После выхода Высочайшего манифеста от 17 октября 1905 года, в сочинском кафе "туземца" Утобахии прошел съезд представителей всех революционных сил округи. Постановили брать власть в Сочи. К абахазам отрядили агитатора Гватуа, к невовлеченным в "профсоюз" дорожным рабочим - товарища Хуциашвили. Главными городскими агитаторами назначили Поярко и Сальникова.
Агитаторы ругали царя и правительство "не стесняясь в выражениях" и призывали создавать народную милицию "для охраны завоеванных прав". Полиция писала Черноморскому губернатору о безобразиях, но адекватного ответа не получала. В ноябре сочинские "буржуа", видя как фестивалят на улицах "гастарбайтеры", взяли и забрали все вклады из местных отделений банков. Губер проснулся и приказал арестовать "смутьянов". Городовой Шинкарев приказание-то получил, но одновременно "доброжелатели" сообщили, что его за это тупо убьют. Сочи город маленький, да.
Полиция жевала мочало и не знала что делать.
В декабре в Сочи стянули всех стражников округа и роту Херсонского полка.
Что в ответ сделали революционеры. Революционеры уехали на рождество бухать в Гагры. Другого объяснения я не нахожу, но видимо в ходе эпичной пьянки, гагринский князь Александр Инал-Ипа проникся революционной романтикой и подарил Гватуа 1000 "швейцарских ружей", которые год назад пропали с какого-то иностранного судна.
Ружья были уложены в фелюги и отправлены в портовую кофейню в Адлере. 27 декабря 1905 года "Боевая мятежная дружина" в 100 штыков, построившись в правильные ряды, с песнями и знаменами вошла в город Сочи и стала дефилировать по улицам. Всем встречным предлагали брать ружья и вливаться. Полиция попряталась, солдаты пребывали в каком-то ступоре. "Дружина" четких целей не имела, поэтому просто маршировала по улицам. Два дня. Вот просто ходили и пели песни. Многие прохожие угощали их вином.
28 декабря товарищ Хуциашвили, с двумя вооруженными хмурыми грузинами, явился в местную типографию и потребовал немедленно напечатать 300 экземпляров воззвания к вооруженному восстанию.
В этот же время, все полицейские и стражники собрались в канцелярии начальника округа. Перед ними была поставлена задача не допустить прорыва групп мятежников в нижний город. Конные стражники Хаблиев, Гусеин и Таутиев заметили экипаж с вооруженными "имеретинцами" и погнались за ним. Нагнали в нижней части города на базаре. Экипаж остановился, из него выпрыгнули вооруженные мятежники и бросились в толпу. Стражники решили осмотреть экипаж, но из толпы по ним предсказуемо начали стрелять. На выстрелы прискакал сам начальник округа Розалион-Сошальский во главе всех стражников и полицейских.
Розалион обнаружил, что толпа разбежалась, мятежники заняли выгодные позиции за перевернутыми лавками и на крышах и ведут меткий огонь. Вокруг начали падать убитые лошади и вопить раненые. Скомандовали отступить на соседнюю улицу. А она оказалась тоже занята мятежниками. Стражники и полицейские попали под перекрестный огонь. Часть стражников спрыгнула с лошадей и забежала в кирпичный дом, откуда успешно отстреливалась, а потом прорвалась в казарму безучастных пока солдат. Командованию удалось ускакать обратно в канцелярию. В канцелярии захватили бумаги, судебных и следственных служителей и окольными путями, тайком, также пробрались в казарму.
Началась героическая и эпическая осада. Мятежники нашли пушку времен Кавказской войны.
Далее показания следователя Екатеринодарского окружного суда В.М. Белоусова по делу о вооруженном восстании в г. Сочи от 7-12 марта 1906 года:
29 декабря группы вооруженных мятежников начали отбирать у жителей Сочи боевые патроны и порох; между прочим, обезоружены были ими матросы сочинской гребной флотилии. В Адлере обезоружена была полицейская стража, а в окрестностях порезана телеграфная проволока.
29 и 30 декабря мятежники обстреливали казарму из ружей, не нанося никакого вреда, а далее открыли пальбу из старого орудия времен покорения Кавказа.
Орудие это, в качестве древности, до того лежало на церковной площади близ маяка. Первый обратил на него внимание бежавший из Новороссийска и прибывший в Сочи революционер Александр Гречкин. Гречкин решил применить ее к делу при осаде казармы. По его распоряжению пушка переправлена была в мастерскую артели слесарей, которые исправили ее и привели в боевую готовность. Когда все работы были закончены, там же на улице из пушки произведен был первый выстрел; способ обращения с нею объяснил мятежникам проживающий в Сочи и проходивший мимо отставной офицер Лавров. Лафетом для пушки послужила вагонетка, взятая в агентстве Русского общества пароходства и торговли.
30 декабря, ночью, мятежники при помощи рельс взятых со двора домовладелицы Тихомировой, перетащили пушку на заранее избранную позицию, находившуюся на уклоне холма, как раз против фасада казармы, в которой укрылся гарнизон. Чугунные ядра для пушки в изобилии имелись в Сочи и в его окрестностях еще со времен Кавказской войны. Мятежники собирали их по дворам и сносили на позицию. Особо усердствовали в сборе ядер газетчик Прохор Ганьков и швейцар Иван Андгуладзе.
Установлена была пушка на шоссейной дороге, ведущей в гору, в углубленном месте, и, кроме того, прикрывалась со стороны казармы деревьями и кустарниками. Вагонетка-лафет была поставлена на рельсы, так что после каждого выстрела пушка сама собою откатывалась назад и заряжалась в безопасном месте под прикрытием земляной стены.
Обязанности наводчика принял на себя указанный Гречкин, а банщиком был отставной солдат Лаврентий Чередниченко. Для наблюдения за осажденными мятежники использовали бинокли, отобранные у свидетелей Шевазутского и Черномордика. Во время отлучек Гречкина обязанности наводчика исполнял революционер-агитатор Квасовка. Пушка заряжалась с дуловой части, причем порох насыпался предварительно в мешочек, который и втискивался в отверстие дула.
Первый выстрел был неудачный и дал перелет, но, тем не менее, ошеломил осажденных, которые не ожидали этого. Со следующего выстрела прицел был найден и ядра начали пробивать насквозь бетонную стену казармы. Выстрелы из пушки производились приблизительно через каждые два часа, пробивая иногда следующую внутреннюю стену и железную крышу. Всего с 31 декабря и до пополудня 1 января мятежники произвели из пушки до 40 выстрелов, причинив в передней стене казармы до 18 сквозных пробоин и выбив переднюю дверь. Иногда пушка умолкала; случалось это благодаря недостатку пороха, который изготовлялся мятежниками первобытным способом в харчевне Максима Хоравы.
Мятежники, продолжая обстреливать казарму пушечными ядрами, несколько раз прибегали и к пальбе шрапнелью, для чего мелкие гранаты заключали в особо изготовленные жестяные коробки. Шрапнель изготовляли домашним способом, дробя на мелкие части чугунные печные задвижки.
Из бывшей при пушке прислуги, выстрелами из казармы ранены были слегка в плечо банщик Чередниченко и армянин Леон Петросьянц".
Понимая, что одним обстрелом дело не решить, и рассчитывая на произведенный моральный эффект, во второй половине дня 1 января мятежники вывесили белый флаг и предложили осажденным переговоры об условиях капитуляции. Сначала пошел капитан херсонцев Герасимов. Герасимова принесли обратно на руках мертвецки пьяного, в бессознательном состоянии. Пошел Розалион-Сошальский. Он оказался покрепче.
Встретили его мятежники Гречкин, Гватуа, Гордон и Юлия Розен. Вместе выработали условия "почетной капитуляции". Условия были следующие:
- всем гарантировалась жизнь;
- солдаты оставались и запирались в казарме, никто их не трогал;
- казну сдать;
- стражники полицейские сдают оружие и немедленно покидают Сочи;
- сданное оружие мятежники обязуются отправить в канцелярию Черноморского губернатора (пьяный цирк).
Сдача проходила до самого вечера, после чего мятежники принялись отмечать победу.
А утром 2 января в Сочи прибыл контр-миноносец с военным десантом.
Первую шлюпку с десантом обстреляли, но на этом силы видимо закончились. Мятежники запросили у капитана контр-миноносца почетную капитуляцию. Капитан дал срок до полудня. "Боевая дружина" построилась и с песнями покинула город.
Документы по вооруженному восстанию в г. Сочи: "Исторический архив", 1955, номер 6, сс. 47-74.
