Семья у Ярошей - творческая. Жена, старшая дочь - его коллеги по школе, стала художницей и вторая дочь Елена. Общаться с этими людьми - одно удовольствие. Словом мне повезло, что выпало работать с ними в одном коллективе.

Своими впечатлениями о творчестве художника поделились с присутствующими заведующая методическим центром Татьяна Александровна Семенова, зав. отделом культуры Вячеслав Леонидович Гришачев, корреспондент городского радиовещания Галина Ивановна Шевченко. Ее впечатления были выражены в стихотворной форме и навеяны живописным полотном «Чертополох».

Русский пейзаж, натюрморт, портретная живопись — все это представлено на небольшой выставке. Тронут душу каждого и «Осенний этюд», и «Теплый день», и «Восход на заливе». Чтобы убедиться, в этом, нужно просто прийти и посмотреть в библиотеке мэрий (центральный вход, 4-й этаж) эту выставку, ежедневно с 9 до 17 часов, кроме выходных. Некоторые работы можно купить, если вы хотите украсить свой дом или рабочий кабинет подлинными произведениями живописи.

Т. КАЗАКОВА

Переправа, переправа, берег левый - берег правый...

П. П. Тимонин переехал на постоянное место жительства в Кингисепп в 1986 году. С тех пор он скрупулезно в числе других ветеранов войны восстанавливал военную память города, который освобождал. До последнего времени он оставался единственным человеком, проживающим в Кингисеппе, Кингисеппском районе, который участвовал в освобождении города и все события того грозного времени прошли перед его глазами. Тогда, в феврале сорок четвертого он был связистом

152-й танковой бригады под командованием полковника А. Н. Ковалевского, именем которого названа по многочисленным ходатайствам Тимонина одна из новых улиц Кингисеппа.

Мы были знакомы далеко не первый год, желание написать портрет Павла Павловича у меня появилась еще в позапрошлом году, - вспоминает Валерий Ярош. — Но только прошлой зимой я позвонил ему и предложил эту идею. Он согласился. Когда мы встретились, Павел Павлович разложил передо мной фотографии военной поры из своего домашнего архива. Я внимательно рассмотрел их, и у меня возникла мысль написать не портрет пожилого человека, а портрет 21-летнего солдата-освободителя, того самого юноши, на долю которого выпало военное лихолетье. А фоном батального полотна решил сделать момент освобождения Кингисеппа, по его воспоминаниям.

П.П. Тимонин рассказал, как и в каком месте его танковая часть форсировала Лугу. 152-я отдельная танковая бригада брала Кингисепп лишь двумя неполными танковыми ротами, потому боевых машин, переправляющихся по наведенной понтонной переправе было сравнительно немного. Как рассказывал очевидец событий, переправа происходила между Рощей Пятисот и стадионом на Романовке: «Если провести мысленную прямую между памятником советским воинам на левобережье реки и памятником эстонским бойцам, - пояснял Павел Тимонин, — то по этой прямой как раз проходила понтонная переправа танков».

Я побывал на этом месте, сфотографировал его, сделал зарисовки, но очень удивился

- говорит Валерий Ярош. - Как же по такому крутому спуску берега за зданием ГАИ, где человеку-то не просто сойти, спускались к реке танки Т-34? Они же перевернутся. А здесь сходил не один танк, а как минимум танковая рота. По словам Тимонина, переправа для танков прошла успешно, без потерь и поломок — все машины оказались на «немецком» берегу, занятом ныне футбольным полем, достаточно быстро.

«Правда, стволы танков пришлось переписывать...»

Когда саперно-инженерное подразделение собралось наводить понтонный мост с левого берега Луги, наших солдат начали отстреливать немецкие снайперы, засевшие за насыпями и возвышенностями на левом берегу, эти бугры и сейчас можно заметить у футбольного поля. По свидетельству Павла Тимонина, много солдат погибло от огня немецких снайперов, пока их не подавили огнем из танков. Затем подорвали лед и очень быстро навели понтоны по образовавшейся полынье, протянувшейся от берега до берега.

— Раньше в Кингисепп на 9 Мая приезжал один из танкистов-командиров П. П. Тимонина, - продолжил Валерий Ярош. — Кто-то тогда, помню, засомневался: «Как к Луге по такой крутизне смогли спуститься наши танки?».

Танкист ответил: «Дайте мне танк, и я вам даже сейчас это покажу».

Только стволы танки поворачивали назад: если машина упадет, ствол не погнется и сломается.

Я по рассказу написал спускающиеся танки стволами назад. Гляжу, а зрительно получается, что танки идут на наш берег, и мне пришлось переписать эти фрагменты, повернуть стволы вперед. Но это, пожалуй, единственное вынужденное отступление от реальной картины происходившего.

Десант, как рассказал Тимонин, при переправе также находился на броне, поскольку к моменту переправы Романовка, где дымились шесть подбитых «Тигров», была полностью освобождена от немцев. Десант в телогрейках-фуфайках, которые, как пояснил Павел Павлович, были самой удобной зимней солдатской одеждой.

— Я помню взорванный речной лед еще по впечатлению военного детства, черную подледную воду, помню, как выглядели опаленные взрывами деревья, также использовал свои прежние эскизы ледолома. На портрете фоном вдали видны валы крепости Ям, а за ними полуразрушенный Екатерининский собор. Я специально смотрел кадры немецкой хроники, как они входили в город летом 1941 года.

Собор был уже тогда обезглавлен.

Таким же я его застал в 1969 году, когда приехал в Кингисепп.

На первом плане в солдатской гимнастерке при медалях, ордене рядовой Павел Тимонин - как он выглядел на фотографии, которой воспользовался художник. Фон картины документален.

Одухотворение портрета

— Сначала, весной я сделал акварели, потом уже писал маслом. Свой портрет П.П. Тимонин так и не увидел, я показывал ему лишь первые эскизы. Писал все же довольно долго. Обычно я пишу быстро, затем откладываю работу, и время от времени к ней возвращаюсь, но уже с новым взглядом: что-то изменяю, добавляю какие-то детали, другие, наоборот, убираю. Так получилось и с этим портретом. Закончил я его только в мае и работу эту считаю законченной. Полагаю, портрет удался.

Мне нравиться писать портреты, и я замечаю, что они становятся, словно живые, видимо, в зависимости от того, сколько собственных переживаний и души в портрет вложено. Такой портрет становится одухотворенным. Многое зависит от душевного состояния самого художника, которое он улавливает при общении с моделью, при изучении места и времени действия.

Валерий Ярош прочувствовал внутреннее волнение молодого человека, когда кругом столько смертей однополчан и врагов, совсем молодого человека, который не уверен, доживет ли он сам до следующего утра. И это волнение передалось художнику.

Но когда портрет написан, он начинает жить уже собственной жизнью, отдельной от творца Словно ребенок, который вырастает и начинает свою, отдельную от родителей жизнь. Но взаимообмен между творцом и творением продолжает существовать и сохраняется, как и у родителей со взрослыми детьми.

Лучший на выставке в Петербурге

Портрет П.П. Тимонина был готов в конце мая и в июне был отдан на очередную выставку областных художников на Охту в выставочный зал, который все же находится под эгидой московских художников. В 2010 году вставка была приурочена к 65-летию Победы. Представленные областными профессиональными и некоторыми петербургскими художниками работы имели сходную тематику На выставку Ярош привез еще два портрета - генерала Бистрома и освеженный портрет ямбургского доктора Прохорова в мундире императорской армии и погонах полковника

- Главное для меня было увидеть свои работы в ряду работ других профессиональных художников. На выставке были показаны не только живописные полотна, но и работы прикладного искусства, был объявлен конкурс на лучшие работы.

Портрет П.П. Тимонина на петербургской областной выставке был признан лучшим среди батальных работ. В числе двух других полотен, а также двух прикладных работ — цветной гжели и лоскутного шитья пять областных работ были направлены в Чебоксары, где собирались творения профессиональных художников со всей России, преимущественно военной тематики для отбора лучших работ на выставку «Салют Победы» в Москву в выставочный зал «Народная галерея». И вновь портрет работы В. Яроша был в числе лучших, его отобрала комиссия и направила в Москву. Здесь портрет П.П. Тимонина был выставлен на галерее с 8 октября по 5 ноября, где его ви-дели москвичи и многочисленные гости столицы. Поздней осенью полотно было возвращено в Кингисепп.

— Думаю, эту работу выставлю в Союзе художников ко Дню Победы и, конечно, на одной из выставок портрет П.П. Тимонина увидят и наши горожане.

Думали ли вы о флаконе от духов как о самостоятельном произведении искусства? Выставка «Династия Лалик: красота и стиль вне времени» в московском Музее Времени и Часов (открыта с 14 августа до 14 сентября) берется это исправить – и делает это с таким изяществом, что даже самые прагматичные посетители начнут ценить стекло наравне с ароматом.

Идея проста и гениальна: показать, как один бунтующий гений и его наследники превратили утилитарный пузырек в объект вожделения коллекционеров. Центр притяжения – уникальные флаконы из частного собрания Анны Мироненко. Здесь и две прижизненные работы самого Рене Лалика (1860-1945) – того самого, кто устроил переполох сначала в ювелирном мире, а потом и в парфюмерном, и изысканные творения его сына Марка (1900-1977) и внучки Мари-Клод (1936-2003), а также современные интерпретации бренда Lalique. Для полноты картины добавлены изящные предметы для дома Lalique из коллекции Оксаны Муромцевой – чтобы вы поняли, что их стиль проникал всюду.

Но выставка – не просто французский парад. Кураторы остроумно подкинули «контрольный» экспонат: коллекцию отечественных парфюмерных флаконов конца XIX – начала XX вв. из Русского Музея Парфюмерии и Парфюмерного Дома «OsmoGenes» Ольги Госиной. Смотрите, сравнивайте и убеждайтесь: волны ар-нуво и ар-деко, на которых так лихо «серфил» Лалик, докатились и до наших мастеров.

А почему Лалик – гений? Краткий ликбез

Детство и юность

Родившись в 1860 году в крошечном Аи (Шампань), Рене впитал сельские пейзажи: бесконечные виноградники, полевые цветы, порхающих насекомых. Эта природа станет его вечным компасом. Талант прорвался рано: в 12 лет – первая награда по рисованию. А в 16, после смерти отца, юноша, вместо того чтобы грустить, бросается в омут парижской ювелирной жизни. Учеником к поставщику императорского двора? Почему бы и нет! Параллельно – вечерняя Школа декоративного искусства. Уже виден почерк: учиться у лучших, но искать свой путь.

Лондон

Два года в Лондоне (1878-1880) стали откровением. Хрустальный дворец – гигантский храм стекла и металла – пробудил в Лалике страсть к материалу, который тогда считался скорее утилитарным. Здесь же отточился его фирменный стиль: натуралистичный, чувственный, где стебель или крыло стрекозы становились высшей драгоценностью. И да, графический дизайн – умение рисовать идею – тоже оттуда.

Париж

Вернувшись в Париж 20-летним, Лалик не пошел по проторенной дорожке. Он стал фрилансером (тогда это звучало куда менее гламурно) для Cartier, Boucheron и прочих титанов. Его эскизы вызывали фурор. Девиз? «Хочу пробовать новое и возмутительное!». В 25 лет – своя мастерская. В 28 – магазин в парижском районе Опера. И свое клеймо «RL». Скоро его узнает весь мир.

Ювелирная революция: красота вопреки

Лалик устроил эстетический переворот. Забудьте про диктат бриллиантов! Его сокровищница была куда интереснее:

• Рог: прочнее черепахового панциря, с тончайшими переливами – идеален для нимф и стрекоз.

• Слоновая кость: для вырезания змей, цветов, профилей Сары Бернар (о ней позже!).

• Стекло и эмаль: его визитная карточка. Крошечные витражи, полупрозрачные крылья, светящиеся изнутри.

• «Скромные» камни: опалы, лунные камни, аквамарины, кораллы, агаты – ценились за цвет и текстуру, а не за ценник.

• Жемчуг: особенно любил «неправильный», дешевый, но обладающий дикой, естественной красотой. Представьте лица тех, кто ранее мерялся идеальными шариками!

Скандал? Еще какой! Но талант – штука убедительная. Его крылатые женщины и стрекозы с опаловыми брюшками покорили саму Сару Бернар (для которой он делал не только украшения, но и декорации) и нефтяного магната Галуста Гюльбенкяна, собравшего самую большую коллекцию его работ (ныне – гордость Лиссабона).

Технический азарт: эмаль как поэзия

Но дело не только в материалах. Лалик был виртуозом эмали, возрождая и доводя до совершенства сложнейшие техники:

• Plique-à-jour: эмаль, висящая в металлических «рамках», словно витражное стеклышко. Крылья его насекомых светились!

• Champlevé и Cloisonné: углубления для эмали, вырезанные в металле, или узоры из тончайших металлических перегородок. Ювелирная микрохирургия.

Триумф на Всемирной выставке

Всемирная выставка 1900 года в Париже – апофеоз Лалика-ювелира. Его стенд ошеломил. Сам Эмиль Галле, мэтр стекла, назвал его «изобретателем современных ювелирных изделий». Визитная карточка – брошь «Женщина-стрекоза»: женская фигура, вырастающая из пасти золотой стрекозы с опалесцирующими эмалевыми крыльями, усыпанными бриллиантами и лунными камнями. Шок и восторг! Тут же – Орден Почетного легиона. Признание состоялось.

Другая революция ждала его в... парфюмерии. В 1907 году судьба свела его с парфюмером Франсуа Коти. Тот, увидев стеклянные безделушки в мастерской Лалика, воскликнул: «А давайте духи в таком?!» И понеслось. До Лалика флаконы были скромными функциональными сосудами. После – стали «стеклянными поэмами». Лалик создал их сотни, сделав роскошную упаковку доступнее (относительно, конечно). «Пробовать что-то новое и возмутительное» — девиз, которого мастер придерживался всю жизнь. Перейдя почти полностью на стекло, Лалик построил фабрику в Винжен-сюр-Модер (1921 г., работает до сих пор!).

Знаковые работы

• Bacchantes (1927). Та самая ваза с танцующими вакханками — пожалуй, идеальная формула Ар-деко: ритм, масса и свет, который «ползет» по рельефу. Выпускалась в опалесцентном стекле. Цены на такие вещи сегодня стартуют от $30,000 – неплохо для «поделочного» материала, да?

• Victoire (1928). Автомобильная маскота — профиль ветра, созданный к 10-летию перемирия. В двадцатые Лалик выпустил около 29 моделей «талисманов» на капот — эпоха любила скорость и стекло.

• Cire perdue. Лалик переносит «утраченный воск» в стекло: между 1913–1932 он сделал почти 650 уникальных предметов — по сути, камерных скульптур, где иногда видны даже отпечатки пальцев мастера.

Наследие

После смерти Рене в 1945 году (буквально спустя несколько дней после освобождения его любимой фабрики!) дело продолжили сын Марк (перевел производство на хрусталь) и внучка Мари-Клод. Сегодня бренд Lalique живет под крылом коллекционера Сильвио Денца, а дух новаторства Рене витает над Винжен-сюр-Модер, где семь мастеров носят звание «Лучший мастер Франции». В 2011 в этом эльзасском городке открылся Музей Lalique – единственный в Европе, посвященный гению. Рядом – роскошная Villa René Lalique (бывший дом основателя) с рестораном на 2 звезды Мишлен (шеф Поль Страднер) – дань французскому искусству жить красиво во всех смыслах.

Чем дышит Lalique сегодня?

• Хрусталь: знаменитые вазы («Bacchantes» с танцующими вакханками – вечная классика!), скульптуры («Сюзанна», «Таис»), светильники, посуда, предметы интерьера. Изысканная тяжесть и игра света; коллаборации с современными авторами (Дэмиен Херст, Заха Хадид и др.)

• Ювелирные изделия: возрожденная линия – хрусталь в дуэте с драгметаллами, все те же любимые мотивы флоры, фауны и женщины.

• Парфюмерия: уникальный случай: бренд контролирует все – от дизайна культового флакона до создания ароматической композиции. Связь искусств в действии.

Московская же выставка изделий фирмы Lalique открыта до 14 сентября в Музее Времени и Часов (Русаковская ул., 1). Вход свободный. Если планируете визит — проверьте режим работы музея и уточните, есть ли экскурсии или лекции (которые проводятся с завидной регулярностью).

Если бы можно было мысленно унести с выставки один предмет, что бы вы выбрали? Напишите в комментариях!

Титры

Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, основательницей проекта «(Не)критично».

Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.