Предсказательница
Отец рассказывал. В советское время промышляла предсказаниями одна дама бальзаковского возраста. Специализировалась она исключительно на предсказании пола будущего ребёнка. Брала за это не хилую таксу - червонец.
Дело было так: приходила пара, которая ждала ребёнка. Дама проводила магический ритуал и выносила вердикт - мальчик или девочка. Результат предсказания записывала в тетрадку. Отец ставил подпись, что результат зафиксирован. И получал гарантию возврата средств, если результат окажется неверным. А когда пара уходила, доставала вторую тетрадку, записывала противоположный результат и мастерски повторяла подпись отца.
Если по предсказанию рождался ребёнок нужного пола - претензий не было, если же приходили с претензией, дескать верни бабки, дама доставала вторую тетрадь - показывала результат и подпись - это вы ошиблись, не я! Извиняйте!
Так продолжалось довольно долго, пока ошибочный результат не выпал дочери полковника КГБ. Тут то все нажитое непосильным трудом пошло в доход государства, а дама переехала в один не очень населённый северный район на долгие годы
Операция "Кобра"
Окончание истории про западногерманскую шпионку Мартину Кишке
Осенью 1966 года Западная Германия пристально следила за судьбой своей соотечественницы журналистки Мартины Кишке - 31-летняя женщина уехала 4 августа по туристской визе в СССР и там бесследно пропала.
Сначала тревогу забила мать Мартины – 14 августа она поехала встречать дочь во Франкфуртский аэропорт,но на этом рейсе Мартины среди пассажиров не оказалось.
Посланная на адрес,оставленный дочерью телеграмма вернулась неотвеченной «по причине отсутствия адресата» . Не зная,что делать,мама Мартины обратилась за помощью к Карлу Герольду, главному редактору газеты «Франкфуртер рундшау»,где работала ее дочь.
Дело в том,что Мартина поехала в Советский Союз вовсе не с туристскими целями – молодая немка решила там выйти замуж.
С ее избранником – 35-летним инженером-строителем из Алма-Аты Борисом Петренко она познакомилась недавно ,когда ездила в столицу Казахстана с редакционным заданием,и,видимо,романтические отношения развивались так успешно,что уже к концу ее недлинной командировки симпатичный инженер сделал ей предложение руки и сердца,на которое Мартина согласилась.
Поэтому сразу после возвращения она сообщила родственникам и коллегам по работе о предстоящих изменениях в ее личной жизни,взяла отпуск,заказала себе на начало августа туристскую визу в СССР с правом посещения Алма-Аты,и даже приобрела свадебное платье,поскольку уже знала,что в Алма-Ате такой красивый наряд ей не найти.
Начальник Мартины,надо отдать ему должное,сделал все,что мог сделать: он разослал запросы в МИД ФРГ, в советское посольство , в посольство ФРГ в Москве,пригрозив,что если не получит определенного ответа,то начнет в прессе массовую компанию,в которую наверняка из чувства корпоративной солидарности включатся все ведущие западногерманские издания.
Из открытого письма Курта Герольда,опубликованного в «Франкфуртер рундшау»:
«Пока нам не дадут обьяснений по поводу Мартины Кишке,наша газета отказывается принимать у себя представителей и делегации из Советского Союза. Мы часто слышали от приезжающих в ФРГ официальных представителей из СССР,что у них произошли большие изменения ,и они руководствуются принципами права,справедливости и человечности. Но дело Мартины Кишке дает нам убедительный пример господствующих в Советском Союзе порядков. Оно хорошо показывает глубокий разрыв между громкими фразами и тем,что там творится в действительности»
26 августа посольство СССР коротко уведомило семью Мартины Кишке,что их дочь арестована за противоправные действия и против нее возбуждено уголовное дело.
Из письма Курта Герольда Послу СССР в ФРГ Семену Царапкину:
«Мне незнакомы обстоятельства обвинений против Мартины Кишке. Но я предполагаю,что здесь произошла чудовищная ошибка. Мы были бы очень благодарны господину Послу,если бы он помог разьяснить эту ошибку»
Посольство СССР никак не отреагировало на письмо главного редактора,что очень задело Курта Герольда.
Через две недели он разражается гневной статьей в своей газете:
«Мы готовы сделать все,от нас зависящее,в том числе и совместно с Советским Союзом,для укрепления взаимопонимания. Но мы не потерпим,когда советская сторона, от посла в Бонне до руководителей СССР ,игнорируя наши предложения,демонстрирует полное пренебрежение к существующим правовым нормам…
…До сегодняшнего дня мы старались придерживаться нейтральной позиции,что далось нам совсем нелегко. Мы понимали,что в этой ситуации Советский Союз не хочет терять свое лицо. Мы думаем,что самый разумный выход из положения – высылка Мартины Кишке из СССР».
Вскоре после этого последовало краткое разьяснение от КГБ СССР. В нем говорилось,что Мартина Кишке разоблачена,как агент западногерманской разведслужбы BND (Bundesnachrichtendienst), обвиняется в шпионаже и находится в следственном изоляторе КГБ в Москве. О возможной высылке речь не шла – Мартине Кишке предстоял в СССР судебный процесс по очень серьезной статье.
Теперь делом Мартины Кишке занялись уже официальные власти. Представитель Посольства ФРГ после 5 недель ареста был наконец допущен в следственный изолятор,где убедился,что задержана действительно Мартина Кишке,журналистка и жительница Франкфурта-на-Майне,и что у нее особых претензий к условиям содержания нет:
” В моей камере есть умывальник и туалет. Следователь КГБ,ведущий мое дело,приносит мне немецкие книги и теплые вещи.Допросы начинаются не раньше 10 утра и заканчиваются к концу рабочего дня”.
Офицер КГБ,назвавшийся подполковником Фокиным,обьяснил дипломату,что Мартина Кишке действительно обвиняется в шпионаже,что доказательств ее шпионской деятельности собрано достаточно для этого обвинения,но в интересах следствия они представителю посольства до суда представлены не будут. В-общем, дело принимало серьезный оборот.
Понятно,что Мартине Кишке в ее ситуации требовался опытный адвокат. Такой специалист нашелся – адвокат из Восточного Берлина Вольфганг Фогель действительно имел уже достаточно большой опыт в решении шпионских вопросов.
В 1962 году он прославился тем,что смог организовать обмен арестованного в США полковника КГБ Вильяма Фишера на капитана ВВС США Фрэнсиса Гэри Пауэрса,сбитого в 1960 году над Свердловском, и поэтому его компетенция не вызывала сомнений. Но в деле Мартины Кишке юрист прямо-таки превзошел самого себя – если переговорами об обмене Фишера на Пауэрса он занимался почти два года,то сейчас,для того,чтобы «разрулить тему» журналистки,ему понадобилось меньше трех месяцев.
Заручившись принципиальным согласием обеих сторон о возможности обмена,адвокат Фогель начал подыскивать возможные варианты . Сначала он сьездил в Москву,где его уже хорошо знали, и выяснил,на кого советский КГБ готов обменять журналистку. Для КГБ самой приемлемой кандидатурой был Хайнц Фельфе – бывший сотрудник BND и давний агент КГБ, разоблаченный в 1962 году и приговоренный к 14 годам тюрьмы.
Однако в Бонне Фогелю ясно дали понять,что такой вариант неприемлем – Фельфе слишком важная фигура для обмена на журналистку.Хотя одновременно был предложен и альтернативный вариант – бывший депутат бундестага и член комитета по обороне Альфред Френцель,умудрившийся продать чехословацкой разведке документы о противовоздушной обороне ФРГ,и уже пятый год томившийся за это в западногерманских застенках. КГБ с этим вариантом,скрепя сердце,согласился,но тут неожиданно задний ход дали переговорщики из Бонна,заявив,что и Френцель слишком крут для обмена на Мартину Кишке.
В общем,тут уже пошел банальный торг,в котором Фогель чувствовал себя как рыба в воде. Он едет в Берлин,обращается в МГБ ГДР с просьбой предложить для обмена дополнительно кого-нибудь из разоблаченных агентов BND. Шеф госбезопасности ГДР Эрик Мильке,очень дороживший сотрудничеством с советскими коллегами, дает добро на обмен двух не особо важных шпионов,Бонн и Москва соглашаются с этим вариантом,и уже к середине декабря обменная операция была согласована во всех подробностях.
Из статьи «Дело Мартины Кишке» в газете «Die Zeit»от 13 августа 1993 года:
« Утром 26 декабря Вольфганг Фогель в сопровождений двух офицеров МГБ ГДР приехал в аэропорт Шонефельд,где его уже ждал готовый к вылету личный самолет Вальтера Ульбрихта. В Москве,прямо у трапа его уже ждали две машины с офицерами КГБ,которые прямиком доставили его на площадь Дзержинского. На втором этаже в комфортабельно обставленном кабинете его на приличном немецком приветствовал подтянутый,хорошо одетый офицер.представившийся «подполковником Фокиным».” Мы знаем Вас,как известного адвоката по международным делам,помним о вашем участии в освобождении полковника Абеля и благодарны за это” - сказал он. Затем нажал на кнопку под письменным столом,через некоторое время дверь открылась,и в кабинет в сопровождении конвоира вошла Мартина Кишке».
Когда адвокат Фогель приветствовал ее на немецком и представился,Мартина Кишке,как она потом вспоминала,едва не потеряла сознание. Она сразу подумала,что следствие по ее делу закончено,и КГБ пригласил ей немецкого адвоката для предстоящего показательного процесса (видимо смотрела в свое время показательный процесс над Пауэрсом). Но Фогель ее быстро успокоил,обьяснив,что дело ее прекращено,и уже сегодня она вернется домой. Тут Мартина Кишке опять чуть не упала в обморок,но уже по другой причине.
Вспоминает Мартина Кишке:
«По трапу со мной в самолет поднялись Фогель,переводчик и два офицера КГБ.В салоне были накрыты два стола,стюард разлил всем армянский коньяк. «Счастливого пути,Госпожа Кишке! Приезжайте опять в СССР!» - произнес тост один из офицеров. Я не знала,плакать мне или смеяться…»
Нельзя сказать, чтобы вся Западная Германия радовалась благополучному возвращению своей соотечественницы. Журналисты конечно жаждали узнать,что же случилось с их коллегой по перу в далекой Алма-Ате,но тут Мартина Кишке оказалось скупой на подробности,объяснив это тем,что дала слово советской секретной службе не рассказывать детали своего ареста и следствия,потому что это может повредить дальнейшим обменам.
А в целом же она пала жертвой провокации КГБ. Человек,который представился ей инженером Борисом Петренко,на самом деле оказался типичным агентом –«Ромео». Она влюбилась в него,согласилась выйти замуж,а он во время одной из поездок по Алма-Ате на его машине дал ей пачку сигарет и вышел якобы по делам. Тут же к машине подошли двое мужчин,потребовали выйти,в ее сумочке нашли эту пачку,в которой оказались микрофильмы со снимками каких-то секретных обьектов.
Газеты ФРГ некоторое время порассуждали о коварстве зловещего КГБ,но,поскольку подробностей этой истории по причине молчания всех фигурантов дела никому из журналистов узнать не удалось,тема эта вскоре иссякла.
Мартина Кишке возвратилась в свою газету,где проработала редактором женской страницы до 2000 года. Она стала одной из ведущих журналисток страны по женской тематике – мода, семья,кулинария,эмансипация были ее любимыми темами,на которых она заработала себе репутацию.
Правда,кроме женских вопросов,были еще две темы,которые добавили известности Фрау Кишке – она с удовольствием писала анонсы и рецензии на книги о России , детективы и шпионские романы.
Причем стала и здесь признанным авторитетом: в 1995-200 годах она регулярно избиралась в состав общегерманского жюри,присуждавшего премию «Лучший детектив года».
А вот о своих злоключениях в «Империи зла» Фрау Кишке так никому и не поведала ,ни разу не нарушив взятый ею на себя в далеком 1966 году обет молчания. Собственно говоря,ее об этом давно уже никто и не спрашивает – в Германии эта история прочно забыта.
Кто же Вы, Фрау Кишке?
В июне 1966 года СССР с официальным визитом посетил президент Франции Шарль де Голль. В программу визита генерала де Голля входило и посещение космодрома Байконур,где специально для него запланировали пуски ракеты-носителя «Восток-2» с метеорологическим спутником и двух межконтинентальных баллистических ракет «Р-16У».
Боевого генерала такая демонстрация мощи очень впечатлила и ходит байка,что он поинтересовался у Министра обороны Малиновского ,нацелены ли эти ракеты на Париж?
Малиновский ответил,что такие ракеты нацелены на столицы всех стран-членов НАТО,что,говорят, и побудило генерала принять решение о выходе Франции из военной организации Североатлантического блока.
Сопровождавшим президента Франции журналистам фотоаппараты при себе иметь запрещалось,но глаза закрывать их никто не заставлял,поэтому после возвращения делегации на Родину во французской прессе появились красочные описания этой демонстрации мощи Советов.
А вскоре из Центрального аппарата в КГБ Казахской ССР пришло письмо,в котором до сведения казахских чекистов доводилось,что в последнее время в посольства СССР в разных странах стали гораздо чаще поступать просьбы о выдаче советской визы с правом посещения Алма-Аты. Аналитики с Лубянки резонно предположили,что не все эти просьбы вызваны желанием полюбоваться красотами местности, и обязали казахских коллег усилить контроль за приезжающими иностранцами.
Вскоре пришла и более конкретная информация: в Посольство ФРГ в Бонне обратилась с просьбой о выдаче советской визы своей сотруднице Мартине Кишке редакция газеты «Франкфуртер рундшау»,и опять же с правом посещения Алма-Аты. Однако на Фрау Кишке уже имелась информация в органах госбезопасности Польши,Чехословакии и ГДР: во всех этих странах журналистка пыталась завязать знакомства,которые в разведке принято называть «вербовочными подходами».
Поэтому именно Мартине Кишке казахские чекисты решили уделить особое внимание.
Уже зная из ориентировки,что Кишке пытается использовать при знакомстве свое женское обаяние,решили использовать для проверки журналистки этот же метод: из числа сотрудников нашли симпатичного,пользующегося успехом у женщин офицера,разработали для него подробную «легенду»,на которую Кишке,если она в Алма-Ате выполняет не только редакционное задание,должна будет «клюнуть»,сделали ему подходящие документы на имя Бориса Петренко и ,по прибытии журналистки организовали «случайное» знакомство.
Знакомство состоялось,затем продолжилось,и вскоре «Борис Петренко» рассказал своей новой приятельнице,что у него есть заветная мечта уехать из СССР куда-нибудь в Европу,только вот он не знает,как это можно сделать легально. Мартина некоторое время никак на этот вопрос не реагировала,но незадолго перед отьездом сказала,что в принципе единственный надежный вариант выбраться из Казахстана в «свободный мир» - это фиктивный брак, и она готова ему в этом помочь.
Заявление в местную мэрию они могут подать сейчас,но, поскольку срок заявленного пребывания в Алма-Ате у нее уже заканчивается,зарегистрировать брак они смогут только в следующий ее приезд. А затем журналистка перевела разговор в чисто практическую плоскость: «Борису» будет очень сложно адаптироваться в Европе,если у него на руках не будет приличной суммы денег, а деньги эти он может заработать здесь и получить их уже по прибытии.
Сделать это можно следующим образом: ее редакция очень заинтересована в снимках космодрома Байконур ,о котором в Европе ходят легенды,но который пока никто не видел. За снимки космодрома газета может выложить немалые деньги,но сама она к сожалению это сделать не может, потому что иностранцам выезд за пределы Алма-Аты воспрещен.
А Борис по своей профессии может свободно ,не вызывая подозрений,разьезжать по всему Казахстану (по легенде «Борис Петренко» был действительно инженером-строителем,специалистом по гидротехническим сооружениям). Она понимает,что это связано с риском для «Бориса»,но зато это здорово приблизит его к исполнению своей мечты.
Борис некоторое время изображал колебания,даже страх,но желание «пробить окно в Европу» якобы пересилило, и он согласился.
Заявление в местный ЗАГС было вскоре подано,а перед отьездом « жених» получил от своей «возлюбленной» миниатюрный фотоаппарат,вовсе не похожий на журналистскую фотопринадлежность.
Мартина Кишке улетела домой во Франкфурт,а казахские чекисты стали размышлять,как вести дальнейшую ее разработку. Самым простым решением было бы задержать ее в момент получения снимков,но тогда доказать шпионскую деятельность журналистки будет очень сложно: Фрау Кишке будет утверждать ,что снимки ей были нужны для сенсационной газетной публикации,затем вмешается посольство ФРГ и дело скорее всего кончится тем,что Мартину Кишке просто придется выслать из СССР,не предьявив ей никаких обвинений.
Конец размышлениям положила Лубянка: Казахский КГБ обязали продолжить оперативную разработку журналистки до получения веских доказательств ее разведывательной деятельности. Приказ есть приказ,и казахские чекисты приступили к его выпонению. Была создана специальная оперативная группа,возглавил которую полковник Аскар Мустафин.
План был разработан несложный: «Борис» сообщает Мартине Кишке о выполнении ее просьбы,и,если журналистка возвращается в Алма-Ату,он передает ей снимки,потом в действие вступает группа наружного наблюдения,которая будет зафиксировать дальнейшие действия «невесты»,а дальше уже действовать по обстановке.
В-общем-то все и прошло по плану: «Борис» условными словами сообшил Мартине в телефонном разговоре о том,что снимки готовы,через некоторое время Фрау Кишке прилетает в Алма-Ату, получает их от него и попадает сразу под плотное наблюдение «наружки». Детали этой операции до сих пор не разглашаются,но результат ее известен: передача этих материалов дальше по шпионской цепочке была зафиксирована и основательно задокументирована.
Более того, были получены и другие доказательства,изобличающие корреспондента «Франкфуртер рундшау» в непрофильной деятельности.
В частности, в свой второй приезд Мартина Кишке уже была с «Борисом» более откровенна и,посчитав его вербовку состоявшейся,предложила ему за оставшееся до отьезда в Европу время заняться сбором информации,которая интересует уже не ее газету ,а другое Ведомство,которое платит за такие вещи куда более щедро,чем ее работодатели.
Для шифровки и дальнейшей передачи собранных данных «Борис» даже получил от Мартины шифроблокнот и письменные инструкции по связи,и весь этот процесс тщательно фиксировался «наружкой». Через несколько дней в момент передачи от «Бориса» очередной порции снимков Мартина Кишке была задержана,определена в следственный изолятор КГБ,а через два дня уже давала признательные показания.
Из рассказа Николая Петровича Ловягина,в 1966 году – начальника следственного отдела КГБ Казахской ССР:
« С Мартиной Кишке я познакомился только после ее ареста,когда мне поручили вести следствие по ее делу. До этого я даже не знал,что наши оперативники вели ее разработку. Но,познакомившись с материалами дела,сразу понял,что доказательная база здесь солидная, и даже без ее признания можно его будет передать в суд,надо только повести все формальные процессуальные действия. Однако Мартина Кишке быстро согласилась дать показания,что мне значительно облегчило работу»
Из официального сайта Комитета Национальной безопасности Казахстана:
В 60-е годы Управление контрразведки КГБ республики заинтересовалось туристкой из Федеративной Республики Германии Мартиной Кишке, разъезжавшей по странам Варшавского договора, которая устанавливала многочисленные связи с носителями государственных секретов. Приехала она и в Алма-Ату.
Фрау занялись опытные чекисты, среди которых был и Аскар Габбасович Мустафин, бывший в то время начальником информационно-аналитического отдела Управления КГБ Казахской ССР. Дело взял под личный контроль Председатель КГБ Республики Г. С. Евдокименко.
Мартине Кишке был подставлен агент Н., вызвавший у нее доверие. В одну из встреч он поделился с ней давней мечтой - эмигрировать из Советского Союза в одну из европейских стран. Вырваться за «железный занавес» в 60-е годы было делом чрезвычайно трудным и это тоже сыграло свою роль в том, что фрау Мартина решила его завербовать. Получив согласие в разведцентре, она вовлекла нашего сотрудника в свою сеть.
Дальше началась игра. Разработчики готовили, а Н. передавал Кишке дезинформацию, которую она отправляла в ФРГ. Все действия шпионки фиксировались на кино-, фотосъемку, делались видеозаписи, чтобы потом предъявить в суде.
За разработку и проведение операции по разоблачению Мартины Кишке Аскар Мустафин был награжден орденом «Знак Почета».
Из рассказа Н.П.Ловягина:
Дело Мартины Кишке я так и не успел закончить – его забрали в Москву,так же,как и саму подследственную. Я сам отправлял ее спецрейсом…
Поскольку в материалах дела было много фото- и кинодокументов, мастера кино с Лубянки сделали на их основе учебный фильм «Кобра», который потом показывали курсантам спецшкол КГБ, как образец блестяще проведенной контрразведывательной операции.
А свадебное платье Мартины Кишке наверное так и осталась в вещдоках ее дела. Скорее всего,его уничтожили.
Мартина Кишке,похоже, после возвращения больше не занималась шпионскими глупостями .
Сейчас пенсионерка фрау Кишке живет где-то в пригороде Франкфурта-на-Майне.
Генерал-лейтенанта Аскара Мустафина и полковника Николая Ловягина уже нет в живых.
В 2008 году умер и адвокат Вольфганг Фогель. Он,кстати,сумел в 1969 году организовать и обмен Хайнца Фельфе.
Бывший оберштурмфюрер СС получил по приезде в Москву звание полковника КГБ и заслуженные ордена Красного знамени и Красной звезды.
Он умер в Берлине 8 августа 2008 года,за две недели до смерти адвоката Фогеля.
"Прозрение" Ч.2
Начало :"Прозрение" Ч.1
В один из вечеров она побывала у Средниковых. Хозяева встретили ее гостеприимно, быстро организовали угощение, а Кишке, в свою очередь, вручила привезенные ею сувениры и передала западно-германскую газету, в которой была опубликована статья о ее прошлогодней поездке по Средней Азии и Казахстану. Статья была написана в благожелательном духе.
Хотя в ней освещались события годичной давности, она была опубликована за три дня до отъезда Кишке в СССР. Заметив, что собеседница обратила внимание на дату выпуска газеты, журналистка поспешно пояснила:
— Мне нелегко было поместить свою статью в нашей газете. Признаюсь вам, как друзьям, что однажды в узком кругу мой друг — Хельмут Вахтер с упреком сказал, что, мол, Мартина, бывая в России, насквозь пропитывается коммунистическим духом. Ей нужно запретить туда ездить, ибо поездки пагубно влияют на нее. Немцы не могут поверить высококультурности Казахстана и тому, что азиаты — не дикари. Разве он поймет, что я здесь чувствую себя свободно и имею очень хороших и душевных друзей. Я сама всегда хочу трудиться честно и желаю, чтобы каждому человеку на земле было хорошо, мирно и дружелюбно. У вас просто замечательно, порой даже не разберешь разницы между воспитанием русского и казаха. Как вы счастливы, счастлив и ваш сын. Русский парень, а женился на казашке, красивой и культурной.
— Нечего греха таить,— расчувствовалась Любовь Ивановна,— многие могут позавидовать нам.
...Отношения с Борисом у Мартины развивались, как по писаному. Петренко всерьез влюбился в нее, не представлял своей жизни без Мартины и поэтому поддался ее влиянию. Журналистка методически внушала ему, что они созданы друг для друга, им остается только вступить в брак, и блаженство не кончится до конца жизни. Она не скрывала от него своих намерений: «Любовь — такое высокое чувство...»
Петренко уже не раз убеждался, что Мартина умеет держать свое слово, выполнять свои обещания. И тут, вскоре за ее отъездом, из Варшавы пришел вызов на имя Бориса. На поездку к польским «родственникам» ему отводилось 10 дней. Позднее он узнал, что этот визит из собственных средств оплатила Мартина, которая встретила его в столице Польши. В Варшаве он был окружен ее друзьями, которые оказались на редкость внимательными и любезными. Они словно подчеркивали, что Мартина, в их понятии, является солидным человеком с большими возможностями.
Их внимание и забота были приятны Борису, хотя вызывало недоумение то, что они любезно приглашали его в гости, огранизовывали щедрое угощение, преподносили дорогие подарки. В беседах его новые друзья всячески подчеркивали, что им чужда мелочная расчетливость, предвзятое отношение к людям другого мира, что они, европейцы, всегда могут найти общий язык с понимающим их человеком.
К удивлению Бориса, среди друзей Мартины нашлись даже «земляки» по Ки¥аю, которые нередко, вспоминая прошлое, детально могли охарактеризовать те города и населенные пункты, в которых когда-то вырос и жил Петренко. Охотно вступал в разговор и Борис, припоминая национальные обычаи и богатство китайской кухни.
Неизменно ласкова и нежна была Мартина. Проведенные в Варшаве чудесные дни показались Борису настоящим свадебным путешествием и оставили в его памяти незабываемые впечатления. Будущее казалось ему безоблачным и радостным настолько, что он без особых раздумий пригласил свою возлюбленную в Алма-Ату, чтобы там жениться на ней.
И в третий свой визит в прекрасную Алма-Ату Кишке вновь остановилась в гостинице «Казахстан», которая полюбилась ей своим домовитым уютом. Она, как и прежде, отказалась от добрых услуг работников «Интуриста»: свидетели ей были не нужны. Внешне поведение журналистки в день ее приезда ничем не отличалось от обычного распорядка. Она гуляла по городу, наслаждаясь солнечной погодой, заходила в магазины и салоны, появившиеся в Алма-Ате за последний год, отдыхала в полюбившихся ей местах. На спокойном лице Мартины не было даже намека на грызущую ее заботу: предстоял решительный разговор с Петренко. Она считала, что в городских условиях трудно будет объясняться начистоту и уговорила Бориса подобрать, по его усмотрению, подходящее тихое место где нибудь в горах, там, где бы они чуствствовали себя свободно, без посторонних глаз.
Она и в этот раз была с ним мила, любезна и внимательна. Нет, нет, она всегда помнит о нем. Кишке отдала привезенные ему подарки, а затем с сияющей улыбкой и испытующим взглядом показала документы, необходимые для регистрации их брака, сообщила, что привезла фату и другие свадебные наряды, необходимые невесте и жениху. Противоречивые чувства обуревали Бориса. Наступил решительный момент в его жизни. Он то краснел, то бледнел, жадно курил одну папиросу за другой. Его обезоруживали нежные слова Мартины о будущем счастье и настораживала прямая настойчивость красивой женщины, которая хотела стать его женой. В глубоком раздумье прошелся он по маленькой комнате, которую снял на время как загородную дачу, остановился у окна и решился.
— Мартина,— подавленно сказал он,— брак с иностранкой может лишить меня высокого служебного положения, а заодно и хорошо оплачиваемой работы. Признаться, я не совсем уверен в реальности нашего выезда в Западную Германию и в своем благополучном устройстве там. Больше того, я пришел к выводу, что нам следует воздержаться от регистрации брака, во всяком случае здесь, в Советском Союзе.
О многом передумала Кишке, готовясь к разговору, но решение Бориса было для нее ударом, который она не предвидела. Он его нанес так неожиданно, что опытная журналистка растерялась. Срывались ее планы, под угрозу была поставлена дальнейшая карьера, ибо в разведке таких промахов не прощают. Рухнула надежда на замужество, на ее легализацию в Советском Союзе, но и Борис ведь в ее руках. Подарки, поездки в Польшу — ничто не дается даром.
И тогда она пошла ва-банк: предложила ему помочь ей выполнить задание западногерхманской разведки — добыть секрётные сведения, хранящиеся в учреждении, где он работал. Ведь это так немного, и ради любви он должен выручить ее и, кроме того, будет открыт счет в банке. Борис растерялся перед прямой атакой. Мартина не замедлила воспользоваться его растерянностью. В ход она пустила все средства и уловки, способные сломить сопротивление неустойчивого перед соблазнами и женскими слезами.
Даже свадебный наряд, этот символ чистой любви и невинности, специально привезенный Мартиной, сыграл определенную роль. И Борис не устоял, он сделал опрометчивый шаг...
Но и заручившись согласием Петренко, Кишке не чувствовала себя уверенной в успехе. О, она отлично знала, в какой стране «работает», с какими людьми ей ежедневно приходится сталкиваться. Фанатично преданные Родине, они пугали ее своим патриотизмом, уверенностью в себе, в своем настоящем и будущем. Будет ли Петренко счастливым для нее исключением? Правда, она уже отлично изучила характер Бориса, знала его слабые стороны и пороки и потому была уверена в успехе неприглядной миссии. Не теряя времени даром, она приступила к выполнению основной части своего шпионского задания.
Хорошо отработанным движением она быстро разложила на полу секретные документы, которые взял Петренко к себе домой, нарушив установленный порядок обращения с ними. Чтобы было удобнее, Кишке вскочила на сидение стула, быстро и уверенно сфотографировала документы. Вот когда пригодилась ей журналистская сноровка.
И в этот момент Борис впервые уловил в действиях Мартины повадки хищника, который, увидев добычу и забыв об окружающих, с яростью бросается терзать свою жертву. Словно с его лица сняли повязку, которая долгие месяцы закрывала глаза.
Резко изменившееся поведение любовницы показало ему, что он попал в цепкие, жестокие руки, не знающие пощады. Смену его настроения Кишке сразу же интуитивно уловила. Положив фотоаппарат в сумочку, Мартина села к нему на колени и обняла с лукавой улыбкой. Они выпили по рюмочке коньяку.
Расставаясь, договорились, что через день Борис передаст ей негативы тех данных, которые Мартине были особенно нужны. Ссылаясь на небольшую головную боль от выпитого коньяка, она ушла в гостиницу. На этот раз, впервые, по ее настоянию, Борис не пошел провожать Мартину.
Оставшись один, Борис опустился на стул, обхватил голову руками и задумался. Наступила мучительная переоценка ценностей. Последняя встреча и поведение Мартины встряхнули Бориса, заставили его задуматься над своей судьбой, которой он так легкомысленно распорядился. Вспоминая и заново оценивая свои встречи с Мартиной, он убеждался в том, что разговоры о счастливой жизни и, главное, о чистой любви — простая ширма, которой она прикрывала свои далеко идущие помыслы.
А он, как мальчишка, поверил в искренность чувств, которых у нее никогда не было. Страшней всего было то, что он с необыкновенной легкостью шел к предательству, готов был изменить своей Родине, создавшей ему все условия для плодотворной работы и счастливой жизни. Только теперь он в полной мере осознал, в какую грязь был втянут, кому стал пособником. Нет, он был и останется гражданином своей страны.
Торговать интересами Родины — не его ремесло. Он не побоится ответить за то, что успел сделать, зато потом совесть его будет чиста.
Могла ли Кишке подозревать, какие мысли одолели ее любовника? Едва ли, хотя, как и многие западные журналисты, она считала, что неплохо разбирается в психологии людей. А что для нее Петренко? Сластолюб без характера, любитель красивой жизни, падкий на деньги, ему ли решиться на такой шаг, который нередко останавливал сильных волею людей. Чтобы броситься очертя голову с моста в воду, нужно большое мужество.
Побоится он идти в органы госбезопасности, ведь и ему тогда придется разделить ее участь. Но Мартина ошиблась, делая ставку на слабый характер Петренко. Борис и в самом деле был далеко не сильной личностью.
Однако, когда перед ним встал жесткий выбор: рассказать обо всем или встать на путь предательства и измены, сделал единственно правильный ход. Он нашел в себе мужество и силы, чтобы прийти в Комитет госбезопасности и откровенно признаться во всем.
В Комитете государственной безопасности Петренко был принят опытным сотрудником, который еще на фронтах Великой Отечественной войны, являясь начальником разведки полка, неоднократно лицом к лицу сталкивался с врагами своего народа. Он хорошо знал психологию людей и повадки противников. Выслушав покаянный рассказ Петренко, он доложил своему начальнику по телефону:
— Яков Павлович? Наши предположения оправдались. Петренко сам пришел с повинной и в основном честно рассказал о своих злоключениях. Я ему предложил все собственноручно изложить на бумаге.
Петренко не мог слышать, что отвечал сотруднику его начальник, иначе бы он содрогнулся от ужаса. Тот негромко говорил:
— Очень хорошо, что он пришел сам и признался во всем. Калеке, во-первых, передай Михаилу Трофимовичу Бабкину, что его ребята завтра не понадобятся для задержания и ареста Петренко и, во-вторых, взяв от Петренко подробное заявление, разъясните ему гуманную суть советского закона, дайте совет, как вести себя в дальнейшем, особенно с Кишке, и отпустите домой. А потом с Михаилом Трофимовичем, Николаем Григорьевичем Гуцалюком и Николаем Петровичем Новягиным со всеми материалами на шпионку зайдите ко мне.
— Я вас понял. Все будет сделано.
— Прошу еще раз строго предупредить Петренко, чтобы он не вздумал заниматься самодеятельностью и не допустил с иностранкой никаких отступлений от ваших рекомендаций.
— Недаром говорят: кто ожегся на молоке — и на воду дует, — усмехнулся сотрудник и тут же посерьезнел. — Вряд ли он теперь допустит ошибку.
В кабинете было нежарко, но Петренко чувствовал непроходящую духоту. В горле пересохло, руки дрожали, в глазах помутнело, его всего трясло. Ему даже показалось, что у него начался малярийный приступ. С трудом он выдавливал из себя:
— Гражданин начальник, разрешите закурить?
— Пожалуйста, только можете называть меня товарищем.
Петренко растерянно посмотрел на него, машинально улыбнулся, и, закурив папиросу, еще яростнее продолжал писать. Спустя некоторое время он несколько успокоился и решился робко спросить:
— Видимо, вы обо всем и раньше знали? — и тут же уточнил.— Еще до моего прихода?
— Да, знали.
— Удивительно! — вырвалось у него. — Нас же никто не видел и за нами не следили.
— Молодой человек, еще Шекспир говорил: «Тайна между двумя может быть сохранена лишь тогда, когда один ничего о ней не знает».
Кишке вернулась к себе в номер в гостинице и, не раздеваясь, легла на кровать, чтобы спокойно еще раз все обдумать. К своим тридцати годам она многого сумела добиться в жизни. Она обрела относительную материальную независимость, имела возможность бывать в разных странах и, познав грязь человеческих отношений, могла с презрительным высокомерием относиться к людям. А вот теперь ею овладела неожиданная слабость, предчувствие надвигающейся беды.
Спохватившись, она бросилась искать свою черную сумочку, в которой находился фотоаппарат с отснятыми кадрами. Однако беспокойство было напрасным, сумка лежала рядом, на кровати.
Кишке разжала пальцы и опустила голову на подушку. Беспощадно отметила, что ее нервная система за последнее время начала сдавать и особенно шалит в этой малопонятной стране.
На следующий день западногерманская журналистка Мартина Кишке была поймана с поличным, при ней обнаружили собранные документальные сведения о секретных оборонных и промышленных объектах Советского Союза, много иностранной валюты, в том числе и американские доллары.
На проявленной чекистами пленке, изъятой из фотоаппарата, оказались кадры с изображением секретной карты Казахстана.
На следствии, под давлением неопровержимых улик, Кишке признала себя виновной в шпионской деятельности против Советского Союза и стран социалистического содружества. Почувствовав, что ей терять уже нечего, шпионка с циничной откровенностью рассказала историю своего падения.
В 1960 году она познакомилась с неким Манфредом Мюллером и между ними установились близкие отношения. В начале 1962 года она решила избежать беременности и при помощи своего любовника сделала криминальный аборт, который по законам ФРГ карается длительным тюремным заключением.
В июле того же года Мюллер воспользовался этим обстоятельством и потребовал от Кишке выполнения ряда заданий для западногерманской разведки (БНД). Выполняя их, Кишке под маской журналистки во время своих поездок в Венгрию, Болгарию, Чехословакию и Польшу установила знакомства с большим числом граждан этих стран, выявляя среди них лиц, имеющих доступ к секретным данным, интересующим западногерманскую разведку, и пригодных для вербовки агентами в «Бундеснахрихтендинст». Адреса и характеристики этих людей, их фотографии она передавала Мюллеру.
В октябре 1964 года Кишке, уже имеющая опыт разведывательной работы, была направлена в Советский Союз с аналогичными заданиями. Ей запрещалось фотографировать, вступать в спекулятивные сделки с советскими гражданами, отрицательно высказываться о СССР, делать записи, связанные с заданием. Наиболее важные разговоры она должна была вести в горах, на шумных улицах, где исключается возможность слежки и подслушивания.
Кишке рекомендовалось публиковать положительные статьи о Советском Союзе и других социалистических странах, в которых бы она могла подчеркивать свое лояльное отношение к ним.
В Алма-Ате и других городах нашей страны, где она побывала, Кишке познакомилась с несколькими советскими людьми, в том числе и с Петренко. Из числа ее новых знакомых западногерманская разведка проявила интерес только к Петренко, поскольку он, как она сообщила в БНД, занимал ответственный пост и имел доступ к интересующим секретным документам. В феврале 1965 года Мюллер связал Кишке со своим шефом—сотрудником БНД Розенбаумом. Последний предложил Кишке выехать в октябре 1965 года в Советский Союз, вновь посетить Алма-Ату, чтобы встретиться с Петренко, вступить с ним в интимную связь и, разыгрывая роль влюбленной, выяснить, какими конкретно секретными сведениями он располагает. Ей также было предложено склонить его к побегу в ФРГ, чтобы доставить эти сведения разведке.
Во время поездки в Советский Союз в октябре 1965 года Кишке усиленно обрабатывала Петренко в плане задания БНД. Когда она пришла к выводу, что он ее любит и проявляет повышенный интерес к условиям жизни на Западе, то смело заявила ему, что по возвращении в ФРГ она установит связь с разведкой, которая будет содействовать вывозу Петренко из Советского Союза. Она предложила Петренко собрать сведения о дислокации ракетных баз, залежах стратегического сырья, размещении заводов, производящих вооружение, и пограничных сооружениях. В соответствии с заданием разведки Кишке предложила Петренко встретиться с ним в Варшаве, куда он должен был приехать по приглашению ее друга и где намечалась его дальнейшая проверка. Тогда же она взяла у Петренко для передачи в БНД анкетные и биографические данные, а также фотографии.
При возвращении из Советского Союза Кишке встретилась в Варшаве со своим другом и, мотивируя свою просьбу желанием встретиться с любимым человеком, договорилась с ним, что он пошлет Петренко приглашение посетить Польшу. Из Франкфурта-на-Майне в ноябре 1965 года в условленной форме она сообщила Петренко о благополучном исходе ее переговоров с западногерманской разведкой. 31 марта 1966 года Кишке приезжала в Москву, имея новое задание западногерманской спецслужбы — договориться о браке с Петренко, что дало бы ей возможность легально посещать СССР и обеспечило право выезда Бориса в ФРГ, предложить ему собрать необходимые секретные сведения. При этом Кишке надлежало добиться от Петренко, чтобы после оформления брака он согласился жить с ней некоторое время в СССР. Задание разведки Кишке выполнила. Вернувшись во Франкфурт-на-Майне, она получила детальный инструктаж по поводу ее дальнейших действий.
По плану западногерманской разведки Кишке, по прибытии в августе 1966 года в Алма-Ату, должна была оформить брак с Петренко и лишь после этого сообщить ему план побега на Запад с помощью американского посольства в Варшаве. 12 августа Кишке следовало возвратиться через Варшаву в ФРГ и по пути договориться с другом о приглашении Петренко посетить ПНР в октябре 1966 года. Петренко, прибыв в договоренное время в Варшаву, обязан был связаться через американское посольство с человеком, фамилию которого Кишке должна была сообщить ему по возвращении в ФРГ в своем письме в тексте песни. В посольстве США в Польше после выяснения степени важности сведений, которыми бы располагал Петренко, дальнейшее осуществление плана его побега возлагалось на американского разведчика. Сама Кишке должна была перед приездом Петренко в Варшаву выехать в Западный Берлин, где потребовать в польской военной миссии въездную визу в ПНР, мотивируя это желанием встретиться там со своим мужем. Получив телеграмму о прибытии Петренко в Варшаву, Кишке следовало поставить своего друга в известность о том, что приезд ее откладывается из-за болезни. После этого она больше не должна была появляться в социалистических странах.
При встрече с Петренко в Алма-Ате 7 августа 1966 года Кишке узнала, что он не может на ней жениться и проживать с ней в СССР. Возможность такого поворота не была учтена западногерманской разведкой, и Кишке не получила Соответствующего инструктажа о том, как вести себя в таком случае. Тогда, вопреки планам своей разведки, она поставила Петренко в известность о его побеге с помощью американского посольства в Варшаве, но предупредила, что для этого он должен собрать секретные данные, интересующие «Бундеснахрихтендинст». Узнав от Петренко, что такими сведениями он располагает, Кишке опять-таки вопреки указаниям своих шефов — не брать самой сведений во избежание провала — сфотографировала находившиеся в квартире Петренко секретные документы. Воодушевленная первой удачей, на следующий день она стала действовать еще активнее.
Для выполнения задания западногерманской разведки Кишке получила от Розенбаума 12 000 марок, от Мюллера—3000 марок, а после вывоза Петренко в ФРГ ей было обещано вознаграждение в сумме 60 000 марок.
Однако шпионская карьера Мартины Кишке закончилась иначе. 10 сентября 1966 года в газете «Известия» появилось короткое сообщение:
« Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР.
В августе 1966 года за проведение подрывной деятельности арестована туристка из ФРГ Мартина Кишке, сотрудница редакции газеты «Франкфуртер рундшау», которая, прикрываясь своим положением журналистки, занималась по заданию западногерманских разведорганов сбором шпионских сведений на территории Советского Союза...»
Мисс КГБ 1990
В 1990 году в отечественной прессе начали появляться заметки о том, что в КГБ прошел конкурс красоты и победительницей, то бишь «Мисс КГБ», стала Катя Майорова – девушка 21 года от роду
Произошло, как казалось, невероятное. КГБ – самая серьезная структура в стране, сотрудников которой все боялись, провел конкурс красоты, да еще и обнародовал результаты. Удивительно!
А был ли конкурс?
Многие историки сходятся во мнении о том, что никакого конкурса красоты не было. В ведомстве просто нашли симпатичную девушку и назначили её победительницей, предварительно сделав несколько профессиональных фото.
Композиции фотографий были, очевидно, очень хорошо продуманы. Населению страны и интересующимся с Запада показали симпатичную девушку, модно одетую, которая позировала в разной обстановке .
В 90-м году, кажется, понятия «пиарщик» не существовало. Но те люди, которые занимались «организацией конкурса», сработали на «отлично».
Во-первых, была продемонстрирована всем красивая и простая русская девушка, которая могла заинтересовать если не любого, то многих мужчин. Во-вторых, у неё были обычные имя и фамилия – Катя Майорова. Впрочем, фамилия была не такая уж простая – с намеком на силовые структуры. Возможно, что Катя, если она была Катей, в реальной жизни фамилию носила другую.
В-третьих, были показаны «символы»: Кремль, портрет Феликса Эдмундовича. Еще, продемонстрировали, что Екатерина настоящая сотрудница КГБ: умная, смелая и сильная. Работает в кабинете, занимается рукопашным боем и умеет держать в руках оружие.
1990 год. КГБ, под тем или иным названием, существует уже несколько десятков лет. Сформирован имидж структуры мощной, опасной и «консервативной». В 1988 году пост руководителя Комитета занял Владимир Крючков, который, видимо, понял, что отношение населения к ведомству нужно менять.
В то время стали очень популярны всякие конкурсы красоты. Вот и КГБ решил провести свой. Хотя, нужно повториться, вероятнее всего, что никакого конкурса не было. Но поставленная задача, в любом случае, была выполнена. Народ понял, что КГБ к ним ближе, чем кажется. Это в хорошем смысле. А то фраза слишком уже неоднозначная.
Когда люди узнали, что в КГБ появилась «Мисс», это вызвало невероятный интерес. Действительно, народ, стал воспринимать Комитет немного иначе. Но многие не изменили своего мнения. Известно было, что девушки на службе в КГБ активно использовали свои чары, чтобы добыть важную информацию или кого-нибудь скомпрометировать. С ними было опасно иметь дело.
Особый интерес конкурс вызвал у иностранных журналистов. Катя даже давала интервью «Вашингтон Пост».
Американскому журналисту, с которым девушка встречалась под надзором ГБшника, отвечающего за работу с прессой, Катя немного рассказала о себе, но не о конкурсе.
Девушка сообщила, что любит фильм «Унесенные ветром», есть бананы, вязать. Еще Катя сказала, что ей очень нравится Джеймс Бонд.
Ответы, в принципе, в духе времени.
Многим тогда нравилась картина «Унесенные ветром». Многие вязали что-то для себя. Выходили в свет хорошие журналы, посвященные этому увлечению. Женщины хотели одеваться оригинально и модно. А в магазинах продавали совсем не то, что хотелось бы носить.
Были популярны довольно редко продающиеся в нашей стране бананы.
Как проводился конкурс, Катя журналистам не рассказала, сообщив, что число участниц продолжают держать в секрете.
О том, что сейчас с «Мисс КГБ», информации нет.
КУОС без грифа "секретно". Ч.2
Начало : КУОС без грифа "секретно". Ч.1
— Кто еще из известных разведчиков-диверсантов передавал свое мастерство подрастающей смене?
— Постоянно встречался с куосовцами «майор Вихрь» — разведчик-нелегал полковник Алексей Ботян, ставший прототипом знаменитого героя Юлиана Семенова.
Практически каждый свой урок он подкреплял конкретными служебными историями.
Одна из них, пожалуй, самая знаменитая — о том, как его разведгруппой в годы войны было предотвращено разрушение немцами Кракова.
Я тоже с удовольствием слушал эти истории и помню, что «майор Вихрь» рассказывал, как в конце 1944 года его группа захватила языка — инженера-картографа из штаба тыловых подразделений вермахта, поляка по национальности.
Среди вещей у него обнаружили карту оборонительных сооружений, откуда разведчики Ботяна узнали, что в замке города Новы-Сонч неподалеку от Кракова немцы устроили огромный склад боеприпасов.
Взрывчатку завозили вагонами. Фашисты собирались заминировать мосты через реку Дунаец, Рожновскую плотину и культурные памятники Кракова, чтобы при отступлении взорвать, спровоцировав затопление.
Ботяну, прекрасно говорившему на польском, удалось перевербовать инженера, и тот сумел провести на территорию замка польского коммуниста, который принес мину и вложил ее в штабеля со снарядами.
Взрыв прогремел 18 января 1945 года, и Красная армия беспрепятственно вошла в Краков.
А еще, помню, Ботян любил стрелять из парабеллума, к которому привык во время войны. Несмотря на возраст, он почти всегда выбивал 39 из 40, давая фору многим куосовцам.
В КУОС были собраны уникальные преподавательские кадры, а разработанные ими методики были написаны кровью — своей и чужой, и это не фигура речи.
— Говорят, что обучение в КУОС давалось не всем. Не все выдерживали...
— Слушателей заставляли действовать в условиях постоянного физического и психологического напряжения. Поймите, мы готовили людей к самым экстремальным ситуациям, которые возможны во время специальных заданий, учили их, как переносить жару, терпеть голод, действовать ночью, спать на снегу и так далее.
Проблемами психологической адаптации личного состава подразделений спецназа занимались специалисты Центральной научно-исследовательской лаборатории психофизиологии и коррекции КГБ СССР. Проще говоря, мы учили курсантов выживать и убивать в любых условиях. Например, учили метать обыкновенный гвоздь, но так, чтобы он попал именно в горло манекена.
Тренировки проходили на пределе, а то и за пределами человеческих возможностей.
Представьте, все боевое обучение, за исключением плавания, шло в бронежилетах.
Сам жилет весит 16 килограммов, можете взять пудовую гирю, и поймете, что это такое. Суть в том, что действовать потом без такого отягощения было гораздо легче, а на тренировках человек привыкал к тяжести.
Даже обыкновенные марш-броски мы превращали в проверку навыков выживания.
Например, по всему маршруту расставлялись разнообразные ловушки — растяжки, ямы, засады. Для имитации передвижения с раненым использовалась семидесятикилограммовая кукла. А вот теперь представьте: в бронежилете при полной выкладке с этой куклой курсанты бегали по 15—20 километров. Доходило до того, что после марша слушатели от души пинали «раненого» — снимали стресс.
Специфика программы КУОС была разработана на основе опыта боевой деятельности спецподразделений и партизанских формирований в период Великой Отечественной войны и боевых действий подразделений ВДВ, куда мы добавили полученные оперативным путем материалы о подготовке американских «зеленых беретов» и другой элиты мирового спецназа.
А что касается того, выдерживали или нет... Выдерживали. Ежегодно КУОС оканчивали около шестидесяти командиров оперативно-разведывательных групп специального назначения, и это действительно были лучшие из лучших.
— Кто контролировал учебный процесс?
— Обучение проводилось под личным контролем председателя КГБ СССР и его заместителей, которые сами наблюдали за учениями.
— Но если курсы были настолько уникальными, почему же их распустили?
— По моему мнению, это была одна из самых больших ошибок, отбросивших подготовку спецназа сразу на несколько лет назад. Плоды этого решения мы пожинаем и по сей день, теряя людей в боевых операциях.
Когда грубо и бездумно разрушают хорошо отлаженный механизм, его не восстановить потом ни за день, ни за месяц. А это был тот самый фундамент, на котором курсантам можно было надстраивать новые навыки и знания.
Обратите внимание: американцы ни одной своей подготовительной базы не закрыли и постоянно поддерживают боевой уровень частей специального назначения на высочайшем уровне.
Отсюда и успешная ликвидация бен Ладена, и удачные операции в Ираке и Афганистане. Безусловно, и нам есть что записать в актив — ликвидации Хаттаба, Басаева и Радуева, множество других операций. Я не хотел бы их обсуждать — во многих случаях погибли люди.
— Так, может, возродить курсы?
— Необходимость этого решения лично мне совершенно очевидна — будущее за спецназом, даже если завтра воевать будут роботы. Войны и региональные конфликты последних лет показали, что вестись и выигрываться они будут исключительно хорошо подготовленными профессионалами. Это означает, что роль разведчиков специального назначения многократно возрастает.
Нынешние события на Ближнем Востоке, где активно действуют разведчики, заставляют нас, ветеранов, говорить о необходимости воссоздания КУОС, и времени на раскачку нет.
Сегодня есть достаточное количество профессионалов, которые смогли бы начать новую эру в подготовке настоящих универсальных солдат. Человечество вступает в период войн нового типа, для которых главной задачей будет не физическое уничтожение противника, а подрыв его военной мощи изнутри. И главная роль при этом отводится именно спецназу.
Источники : http://cripo.com.ua/persons/?p=152831%2F
КУОС без грифа "секретно". Ч.1
Предисловие :
Сравнительно недавно в отечественных и зарубежных СМИ, на интернет-сайтах стала появляться незвучная аббревиатура — КУОС. Ее развернутое прочтение мало о чем говорило — "Курсы усовершенствования офицерского состава". Под этим нейтральным по смыслу, неприметным названием было зашифровано созданное решением руководства КГБ СССР сверхсекретное подразделение, в задачи которого впервые со времени окончания Второй мировой войны входила подготовка спецназа госбезопасности. В те времена боевым подразделениям было не принято давать громкие и звучные имена. Так засекречивался сам факт их существования.
Необходимость создания такого подразделения диктовало время.
Изменившаяся со времен Второй мировой войны военно-политическая ситуация в мире уже не предполагала использования всей мощи вооруженных сил государства как инструмента внешней политики.
Достижение политических целей странами Запада (в первую очередь США) эффективно осуществлялось проведением специальных, строго засекреченных операций за рубежом. То есть выверенными, "точечными", целенаправленными действиями профессионалов, специально подготовленных для этого.
Действуя автономно, эти люди должны были выполнять поставленные задачи практически в любой точке земного шара, находясь на нелегальном положении в условиях войны между государствами.
Представители этой профессии называют себя разведчиками специального назначения, сочетающими качества легального разведчика и спецназовца.
Чтобы хоть силой воображения попытаться понять характер и уровень профессионализма этой работы, представьте съемки западного боевика без дублей и монтажа в минимальные сроки, безошибочно, скрытно и в другом государстве.
Многое из того, что связано с деятельностью КУОС КГБ СССР, совершенно секретно и сегодня.
Однако некоторые сведения об этой легендарной спецшколе, делах ее выпускников оказались доступны широкой общественности, что позволяет получить хотя бы некоторое, близкое к реальному представление о ней.
НОВАЯ УГРОЗА — ТЕРРОРИЗМ
С 1968 года в мире начался отсчет времени такого явления, как международный терроризм (захват в заложники израильских спортсменов на Олимпиаде в Мюнхене).
Во многих странах спешно приступили к созданию сил специальных операций, способных оказать противодействие террористам.
В обязательной программе подготовки КУОС появилась еще пара дисциплин:
— методы деятельности сил специальных операций, террористических и экстремистских группировок;
— антитеррористический курс.
Для более качественной подготовки спецрезерва КГБ СССР руководство КУОС решило увеличить срок обучения до семи месяцев.
В программу ввели дополнительные дисциплины, в том числе горную подготовку. Определили новые организационные основы КУОС и инициировали документы к соответствующему изменению структуры курсов.
В 1969 году было решено провести показательное учение по "отмобилизованию" управлений КГБ.
Руководителем группы наблюдателей был заместитель председателя КГБ СССР генерал-полковник Виктор Захаров. Силы управления и приданный им батальон из армейского корпуса должны были обнаружить и пленить оперативно-боевую группу разведчиков-диверсантов.
Дело было под Краснодаром, на опушке леса. Оперативно-боевая группа оборудовала схрон и оттуда наблюдала за обстановкой, используя перископ разведчика Р-105.
Посредником учения выступал полковник Лазаренко. Он-то и привел генерала Захарова на опушку леса, где находился схрон.
Предлог — отсюда лучше обозревать местность. У Лазаренко была радиосвязь с группой "диверсантов".
После доклада комбата, что прочесывание леса не дало результатов, генерал Захаров спросил у Лазаренко:
— Разведчики ушли от прочесывания?
— Никак нет, товарищ генерал. Они вас видят.
— Не может быть!
— А вы подайте какой-нибудь знак.
Захаров снял фуражку, и Лазаренко спросил в микрофон:
— Что вы видите?
Дал послушать ответ генералу:
— Товарищ генерал снял фуражку.
Захаров сделал еще несколько жестов и услышал:
— Товарищ генерал поднял руку, опустил руку.
Захаров повернулся к Лазаренко:
— Да где же они?
— Вы практически стоите на блиндаже, который оборудовали разведчики. Все они там и находятся. Только не говорите командиру корпуса, а то попадет ребятам за необнаружение схрона.
На этих же учениях зампреду и многим руководителям управлений была впервые продемонстрирована эффективность спецоружия.
Бочки с горючим на расстоянии 300 метров эффектно взрывались от невидимых и неслышимых выстрелов. Это работала "Буря". Еще не "Винторез" (бесшумная снайперская винтовка), который появился позднее, но "Буря" уже 30 лет назад была весьма современной "игрушкой".
Тогда же была продемонстрирована и "Гроза" (более известна как МПС) — малогабаритный двуствольный пистолет с эффектом гашения звука выстрела в самих спецпатронах.
Большое внимание на курсах уделялось психологической подготовке слушателей в условиях больших физических нагрузок во время горной, воздушно-десантной подготовки и на учениях.
Практически все преподаватели проходили воздушно-десантную и горную подготовку и наравне со слушателями участвовали в тактических комплексных занятиях и учениях. Вся работа строилась под руководством, при активной помощи и непосредственном участии отдела "В" при ПГУ, а затем 8-го отдела Управления "С".
Когда же возникла необходимость участия в боевой спецоперации за рубежом, на вопрос представителя центра: "Кто готов выполнить задание?" — все преподаватели ответили согласием.
Созданный 19 августа 1981 года Отдельный учебный центр (ОУЦ) КГБ СССР (он же — группа специального назначения КГБ СССР "Вымпел") также дислоцировался на базе КУОС.
Многие выпускники курсов были зачислены в штат спецподразделения "Вымпел". Обучающимся в ОУЦ к учебным программам КУОС были добавлены иностранные языки, страноведение, легководолазная подготовка. Первым начальником ОУЦ был Герой Советского Союза капитан 1-го ранга Эвальд Козлов.
Распространяться об обучении на курсах среди выпускников было не принято. Даже в территориальных управлениях КГБ СССР о прохождении сотрудниками куосовских наук знали лишь начальники управлений и их замы по кадрам. Для всех остальных оперативник находился в командировке.
Для одного из выпускников КУОС эта профессиональная традиция обернулась неприятностью.
После второго покушения на президента Грузии Шеварднадзе 9 февраля 1998 года (первое было совершено 29 августа 1995 года) организатором обоих покушений был объявлен шеф госбезопасности Грузии генерал-лейтенант Игорь Гиоргадзе.
Главным аргументом обвинения был неизвестный ранее факт из биографии Гиоргадзе. В свое время он окончил КУОС.
Возмущение преподавателей КУОС было настолько велико, что они даже согласились встретиться с представителями СМИ и перед теле- и фотокамерами прокомментировать ситуацию.
Старший преподаватель КУОС по тактико-специальной подготовке, выживанию и топографии, участник афганской войны полковник Анатолий Набатов заявил перед телекамерой: "Возмущает не то, что Игоря обвинили в покушении на главу государства, а то, что его обвиняют в некомпетентности в подготовке таких акций. Игорь был одним из лучших на курсах. Если бы к планированию, подготовке и реализации операции по ликвидации главы Грузии Гиоргадзе был причастен, то Эдуард Амвросиевич остался бы сегодня только в наших воспоминаниях. Более того, никто бы никогда и не подумал, что Игорь имеет к этому какое-то отношение".
Игорь Гиоргадзе так прокомментировал слова своего бывшего учителя: "Любой из тех, кто прошел подготовку, аналогичную моей, мои однокурсники, тех, кто окончил КУОС до или после меня, скажет, что первых лиц государства путем дистанционного подрыва профессионалы не убирают. Для этого есть тысячи других способов. Нам давали такую подготовку, чтобы человек был в состоянии выполнить задание в любой точке земного шара. Начиная от вывода из строя пусковой установки стратегической ядерной ракеты и заканчивая похищением особо важного лица и его дальнейшей переправкой в Советский Союз".
Сергей Голов о себе и курсах «Вымпел»
Для любого человека, связанного со спецслужбами, Сергей Голов — фигура легендарная . Именно он стоял у истоков создания легендарной «Альфы», да и сам уже давно является живой легендой.
В послужном списке Голова — десятки тайных операций по всему миру, до сих пор скрытых грифом «Совершенно секретно», сотни подготовленных «рыцарей плаща и кинжала», многие из которых до сих пор работают вдали от Родины. Короче говоря, полковник Голов — занятный собеседник по всем статьям...
— Сергей Александрович, правда ли, что вы стали едва ли не первым отечественным спецназовцем, открывшим по террористу огонь на поражение?
— Да, это так. Утром 29 марта 1979 года наше подразделение получило вводную — в посольство США проник неизвестный и угрожает взорвать бомбу, закрепленную на его теле. Сегодня такая конструкция называется «пояс шахида».
Приезжаем на место, выясняем подробности.
Оказалось, что приезжий из Херсона, некто Юрий Власенко, вошел в консульский отдел посольства вместе с одним из сотрудников дипмиссии и потребовал политического убежища, угрожая в случае отказа взорвать бомбу.
Американцы, включая охрану посольства, сначала восприняли это как шутку, но потом поняли, что Власенко не шутит...
Нас было пятеро, мы поднялись на второй этаж, а там террорист... читает Шиллера: «Язвы мира век не заживали: / Встарь был мрак — и мудрых убивали...»
При этом глаза у Власенко полузакрыты, палец на кольце взрывателя. Террорист, как сейчас помню, был в свитере, а по талии шел широкий самодельный пояс, в котором, как позднее выяснилось, и находилась взрывчатка.
Мы прекрасно понимали: если рванет, мы все трупы, да и часть помещений посольства в клочья разнесет, а это уже международный скандал.
Наконец Власенко заметил нас и, явно нервничая, потребовал не приближаться к нему. Мы с коллегами, как-то не договариваясь, решили сыграть под простачков. Иди, говорим, мужик сюда, поговорим, мы — военные, у нас тут часть рядом стоит, а тут какая-то суета. Стали разговаривать, даже бутылка коньяка откуда-то возникла. Кстати, потом мы так и не смогли вспомнить, откуда она взялась — то ли в этом кабинете была, то ли Власенко ее с собой принес.
Он говорит: «Хорошие вы ребята, я вас взрывать не буду». И потом, после паузы: «А я-то думал, митьки набежали».
«Кто-кто?» — переспросил один из нас.
«Да милиция. Если у меня тут ничего не получится, пойду и взорву митьков.
«Зачем?» — спрашиваем.
А он спрашивает в ответ, глядя в упор на одного из нас: «Тебя били когда-нибудь в милиции? Нет? А меня били. Ногами. Как мяч футбольный...»
Наш командир Роберт Ивон понимал, что разговор идет в тупик, Власенко все сильнее озлоблялся. Он предложил нам выпить, кто-то из ребят отказался, и тогда террорист нервно выбросил бутылку в окно. Ситуация накалялась, мы понимали — он не сдастся.
Я решил стрелять, запросил разрешение, получил команду.
У меня был бесшумный пистолет 6П9, я сделал два выстрела — в кисть и плечо, но Власенко, падая, все равно успел выдернуть кольцо взрывателя. Глухо грохнуло, комнату заволокло дымом.
Как оказалось, бомба была сделана из промышленного тола и, на наше счастье, сдетонировала только ее небольшая часть. Взрывом ранило только самого Власенко, который позже скончался в машине «скорой».
— Как вы попали в КГБ и почему оказались в спецназе?
— Служить я хотел всегда, но про КГБ как-то не думал, а потому пришел поступать в саратовское училище МВД. Все экзамены сдал хорошо, а вот физическую подготовку — на троечку. Практически ничего не мог сделать — ни отжаться, ни подтянуться, так как при моем росте под два метра весил я тогда всего 72 килограмма.
Был хиленьким и слабым, но, поступив в училище, решил во что бы то ни стало стать лучшим. Поднимал штангу, бегал, подтягивался, отжимался. И не просто, а до тех пор, пока не начинало темнеть в глазах.
Результаты не замедлили сказаться — прибавил десять килограммов и пошел в секцию самбо.
На третьем году обучения уже имел первый разряд. Окончил училище, однако в милицию так и не пошел. Наша семья переехала в Москву, я поступил в медицинский институт и продолжил тренировки.
Заслуженный тренер по самбо Владлен Андреев сразу предупредил, что саратовский первый разряд по самбо и московский — это не одно и то же.
Но я все же получил звание мастера спорта СССР, стал чемпионом Москвы и страны. После института стал работать в кабинете врачебного контроля лечебной физкультуры. И вдруг меня пригласили на беседу в КГБ СССР.
Был там такой отдел, который занимался боевой и физической подготовкой сотрудников. Мне предложили, как говорится, послужить Родине. А от таких предложений отказываться было не принято, да я и сам хотел что-то поменять в жизни.
— Пригодились навыки самбо во время службы?
— Мне часто задают этот вопрос молодые бойцы спецназа. Я всегда отвечаю: пуля все равно быстрее кулака, поэтому, пока есть патроны, стреляй, а нет патронов — используй личное оружие как средство нападения или защиты, а уж если оружие потерял, тогда переходи на нож и кулаки. Хотя несколько раз самбо пришлось применять на службе.
В 70-е годы в Москве взбунтовавшиеся иностранные студенты захватили посольство одной из африканских республик. На место происшествия выехали наряды милиции во главе с будущим начальником ГУВД Москвы Владимиром Панкратовым, а по линии КГБ операцией по наведению порядка командовал я.
Естественно, применять оружие и спецсредства в отношении иностранцев запрещалось, поэтому ставка делалась исключительно на приемы самбо.
Бузящие студенты сдаваться явно не собирались, и вскоре операция по наведению порядка и освобождению посольства напоминала настоящий кулачный бой — дубасили мы друг друга от души.
А тут народ собрался, люди не поймут, что происходит, кто кого бьет. Мы потихонечку студентов из толпы выдергиваем, заламываем и милиции передаем, к кому-то пришлось и кулачком чуть-чуть приложиться.
В этот момент одна сердобольная старушка подходит: «Что же это делается, вы почему хулиганите?»
Я тут же нашелся: «Понимаете, мы не хулиганим, просто сейчас выборы в США, а тут телевизионные съемки проходят про то, как у них там негров угнетают».
— А бывало так, когда становилось совсем не до шуток?
— Пожалуй, сюда можно отнести штурм дворца Амина в Афганистане в 1979 году. Меня часто спрашивают, нужно ли было посылать на эту операцию армейские подразделения. Сейчас про это можно и порассуждать, а тогда это было делом политиков, и мы честно выполнили поставленную задачу. Небольшой группой вылетели туда и расположились в недостроенных казармах вблизи объекта, где нам предстояло действовать. Это и был дворец Амина. Начали изучать обстановку. Наступил день штурма — 27 декабря.
Мы были одеты в афганскую полевую форму вообще без каких-либо знаков различия. В помощь нам были приданы переводчики-таджики. Целью был захват здания и непосредственно главы государства.
В городе прозвучал взрыв — фактически это послужило сигналом для наших действий. Первыми пошли четыре БТР с бойцами подразделения «Зенит», а за ними шесть БМП с бойцами отряда «Гром». Шли друг за другом, за поворотом по первому бронетранспортеру сразу ударил крупнокалиберный пулемет, один из бэтээров оказался подбит и перегородил собой дорогу. Его пришлось столкнуть в кювет.
В это время огонь по нам был настолько плотным, что казалось, воздух вокруг нашпигован пулями и осколками, но мы шли вперед. Продвинувшись к стене дворца, начали движение по лестницам вверх и стали зачищать помещения. Открываешь дверь, бросок гранаты, очередь, разрыв, осмотр помещения. И так комната за комнатой. Охрана дворца вела по нам плотный прицельный огонь, и у них было некоторое преимущество — они прекрасно знали внутреннее расположение помещений.
Потом поступила команда, что фактически бой закончен. Он был очень короткий: 25—30 минут. А затем наступила тишина. В этот момент я почувствовал слабость. Ребята говорят: «Ты ранен». Руки и ноги у меня были посечены осколками. Мне тут же оказали помощь. До утра мы находились во дворце. А с рассветом на нас в атаку пошел танковый взвод. Он мог нас снести, но на помощь пришли наши артиллеристы.
В результате выяснилось, что в том бою я получил одно пулевое и семь осколочных ранений. Но выжил. Во-первых, повезло, а во-вторых, сказались годы тренировок — организм не поддался свинцу. Правда, в результате нелепой ошибки военных кадровиков, перепутавших адрес, мои родные получили похоронку. Да и сейчас кое-где в Интернете можно найти информацию, что я погиб в том бою. Однако к недоразумению я отнесся спокойно, есть старая примета у военных — если по ошибке на бумаге похоронили, долго жить будешь.
— Правда, что это о вас в советские годы пели: «обменяли Корвалана на простого хулигана»?
— Такое действительно было. Обмен происходил в Швейцарии, куда Владимира Буковского доставили под нашим конвоем и зачем-то даже в наручниках. Подробностей операции, как всегда, не сообщали вплоть до самого ее начала. Мы были в гражданской одежде.
Приехали на аэродром Чкаловский, заняли места в хвостовом отсеке самолета, и только там старший группы сообщил нам, что летим в Швейцарию менять Луиса Корвалана на Буковского. «Могут быть провокации, действуем по обстановке», — напутствовал старший группы.
Корвалан тогда находился в тюрьме на одном из островов в Средиземном море. Владимир Буковский сидел в самолете в заднем отсеке, мы окружали его со всех сторон. Когда пересекли границу СССР, Буковскому сообщили, что его выдворяют из страны. Наверное, он не поверил. В Цюрихе, получив Корвалана в обмен на Буковского, мы буквально на руках внесли его в самолет. Он был очень слаб, а за его жизнь каждый из нас отвечал головой. Слава богу, довезли живым.
— Как вы оказались в КУОС «Вымпел» и что вообще представляли собой эти сверхсекретные курсы?
— У Курсов усовершенствования офицерского состава было и второе название: «Объект Балашиха». Такие названия использовались в первую очередь для соблюдения максимального режима секретности — даже не все сотрудники КГБ СССР знали о существовании курсов и о том, чему там на самом деле обучали.
Я возглавил курсы в 1983 году и руководил ими до самого закрытия в 1993-м, сразу после путча. Вообще это учебное подразделение, которое курсанты между собой называли «Лесная школа», начало работу в 1966 году.
Обучение длилось сначала пять, потом семь месяцев, а курсантами становились офицеры территориальных органов КГБ, назначенные в специальный резерв на особый период.
То есть в их задачи входили организация партизанского сопротивления и непосредственное командование диверсионными группами в случае войны. Соответственно курсанты должны были обладать высочайшим уровнем диверсионной подготовки.
— Что входило в учебную программу, кто преподавал?
— Среди дисциплин — тактика, радиодело, минно-подрывная, огневая и парашютно-десантная подготовка.
Изучались все виды отечественного стрелкового оружия, а также вооружение практически всех стран мира. У нас были самые последние модели американских штурмовых винтовок, английские скорострельные пистолеты-пулеметы и много чего еще.
Минно-подрывное дело, например, преподавал Илья Григорьевич Старинов, которого даже специалисты называли диверсантом века.....
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
Спецкурс КГБ .Ч.2
Начало : Спецкурс КГБ. Ч.1
ОТДЕЛ «ВОЗМЕЗДИЕ»
Также возникновение Спецкурса (1966 год) и КУОС (1969 год) связано с еще одной засекреченной структурой в недрах Комитета госбезопасности, о которой сейчас знают считанные единицы — ветераны и исследователи этой темы.
Будущий первый Герой Советского Союза Афганской войны, начальник КУОС полковник Григорий Бояринов (слева) с Борисом Васюковым
В октябре 1966 года 13-й отдел разведки госбезопасности был преобразован в отдел «В» (то есть «Возмездие») ПГУ КГБ СССР. На правах управления.
В деятельности отдела происходит ряд изменений.
Принимается решение «законсервировать» ряд зарубежных резидентур диверсионной направленности, начать подготовку мест базирования оперативных групп и закладки крупномасштабных тайников за границей, а также подготовку руководителей и заместителей руководителей оперативных групп.
К этому периоду относится и создание Спецкурса при Высшей школе КГБ СССР.
В военное время на базе отдела «В» предполагалось развертывание Управления специальных операций, которое должно было руководить оперативными группами органов безопасности на важнейших стратегических направлениях.
Не надо забывать, что в то время шла Холодная война, порождавшая множество очагов политической и военной напряженности. Вокруг нашей страны были расположены в непосредственной близости сотни военных баз Североатлантического Альянса с их инфраструктурой.
Перед нами, в свою очередь, остро стояла задача — поставить под прицел стратегические объекты НАТО, чтобы в «особый период» нейтрализовать их. Кадры для оперативных групп предполагалось готовить на базе Отдельной бригады особого назначения (ОБОН) и КУОС.
Отдел «В» ПГУ возглавил кадровый разведчик, руководитель ряда резидентур за рубежом генерал-майор Виктор Михайлович Владимиров.
Под его руководством были разработаны первые программы подготовки оперативных работников для Московского, Ленинградского, Киевского, Краснодарского, Алма-Атинского, Ташкентского и Хабаровского учебных центров.
Именно отдел «В» выступал куратором Спецкурса и КУОС по линии разведки.
ПРЕДТЕЧА КУОС
Итак, на 1965 год приходится восстановление системы кадровой подготовки резерва командного состава разведчиков-диверсантов. Вот только… К этому времени учебная, материальная и иная база в органах госбезопасности практически отсутствовала. Начинать приходилось с чистого листа.
Учитывая это, в 1966 году в Голицыно были организованы курсы усовершенствования офицеров КГБ. Это был внештатный специальный курс при 1-м факультете Высшей Краснознаменной школы КГБ СССР в форме пятимесячных сборов.
Таким образом, Спецкурс, который возглавил Х. И. Болотов, является предтечей КУОС. Подавляющее большинство профессорско-преподавательского состава прошло Великую Отечественную войну и знало, что такое диверсионная работа не понаслышке.
За порученное дело полковник Болотов принялся с огоньком, пригласив в качестве своих ближайших помощников полковников Александра Александровича Арфанова с кафедры оперативно-тактической подготовки и Григория Ивановича Бояринова с кафедры тактики и оперативного искусства пограничных войск Высшей школы КГБ СССР.
Знания и опыт этих признанных профессионалов в области борьбы с разведывательной и иной подрывной деятельностью противника на нашей территории и действиями подразделений органов безопасности во вражеском тылу были как никогда кстати.
Основатели Спецкурсов КГБ с самого начала рассматривали их не только как учебный центр и кузницу квалифицированных командирских кадров на «особый период», но и как подразделение специальных операций.
Недаром некоторые товарищи в последующем, когда в 1969 году был создан КУОС, расшифровывали эту аббревиатуру как «команда универсального офицерского спецназа».
Как сила специальных операций КУОС будет успешно использоваться в последующих кризисных ситуациях за рубежом, включая события в Афганистане (1979 год). Эти факты хорошо известны всем.
Так что решение о создании Спецкурса было своевременным и дальновидным, и жизнь доказала его правильность.
С подобного рода подходом к содержанию программы Харитон Игнатьевич и руководство отдела «В» согласились. Но в то же время была высказана обеспокоенность, кто это будет осуществлять.
Совет держали с руководством отдела «В» и командованием Высшей школы КГБ, при которой сначала обосновался Спецкурс — до выделения его в самостоятельную структуру.
Вывод был такой: поначалу поставленную задачу нужно осуществлять силами профессорско-преподавательского состава кафедры № 3 и других кафедр Высшей школы и постепенно подбирать кандидатов на замещение штатных должностей.
Особую сложность представлял подбор преподавателей, специалистов по агентурно-оперативной работе. Григорий Иванович Бояринов внес предложение подобрать их как из числа преподавателей Высшей школы, многих из которых он хорошо знал, так и из опытных оперативных работников практических подразделений.
Так и поступили. На Спецкурсе стали преподавать Б. Ф. Баранов, А. А. Говоров, Ф. С. Быстряков, А. А. Драга, В. В. Назаров, а позже, из числа практиков и прошедших переподготовку — П. И. Нищев, А. А. Набоков, Л. И. Корольков, Я. Ф. Семёнов, В. Н. Овсянников, В. П. Рябов и другие.
Кого-то из них Х. И. Болотов знал лично, о ком-то слышал, у кого-то учился.
По крупицам, с трудом, на его глазах зарождалась «полевая академия» по подготовке руководителей оперативных групп для выполнения важных задач в тылу противника.
Много сделал Харитон Игнатьевич для становления учебно-методической работы на Спецкурсе. Именно по его инициативе на Курсах был организован учебно-методический сбор для выработки единых подходов, особенно в преподавании специальной подготовки.
Была создана неплохая материальная база. На объекте, где базировались Курсы, Харитон Игнатьевич создал хорошо оборудованные кабинеты с необходимыми техническими средствами, а также мини-полигон для практических занятий.
Полковник Болотов лично установил деловые контакты с командованием Воздушно-десантных войск, на базе которых была организована десантная подготовка слушателей.
УДАЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Руководство ПГУ КГБ предупредило Х. И. Болотова, что первые наборы слушателей Спецкурса (их было сделано четыре) будут носить начальный характер.
Харитон Болотов вместе со своими питомцами. Уже КУОС. Подмосковье. 1978 год
Поэтому Харитон Игнатьевич и его боевые помощники смело принялись за разработку учебного плана и программ обучения, удовлетворенные тем, что в эти документы в процессе обучения можно будет вносить необходимые поправки и дополнения и таким образом доводить их до кондиции.
Дело спорилось. Вскоре Александр Александрович и Григорий Иванович доложили Харитону Игнатьевичу проекты основных документов по организации учебного процесса на Спецкурсе.
Он их внимательно изучил, внес некоторые поправки и после обсуждения в узком кругу специалистов доложил руководству ПГУ. Там их рассмотрели, дополнили рядом положений и утвердили.
Особенно ценные предложения внесли начальник отдела «В» генерал-майор Виктор Михайлович Владимиров и его помощник полковник Борис Иванович Пономарёв.
Через некоторое время прибыл первый набор слушателей, и курсы стартовали. Но не все на первых порах ладилось. То со стрельбищем возникали накладки, то полигонные занятия срывались, то лекторы из Москвы задерживались.
Но постепенно, по мере сплачивания коллектива и утряски отдельных нестыковок, все становилось на свои места, и Спецкурс уверенно обретал характер специального учебного подразделения. Это позволило стабилизировать учебный процесс и даже наладить систему полевых занятий, завершающихся комплексным оперативным учением.
Первый выпуск не стал комом. Наоборот, он вселил в руководство курсов и преподавателей уверенность в правильности избранного направления подготовки обучаемых — агентурно-оперативная и диверсионная работа в тылу противника и полевая выучка обучаемых.
Удостоверение личности начальника Х. И. Болотова. 1967 год
Опыт, полученный на первом наборе слушателей, позволил в последующем избежать досадных издержек.
Шаг за шагом, от выпуска к выпуску, креп и развивался Спецкурс — детище Харитона Игнатьевича и его боевых коллег-фронтовиков.
Харитон Игнатьевич стал поручать Г. И. Бояринову ряд ответственных оперативных заданий. Вспоминается, например, «эпизод», когда в 1968 году Григорию Ивановичу было поручено возглавить подготовку при Спецкурсе оперативных групп органов безопасности для действий на территории Чехословакии в период ввода туда войск стран Варшавского договора.
Соратник Х. И. Болотова фактически стал заместителем руководителя этих сборов генерал-майора Шевченко. Тот, в свою очередь, высоко оценил профессиональные и организаторские качества своего старательного коллеги — Бояринова.
Харитон Игнатьевич с удовлетворением отмечал, что вокруг него постепенно формируется коллектив преподавателей-единомышленников, создаются первые учебные и методические пособия, крепнет материально-техническая база.
Боевая обкатка в кризисных ситуациях за рубежом позволила вскрыть недостатки, связанные, прежде всего, с несогласованностью различных видов подготовки, уязвимостью используемых прикрытий и легенд, недостаточной изученностью и применением средств связи, шаблонностью каналов переброски, дефицитом знаний местных языков и т. д.
Уроки Чехословакии, а также других событий ускорили разработку предложений о создании спецфакультета на базе ВКШ КГБ, возрождавшего подготовку командного состава спецназа госбезопасности.
В 1968 году активизировалась подготовка к преобразованию спецкурса в автономное подразделение: факультет-кафедру специальных дисциплин.
РОЖДЕНИЕ КУОС
Наступил 1969 год. Международные позиции Советского Союза укреплялись, несмотря на то, что во Вьетнаме еще полыхала американо-вьетнамская война, а на Ближнем Востоке не утихала конфронтация Израиля с арабскими государствами.
Ширилась национально-освободительная борьба в Лаосе, Камбодже, Мозамбике и Анголе.
В этой обстановке руководство страны и КГБ предпринимали ряд мер по укреплению обороноспособности нашего государства. Совершенствовались органы внешней разведки.
19 марта 1969 года было подписано Постановление Совета Министров СССР о создании Специальных курсов КГБ. Их зашифрованное наименование — КУОС, Курсы усовершенствования офицерского состава.
В почтовой переписке использовался адрес: войсковая часть 93526.
День 19 марта принято считать днем рождения этого самобытного учебного подразделения. Хотя справедливости ради надо сказать, что оно ведет свою историю с осени 1966 года, от проходной Спецкурса в Голицине.
Начальником КУОС был назначен полковник Г. И. Бояринов, который под руководством Харитона Игнатьевича Болотова обрел все необходимые качества руководителя.
Полученный на КУОС опыт был впервые применен в боевых условиях в Афганистане, где, начиная с лета 1979 года (до ввода советских войск), действовали отряды «Зенит»: июнь — 20 октября 1979 года и 20 октября 1979-го — 1980 года.
Среди участников штурма Тадж-Бека (операция «Шторм-333») были ученики Х. И. Болотова, а его товарищ и коллега — Григорий Иванович Бояринов — погиб во время захвата дворца диктатора Амина на окраине Кабула вечером 27 декабря 1979 года.
Он стал первым Героем Советского Союза Афганской войны, продлившейся для нашей страны десять лет.
…Х. И. Болотов пережил гибель Советского Союза и все трагические события, которые принято называть «лихими девяностыми».
Но он дожил до того времени, когда Россия вернулась на международную арену в качестве военно-политической державы.
…Умер Харитон Игнатьевич 27 января 2014 года, оставив о себе светлую память в сердцах многих сотрудников органов государственной безопасности.
Автор:
Анатолий Исаевич Цветков воевал на Юго-Западном фронте, в Сталинграде, где получил медаль «За отвагу». Участвовал в сражении на Курской дуге, форсировал Днепр севернее Киева (за что награжден орденом Красной Звезды), прошел с боями Польшу.
Войну окончил в Берлине — начальником штаба штурмового инженерно-саперного батальона. Расписался на стене Рейхстага.
Был ранен, дважды контужен, причем однажды засыпан землей. Боевые товарищи спасли его чисто случайно: увидели после бомбежки ремешок от планшета и откопали.
С 1945 года начал службу в контрразведке СМЕРШ в Германии.