Северные олени
Сегодня прогулялся в Этажах и пощупал северных оленей.
А теперь урок селфи от девчёнок.
Стадо северных оленей на полуострове Нордкап, Норвегия
Снято с дрона на расстоянии 2.5 км.
Барнаул 7 утра, выглянул в окно. ОЛЕНИ.
Удивление
Они неделями не видят солнца. Один день из жизни оленеводов Колымы в атмосферных фотокарточках
Они по 14 часов пасут оленей ночью и под проливным дождём, защищаются от волков и медведей, спят на шкурах животных, купаются в ледяной воде и могут заарканить оленя даже в густом тумане. Каково это — неделями не видеть солнца и целыми днями трудиться на холоде? Фотограф Андрей Осипов испытал на себе все сложности жизни в тундре и рассказал DV об одном дне из жизни кочевников.
Стоянка оленеводов совхоза «Ирбычан»
«Проснись! Ты всё пропустишь», — около 7 утра меня разбудил голос. Я продрог и, очнувшись, не сразу вспомнил, где я. Справа, укутавшись с головой в спальник, спала ветеринар Светлана, слева — водитель вездехода Рудольф.
Оленеводческая бригада №5 совхоза «Ирбычан» Магаданской области кочует в районе Охотского моря в 30–40 км на юго-восток от посёлка Эвенск. Каждую неделю оленеводы меняют место стоянки, чтобы разнообразить рацион оленей и не привлекать диких животных. Проблем с медведями и волками, забивающих оленей, у пастухов хватает.
В надежде согреться, я вытолкнул себя из спальника, наскоро оделся и выполз наружу. Накрапывал дождь. Тлело пепелище после костра. Всё вокруг, насколько хватало глаз, заволокло белой пеленой. Погода даже отдалённо не намекала на лето, да и температура в плюс 10 градусов говорила о скором приближении осени.
Чуть поодаль стояла брезентовая палатка, вся в пятнах и потёках. Всего в стойбище таких три. А ещё трактор и огромные сани-обоз, гружённые скарбом, продуктами и бочками с горючим. Резкий ветер трепал целлофан, защищавший палатки от влаги. Торчавшая буквой «г» жестяная труба дымила вовсю, заманивая меня согреться после холодной ночи.
Внутри палатки тепло. У входа несколько мятых алюминиевых кастрюль, в которые капала вода, просочившаяся через брезент. В печи на скрюченных ножках трещат дрова. Пол устлан ветками стланика, от жара он источает удивительно тонкий свежий аромат.
Условно жилище оленеводов можно разделить на три зоны. В дальнем краю — спальня с шкурами оленей и медведей. Справа от входа — кладовая с дровами, мешками продуктов и радиостанцией. Под потолком одиноко висит лампочка: на ночь здесь включают генератор. В обеденной зоне непривычно низкий фанерный столик, по-домашнему накрытый скатертью в цветочек. Возле него на корточках пил чай человек.
— Привет. Проходи, — начал оленевод лет 35-40, и его худощавое лицо растянулось в беззубую улыбку. — Меня зовут Костик.
— Вань! Ну ты проснёшься? Скоро сеанс связи, а ты дрыхнешь!
В углу зашевелился спальник, откуда показалась голова Ивана — широкоплечего жилистого парня 20 лет. Он молча протянул руку к обеденному столу, взял сигарету и спрятался вновь. Курить в спальнике было для него не проблемой.
Я согрелся лишь через час за беседой с Костиком, попутно уплетая с огромной прокопчённой сковороды свой ранний завтрак (отварную горбушу), и выпил сладкий чай, который здесь потребляют в невероятных количествах, практически каждый час. Своеобразный кофе-брейк в условиях тундры.
— Атол-1, — едва уловимо послышалось из приёмника.
— «Атол» — это позывной шести оленеводческих бригад совхоза, — сонно пробормотал Иван.
— Атол-5, как у вас дела? — продолжил голос.
— Дела отлично, облачность низкая, туман, лёгкий дождь, — ответил по радиосвязи Костик. — К нам вчера наконец-то приехал ветеринар и сегодня будем отлавливать хромых оленей. Посмотрим, что с ними. Надеюсь, не «копытка».
— «Копытка» — такая болезнь, когда из-за влажности копыта начинают гнить изнутри, — проговорил Иван.
Сеанс радиосвязи длился около часа. Голос перебрал все шесть бригад, узнавая погоду и уточняя, как обстоят дела с оленями. Дождь тарабанил по брезенту с невероятной силой, и всё же я решил вновь выйти на холод.
Далеко уйти не мог: не взял резиновых сапог, — поэтому направился к каменному берегу реки Вархалам, основному источнику пропитания и воды для оленеводов. Летом оленей не забивают — негде хранить мясо. Поэтому пастухи едят одну рыбу с крупой или сухой картошкой. Овощей и фруктов здесь нет.
Всего в стойбище четыре пастуха: Костик, Иван, Геннадий и бригадир Николай. Он живёт в отдельной палатке с женой Надеждой, пятилетней дочкой Ладой и новорождённой Кристиной.
Лето семья проводит вместе, а зимой жена с детьми уезжают в посёлок.
К часу дня на горизонте показались силуэты двух оленеводов. Они возвращались с ночной. Две тысячи оленей, подгоняемые лаем собак и свистом пастухов, быстро приближались к нам. Звуки их приближения напоминали треск костра.
Навстречу кочевникам вышел насквозь промокший Костик. Геннадию на вид 50, Николаю около 40. Оба полны энергии, несмотря на 14-часовую вахту.
Огромное стадо расположилось прямо рядом с палатками, и через мгновение уставшие олени уже плотно укладывались на землю, согревая друг друга. Сложно было поверить, что многотысячное стадо уместилось на пятачке в 30 м².
После короткого приветствия пастухи пошли по своим «домам» сушиться и отдыхать. Я проследовал за Геннадием в уже знакомую мне палатку. За чаем мы разговорились.
— День строится просто, — начал он. — У нас две вахты: дневная с 5 до 10 вечера, и ночная с 10 вечера до часа дня. В ночную вахту мы не пасём оленей до рассвета, а просто сторожим их прямо у стойбища и начинаем движение с первыми лучами солнца.
— Иногда, если совсем влажно и холодно, мы отпускам оленей пастись свободно, — подхватил Костик, — а с утра всей бригадой идём собирать их. Днём олени отдыхают, мы лишь смотрим, чтобы они не разбредались.
— В вахту ходим парами. С собой у нас карабин: встречи с медведями или волками ночью не редкость. Уходим за несколько десятков километров от стойбища, делая круг. Мы постоянно в движении.
Наша стоянка расположилась на небольшой сухой возвышенности у реки. Вокруг — кочкарник, болото. И бесконечный дождь лишь усугубляет положение. Порой оленеводы неделями не видят солнца. Морской ветер постоянно гоняет туман по равнине, воздух насыщен йодом.
Пообедали котлетами из свежепойманной горбуши и отправились за дровами. Места здесь пустые. Заросли стланика встречаются лишь по руслам рек. Поэтому бригада заготавливает дрова заранее: срубают стланик на местах кочёвок, оставляют сохнуть и потом забирают.
Вернулись с дровами и стали ловить оленей на ветеринарный осмотр. Николай, вооружённый маутом (арканом), направился в центр стада. Олени рассыпались по сторонам, но мы окружили их, чтоб не разбежались. Пока Николай высматривал хромых, ветеринар Светлана с пакетом медикаментов ждала с краю.
Только Николай заарканит оленя — ему на помощь спешит напарник: завалить и удержать здорового самца одному не по силам. За час удалось поймать шесть оленей. Светлана обрабатывала копыта, делала уколы или кастрировала молодых самцов, иначе их мясо непригодно в пищу из-за резкого запаха. Всего за день удалось осмотреть 15 особей.
Мало кому удаётся вжиться в работу бригад. Монотонность быта, скудная и однообразная пища, бесконечная борьба с холодом и дождём расшатывают нервы даже у самых привычных к лишениям людей.
К вечеру туман развеялся. На мгновение из-за туч показалось солнце. Подобной радости я в жизни не испытывал. Хотя надвигающаяся на нас огромная иссиня-чёрная туча сухой погоды не предвещала.
Костик ушёл мыться в лужу-пруд неподалёку. Рудольф и Светлана отправились рыбачить. Николай играл с дочкой, а я разговорился с Геннадием, пока тот отдыхал, сидя у костра. В лагере царила атмосфера сон-часа. Дневная вахта началась около 7 вечера. Стадо исчезло из виду, и стан и опустел.
Вернувшись из «бани», Костик развёл костёр и сжёг свою одежду.
— Я всегда так делаю: сжигаю старое. Хранить его всё равно негде, да и смысла нет, — объяснил он. — Когда выбираюсь в город, встречаю вечно куда-то спешащих людей. У каждого за плечами ворох ненужных вещей. И практически ни у кого нет времени оглянуться и перебрать прошлое.
Они все спят, что ли? Там ты один из тысяч, а здесь я чувствую себя человеком.
Солнце закатилось, осветив горизонт ярко-красным светом, около 10 вечера. На ужин Костик пожарил обычных лепёшек на дрожжевом тесте. Это были самые вкусные лепёшки, что я когда-либо пробовал. Уплетая их с маслом, я никак не мог поверить в простоту и чистоту вкуса.
Набежавшие тучи обрушили на наш лагерь проливной дождь. К полуночи вернулись с дневной вахты промокшие Иван и Николай. Стадо прибилось к палаткам, — на рассвете они вновь двинутся в путь.
Несмотря на повторяющуюся цепь ежедневных событий, время здесь имеет совершенно иное измерение. Жизнь в бригаде, впрочем как и вообще жизнь на Севере, напоминает трясину, — чем дольше ты здесь, тем сложнее выбраться.
Где-то в 7 утра меня разбудил голос…
Источник DV.Land
"Должны выжить, но это не точно" — в Уфу завезли северных оленей
В Уфе появились северные олени и это большая проблема. Для оленей.
В начале января в столицу Башкирии завезли 4 северных оленя, 3 самца и самка, самка вроде как беременна, но это не точно. Проживают они между ТРЦ Планета и кинотеатром Искра. Называется все это "Оленья Ферма", зарабатывают ребята стандартно — запрягают северных оленей в упряжку и едут в парк лесоводов, там катают людей и фоткаются, за денежку.
В чем проблема? Вот несколько цитат из компетентных источников (легко гуглятся, можете сами проверить):
"Северный олень — обитатель северных областей: тундры и тайги. Все характерные для него признаки представляют приспособления к жизни в арктических условиях, в условиях холодного климата. Высокие же температуры он переносит с трудом. Потовые железы у него недоразвиты, что вынуждает оленя регулировать температуру тела за счет усиленного дыхания при открытом рте и высунутом языке."
*
"Северные олени уникальным образом приспособлены к темной арктической зиме. Как выяснил корреспондент BBC Earth, если бы они могли говорить, то скорее стали бы сетовать на то, что им слишком жарко, чем жаловаться на мороз. Их шкуры настолько теплые и толстые, что оленю скорее грозит перегрев, чем замерзание."
*
"Северные олени недостаточно приспособлены к повышенной температуре. В условиях тундры летом при температуре воздуха в пределах 20-25° олени чувствуют себя не особенно хорошо."
*
"В жаркие дни при беспокойстве животных насекомыми чувствительность кожи у оленей сильно повышена, и даже незначительное касание к шерстному покрову вызывает резкое сокращение кожных мышц. В такие дни олени становятся вялыми, утомленными и стоят с опущенной головой. Если жара продолжается в течение нескольких дней, то у оленей наблюдается значительное сгущение крови."
Один из работников этого места на вопрос о том, как же северные олени будут выживать в Уфе летом, когда столбик термометра поднимется до 30 градусов, ответил:
"Ну у нас есть такая же ферма в Сочи, там они как-то выживают, значит и тут должны выжить"
"Выжить", это еще не значит "нормально жить". В общем, кому не сложно, подпишите, пожалуйста, петицию: https://www.change.org/p/всемирное-общество-защиты-животных-...
А еще лучше, посоветуйте, как можно помочь оленям?