Взгляд в будущее из прошлого
Наткнулся на данную цитату в захламленном закутке своего НИИ, где когда-то была довольно мощная для своего времени ЭВМ
Наткнулся на данную цитату в захламленном закутке своего НИИ, где когда-то была довольно мощная для своего времени ЭВМ
Автор: Андрей Лебедев.
Дата написания: 25.02.2020.
Если бы только Джон фон Нейман в 40-х годах XX века знал, насколько по-другому будет выглядеть мир через семьдесят лет. В том числе благодаря его значимому вкладу в создание и развитие теории ЭВМ. А без этой техники было бы невозможно запустить человека в космос, относительно достоверно предсказать погоду, анализировать рынки и проводить другие сложнейшие вычисления, на которые у обычных людей раньше уходили целые месяцы, если не годы. Да, сейчас у любого из нас в кармане лежит мобильный телефон с невероятной скоростью и объёмом вычислений, но раньше для всего этого были необходимы громоздкие шкафы с дорогой и очень ненадёжной техникой. О том, как учёные развивали вычислительную технику и каких успехов смог добиться СССР в этой сфере, я постараюсь кратко рассказать в этой статье.
Думаю, никто из читателей не сомневается в том, что самыми первыми заказчиками ЭВМ являлись государство и армия, у которых были деньги на создание и запуск в серийное производство огромных вычислительных машин. Самые первые из них использовались американцами при разработке термоядерной бомбы уже после уничтожения Хиросимы и Нагасаки. Но эти машины были лишь единичными разработками, а нас здесь прежде всего интересуют самые заметные серийные модели, поскольку только при помощи массовости они могли принести наибольшую пользу для общества. Подчёркиваю, именно массовости. Вы можете создать мощнейший в мире суперкомпьютер, но абстрактному инженеру Анатолию на каком-нибудь провинциальном заводе она особой пользы не принесёт. Как он в лучшем случае считал на примитивных вычислительных машинах, так он до пенсии и будет за ними сидеть. И это в лучшем случае, когда эта самая вычислительная машина у него есть. Поэтому для более равномерного развития производств необходима пусть и не самая мощная, но зато простая и надёжная техника, чтобы даже баба Клава из бухгалтерии, которая начала свой карьерный путь ещё при Николае II, смогла её использовать с благими целями.
А теперь от простого к немного сложному. Технической основой автоматизации вычислений для первого поколения ЭВМ стали вакуумные лампы (да, те самые, именно с их помощью ценители музыки добиваются «лампового» звучания), у которых при помощи работы с напряжением можно было создать двоичную систему исчисления (то есть в ней существуют только 0 и 1, а остальные буквы, цифры и т.п. представляют собой их комбинации разной длины, что продолжает быть стандартом и в наше время), являвшуюся одним из основных элементов архитектуры фон Неймана. Однако у них были три явные проблемы: большой размер, большое энергопотребление и низкая надёжность. Причём последнее создавало дополнительные проблемы, поскольку не всегда было возможно определить, насколько правильные данные выдаёт машина, ведь в каждой было по несколько тысяч ламп, а поломка одной уже давала ошибку в вычислениях. И если в вопросе сельского хозяйства плюс минус десяток килограмм удобрений погоды не делали, то вот при разговоре о ядерной сфере, медицине и исследовании космоса об отклонении не может идти и речи, потому что цена ошибки вырастает в миллионы раз. Но работали с тем, что есть, поскольку возможность широкомасштабного использования значительно более прогрессивных транзисторов в ЭВМ ещё лишь прорабатывалась.
Так «изнутри» выглядела первая советская ЭВМ МЭСМ. Все схемы данной машины находились не в стойках или шкафах, как это стало принято позже, а были развешаны по стенам помещения, окружая оператора со всех сторон
Самой первой советской ЭВМ стала разработка киевского Института электротехники Академии наук УССР под руководством академика Сергея Лебедева под названием МЭСМ — малая счётная электронная машина. Да, она выполняла лишь 50 операций в секунду при 25 кВт потребления (6 000 вакуумных ламп), но для самой первой ЭВМ в стране это было вполне неплохо. Параллельно с Киевом шла разработка в Москве, а позже и в Ленинграде, Минске, Ереване, Пензе. После перевода академика Лебедева в Москву к 1953 была завершена БЭСМ - большая электронная счётная машина, которая уже могла выполнять уже до 10 000 операций в секунду при энергопотреблении в 35 кВт на 5 000 вакуумных ламп, что было невероятным достижением по тем временам, а её дочка, которая пошла в серию, БЭСМ-2 и все 20 000 операций в секунду. Эта модель положила начало для целой серии ЭВМ, которая продолжилась уже в транзисторную эру в гражданской и военной сферах.
Если уж я говорю о транзисторах, то для начала необходимо пояснить, в чём был смысл в переходе на них. По сравнению со старыми-добрыми лампами они были дороже, но при этом потребляли меньше энергии, имели большую производительность и меньшие габариты при повышенной надёжности. А что означает уменьшение габаритов? Правильно, в тот же самый объём можно поместить ещё больше оборудования, повысив его эффективность. Однако для этого оборудования понадобится и новое охлаждение, потому что одной проточной вентиляции здесь уже не хватит. Если у вас техника выполняет миллион операций в секунду, то тут даже открытая форточка и махание дверью не помогут, поэтому стали появляться системы водяного, а на западе и фреонового охлаждения, которые было проще монтировать, чем громоздкие вентиляции, прокачивающие сотни кубометров воздуха в час.
Академик Сергей Алексеевич Лебедев, один из основателей и самых видных деятелей отечественной инфоматики
Возвращаясь к транзисторной части серии БЭСМ. На гражданке это были БЭСМ-3 — БЭСМ-6, в последней из которых производительность взлетела до одного миллиона операций в секунду, 50 кВт потребляемой энергии и занимаемой площади всего лишь 225 квадратных метров. В армии же её модификации использовались в войсках ПВО и ПРО, а самая последняя версия в 1975 даже стала частью зенитно-ракетного комплекса С-300.
Вот вроде бы всё так хорошо складывается: растёт производительность техники, внедряются новые технологии. Но где-то же должен быть подвох. Правильно, он был. И был он в размерах серий, которыми выпускались отечественные ЭВМ. Из всех гражданских машин серии БЭСМ за сотню перевалила только серия БЭСМ-6, которых за 19 лет выпуска создали 355 штук. Да, были ещё серии пензенские «Урал», белорусские «Весна», «Минск», «Снег», ереванские «Наири», киевские «Мир» и ряд других моделей, но они всё ещё не могли обеспечить огромную страну достаточными вычислительными мощностями. Кроме малого числа самих станций ещё существовала проблема с их моделью распространения: их невозможно было просто купить: в СССР все ЭВМ распределялись по согласованию с высшими структурами.
А вот, что можно было наблюдать в США: первый же коммерческий компьютер UNIVAC I (1950 год) был выпущен серией в 46 экземпляров. Дальше - больше. IBM-704 (1954 год) разошлась в количестве 140 экземпляров при приблизительной производительности в 40 000 операций в секунду в 1954 году (против советских 20 000 на БЭСМ-2 того же периода). И это лишь отдельные представители американских линеек ЭВМ. А были же ещё английские... Кроме численного превосходства существовало и мощностное: про первый в мире американский серийный суперкомпьютер CDC 6600 (1963 год, то есть на 5 лет раньше пуска в серию невероятно удачной БЭСМ-6), с ноги вынесший дверь на рынок транзисторных ЭВМ, даже говорить немного грустно.
Да, на ранних версиях при желании можно было без труда жарить стейк, а форма расстановки шкафов с оборудованием заставила меня пройтись по родословной и политическим мировоззрениям его создателей (да, да, это вполне рабочая форма расстановки шкафов с оборудованием), но эта машина наголову превосходила БЭСМ-6. Отечественные ЭВМ могла тягаться лишь с более бюджетными CDC 6400/6500/6700, представляющими из себя урезанные по мощности CDC 6600. При этом стоит отметить, что компания IBM, до этого безраздельно лидировавшая на рынке компьютеров в США, была искренне обескуражена мощностью машины конкурентов, поскольку их лучшая ЭВМ IBM Stretch давала в три раза меньше вычислительных мощностей при значительно больших размерах и возможностях отдела разработки, так что это был настоящий прорыв.
Достаточно оригинальная схема расстановки шкафов оборудования для CDC 6600. Через пустой центральный квадрат шли основные кабели и охлаждение
К сожалению, на стороне американцев действительно были производительность и большие экономические ресурсы, но у СССР на руках всё ещё оставался один козырь — архитектура. Вот только с ней была ещё одна проблема: каждая команда инженеров считала своим долгом при создании ЭВМ сделать под неё внутреннюю архитектуру с нуля, часть технических решений тоже с нуля, а иногда даже и свой собственный язык программирования с трансляторами.
Минутка лирического отступления для тех, кто с программированием в жизни никогда не встречался. Если компьютерную архитектуру можно связать аналогией с обычной архитектурой (физическая и программная часть компьютера соотносятся с тем, как сделано само здание и в чём заключается его функционал), то языки программирования — это смесь языков в понимании лингвистов и математиков. Каждый язык программирования отличается от другого, как и самые настоящие языки, но отличается функционалом (поэтому для сильно отличающихся сфер разработки принято использовать разные ЯП), который в него заложен, или на крайний случай самым обычным синтаксисом. Для примера можно взять трёх долгожителей мира IT: языки COBOL (с 1959 года), Fortran (c 1957 года) и Assembler (с 1949 года). COBOL создавался в первую очередь для нужд бизнеса, поэтому хорошо умеет работать с файлами. Fortran был разработан IBM для работы со сложной формульной математикой, где было необходимо максимально оптимизировать расчёты, не потеряв при этом их точность. Assembler же был создан для ускорения операций в тех местах, где могли найтись те или иные «бутылочные горлышки» (будь то ограничения в техническом плане или необходимость провести вычисления за короткий промежуток времени). Ещё в СССР был очень популярен ALGOL 68, созданный под эгидой ЮНЕСКО, для которого всегда было важно быстро и правильно обрабатывать большие объёмы информации. Думаю, на этом короткое лирическое отступление можно завершить, поэтому давайте вернёмся к проблеме очень широкого технического разнообразия в сфере советских ЭВМ 60-х.
А если у вас все машины работают по-разному, к ним не то что периферию одинаковую не подключишь, даже одну программу не факт, что сможешь запустить. Поэтому уже в 1966 году при переходе от обычных транзисторов к микросхемам (от второго поколения ЭВМ к третьему) наверху решили, что пора бы уже и меру знать, создав заказ по опытно-конструкторской работе «Ряд», которая подразумевала всеобщую стандартизацию компьютерной техники путём вольного заимствования элементов из IMB 360. Однако:
«В 1984 году в Москве состоялась выставка «ЭВМ в Советской армии». Я, естественно, приехал. Там было представлено более 200 типов ЭВМ, не считая мелких брызгов. А что такое 200 ЭВМ? Это 200 операционных систем, 200 комплектов ЗИП — запасных изделий и приборов. <…> Я несколько раз выступал в оборонном отделе ЦК КПСС в Москве: «Давайте сделаем одну машину». «Андрей, не лезь», — отвечали мне вежливо, но твердо.
Была «Броня» — базовая телефонная станция Советской армии. В ней три машины разных. Одна для коммутации, другая для управления сетью, третья для работы с оператором. С разными системами команд, с разными операционными системами, три комплекта офицеров надо, чтобы обслуживали. Тысяча номеров всего-то — маленькая станция! Три ЭВМ — куда это годится? И когда я пытался ругаться, мне снова говорили: не лезь.»
Из интервью завкафедрой системного программирования Матмеха СПбГУ, профессора, доктора физмат наук Андрея Николаевича Терехова компании DataArt, 2019
Да, в промежутке с 1966 по 1984 в армии с унификацией что-то не задалось, поэтому у них сохранился ровно тот же зоопарк (и это ведь только образцы, доступные для гражданских) техники, что и до принятия «Ряда». Видимо, на армию она не распространялась. Зато в жизни гражданской всё начало меняться после начала копирования IBM 360. Когда я впервые прочитал об этом заимствовании, у меня возник вопрос: «А как тогда американцы не засудили советскую сторону за полное копирование архитектуры?» Всё просто: тогда традиция регистрации патентных прав на всё в этой вселенной ещё не была так распространена.
«Выноси всё, что не прибито, а всё, что прибито, выламывай и тоже уноси.»
ЕС-1035 (одна из машин серии ЕС ЭВМ) во Фрайберге, ГДР, 1981
Унификация даёт нам что? Правильно, единый набор программ, средство от геморроя и совместимые со всем периферийные устройства (клавиатуры, наушники, а потом и мыши, и всё остальное, что мы сейчас можем воткнуть в порты наших компьютеров, телефонов, телевизоров и холодильников).
А что она у нас отбирает? В первую очередь при заимствовании иностранного мы теряем то преимущество в архитектуре, которое удалось создать ранее благодаря разработке техники с нуля, в то время как на западе некоторые не самые удачные старые наработки ложились в базу для новых. Ещё мы лишаемся полёта мысли и пространства для интеллектуального творчества, которое было важно для многих инженеров. Ведь когда у вас идёт стандартизация, то кроме небольшого улучшения уже имеющихся возможностей техники вы можете сделать приблизительно ничего. Ну, или ищите армейские заказы. Сам академик Лебедев называл полное копирование технологических наработок США путём для догоняющих, однако, как мне кажется, тут всё же стоило пойти на подобные жертвы, что будет объяснено чуть позже.
Хотя и находились смельчаки, разрабатывавшие технику не с архитектурой IBM. Взять, к примеру серию СМ ЭВМ (система малых ЭВМ, 70-80-е годы), основанную на отечественных разработках. Благодаря разделению на четыре подсерии данная линейка была совместима с техникой трёх других американских гигантов IT-индустрии тех времён: HP, DEC (в двух разных линейках) и Intel. А совместимость с западными ЭВМ позволяла продавать советскую технику через одно из подразделений Внешторга в капстраны, что повышало шансы создателей на увеличение бюджета на разработку новых машин и доводку тех, что уже готовились или были недавно пущены в серию.
Что же можно сказать о том, как повлияла ЕС ЭВМ, производство которой велось с начала семидесятых до конца девяностых, на отечественную разработку? Пусть лучше на это ответит приведённая ниже цитата.
«Пять лет назад на конференции в Казани разгорелся спор по поводу копирования ЕС ЭВМ. Хорошо или плохо? Естественно, мы все сказали, что это была огромная стратегическая ошибка. Встает дядька, бывший директор какого-то завода: «Вы все дураки. ЕС ЭВМ разных было выпущено 17 тысяч штук. Мы сделали китайский скачок и помогли сдвинуться с мертвой точки. Да, своровали огромное количество программного обеспечения. <...> «У нас была БЭСМ-6», — говорим. — «Да, с тремя операционными системами говенными».
Из интервью завкафедрой системного программирования Матмеха СПбГУ, профессора, доктора физмат наук Андрея Николаевича Терехова компании DataArt, 2019
Кроме огромных систем вполне возможно было встретить и вот такие вполне миниатюрные ЕС-1068
Только задумайтесь, силами стран ОВД (СССР, ГДР, Чехословакия, Польша, Болгария), а потом и отдельно в РФ было создано 17 тысяч компьютеров, что как минимум на порядок превосходит то количество ЭВМ, что были произведены в стране до этого. Вся линейка насчитывала в себе больше 20 разных моделей и подразделялась на четыре ряда:
— первый ряд состоял из стандартных машин с производительностью от 2 750 до 700 000 операций в секунду (1971-1978);
— второй ряд представлял собой техническое развитие предыдущих разработок. Здесь уже можно было получить от 150 000 до 4 000 000 операций в секунду (1977-1984);
— третий ряд был во многом аналогичен второму, но после производства он ещё должен был пройти военную приёмку, показав, что способен защитить от несанкционированного доступа данные (1983-1988);
— и последний четвёртый ряд был готов к выпуску уже после распада СССР и отличался от предыдущих моделей в первую очередь объёмом оперативной памяти и рядом на тот момент современных наработок.
На базе ЕС ЭВМ даже хотели сделать суперкомпьютер… Однако стоит помнить, что западная компьютерная архитектура наследовала свои старые проблемы, из-за чего они перекочевали и к нам, создавая ещё больше проблем для совместимости старых и новых моделей советских ЭВМ.
К тому же одни США за это время наштамповали ещё больше и частично даже мощнее, что вполне компенсировало программные недостатки. С каждым новым техническим поколением разрыв по суммарным мощностям между странами социалистического блока и США только рос. А ведь нельзя забывать про Великобританию, ФРГ и Японию.
Ну, а потом случился 1991. Финансирование почти всех разработок накрылось медным тазом, похоронив под собой и проект суперкомпьютера на базе ЕС ЭВМ. В живых остался только армейский суперкомпьютер «Эльбрус» (часть из которых работает в гос. организациях и по сей день, а наработки по нему до сих пор используются для создания отечественных процессоров одноимённой линейки для новых суперкомпьютеров), хотя его третья модификация тоже скончалась в безденежье девяностых. А что до организаций, занимавшихся созданием советских ЭВМ, то многие из них как раз тогда и сгинули (поскольку в прямом смысле народных ЭВМ, доступных в больших объёмах для обычного потребителя, у нас в больших сериях не было, в то время как мировой рынок уже начал переход к персональным компьютерам), а если и смогли удержаться на плаву, то только за счёт частных заказов с запада, а в нулевых и из Китая, который, к примеру, закупал у нас вычислительное оборудование для своих АЭС.
Суперкомпьютер Ростеха, в базе которого лежат процессоры «Эльбрус-8С»
«Если у вас есть объемная задача, идите в Индию. Если есть трудная задача, идите в Китай. Если задача, у которой нет решения, идите в Россию.»
Развал СССР безусловно лишил его бывших участников шансов на конкуренцию с западом, поскольку предприятия, раньше находившееся в одних границах, теперь должны были бороться не только с рынком, но и со множеством границ, которые приходилось преодолевать в ходе сотрудничества. Да и про резкий отток многих технических специалистов в Европу и США тоже не стоит забывать. Сейчас ведутся попытки вернуть на прежний уровень эту некогда огромную сферу, но особых перспектив, тем более в сравнении с США и Китаем, тут не видно.
________
Если статья вам понравилась, то предлагаю почитать о том как в СССР появилась идея электронной экономики.
Источники информации и вдохновения, с которыми я очень советую ознакомиться:
Первая часть интервью профессора Терехова о карьере в советском IT
Вторая часть интервью профессора Терехова о карьере в советском IT
Интервью профессора Рябцева о работе на армию и буднях советского IT
Первая часть интервью профессора Прохорова. О личностях и сотрудничестве в социалистическом IT
Вторая часть интервью профессора Прохорова. О технике и жизни в советском IT
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_139775
Автор: Андрей Лебедев. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_257670146
Личный хештег автора в ВК - #Лебедев@catx2, а это наш Архив публикаций за апрель 2020
Администрация Пикабу предложила мотивировать авторов не только добрым словом, но и материально.
Поэтому теперь вы можете поддержать наше творчество рублем через Яндекс-деньги: 4100 1623 736 3870 (прямая ссылка: https://money.yandex.ru/to/410016237363870) или по другим реквизитам, их можно попросить в комментах. Пост с подробностями и список пришедших нам донатов вот тут.
Нашла советскую книгу об ЭВМ, решила посмотреть, каким видели будущее вычислительных машин в далеком 77 году.
Для ЛЛ:
- в магазинах будут использовать сканеры штрих-кодов
- распространение микро-ЭВМ в окажет глубокое влияние на быт людей
- появятся "умные вещи" умная печка (мультиварка), умные часы, умная стиральная машина (режимы работы от типа ткани и веса), АСУ квартиры (умный дом), и смарт-тв.
"Беседы о поколениях ЭВМ", Бусленко Н.П. и Бусленко В.Н. Эврика, Москва, 1977 г.
С какими надеждами авторы книги смотрели в будущее, которое для нас с вами уже наступило. И является обычной повседневной рутиной. Прогноз погоды можно посмотреть на часах, спросить у телефона или телевизора. Робот-пылесос страдает от нападок кота. Мультиварка пылиться где-то в шкафу.
И мечты о карманном компьютере, с памятью объемом "миллион бит" (125 кб), вызывают улыбку. Но именно благодаря таким людям, как авторы книги, наше "настоящее" из "будущее". Думаю наши внуки тоже будут с улыбкой читать технически анонсы 2020 года.
Современные игры имеют космические бюджеты, их продолжительность стремится к бесконечности, а качество графики выросло настолько, что кажется — еще чуть-чуть и отстрелянные гильзы будут бить по лбу, вылетая прямо из монитора. Но игроки все равно недовольны: то забагованностью на старте продаж, то вторичностью, затертостью сюжета и геймплея. А случается и вовсе — кусты на ветру не колышутся, а какой, в самом деле, может быть эффект погружения без колыхающихся кустов?
Между тем, культовые игры 90-х были куда как скромнее и неказистее, однако смогли завоевать сердца многих. Вспомнив самые значимые проекты того времени, попробуем понять — чем же они цепляли.
Sid Meier’s Civilization (1991)
Сколько раз, изучая историю в школе, вы ловили себя на мысли: «Ох, будь я тогда на месте самого важного дяди в стране… я б и окно в Европу пошире прорубил и гайки так закрутил, чтобы никто потом не выкрутил!»? Сид Мейер решил дать возможность полным воли к власти диванным вождям переквалифицироваться в вождей виртуальных.
Civilization — первооткрыватель жанра глобальной стратегии. В руках игрока бразды правления цивилизацией, начиная с самого ее зарождения и, при умелом и дальновидном правлении, до полного подчинения всея Земли и отправки колонистов в звездную систему Альфа Центавра. Такое досадное недоразумение, как смерть повелителя, больше не помеха единому курсу партии. Все судьбоносные решения на ключевых этапах развития принимает игрок, и только от него зависит — против кого и с кем цивилизация будет дружить, будет ли исповедовать идею равенства и братства, или же даже звездолеты будут работать на «рабской тяге».
Самая первая «Цива» создавалась для DOS, и большую часть игрового времени монитор отображал довольно схематичную карту подконтрольных и вражеских территории. Чтобы прочувствовать эпичность своих свершений требовалось изрядное воображение. Но, согласитесь, воображение в дополнение к системным требованиям, не такая уж и высокая мзда за возможность ощутить себя в роли бороздящего космические просторы бессмертного Чингисхана.
Dune II (1992)
50 оттенков оранжевого, военные базы-заводы, да песчаные черви — довольно блеклый пейзаж Dune 2 мог бы наскучить уже в первый час, если бы не мастерски подобранная комбинация механик, которая держала игрока в азартном напряжении от начала и до конца каждой миссии. Сегодня детище Westwood Studios уже никого удивить не способно, напротив, любой поклонник стратегий в реальном времени узнает в ней все привычные особенности жанра, зачастую в несколько топорном, неотполированном исполнении.
Dune 2 — словно первый RTS – Хомо Сапиенс, по нынешним меркам нескладный, но не оставивший и шанса конкурирующим с ним неандертальцам. Он породил новый жанр, дал жизнь сонмам потомков, имеющим тот же генетический каркас, раз от раза совершенствующийся. Планомерное строительство базы, ее защита от постоянных набегов врага, сбор ресурсов, создание и прокачка армии, управление войсками вплоть до каждого отдельного юнита, разведка территории, погруженной в непроглядный «туман войны» — и все это одновременно, без пауз и времени на подумать, как в пошаговых стратегиях. Невиданный ранее безотказный стимулятор адреналина взорвал игровую индустрию и мгновенно набрал плотно подсевшую фан-базу.
Warcraft: Orcs & Humans (1994) и Warcraft II: Tides of Darkness (1997)
А вот и идейная наследница Dune 2 — серия Warcraft. Она достигла такого неимоверного успеха и популярности, что совершенно не нуждается ни в представлении, ни в описании сеттинга. Талантливые рерайтеры из Blizzard довели формулу Dune 2 до совершенства, раскрасили поля сражений сочными фэнтезийными красками, сдобрили детально проработанной, написанной с нуля мифологией мира и… вуаля, всего золота и древесины, что принесли продажи, хватило, чтобы выковать на основе вселенной Warcraft целую франшизу.
Многие механики, без которых сейчас уже не обходится ни одна RTS обязаны своим существованием именно Warcraft. Уже в Orcs & Humans появилась зеленая рамка, благодаря которой войска можно было выбирать группой, а не отдавать приказы персонально каждому юниту. А в Warcraft II: Tides of Darkness существенно доработали туман войны — открытые территории, когда на них не было юнитов игрока, стали затеняться, оставляя видимым ландшафт, но скрывая действия противника. Также Blizzard добавили удачно вписавшийся многопользовательский режим. Последствия этого судьбоносного решения трудно переоценить. Бабочка взмахнула крыльями, и через несколько лет на игроков обрушились «ураганы» Starcraft, World of Warcraft и Dota.
Heroes of Might and Magic 1, 2, 3 (1995, 1996, 1999)
Длинное название этой серии пошаговых стратегий с элементами РПГ совершенно не обязательно произносить полностью. Достаточно бросить «Герои», и у любого геймера 90-х тут же пронесутся перед глазами закованные в латы рыцари, тягающиеся ростом с замками и вековыми соснами. Мелькнут в памяти у бывалого и поля сражений, испещренные шестиугольной разметкой, по которой строго и в свой черед шествуют армии гремлинов, кентавров и золотых драконов. И вот уже у вашего собеседника отстраненный, блаженный взгляд и насвистывает он под нос мотивы, от которых так и веет средневековьем, магией и славными подвигами.
В «Героях» все прекрасно: и мрачно-сказочный визуальный стиль, и саундтрек, написанный легендой игровой индустрии Полом Рамеро, и выверенный до мелочей баланс. Правда, ради последнего в самой популярной третьей части пришлось отказаться от многих особенностей разных замков и сделать доступными для всех рас уникальные боевые юниты. Таким решением многие оказались недовольны, однако с результатами трудно спорить: именно Heroes of Might and Magic III стала для большинства эталонными «Героями», а партия в нее, благодаря возможности сражаться поочерёдно на одном компьютере — обязательным элементом многих гик-вечеринок того времени.
Worms (1995, 1996, 1997, 1999)
А вот и еще один легальный, но мгновенно вызывающий зависимость стимулятор веселья на посиделках с компьютером. В 1995 году студия Team17 совершила открытие — оказалось, что черви могут быть почти такими же милыми и уморительными, как котики. Все, что требуется — собрать из них армию и вооружить базуками. Серьезно. Черви с гранатомётами; черви, раскачивающиеся над пропастью на тарзанках и планирующие на парашютах; черви расстреливающие друг друга из автоматов и уничтожающие противника при помощи летающих, начиненных взрывчаткой, овец.
Звучит безумно…? Так оно и есть — это настоящее безумие, полное соревновательного ража, хитроумных планов–многоходовочек, хрупких, изначально обреченных альянсов против сильнейшего и внезапных коварных предательств! И в десятый, и в сотый раз не наскучит смеяться над тем, как червь, управляемый твоим другом, подорвется на собственном тротиловом банане, и соседи не единожды вздрогнут от восторженного крика «Аллилуйя!», за миг перед тем, как метко запущенная «Святая граната» раскидает всю червивую армию противника по разным уголкам карты.
X-COM (1994)
Серия X-COM свидетельство тому, что, при наличии таланта и вкуса, можно совместить несовместимое — хоть конфетку со вкусом говядины слепить, и она все равно будет иметь ошеломительный успех! Сеттинг на грани треша. Предельно несерьезная канва, воплощение кошмара НЛО-фоба: Землю атакуют летающие тарелки, с большеголовыми, маленькими, разве что не зелеными гуманоидами внутри. Для противостояния угрозе правительства разных стран инициируют создание боевого подразделения по борьбе с внеземными угрозами (служба X-COM) — им то игроку и предстоит управлять.
В противовес дурашливой обертке «категории B», начинкой служит тандем экономической и тактической стратегий со вполне себе серьезной миной. Секрет успеха — в выверенном балансе сложности и глубины проработки. Ни одна из двух игровых составляющих не перетягивает одеяло на себя, каждая из них прописана ровно настолько, чтобы не быть поверхностной, но и не вызывать тошноту перегруженностью и чрезмерной сложностью у игрока, далекого от любого из жанров. Нестандартная комбинация оказалась настолько успешной, что и сейчас серия остается на слуху, а в свет не столь давно вышли коммерчески и качественно удавшиеся ремейк и продолжение.
Prince of Persia (1989)
Зубодробительный хардкорный платформер, классика жанра и сексизма (по мнению многих феминисток…). Noname светловолосый юноша пытается спасти свою возлюбленную — плененную подлым визирем принцессу (беспомощная дама в беде, которой не дали и шанса спасти саму себя!).
На все приключение герою дается всего час. Ровно столько времени Джафар оставил на раздумье принцессе — либо согласиться выйти за него, либо умереть. Сложность в том, что это 60 минут РЕАЛЬНОГО игрового времени, за которые герою необходимо промчаться сквозь все 12 уровней! Каждая смерть откидывает настырного принца в начало этапа, но таймер не обнуляется, и стоит песку в часах истечь — мытарства придется перепроходить уже с самого начала игры. Уровни выстроены нелинейно, что позволяло преодолевать препятствия разными способами, а значит — вновь и вновь проходить игру заново, отыскивая короткие пути и устанавливая новые рекорды.
Fallout (1997) и Fallout 2 (1998)
Последнее десятилетие 20-ого века прошло под знаменем идеологии свободы. Свободы быть кем угодно и говорить о чем угодно. Даже на самые скользкие, аморальные, запретные темы. Табу втаптывались в грязь, а там, где моралисты оскорблялись и возмущались, табу начинали втаптывать с удвоенным рвением. А что такое постапокалиптический, погрязший в анархии мир, как не превосходный холст, на котором можно изобразить свободу, доведенную до абсурда, предоставив игрокам возможность повеселиться от души и вдоволь поизмывавшись над адептами запретов?
Да, безусловно, каждый ценит Fallout за что-то свое. Одного приводит в восторг ретрофутуристический сеттинг — ядреная смесь из легкоузнаваемого стиля Америки 50-ых и высоких технологий, основанных на достижениях ядерной физики. Другого сманивает меланхоличная романтика Пустоши, обманчивая безмятежность покинутых городов. Третий души не чает в ролевой составляющей и часами сидит в S.P.E.C.I.A.L., ломая голову над каждой характеристикой и перком. Но каркас, несущий стержень серии — это пьянящий дух свободы, открытый мир бесчисленных возможностей, где каждый может стать кем захочет, в зависимости от настроения и времени суток. Утром — грабителем караванов, днем — освободителем рабов, а вечером, назло всем противникам компьютерных игр — маньяком.
GTA (1997) и GTA 2 (1999)
Если Fallout только выявляла и раскрывала темные и светлые стороны игрока, то Grand Theft Auto — это уже без обиняков симулятор беспредельщика. Играть вы начинаете за преступника, пройти все миссии в ангельском стиле не получится. Вам придется красть, грабить, угонять машины, совершать заказные убийства… Чем асоциальнее ваши деяния, чем более тяжкими будут ваши преступления, тем больше денег-очков вы получите, пока наконец не накопите достаточно, чтобы перебраться в другой город. А там… а там все по новой — угоны, грабежи и бесчисленные убийства.
Но ведь вы знали, на что подписывались, правда? Давайте будет честными. Пусть тот, кто устанавливал GTA для того, чтобы пройти ее бескровно, первым бросит в меня камень. Напротив, многим даже миссии казались бесполезной тратой времени. Угнать машину побыстрее и колесить по городу, давя кого ни попадя. Предложить полицейскому поиграть в догонялки, съездив кулаком по его физиономии. Встать, в конце концов, посреди проезжей части, ввести код на оружие и устроить кровавую баню, без разбора выпуская обойму за обоймой в прохожих и подоспевших полицейских… в этом безбашенном отрыве была вся суть GTA для многих. Особенно во времена вида сверху и ужасных «промтовских» переводов, которые не доносили до российского игрока и толики юмора и едкой социальной сатиры.
Wolfenstein 3D (1992)
Быстрый, нашпигованный пулями, но по-прежнему неукротимый и полный ярости ты летишь сквозь лабиринтообразные, безликие коридоры нацистского замка. Какое тебе дело до отсутствия вкуса и дизайнерской изобретательности тех, чьи безжизненные, изувеченные тела валятся сотнями тебе под ноги? Ты не спрашивал их имен, не смотрел в глаза, не раздумывал — пролетел сквозь них, не отставая от собственных пуль, не снимая пальца с курка, движимый адреналиновым топливом, которого прежде в тебе никогда не было так много…
Wolfenstein 3D — родоначальник жанра FPS (шутер от первого лица). Она предложила игрокам совершенно новый опыт и впервые, по мнению некоторых критиков, позволила «приостановить неверие», почувствовать себя не ЗА монитором, а внутри, в роли главного героя с огромной пушкой в руках. Но технологические новации — лишь искусный инструмент, который дал возможность главном идеологам игры Джону Кармаку и Джону Ромеро вдохнуть в высокотехнологичного, но еще неуклюжего новорожденного дух сверхбыстрой и жестокой адреналиновой мясорубки.
Doom (1993)
Благодаря стараниям все той же id Software всего за год жанр FPS из младенца превратился в сочащегося тестостероном буйного юношу. Увидевший свет в 1993 году Doom получился настолько монструозным и дьявольски-монументальным, что в сравнении с ним Wolfenstein 3D казался блеклой, чрезмерно растянутой демоверсией.
Джон Кармак и Джон Ромеро дали волю воображению и, кажется, умудрились уместить на четырех дискетах всех своих демонов. В роли космического пехотинца игроку предстояло пронестись по расположенным на спутниках Марса лабораториям неукротимым смерчем, несущим гибель всему сатанинскому живому. Наивные черти, хлынувшие через древние порталы прямиком из ада, и предположить не могли, что их радушно встретит бравый морпех — кучным зарядом дроби в лоб, скрежещущей бензопилой в живот и огромным зеленым сгустком плазмы во все части тела сразу.
Каждой своей частичкой: гигеровским отвратительно-пугающим дизайном монстров, бодрым, динамичным саундтреком и ритмично стреляющими, не требующими перезарядки пушками Doom мастерски пробуждал в игроках первобытную звериную ненависть. Оттого и сейчас найдется немало тех, кто нет-нет, да запустит этот «Озверин» 1993 года в сладостном предвкушении укрощения, потрошения и перемалывания в фарш адской братии.
В любой среде, в любых областях науки, творчества и общественной жизни есть гении. Именно они, занимаясь своим любимым делом, придают ему широкую известность, совершают великие открытия, толкая застоявшийся камень науки к светлому будущему и приближая грядущее торжество научно-технического прогресса. Подобно Пушкину и Лермонтову в русской поэзии, подобно Дарвину и Сеченову в биологии имя Николая Петровича Брусенцова не должно быть забыто теми, кто собрался постигать информатику. Человек, который в эпоху бурно развивавшегося двоичного кода, опередив своё время, создал машину троичную, заложившую основы будущих квантовых компьютеров, достоин отдельного, подробного рассказа. О нём сегодня и пойдёт речь.
7 февраля 1925 года в селе Каменское Украинской ССР в семье Брусенцовых случилось безумно радостное событие — на свет появился третий мальчик, которого любящие родители сразу же решили назвать Колей. Отец младенца, Пётр Николаевич, тогда бывший ещё студентом Днепропетровского института, был очень счастлив и отмечал рождение еще одного сына в компании друзей и горячо любимой жены, Марии Дмитриевны.
Маленький Коля не испытывал недостатка ни в чём. Как самый младший сын в семье, он был больше всего любим родителями, а также старшими братьями, которые тоже приложили руку к его воспитанию. Когда Коля пошёл в школу, отец его уже был техником Днепропетровского коксохимического завода, а мама работала воспитательницей в детском саду.
В 1939 году семью постигло несчастье — умер отец. А едва только Николай успел сдать выпускные экзамены, как по всей стране завыли сирены и голос Левитана размеренно сообщил, что «сегодня, в 4 часа утра…» и так далее, по тексту. Юношу вместе с семьёй эвакуировали в Свердловск (нынешний Екатеринбург), где он поступил в консерваторию на факультет народных инструментов.
К сожалению, Великая Отечественная не дала Николаю получить музыкальное образование. Едва молодому человеку исполнилось 18 лет, товарищ майор сообщил ему, что Родина в опасности, отдал повестку из военкомата и отправил Брусенцова на курсы радистов. В 1943 году по этой специальности наш герой пошёл служить в артиллерийский полк, а именно, в отделение разведки. Сослуживцы Брусенцова уважали и много раз отмечали его исключительную храбрость и мужество в бою, при работе и передаче ценных сведений. Особо упоминали один случай. В очередном сражении, когда Николай передавал координаты врагов на батарею, рядом с его окопом разорвался артиллерийский снаряд, убивший двух его товарищей и чудом не задевший его самого. Несмотря на это, юный радист довёл свою работу до конца. Он вообще прошёл довольно много сражений. Его имя часто писал в своих рапортах командир полка, вследствие чего Брусенцов был награждён медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени и медалью «За взятие Кёнигсберга».
В первые мирные годы Николай работал на том же заводе, где ранее трудился его отец. Но в 1947 году тяга к учёбе пересилила и 22-летний юноша поступил на радиотехнический факультет МЭИ. Учился он бесподобно, и его непреодолимое стремление к знаниям и исследованиям привела к тому, что он, будучи на 4 курсе, увлекаясь оптическими разделами физики, составил таблицы (внимание, сейчас будет очень сложно для обычных людей!) дифракции волн на эллиптическом цилиндре, которые впоследствии учёные между собой стали называть проще: таблицы Брусенцова. Впрочем, это название не особо прижилось.
Чё-то там, какая-то частота волны, графики, определённые углы, поверхности… В общем, кто здесь что-то понимает — можно изучить данный вопрос здесь.
Юного энтузиаста, только защитившего дипломную работу, в 1953 году направили работать в специальное конструкторское бюро МГУ. И не прогадали: уже в 1959 году после нескольких лет упорных исследований и сложнейших разработок в вычислительном центре Брусенцов явил миру новое открытие — троичную ЭВМ «Сетунь»!
Разработка машины осуществлялась при активном участии математика Сергея Львовича Соболева, А. М. Тишулиной, Е. А. Жоголева, С. П. Маслова и В. В. Веригина. Как позднее рассказывал сам Брусенцов, разработка машины не обошлась без сложностей; были и казусы, и неприятности, о которых будет рассказано позже.
Машина получила большую известность и пошла в серийное производство. Выпускалась Казанским заводом математических машин с 1962 по 1964 год. Всего было произведено 46 экземпляров, успешно работавших во многих институтах и производствах Советского Союза.
В 1970 году Брусенцов, продолжая свои исследования в области троичной логики, создаёт более продвинутый и усовершенствованный вариант машины - «Сетунь-70». Она получилась достойным продолжением своей предшественницы, работала гораздо быстрее и проще. Поскольку создание новой модели удачно сопало с праздниками в честь 100-летия со дня рождения В. И. Ленина, машину повезли на Выставку достижений народного хозяйства (ВДНХ), после чего он был награждён серебряной и золотой медалью ВДНХ а позже - премией Совета министров СССР с официальной формулировкой «за разработку и внедрение новых технологических решений, имеющих важное значение для развития промышленности, энергетики и сельского хозяйства».
Под руководством Николая Петровича в 1990 году была начата реализация одной из первых в СССР и России компьютерных систем обучения — «Наставник», позволявшая с большей эффективностью преподавать школьные предметы с помощью электронных устройств. За вклад в развитие отечественной системы Брусенцов был удостоин почётного звания «Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации».
Несмотря на уже преклонный возраст, до последних дней этот великий человек работал заведующим научно-исследовательской лабораторией троичной информатики на факультете вычислительной математики и кибернетики и вёл исследования в области троичной логики.
4 декабря 2014 года Николая Петровича Брусенцова не стало. Говорят, чтонесмотря на дождь и град, многие люди пришли на похороны, чтобы проводить его в последний путь. Был ливень и сильный ветер — казалось, само небо сожалеет о его смерти. Так ушёл из жизни великий учёный, память о котором будет жить вечно.
История троичной ЭВМ «Сетунь»
Теперь же поговорим о главном открытии этого великого учёного — троичном компьютере, опередившем эпоху, работавшем гораздо быстрее своих двоичных собратьев.
В троичной логике существует минимальная единица измерения информации — трит. Он равен логарифм 3 по основанию 2 (≈ 1.58496) битам информации. Соответственно, по аналогии с байтом существует и трайт, равный 6 тритам (≈ 9.51 бита). Именно трайт использовался на «Сетуни-70» как минимальная единица главной памяти, в отличие от её предыдущей модели, считавшей в элементарных тритах. Но обо всём по порядку.
Как же Брусенцову пришла в голову идея построить троичную машину, когда у всех вокруг были двоичные? Всё очень просто. Их исследовательский центр должен был получить ЭВМ «М-2» от лаборатории ученого Брука для дальнейших исследований. Но, к большому сожалению, случилась крупная неприятность. Руководитель проекта, математик Соболев, на выборах академиков в МГУ проголосовал за учёного Лебедева вместо Брука, из-за чего последний затаил обиду и не передал машину. Так Брусенцову волей-неволей пришлось создавать ЭВМ с нуля.
Его новая машина не должна была работать на лампах. Ламповые ЭВМ были ненадёжны, имели короткий срок службы и малую эффективность. В лучшем случае такой агрегат работал всего несколько часов, после чего приходилось долго и муторно искать очередную неисправность, будь то перегоревшая лампа или насекомое, прилетевшее на тусклый мерцающий свет. Транзисторы было практически невозможно достать, и Брусенцов решил сделать начинку машины по методу Юлия Израилевича Гутенмахера — поставить ЭВМ на феррит-диодные элементы.2 Сходив к нему на стажировку, Николай Петрович детально изучил машину «ЛЭМ-1», которую строил Гутенмахер и придумал, как сделать работу своей машины намного эффективнее. Под каждый бит в феррит-диодном элементе было отведено два сердечника — рабочий и запасной, компенсационный. Брусенцов решил заставить второй сердечник работать, чтобы каждая ячейка стала трёхзначной. В результате, на будущей «Сетуни» должно было остаться в 7 раз меньше сердечников, чем на «ЛЭМ-1», и при этом «Сетунь» имела бы почти вдвое большую разрядность!
В качестве минимальной элементарной единицы информации использовался тот самый трит, о котором было сказано в начале главы. В троичной логике было намного проще работать из-за того, что в ней использовалось меньше разрядов и ячеек, чем в двоичной. К примеру, десятичное число 12 в двоичной системе счисления выглядит как 1100, а в троичной — 110, т.е. экономится один разряд. Десятичное число 365 в двоичном представлении имеет 9 знаков — 101101101, а в троичном всего шесть — 111112, т.е. экономится уже три разряда! И чем больше число, тем больше экономится разрядов, а это было достаточно важно для быстродействия — чем меньше требуется времени машине на обработку данных, тем скорее она закончит необходимые вычисления.
Николай Петрович с энтузиазмом приступил к созданию новой машины. В этом ему активно помогал Жоголев, разрабатывая архитектуру машины и выдвигая много идей, сложных в реализации. В итоге у машины оказалось всего 24 команды. Это было невероятно! Всего два с половиной года работы — и прототип троичной ЭВМ был готов! Спустя ещё год машина была полностью отлажена и прекрасно работала. Брусенцов дал ей имя «Сетунь» - по названию реки, протекавшей рядом. Казалось, что все трудности уже позади, когда произошла неожиданная неприятность.
Весь отдел был приглашён на заседание коллегии Государственного Комитета Радиоэлектроники (ГКРЭ), на котором было объявлено о закрытии проекта. Николай Петрович и его коллеги были предельно возмущены — за разработку машины им не платили дополнительно, да и оборудование приходилось использовать списанное, со старых заводов; и при всём при этом проект закрывали — на их гениальном изобретении просто решили сэкономить! Всех успокоил Сергей Львович, пообещав исправить ситуацию. Он сходил в ЦК КПСС и уже вечером того же дня по отделу гулял начальник 8 управления ГКРЭ — Сулима. Он осмотрел машину и, сделав очевидное умозаключение о том, что машина уже существует (а значит, нет смысла закрывать отдел), постановил, что «Сетунь» должна пройти межведомственные испытания.
Через несколько месяцев новоиспечённую троичную ЭВМ начали полномасштабно тестировать. Она блестяще себя проявила и показала 95 % полезного времени! А ведь тогда хорошим результатом считалось, если машина показывала хотя бы 60 процентов.
Полезное время — это то время, пока машина занята вычислениями, а не тестово-наладочными работами!
© Н. П. Брусенцов
После испытаний Совет министров СССР принял решение наладить серийное производство «Сетуни» на Казанском заводе. Машина выпускалась по 10-12 экземпляров в год, причём заявок на её получение было в разы больше: эту ЭВМ хотели иметь не только страны социалистического лагеря, но и англичане с американцами — всех интересовала машина, работающая в троичной логике. Чертежи машины даже были переданы в Чехословакию, Брусенцов лично ездил осматривать чешские заводы, собиравшиеся производить его творение, но, как это часто бывает, бурно развивавшийся проект начал тихо угасать… «Люди с косным мышлением», как говорил Николай Петрович, занимавшие руководящие посты, начали мешать производству машины, раскидав её экземпляры по всему Союзу, устраивая постоянные проверки, желая выявить недочёты, придираясь к каждой мелочи. Но «Сетунь» была очень простой и надёжной машиной, практически не дававшей сбоев — в этом была её отличительная особенность. «Освоить такую машину и программировать в машинном коде было ничуть не сложнее, чем, скажем, осваивать «Алгол» или «Фортран»» - говорил Брусенцов.
Проект, уникальный по своей значимости, был свёрнут окончательно. Уникальный в своём роде экземпляр-прародитель, с которого были сделаны копии ЭВМ «Сетунь», разбросанные по всей территории Советского Союза, был разрезан и выкинут на свалку, несмотря на отчаянные протесты Брусенцова и Соболева. А всю исследовательскую группу из главного корпуса вычислительного центра МГУ переселили на чердак.
Николай Петрович продолжал работать над своими идеями и в это тяжёлое время. К 100-летию со дня рождения Ленина изобретатель подготовил новую машину - «Сетунь-70», имевшую не один процедурный стек, а два — операндов и команд. За счёт этого быстродействие машины вырастало во много раз, а программы получались легко усваиваемыми и читаемыми, их можно было спокойно модифицировать и в их принципе действия мог разобраться любой человек, смысливший хоть что-то в основах программирования.
К сожалению, «нет пророка в своём отечестве». И Брусенцов сотоварищи был вынужден бороться с постоянными преградами, создаваемыми ему системой, с непониманием, с огромным монстром советской бюрократии, вставшим у него на пути, в то время как западные изобретатели становились долларовыми миллионерами, патентуя свои создания со скоростью конвейера.
Я не обижен судьбой. Не в деньгах счастье, тем более не в миллиардах. Когда все сведено к деньгам, жизнь людей утрачивает смысл, становится абсурдом.
© Н. П. Брусенцов
Наши дни
Исследования троичной логики продолжаются до сих пор. Сложно говорить о том, какой огромный вклад внёс в развитие этой ветви информатики Брусенцов — он, фактически, был реализатором этой идеи. Троичная логика удобна, проста в обращении, быстродейственна — в общем, превосходит двоичную по многим параметрам. Сейчас передовыми разработками в информатике считаются квантовые компьютеры, а они как раз троичные. За ними стоит будущее. Надеюсь, что многие из нынешних студентов будут воплощать это будущее в реальность.
Источник: Cat_Cat. Автор: Тимофей Бердикин.
Личный хештег автора в ВК - #Бердикин@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)
Предыдущая часть https://pikabu.ru/story/unikalnyie_fotografii_iz_istorii_vyi...
До сегодняшнего дня эти фотографии были в сети лишь в плохом качестве, либо вовсе отсутствовали.
Эд Робертс, основатель MITS
Компьютер Altair 8800 компании MITS в разобранном виде, 1975 год
Altair в собранном виде
Одно из первых рекламных обьявлений о компьютере Altair
Камера Cyclops компании Cromemco, предназначенная для работы с Altair
Майкл Шрайер демонстрирует свое изобретение - первый текстовый редактор Electric Pensil, 1976 год
Одна из первых выставок компьютеров на западном побережье США
Эти фотографии взяты из русскоязычного издания книги "Пожар в долине" Пола Фрейбергера и Майкла Свейна. В ней живым языком описана история персональных компьютеров, начиная с изобретения транзистора и вплоть до конца двадцатого века. Ссылку на скачивание книги оставлю в комментариях. Сканировал я, поэтому ставлю соответствующий тег.
До сегодняшнего дня эти фотографии были в сети лишь в плохом качестве, либо вовсе отсутствовали.
Табулятор Холлерита, которым пользовались при переписи населения США в 1890 году.
ENIAC, первый полностью электронный цифровой компьютер, построенный в декабре 1943 года.
Рабочая станция, оборудованная мышью. Примерно 1965 год. Стоимость - восемьдесят тысяч долларов.
Дуг Энгельбарт и его изобретение - компьютерная мышь, первый образец и модель 1984 года.
Марсиан Хофф, сотрудник компании Intel, возглавлявший разработку первого микропроцессора Intel.
Японский калькулятор фирмы Busicom, в котором стоял первый процессор Intel - Intel 4004, 1972 год.
Ли Фелсенштейн о своими изобретениями (слева направо: видеоплата VDM, модем Pennywhistle, компьютеры Osborne 1, Expander и Sol).
Эти фотографии взяты из книги "Пожар в долине" Пола Фрейбергера и Майкла Свейна. В ней живым языком описана история персональных компьютеров, начиная с изобретения транзистора и вплоть до конца двадцатого века. Ссылку на скачивание книги оставлю в комментариях. Сканировал я, поэтому ставлю соответствующий тег.