнания его брата.
Цезарь кричит: «Это уже насилие!» — и тут один Каска, размахнувшись сзади, наносит ему рану пониже горла.
Мнения разделились: Плутарх считал, что Каска ударил Цезаря в затылок или в плечо; Аппиан писал, что в грудь.
Цезарь хватает Каску за руку, прокалывает её грифелем, пытается вскочить, но второй удар его останавливает.
Под грифелем имеется в виду стилус — острая железная палочка, которой писали по воску.
Когда же он увидел, что со всех сторон на него направлены обнажённые кинжалы, он накинул на голову тогу и левой рукой распустил её складки ниже колен, чтобы пристойнее упасть укрытым до пят; и так он был поражён двадцатью тремя ударами, только при первом испустив не крик даже, а стон, — хотя некоторые и передают, что бросившемуся на него Марку Бруту он сказал: «И ты, дитя моё!».
Аппиан приводил такие подробности: «В это время другой заговорщик поразил его мечом в бок, который в повороте открылся для удара. Кассий ударил его в лицо, Брут — в бедро, Буколиан — между лопатками; Цезарь, как дикий зверь, поворачивался от одного к другому. Но после удара Брута <…> он закрылся со всех сторон плащом и упал, сохраняя пристойный вид, перед статуей Помпея. Заговорщики превзошли всякую меру в отношении к павшему и нанесли ему до 23 ран. Многие в суматохе ранили мечами друг друга».
Светоний привёл фразу «И ты, дитя моё!» на греческом. Возможно, так он хотел не только подчеркнуть общеизвестную привязанность Цезаря к Бруту, но и намекнуть на то, что Брута считали сыном Цезаря от связи с Сервилией: в этом были уверены и Плутарх, и Аппиан.
Все разбежались; бездыханный, он остался лежать, пока трое рабов, взвалив его на носилки, со свисающей рукою, не отнесли его домой. И среди стольких ран только одна, по мнению врача Антистия, оказалась смертельной — вторая, нанесённая в грудь.
Могу ещё добавить, что есть версия, по которой сенаторы не могли пройти в курию с оружием, и удары Юлию Цезарю наносили такими же острыми металлическими грифелями-стилусами, как тот, которым защищался Цезарь.
Также надо иметь в виду, что Цезарь и его убийцы — если не все, то многие — были опытными воинами; они умели пользоваться холодным оружием...
...и если Пушкин умер от перитонита и сепсиса, вызванных ранением (да-да, Александр Сергеевич не был убит на дуэли, как принято говорить), то Юлий Цезарь тоже умер дома. Он получил больше двадцати колотых ран, и смерть наступила от внутреннего кровотечения из поражённых жизненно важных органов. Этому есть медицинское подтверждение: Луций Питон, тесть Цезаря, настоял, чтобы врачи провели вскрытие тела.
Всем — цезарям, поэтам и представителям других профессий — того доброго здоровья, которое они заслужили 🙂
Ссылка — канал Яндекс.Дзен
Ссылка — канал Телеграм
Дисклеймер: о чем эта серия постов. Я публикую здесь рукопись своего двоюродного деда, Василя Сергиенко, и параллельно рассказываю его историю. Так как времени прошло очень давно и из всей семьи его помнит всего 1 человек воспоминания очень сильно фрагментированы.
13 марта 1913 года родился, как принято его представлять, советский и российский писатель, поэт, публицист, сценарист, баснописец, драматург, общественный деятель, соавтор текста гимна Советского Союза и автор текста гимна Российской Федерации, многолетний председатель Союза писателей РСФСР и председатель Международного сообщества писательских союзов, орденоносец и лауреат премий Сергей Владимирович Михалков (1913-2009).
Нет настроения обсуждать, относятся ли к поэзии его тексты, напоминающие стихи по формальным признакам вроде соответствия поэтическим размерам и наличия рифмы. Вне зависимости от оценок этот автор уже давно занял своё место в российской культуре, литературе, политтехнологиях и прочих областях, перечисленных в многострочном представлении...
...а по случаю дня рождения — вот малоизвестные стишата из беспартийных и милых, не ангажированных михалковских безделушек:
Я хожу по городу, длинный и худой,
Неуравновешенный, очень молодой.
Ростом удивлённые, среди бела дня
Мальчики и девочки смотрят на меня...
На трамвайных поручнях граждане висят,
"Мясо, рыба, овощи" — вывески гласят.
Я вхожу в кондитерскую, выбиваю чек,
Мне дает пирожное белый человек.
Я беру пирожное и гляжу на крем,
На глазах у публики с аппетитом ем.
Ем и грустно думаю: "Через тридцать лет
Покупать пирожное буду или нет?"
Повезут по городу очень длинный гроб,
Люди роста среднего скажут: "Он усоп!
Он в среде покойников вынужден лежать,
Он лишён возможности воздухом дышать,
Пользоваться транспортом, надевать пальто,
Книжки перечитывать автора Барто.
Собственные опусы где-то издавать,
В урны и плевательницы вежливо плевать,
Посещать Чуковского, автора поэм,
С дочкой Кончаловского, нравящейся всем..."
На снимке — как раз Наталья Петровна Кончаловская (1903-1988). Поэтесса и переводчица, дочь художника Кончаловского и внучка художника Сурикова, тёща писателя Юлиана Семёнова и мать двух кинорежиссёров — Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова.
Дисклеймер: о чем эта серия постов. Я публикую здесь рукопись своего двоюродного деда, Василя Сергиенко, и параллельно рассказываю его историю. Так как времени прошло очень давно и из всей семьи его помнит всего 1 человек воспоминания очень сильно фрагментированы.
Здесь дядя, который мне передал рукопись, сам дополнил исходное стихотворение. Можно увидеть по изменению слога и перехода на русский язык.
...но не о городе, при всём уважении.
1968 год вошёл в историю многими событиями, а не только Пражской весной.
Например, тогда по мартовскому морозцу в Новосибирском Академгородке состоялся фестиваль "Праздник песни". Праздник этот не слишком сильно отличался бы от будней и не вспоминался бы сейчас...
...если бы не единственное в СССР полноценное публичное выступление Александра Аркадьевича Гинзбурга (1918-1977), лучше известного как поэт и автор-исполнитель Александр Галич.
Красивый был мужчина, не говоря уже о таланте.
"Разобрали венки на веники", посвящение памяти Бориса Пастернака...
...и у кого мозг не совсем гладкий, тот послушает слова.
Пророчество Галича "мы поимённо вспомним тех, кто поднял руку" — не сбылось пока.
Что ж, всего немногим больше полувека прошло.
Ещё подождём.
Чем, помимо прочего многого, хороша классика?
Тем, что со временем не устаревает.
Вот, скажем, жил некогда в России такой очень популярный писатель Александр Иванович Куприн (1870-1938). Водил дружбу с авиаторами, циркачами и прочими деятелями опасных профессий. И девушки вокруг него постоянно клубились — под стать компании.
В Петербурге писатель Куприн весело жил неподалёку от Николаевского, ныне Московского вокзала, в громадном доходном доме баронессы Таубе, похожем на облагороженный цейхгауз и сохранившемся поныне. Живали здесь и Чехов, и Бунин, и Маяковский, и Розанов, и Успенский, и другие именитые литераторы — многим из которых дом был удобен тем, что напротив квартировал известнейший психиатр Синани, который выводил из запоев.
К чему это я?
К тому, что настроение пришло процитировать немножко из книги Александра Ивановича, написанной больше ста лет назад. Ощущение такое, что сегодняшнюю газету читаешь.
Затем настало странное время, похожее на сон человека в параличе... Какие-то разнузданные люди в маньчжурских папахах, с георгиевскими лентами в петлицах курток, ходили по ресторанам и с настойчивой развязностью требовали исполнения народного гимна и следили за тем, чтобы все вставали. Они вламывались также в частные квартиры, шарили в кроватях, в комодах, требовали водки, денег и гимна и наполняли воздух пьяной отрыжкой.
("Гамбринус", 1907)
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Дисклеймер: о чем эта серия постов. Я публикую здесь рукопись своего двоюродного деда, Василя Сергиенко, и параллельно рассказываю его историю. Так как времени прошло очень давно и из всей семьи его помнит всего 1 человек воспоминания очень сильно фрагментированы.
После войны Василь сумел получить образование стал ученым и изучал леса. С семьей он воссоединился случайно: случайно встретился в Киеве со своей сестрой -- моей бабушкой. Как-то раз мой дядя попросиил Василя помочь с поступлением в университет. Василь сказал, что он всего добился сам, и дядя тоже должен сам. Но подарил путевку в Артек. В итоге дядя долго и упорно занимался и поступил из глухой деревни в Бауманку. Через два года за ним поступил и младший брат -- мой отец. Бауманку оба закончили с отличием.
