Шариат это суд по закону Аллаха ﷻ. А в Иране шиитская диктатура с исламским запахом. Хомейни произраильский и проСШАшешный чел. Просто начал дронами левачить, вот его сейчас в СМИ и полоскают.
Каждый день около полудня Хомейни выходил из дома с голубыми ставнями, чтобы произнести речь и провести молитву в саду через дорогу. Он сидел под яблоней и проводил встречи. Десятки, иногда сотни журналистов ежедневно приезжали в крошечную деревню. В своих блейзерах и галстуках, на безупречном английском и французском языках иранские политики переводили, добавляя контекст и округляя края для чувствительных западных репортеров слова аятоллы и его образ так, чтобы отразить их собственное видение будущего Ирана. В результате сложилось впечатление, что это был мудрец-аскет, который не интересовался политикой и «проведет остаток своих дней в семинарии в Куме», как только его цели по смещению шаха и возвращению в Иран будут достигнуты. В газете The Guardian его цитировали:
«Я не хочу, чтобы власть или правительство были в моих руках. Меня не интересует личная власть».
Будущий первый президент Ирана поднатаскал Хомейни после его первого интервью для прессы, где тот рассказал на персидском языке французскому репортеру о своих планах превратить Иран в мусульманскую теократию. Послание отшлифовали во время перевода и Хомейни больше никогда не обсуждал вилайят аль-факих публично. Вместо этого он говорил об Иране, где даже женщина может стать президентом.
В результате на громкие лозунги СМИ, как и сейчас на сжигание хиджабов, включились левые.
Левые интеллектуалы Франции выступали против истеблишмента, против власти и против империи. Они видели в иранских революционерах воплощение ценностей, за которые они сами боролись во время революции мая 1968 года на улицах Парижа. Они хотели верить в Хомейни, мудреца под яблоней. Еще в 1964 году Сартра пригласили председательствовать в комитете по повышению осведомленности об иранцах в тюрьмах шаха. Сартр позже заявит:
У меня нет религии, но если бы мне пришлось выбирать, то это был бы аятолла Шариати
В октябре 1978 года, когда Хомейни находился в Неофль-ле-Шато, философ Мишель Фуко отправился в Иран и описал призывы к исламскому правительству как утопический, романтический идеал, одновременно упрекая христианский Запад за отказ от того, что он назвал политической духовностью.
Основная информация из книги Ким Гаттас "Чёрная волна".